Kitobni o'qish: «Дрем. Вернуть невозможное»
ЦИКЛ «КОРОЛЕВА СТА СОЗВЕЗДИЙ»
КНИГА 2
Глава 1. Исчезновение
Отключив режим пси-записи, я сняла с головы виртуал. Подавила последний вздох… Вытащила и спрятала подалее кристалл, несущий самые сильные переживания за всю мою жизнь, не в состоянии даже видеть его – не то, что просмотреть, что же из этого вышло! Но не имея сил и затереть…
В голове сделалось пусто и спокойно. Будто остатки чувств вложились в носитель информации, а у Королевы ООССа не сохранилось ни одного. Значит, война. Война. Теперь это слово ничего не вызывало у меня. Оставалась просто жестокая пустота.
«Ну хорошо же, Сигма Водолея, – подумала я и сжала кулаки. – Ты у меня получишь…»
Однако сформулировать яснее свои страшные замыслы не довелось: вдруг взвыла сирена, какой-то толчок, не столько физический, сколько гипнотический, пошатнул меня, и что-то случилось с сознанием. Хотя в Высшей Школе ООССа нас и обучали блокировке сознания и подсознания, но удержать их сейчас оказалось очень сложно. Ещё и учитывая неожиданность – тем более в моём замке, где стоят всевозможные защиты. А воздействие, похоже, пришлось по всему нашему городу – Дворцу.
Какое-то время я приходила в себя, даже опустилась на пинодиван…
Но тут в гостиную без доклада влетел адмирал Кельни – домашний авто-пульт доложил о нём уже когда Дэльвик был внутри. Охране, конечно, приказано пропускать его ко мне в любое время, но, думаю, они тоже были озадачены поведением своего адмирала.
Все восемь рук этого практически невозмутимого мирола хаотично взлетали вокруг осей, а оба разноцветных глаза выражали полнейшее изумление.
Его волнение передалось мне. Не представляю, какое событие могло так повлиять на адмирала Общегалактического Объединения Ста Созвездий, чтобы он начал вести себя подобным образом!
– В чём дело, Дэльвик? – спокойно спросила я. – И почему вы входите ко мне без разрешения или хотя бы уведомления?
– Простите, ваше величество… Но… арестованные мятежники…
«Силы! Что с Дмитрием?!» – невесть откуда ворвались все чувства и эмоции, хотя мне и казалось, что этот вопрос я уже похоронила в себе навсегда. Однако ничто не дрогнуло ни в лице моём, ни в руках, ни где бы то ни было – я продолжала так же сидеть и ровно произнесла:
– Успокойтесь, говорите по порядку.
– Они исчезли…
«Ну и по порядку!»
– Подробнее?
– Камеры пусты. Охрана ничего не может сказать. Со мной связались сразу же, как сработала тревога, и я видел записи… С вами тоже хотели связаться… но дежурный доложил, что вы ушли к себе и велели не тревожить… Они стали исчезать по очереди… Слишком быстро…
– И… – я едва не выдала себя, но вовремя замолчала. Потом посмотрела Дэльвику в глаза: – Все без исключения?
– Да. – ответил он. Немного помолчал. Возвратился в свой обычный невозмутимый вид: кажется, я сработала для него успокоительным. Затем продолжил:
– Наверное, они их каким-то образом уничтожили сами.
– Какой в этом смысл? Ведь их и так завтра должны были казнить, – я сделала приглашающий жест, и мирол, кивнув и даже приподняв одну из левых рук в знак благодарности, опустился рядом со мною.
– Вероятно, Дэрих Шон Драммер решил всё же сам от них избавиться. Чтобы они не выдали каких-либо тайн Дрема. А заодно… чтобы показать свою силу… самостоятельность… непокорность… или ещё что-то. Во всяком случае, силовых или телепортивных перемещений из камер наши приборы не зарегистрировали, да и защита не дала бы их совершить. Вероятнее всего, опознавательные пансовые пластины приговорённых были запрограммированы на аннигиляцию…
– Вероятно, – задумчиво произнесла я. – Но наши мнемосканеры сверхсекретных сведений не обнаружили. Могла ли у них стоять сложная блок-защита? Или, возможно, операционное вмешательство?
