Kitobni o'qish: «Аномальный наследник. Турнир лицея»

Глава 1

Выходные я провел очень странно. В итоге осталось чувство, будто я занимался одновременно и полезным делом, и ерундой. А все потому, что я после тренировок и в субботу и в воскресенье несколько часов кряду слонялся по соседним с «Белкой» кварталам.

Да, Вадим разделил территорию района на участки и отправил наших ребят с блокнотиками выполнять сразу два задания. Во-первых, отмечать, где какие организации находятся, чтобы было что добавлять на нашу карту. А во-вторых, искать «Голубого носорога».

Я прекрасно знаю, что нужно уметь делегировать полномочия. Что командиру нет нужды делать то же самое, что и подчиненным. И скрупулезно проверять их работу (то есть, по сути, повторять ее) тоже. Однако…

Я дал слишком сложное и непонятное задание. Отметить организации – легко. На это я внимания не обращаю, а вот найти то, не знаю что…

Но и самое главное – текст письма то и дело всплывал в моих мыслях. Кто его послал? Может ли быть, что… Если может, то нам нужно скорее встретиться! Эта встреча важнее многих других моих дел.

Но за два дня поисков никаких носорогов я не нашел. Я даже в воскресенье в имперский зоопарк съездил – в самый большой в стране зоопарк. Покрутился возле вольера с этими огромными животными.

Все не то. Интуиция подсказывает мне, что прав я. Не может быть решение настолько простым.

Ну а после выходных снова в школу.

– А ты, Влад, собираешься в турнире участвовать? – во время обеда в понедельник спросила у моего товарища Комаровская. По устоявшейся традиции мы теперь почти всегда ходили в столовую впятером.

– Размышляю над этим, – кивнул парень. – Скорее да, чем нет.

– Если все же решишься, я приду за тебя поболеть, – серьезно проговорила рыжая Инна.

– А за меня? – лукаво посмотрела на нее подруга.

– За тебя тоже, разумеется! И за Алису Андреевну.

– И за Аскольда? – хитро прищурилась Яна.

На несколько секунд Инна подвисла, но затем вновь кивнула:

– И за Аскольда.

– Чем дальше по турнирной сетке мы пройдем, тем будет лучше, – задумчиво проговорил Влад.

– Ты не рассчитываешь победить? – удивилась Инна.

– Я точно знаю, что прошлогоднюю чемпионку мне не одолеть, – спокойно ответил владивостокский дворянин. – Никому не в обиду, но вряд ли кто-то из нашей школы с ней справится. А вот в следующем году, когда она выпустится, мы сможем побороться за победу.

– Пораженческие мысли еще до начала сражения? – хмыкнула Яна. – Ай-ай-ай, – она покачала головой и повернулась ко мне: – Аскольд, ты победишь чемпионку?

– Да, – спокойно ответил я, ковыряясь в салате.

– Вот! – радостно воскликнула Оболенская. – Вот так нужно настраиваться на турнир.

Неожиданно в кармане завибрировал телефон. Хм, кому это я понадобился в такое время?

– Простите. – Извинившись перед ребятами, я нажал кнопку «ответить». – Да?

– Господин, прошу прощения, что отвлекаю. Я бы не звонил, но вы сами велели. В общем, у нас тут… странное.

– Опять? – хмыкнул я. – Что именно?

– Подкинули очередное письмо. Спрашивают, решили ли вы задачку. А еще пишут, что о Главе Прайда хотят получить информацию. Пишут, что просто так отказать сложно. Просят сегодня в полночь оставить деньги возле мусорного бака в одном из дворов неподалеку.

– О-о-о… – задумчиво протянул я. – И сколько?

– Четверть от того, что мы получили с «медведей». Пишут, что так будет справедливо.

– В какой-то степени… – задумчиво проговорил я. – Это все?

– Да, господин.

– Ясно. Ладно, подъеду – обсудим.

Нажав «отбой», я вернулся к своему салату.

– Чего улыбаешься? Случилось что-то хорошее? – бесцеремонно поинтересовалась Оболенская.

– Ага. Мозаика продолжает складываться. Так что там насчет турнира?

«Ну как, решил задачку? Придет время, и проверю!» – гласила первая строчка в письме. Перечитывая ее, я улыбался. Знакомые слова…

Ну а ниже шел текст, не вызвавший у меня ностальгических чувств. Правда, и отнести его к холодному деловому тону я не мог. Некто хочет получить информацию обо мне. Полагаю, это «медведи». Ну а мой «неизвестный» доброжелатель не хочет меня выдавать. Но он не всесилен. Ему нужны аргументы для других.

– Господин? – отведя взгляд от дороги, спросил Вадим, сидевший за рулем. – Думаете заплатить?

– Определенно, – кивнул я.

– Пять тысяч – большие деньги… Обычно нищие берут меньше. Это ведь от них письмо, верно?

– Почему ты так решил?

– Ну, обычно именно они торгуют информацией подобного плана, – вернувшись взглядом к дороге, пожал он плечами. – Или вы думаете, кто-то другой?

– Нет, я согласен с тобой.

Он осторожничает? Поэтому сам не пришел? Не уверен? В его репертуаре…

Зажмурившись, я попытался оградить разум от пустых мыслей. Если уверую в абсолютную правильность своей догадки, сам перестану быть осторожным. Всякое может случиться…

– Господин, пять тысяч для них довольно большие деньги. Обычно берут меньше. Я не спорю с вами, но вынужден вас спросить: вы уверены?

– Да, – вздохнул я. – Сможешь сам сегодня отвезти?