– Не думаю, мэм. Дремляне плохо владеют подобными вещами. Тем более, они сами не доверяют тем своим, у кого есть хоть малейшая блокировка. Но нам нужно поработать над тем, чего они могут бояться: возможно, какого-нибудь сопоставления всех сведений воедино, что дало бы ключ к чему-то важному?
– Поработайте.
– И мы не можем исключить вариант, что каким-то неизвестным нам способом их выкрали из силовых камер без задействования силафории.
Я буквально почувствовала при этих словах, как возвращается в меня моя душа, моя жизнь, моя любовь…
«Может, он жив!» – у меня радостно забилось сердце, а сама душа так чуть не выскочила оббежать вприпляску мои покои – а то и всю Королевскую Резиденцию! Но я тут же приказала им успокоиться.
Если он в руках у дремлян, это может обернуться для меня ещё худшим кошмаром! Что они там способны сделать с ним? У меня даже мурашки пробежались по коже от одной мысли о том, что должно ожидать его там! Не начнут ли они использовать его для получения власти надо мной?
Мне нужно перекрыть своё сердце ещё надёжнее, чем когда я со скан-ручкой в руках склонилась над приговором, опечатывая его кровавыми слезами, стынущими в глазах… Дмитрию ни за что не выбраться оттуда, а у меня нет абсолютно никакой возможности спасти его! Я не могу даже передать о нём разведчикам на Дреме – не выдав, во-первых, своей связи с ним, а во-вторых, не поставив под угрозу надёжных агентов…
По крайней мере нужно, чтобы прошло немного времени… После прикажу узнать о нём…
Мысли побежали тем сумбурным галопом, какому часто подвергались после знакомства с Дмитрием, но во время войны я не могла позволить им такой роскоши. Поэтому заставила себя вернуть им ровное размеренное течение и сосредоточиться на разговоре с адмиралом.
– А относительно телепортации, – продолжал Кельни, – у меня имеются сомнения, леди Луэлин, что кто-либо способен переместить такое количество галактоидов за столь короткое время, особенно учитывая сверхзащиту тюремного здания… желаете посмотреть?
Затаив дыхание, я кивнула и выдала мысленный приказ гиперкому. Через несколько мгновений гип-площадка высветила виртуальное изображение камер, а на экране побежали все данные, которые удалось зарегистрировать приборам.
Видела, как Дмитрий лежал на койке, положив руку под голову… Каким неожиданным был для него рывок и как открылись глаза… Слышала последний резкий вдох…
– К тому же, – говорил тем временем Дэльвик, – нам не известно о телепортации живых существ, кроме небольшого количества тех, кто сами владеют этой способностью. Но они могут перемещать только себя и только на короткие расстояния, лишённые силовых преград и барьеров… Нужно сделать запрос лаборатории…
Я снова кивнула, с трудом оторвав взгляд от экрана:
– Необходимо проверить весь Дворец… а то и всю Скорпионку… на наличие чего-либо сходного с пансовыми пластинами.
Дэльвик посмотрел на меня:
– Вы полагаете, с их помощью возможно перемещение сквозь силовое поле?
– Пусть нам об этом скажет лаборатория, – слегка повела плечами. – Но если так, то логично ожидать, что дремляне попытались бы оставить себе возможность попасть сюда.
Адмирал кивнул. Конечно, это слишком маловероятно, до сих пор перемещение сквозь силовое поле считалось невозможным. Но служба безопасности разрабатывает любую версию.
– И ещё, мэм, – добавил Дэльвик. – По поводу происшествия на панихиде по илберу Бареллоу…
Ощутив, как сердце опять сжалось, я заставила себя слушать адмирала с обычным ледяным спокойствием. Дремляне подкупили человека, работавшего в одном из замков Дэкси, чтобы он завлёк меня в минилёт. Они были уверены, что в моём состоянии непременно утрачу бдительность. Возможно, не собирались убивать – хотели лишь взять в плен. Но охранник успел предупредить…
– Мы не смогли задержать корабль, – говорил адмирал. – Он самоликвидировался. Покинуть его никому не удалось.
Гип-площадка окончила последовательный показ сцены исчезновения осуждённых и начала сначала. «Я никогда больше не увижу его!» – закричал голос в моей голове, будто отталкиваясь от каждой внутренней поверхности и рассыпаясь осколками сумасшедшей боли…
В это время авто-пульт доложил, что просит дозволения войти Элиш. Я чувствовала, что не могу сейчас продолжать разговор ни об исчезновении Дмитрия, ни о происшествии на панихиде по Барелу… Нужно хоть немного прийти в себя! Поэтому попросила адмирала прерваться, остановила гип-площадку и ответила Элиш разрешением.
– Леди Луэлин, – начала было она, поклонившись по этикету. Но досказать ей не удалось: активировалась срочная секретная линия моего гиперкома и выдала кодированное сообщение. Оно поступило с Девятой Приграничной Станции ООССа, со стороны Галактики Бэтазийской Культуры.
Приподняв руку, чтобы Элиш остановилась, я мгновенно расшифровала информацию – это был один из моих постоянных личных кодов, которые я знала безупречно.
В послании говорилось, что Кентилио Пегалио Дэлизи атаковал.
«Вот какова цена твоей подписи, твоего слова и скрепляющей их устной печати! – с презрением подумала я, ощутив желание вытереть губы, но удержалась от этого нелепого жеста. – Паршивая мозгокопытная дрянь!»
Думаю, адмиралу в его гиперком поступило такое же – и вскоре он получит его на свой олорел.
– Чтож, – твёрдо произнесла я, поднимаясь. Прошлась по гостиной, подошла к большому прозрачному витражу с видом на мой личный внутренний парк-сад. Он не отворился, так как у меня не было намерений выходить. На Дворец опускалась ночь…
– Это уже серьёзно. Война по полной программе. Дэльвик, переформировывайте флот. Нас атаковали войска Кентилио. На этот раз я тоже полечу, и щадить никого не стану!
Эта фраза вырвалась в ответ на эмоциональный взрыв, который я только что пережила, быстрее, чем я успела сообразить.
– Простите, мэм, но вы не можете так рисковать собой, – несколько обескуражено промолвил Кельни.
«Пожалуй, – откликнулось отражение. – Не затем же ты испытала такие муки, чтобы оставить ООСС без королевы в первом же опасном сражении!»
– Да, адмирал, конечно, вы правы. Займусь изменением всех кодов и паролей, – улыбнулась я Дэльвику, оборачиваясь.
Большинство из них я могу менять со своего королевского гиперкома. Но доступ к некоторым, особенно секретным и важным, осуществляется лишь из одного-единственного тайного помещения. Абсолютные коды, например, которые потом через Координационные базы передаются по всему ООССу.
Хотя, принципа их действия и способа передачи никто не знает, они полностью автоматизированы – собственно, даже об этой их функции никто, кроме меня, не знает. Официально Координационные Базы ООССа существуют лишь на тот маловероятный случай, если вдруг у нас будет обрезана связь меж планетами и мы по каким-то причинам не сможем перемещаться в космосе.
На лице адмирала отразилось удовлетворение. Но тут Элиш, направившаяся было к выходу, замялась и остановилась, обернувшись.
– Что вы хотели, Элиш? – спросила я.
Она ещё минуту поколебалась, потом решительно подошла ко мне:
– Я хочу полететь.
– Да вы с ума сошли!
Она не ответила, но в упор посмотрела на меня огненным взглядом своих красивых чёрных глаз. Элиш на войне! Такого я представить себе не могла. Эта полная мягкая женщина была олицетворением домашнего тепла и уюта. Не знаю, говорили ли они с Барелом о политике, но даже разговор о ней не вязался с Элиш.
Война… Эта ненависть в её глазах… О, как я понимала её! Впервые за всё время нашего знакомства – абсолютно понимала!
– Элиш, – твёрдо сказала я. – Я не могу пустить вас в сражение только потому, что вам этого хочется. Во-первых, вы совершенно не знакомы с приёмами ведения боевых действий – даже если знаете, как вывести корабль в космос и заставить стрелять. Но, Элиш, я слишком много потеряла, и не могу потерять ещё и вас…
– А я не могу бездействовать! – горячо воскликнула она. Последний довод не показался ей особенно убедительным.
– Тогда вам нужно было бы поучиться сперва во ВШООССе, хотя бы пройти военную линию, или весь военно-политический угол. В этом помогу вам всем, чем смогу.
На секунду в глазах её мелькнул гнев, но тут же его сменило осознание моей правоты, и она взяла мою руку:
– Я сделаю это. Клянусь, я сделаю это! Тот, кто его убил, ни за что не останется жить!
С тех пор Элиш вся отдалась своему обучению. Мне тяжело было представить эту пухлую домашнюю женщину в приближенных к боевым сражениях, на сложнейшей физической подготовке, или решающей запутанные стратегические задачки.
Сейчас, всвязи с войной, военно-политический угол Второго Треугольника Высшей Школы ООССа стал более общедоступен, и Элиш не была единственной, не отличалась ни возрастом (потому что сейчас туда принимались галактоиды любых возрастов), ни привилегиями, которые в ВШ не действуют.
Я редко видела её – уставшую, измождённую, но горящую своей целью. Словно теряющую свою чудесную теплоту и мягкость в погоне за местью…
Помню, когда узнала, что она взяла себе в охрану Овелия и Марата, работавших ещё на моего отца, а затем на Барела, я вызвала её к себе.
Элиш сидела в кресле для посетителей, с некоторой настороженностью в глазах. Я попыталась начать издалека, поинтересоваться, как она – однако Элиш отвечала односложно, и я решила сразу же перейти к делу.
– Вы перевели к себе Овелия Пимона и Марата Кариба.
Элиш кивнула:
– Да, ваше величество… ведь вы не будете возражать?
– Элиш, – твёрдо откликнулась я. – В нашем положении нужно уметь не допускать излишних эмоций. Свои возможности охранников они уже исчерпали, и если адмирал по каким-то причинам не хочет переводить их в Помощники…
– Это всё из-за Роберта. Если бы он не скомпрометировал Овелия… А Марат остался, чтобы не бросать друга…
– Знаю, Элиш. Но тем не менее… ситуация, которая сложилась, уже сложилась. «Если бы» не наступит и ни на что не повлияет. А вот Овелий в любой момент может оказаться во власти внутреннего конфликта, когда ему придётся выбирать между сыном и присягой. Никто не знает, что окажется сильнее. А Марат уже сделал выбор между другом и карьерой.
– Разве это плохо? Разве вам хотелось бы оказаться окружённой бездушными карьеристами, способными предавать друзей?
– Способные предавать предают всегда. Но я не вижу угроз настоящей дружбе, даже если людям приходится разойтись на жизненном пути. Поэтому такой выбор меня настораживает.
– Барел дал им шанс! – воскликнула она.
– Сентиментальные порывы не должны сказываться на нашей логике, – произнесла я, с трудом выговорив эти слова. Не должны. Не должны. Не должны!
– Бареллоу дал им шанс, и я верю его логике. Если вы сомневаетесь во мне, леди Луэлин, то не должны сомневаться в нём!
– Элиш… – я улыбнулась, не без удивления обнаружив в ней столько сопротивления.
– Пожалуйста, леди Луэлин, – прошептала она, – не приказывайте мне. Позвольте мне поступить так, как я считаю правильным…
Немного помолчав, я пожала плечами:
– Ладно, Элиш. Поступай как хочешь.
– Спасибо… – ещё тише откликнулась она. – Я могу идти?
– Иди, – кивнула я. Элиш поспешила выйти, по-моему, ни на секунду не усомнившись, сочтя мои слова очередным проявлением известной жестокости леди Луэлин. Чтож… тряхнула головой, освобождаясь от этих мыслей. Пусть.
Переведя взгляд на стену, где проецировалось околодремное пространство, покрепче стиснула зубы. Неужели эмоции и логика никогда не находят компромисса?
Единственные лучи, которые могут проникать сквозь силовые поля – проклятые лучи Эйкузэ. Тоненькие неумолимые лучики, изобретённые, наверняка в порыве яростного стремления победить всех и вся, одной из жадных и воинственных триклоидных рас – сенирудами. Не создай сенируды их – война стала бы невозможна. По крайней мере, в космосе…
Само Лучевое Устройство Эйкузэ имеет довольно объёмные габариты и функционирует при огромном внутреннем давлении. Увы, возможность дистанционных атак исключается. Даже если создать автоматизированный автономный корабль с таким дистанционным управлением, которое воздействовало бы на регулятор Эйкузэ, то это дистанционное управление должно было бы иметь своё Лучевое Устройство.
А специфика распространения лучей Эйкузэ в том, что, невзирая на расстояние, взрыв такого корабля обязательно скажется на пульте управления и операторе. И хорошо ещё, если не взлетит на воздух всё то место, откуда будет осуществляться управление…
Жаль, что в атаках не могут участвовать полностью роботизированные автономные корабли. Гиперкомпьютерная система самонаведения вполне могла бы поразить любые цели. Но как заранее предугадать ход атаки и запрограммировать их? Как без дистанционного пульта управления передать им приказы адмирала?
Раньше бывали попытки создать автономные корабли, которые управлялись бы на расстоянии, а стреляли автономно. Но это оказалось стратегически неэффективным, и от подобного ведения военных действий отказались задолго до моего правления…
В минимальных количествах лучи Эйкузэ не особенно опасны, на их последствия влияет концентрация и время воздействия ими. А при длительном и мощном ударе лучом возможно добиться даже полного взрыва корабля противника.
Глава 2. Подозрения
Когда я наведалась к Разуму, чтобы сменить все системы доступа Резиденции, неожиданно для меня тенор, как показалось с некоторой печалью в голосе, проговорил:
– Сочувствую вам, леди Луэлин…
Очень захотелось взглянуть в глаза собеседнику, но при ментальном слиянии с помощью виртуала это было не таким уж и важным. Я знала, что он имеет в виду, и тихо отозвалась:
– У меня есть надежда, что он жив…
– Вы продолжаете верить ему, леди Луэлин?
– Конечно!
– Не мог ли он заранее знать, что его вызволят?
– Не говори так хоть ты, пожалуйста… – холодея, прошептала я. – Он чувствовал, что что-то не в порядке, просто… допустил промах.
– Странный промах для охранника.
– Блоки были слишком сильны! Кто-то… кого мы не знаем, но кто прекрасно осведомлён в нашей телепатической защите, сумел применить нечто новое… Вспомнить хотя бы Айдваху… Неизвестный давно практиковался! Зачем бы Дмитрию притворяться до последнего, если бы он был виновен?
– Чтобы поддержать вашу веру?
– Для чего?!
– Сложно судить, леди Луэлин. И ваша уверенность передаётся даже мне. Однако… пожалуйста, будьте осторожны.
– Если их забрали на Дрем, то его не выпустят оттуда, – горько отозвалась я, – и пока с Дрема не исчезнет поле, я не смогу… Не смогу…
Дыхание перехватило. Тенор молчал.
– Я верю ему, и моя вера основана на том, что тебе сложно понять, – тихо проговорила я. – На интуиции, на эмоциях, на взаимоотношениях. Просто, пожалуйста, не делай окончательных выводов, пока у нас на руках не будет больше фактов. Если уж ты посчитаешь его предателем… мне не останется ничего.
– Я не могу делать окончательные выводы, когда так мало данных. Всегда исхожу исключительно из целой картины. Для всех остальных случаев имеются процентные вероятности. Вы можете не переживать за это, леди Луэлин.
Мне было страшно поинтересоваться, какова же процентная вероятность в данном случае…
Когда возвращалась в кабинет, в приёмной обнаружился Синбор. После смерти Барела почти вся его личная охрана перешла в мою резиденцию, на должности Помощников различных категорий либо служащих Флота. Синбор не был исключением.
– Леди Луэлин… – произнёс он, поднявшись. – Пожалуйста, позвольте с вами поговорить… – я приподняла бровь, и он добавил: – об экспозиции метаморфов.
Можно было бы сказать проще – о Даилье. Впрочем, так уж точно никто не поймёт, о чём речь.
Я кивнула, сдерживая комок в горле, и подала знак охране пропустить. Синбор вошёл в кабинет следом за мной, и когда опустилась в кресло, я уже полностью взяла себя в руки.
Боги… Если бы я могла ещё хоть раз вытащить тебя из передряги, Барел… Хотя бы один последний раз…
Помню, как брат будто невзначай сообщил мне, что на всякий случай организовал небольшое личное расследование того взрывчика на выставке перед самой свадьбой с Пэттэн. Улыбнувшись, я не стала напоминать, что он уверял меня в чистой случайности. Лучше уж перебдеть. Однако расследование ничего не показало, ни к чему не привело и лишь подтверждало, что Барел умеет встрять в неприятности на ровном месте.
– Слушаю, – сказала я Синбору, позволив занять кресло для посетителей. Бывший охранник брата неожиданно спросил:
– Ваше величество… с коитовым кристаллом что-нибудь выяснилось?
– Восстановить информацию на пятнышке пока не удаётся, если вы об этом, – отозвалась я. Вопросов не задавала, но ожидающе смотрела на него.
Синбор сделал движение рукой, будто собирался поднести её к губам и начать грызть ногти. Этого еще не хватало! Однако вовремя остановил себя, сосредоточенно подбирая слова.
Он был давним и верным телохранителем Барела, молчаливым, почти неразговорчивым. Может, перевести его к себе? А то что-то в последнее время у меня наметился пробел в этой сфере…
– Я немного участвовал в расследовании илбера Бареллоу, – наконец, начал он. – Поэтому знаю, что вы тогда помогли… на Даилье.
Кивнув – к чему скрывать? – я изобразила внимание вместо начинающегося нетерпения. Как в человеке может уживаться сумасшедшая скорость реакций и медлительность в разговорной речи? Вроде бы один мозг должен всем управлять…
– Недавно было… очень сильное телепатическое воздействие…
Он что, издевается? Для меня, конечно, не проблема переключаться между любыми темами, но ведь должно же быть какое-то уважение к собеседнику? Или это на него моё присутствие так влияет?
– Похоже, как-то связанное с пропажей заключённых, – добавил он.
– Едва ли телепатическое, ни один галактоид не обладает такими силами… – начала было я, но вовремя остановилась. Конечно, иногда сложно заставить себя думать о чём-нибудь кроме случившегося, однако это не повод откровенничать со всеми охранниками подряд.
– Моя бабушка – очень сильная телепатка, мне, конечно, до неё далеко, я вообще не телепат, но у меня повышенная чувствительность… ко всяким таким штукам. Тогда, когда мы были на Даилье, как раз перед тем, как двери заклинило и случился взрыв, было что-то похожее… только на несколько порядков слабее. Я тогда не знал, связано ли это как-то, вообще не знал, с чем можно сравнить и как описать, даже сомневался в том, не почудилось ли… Но сейчас оно было таким сильным, что я сразу понял.
– Вы можете с чем-то это соотнести? – поинтересовалась я, сделав мысленный запрос гиперкому на предмет расследования Барела. Информация оказалась в разделе секретной, пришлось ввести несколько ключей.
– Нет, мэм. Но я решил рассказать всё сразу же вам. Не знаю, имеется ли тут связь, но мне кажется…
– Дрем… – пробормотала я. Видимо, они же хотели выкупить кристалл. Зачем?
Наконец, информация была открыта.
– Получается, кристалл находился в соседнем зале? – поинтересовалась я.
– Это один зал, просто разделённый перегородками, и на нём стоит самая сильная защита.
– Возможно, им нужен был вовсе не Барел… Они, вероятно, даже не узнали его. Было мало посетителей?
– Немного, а после этого странного… воздействия зал опустел.
– Ну да, никто не рассчитывал, что там будет выпускник ВШООССа, на которого оно даже не подействует. Но Барел же не мог не заметить?
– Мог, леди Луэлин, это было… я не знаю, как описать, но не воздействие живого существа, что-то очень лёгкое, почти неощутимое, чем-то похожее на интуитивное беспокойство, и какое-то… механическое.
Механическое. Хорошее слово. Воздействие на Дворец тоже было «механическим».
– Оно, видимо, передало сигнал опасности на некоем интуитивном уровне.
– Замки заклинило по всему периметру, не только в вашей загородке, – произнесла я, сверяясь с данными. Синбор кивнул.
– Что могло вызвать его? – спросила я, обращаясь скорее к себе, чем к собеседнику. Но к моему удивлению, он ответил:
– Там в одном из соседних залов демонстрировался Собирающий Опознаватель.
– Опознаватель? – не удержалась, находя это в информации. – Но они же только читают мысли! Через них невозможно внушать, уж на Дреме этим пользовались бы и знали бы…
Я замолчала. Опознаватель да телепат в тандеме… Нужно раздобыть сюда этот прибор! Будто отвечая на мои мысли, охранник сказал:
– Я проверил, некоторое время назад он пропал.
– А взрыв… – мысли крутились вокруг новой информации, обрабатывая ее со всех сторон. – Спровоцировали? Хотели избавиться от лишних свидетелей, не от Барела?
Синбор кивнул. Похоже, они с братцем, сами о том не подозревая, предотвратили похищение ценного носителя.
– Хотите перейти ко мне в охрану? – поинтересовалась я. Синбор взглянул на меня с некоторым недоумением, потом лицо озарилось радостью.
– Конечно, леди Луэлин! – с энтузиазмом закивал он.
***
Несколько дней я не находила себе места. Пересмотрела все донесения от всех агентов на Дреме, включая сверхсекретные, что является возможным исключительно благодаря Разуму. Никакая информация, любым способом попадающая в замок, даже просто произносящаяся вслух или написанная на бумажном листе, не проходит мимо него. Никто этого не знает, разведслужбы передают в Совет то, что считают нужным. Как правило – действительно наиболее важные и проверенные сведения. Однако при необходимости у меня есть доступ даже к тому, что они почитают исключительно собственным достоянием.
Впрочем, я не разубеждаю их, не показываю своей осведомлённости и не считаю разумным вмешиваться в работу отлаженных структур. Разве что кто-нибудь вызовет у нас с гиперкомом опасения. Однако в случае необходимости Разум предоставляет мне любую информацию. Чем я и воспользовалась…
Но, вероятно, Дэрих Шон Драммер специально не афишировал, что случилось с пропавшими «руководителями». Вполне возможно, дабы держать в неизвестности и напряжении леди Луэлин…
А также меня мучило желание ещё хоть раз побывать в комнатах моего возлюбленного – прежде, чем они достанутся кому-либо другому. Я знала, что по приказу Дэльвика там произведён обыск, а также наверняка контролируется портал.
Как-то с утра в мой кабинет пришёл Гридар Гринг, глава центра охранных изысканий. Не без удивления я впустила его – он редко заходит ко мне, чаще высылает служебные записки по поводу какого-нибудь новшества или отчёты о разбирательствах…
С моего позволения он опустился в кресло для посетителей и проговорил:
– Леди Луэлин… Я об этой ситуации… с вашим личным охранником. Боюсь, это в большой степени мой недочёт – что среди вашей охраны оказался предатель.
– Ваш? – подняла я брови. – Я никогда ни на кого не перекладывала ответственность за выбор собственной охраны.
– Да, ваше величество, но… – начал он, однако я перебила:
– И к тому же, Гридар, я далеко не уверена в том, что Дмитрий Осб – как вы выразились, предатель. Скорее склонна полагать, что его скомпрометировали.
– Но Совет вынес решение…
– Совету нужно было принять срочное решение в преддверии военного положения, и, к сожалению, у него не было возможности устраивать длительные разбирательства при неимении никаких доказательств невиновности. Однако ни разу за всё время службы мой охранник не сделал ничего, что заставило бы меня хоть на миг усомниться в его преданности.
– Он… мог поддерживать ваше доверие, – Гридар пронизывающе взглянул мне в глаза. Я ответила ему не менее пронзительным взглядом:
– Он мог убить меня, когда я осталась раненная и без оружия. Если бы он действительно работал на моих врагов…
– Возможно, им не нужна была ваша смерть…
– У меня нет желания выслушивать предположения, рорадар. Если у вас есть факты, пожалуйста, перешлите мне их. Догадки мало волнуют меня.
– Извините, мэм, – откликнулся Гридар, вставая. После отдал честь и удалился.
Однако этот разговор оказался последней каплей. К тому же я узнала, что адмирал распорядился произвести опись имущества Дмитрия с последующей конфискацией вещей.
Не выдержав, я дождалась дежурства Глена Ди. Вызвала его, и, под предлогом того, что мне необходимо забрать несколько носителей, которые я выдавала охраннику для работы, отправилась в покои Дмитрия.
Казалось, если я пойду туда сама, это будет выглядеть несколько странно. Хотя всегда можно намекнуть на то, что желаю лично осмотреть, где жил осуждённый. Но я не могла и не хотела видеть рядом с собой никого. Разве вот Глена…
Он, похоже, понял всё без лишних объяснений. Ничего не спросил – просто ждал моих распоряжений, когда я на несколько секунд остановилась посреди гостиной Дмитрия, с трудом обуздывая нахлынувшее отчаяние.
На столе в комнате, служившей рабочим кабинетом, по-прежнему стояла прозрачная форма, и на дне её даже осталось несколько зёрнышек кижуо…
Я едва не упала на пол, забившись в рыданиях. Душа моя, невидимая посторонним, кажется, именно этим и занималась… Я даже недоумённо взглянула на свои руки, поражаясь, как они смогли подписать тот жуткий приказ.
– Леди Луэлин… – проговорил Глен. – Мне сходить за паадом?
Я обернулась к нему, мельком бросив взгляд в зеркало. Спокойный голос охранника будто передал немного силы и самообладания – но в глазах отражения застыл так и не вырвавшийся из меня крик…
– Сходите, – кивнула, чувствуя: он видит, что мне нужно остаться тут самой, хоть ненадолго. У Дмитрия наверняка можно было бы найти какой-нибудь вещевой паад, чтобы сложить туда то, что я хочу «забрать обратно». И Глен прекрасно понимал это.
Он вышел, а я закусила пальцы руки, чтобы не сорваться из своего королевского обличья. Ощущая, что заведомо ненавижу того, кто поселится здесь, перенастроит мобильные пиноткани по своему вкусу… Испытывая желание забрать не только несколько кристаллов – но и хоть что-то из одежды, где ещё сохранился едва уловимый любимый аромат…
Прошла по апартаментам, подсознательно избрав тот же маршрут, которым вёл меня Дмитрий. Лишь несколько дней – а кажется, будто целую вечность! – назад…
…Я не делала ему никаких личных подарков – впрочем, как и он мне. Вероятно, просто не представлял, что можно преподнести Королеве… Зато несколько раз приходил с небольшими букетиками цветов, казавшимися мне самыми роскошными дарами в моей жизни.
Он не хранил моих стереографий – а общих стереографий у нас и вовсе не было, дабы они не попали в руки постороннему.
Только включив гиперком, я обнаружила, что пока тот запускается в работу, экран высвечивает моё стереоизображение.
Я была в роскошном бело-золотом наряде, том самом, в котором присутствовала на свадьбе Барела и Пэттэн… Что-то говорила – но звук не воспроизводился, играла лишь лёгкая музыка. Музыка нашего первого танца…
Наверняка Дмитрий нашёл эту запись в Космонете. А песню подобрал сам.
Сердце снова взорвалось болью…
Поначалу я собиралась просмотреть содержание гиперкома, возможно, удалить какую-нибудь информацию. Но тут поняла, что просто не в состоянии этого сделать! Тем более, службы охраны давно уже всё просмотрели…
Выключив компьютер, я прошла в спальню. Вызвала из стены пиношкаф, обнаружила в нём пустой паад. Перебирала вещи Дмитрия, желая забрать их все… Не удержавшись, кинула на дно одну из полифасонных рубашек.