– Сделаю, – кивнул он.

– И ребятам пока не рассказывай, – велел я. – Тамиру можно.

Наставник понимающе кивнул.

Через некоторое время машина остановилась у моего дома. Вадим поднялся вместе со мной в квартиру, чтобы выпить чаю на кухне, пока мы с братьями переодеваемся после школы. Вадим уже был привычным гостем в этих стенах, как-то раз, когда он привез братьев после тренировки, тетушка таки затащила его на ужин.

Я переоделся в темные штаны и черную кофту, Борис и Глеб собрали свои спортивные сумки, и вчетвером мы направились в «Белку».

Я провел на нашей базе часа полтора, убедился, что «Голубой носорог» пока не найден, и пошел на станцию метро.

Наш квартал ребята отлично знают, так что искать тут бессмысленно. Да и о том, как и где именно живут нищие, никто особо не знает. Может, у них единая сеть на всю Москву? А может, эта сеть живет системой отдельных ячеек, когда одна ячейка напрямую не контактирует с другой? В общем, «Голубой носорог» может находиться где угодно. Однако хочется верить, что все-таки не на другом конце города.

Я вышел за две станции до «Алой Мудрости» и, накинув капюшон на голову, двинулся в обратном направлении.

Загадка должна иметь решение. Иначе и быть не может. И ее решение должно быть очевидным. Если мы не сможем отыскать место встречи, то какой смысл вообще ее организовывать? Главной защитой является шифр, а не труднодоступность места.

С этими мыслями я бродил по улочкам. В голове у меня имелась примерная схема передвижения, ей я и следовал.

Так прошло три часа.

Безрезультатно.

Однако глупое чувство, когда ты думаешь, что делаешь полезное, но в то же время и бесполезное дело, меня больше не преследовало. Второе письмо меня убедило в том, что я на верном пути.

И мои поиски привели меня в нужное место. Правда, нашел я отнюдь не то, что в данный момент искал.

Из ближайшей прямоугольной арки, соединяющей пешеходную часть улицы с внутренним двором длинного девятиэтажного дома, выглянул мужик. Хмурый и не особо добрый на вид. Однако через несколько секунд он снова скрылся в полутьме арочного тоннеля. Возможно, я бы не обратил особого внимания на его странные действия, если бы мозг не начал активно искать совпадения в его внешности с внешностью уже виденных мной людей. Издали я не мог отчетливо разглядеть лицо и все же был почти уверен, что этот мужчина сопровождал главу «Белых медведей», когда тот выкупал у нас пленников.

Прибавив шаг, я пошел прямо к арке. Вряд ли он меня узнает, ведь прошлый раз я был в маске Главы Прайда.

Мимо меня пробежал темноволосый мальчишка лет восьми. На его рюкзаке красовался герб какой-то школы – сова, читающая книгу. Из-под дорогого пальто выглядывали серые брюки школьной формы.

Богатенький мальчик от кого-то удирает? Нет, слишком озорное и предвкушающее выражение лица у него было.

– Форкхово дерьмо! – пробормотал я себе под нос, ускорившись.

Мальчишка нырнул в полутьму арки за две секунды до меня.

Я одним прыжком преодолел оставшееся расстояние и увидел, как изумленного, не успевшего даже крикнуть мальчика грубо схватил за плечо подозрительный незнакомец. В глазах мальчика застыл ужас, когда мужик подносил к его лицу какую-то тряпку.

Без раздумий я пнул по руке с тряпкой. От неожиданности Хмурый – один из ближников главы «медведей» (теперь я был точно уверен, что это он), охнул и выронил тряпку.

Мальчик извивался в его руках, пытаясь вырваться, и даже сделал попытку укусить мужика. Кроме Хмурого в арке оказались еще двое бандитов в неприметной темной одежде.

– Отпусти ребенка, – прорычал я, вцепившись пальцами в левое запястье Хмурого, которым он держал пленника.

Его правая рука юркнула под куртку. Миг, и на меня смотрит странно выглядящий пистолет. Еще полсекунды, и память реципиента услужливо нашла кадры из каких-то фильмов. Впервые в этом мире вижу глушитель.

Все еще держа левое запястье Хмурого, я сконцентрировал альтеру в пальцах. Мужик закричал и отпустил ребенка. Мальчик попятился, упал на асфальт и в ужасе закрыл голову руками.

Ненавижу, когда взрослые используют детей в своих грязных играх.

Кости на запястье Хмурого треснули, а мой левый кулак врезался в его челюсть. Импульс альтернативной энергии размягчил кость, отчего она буквально взорвалась. Кулак продолжил двигаться дальше и…

Короткий крик Хмурого прервался, а его безжизненное тело рухнуло на асфальт.

Два других бандита на секунду замерли в полнейшем ужасе. Но затем Первый активировал жи́ву и тоже выхватил пистолет с глушителем. Целился он мимо меня – в мальчишку.

Но делал он это слишком медленно. Оказавшись рядом с ним, я схватил его за руку, смял ее вместе с покровом, который от такого потрясения тут же спал. Пистолет выпал из разжатых пальцев.

Схватив Первого за затылок, я припечатал его мордой в стену дома.

Все это время я использовал только альтеру и, когда тело Первого обмякло в моих руках, активировал живу.

Раздался звук приглушенных выстрелов, и я ощутил сильные удары от пуль, врезавшихся в спину. Три штуки… Покров и внешняя альтера не позволили им пробить мое тело, пока я закрывал собой паренька. Однако, что произойдет, если в меня с близкого расстояния выпустят всю обойму, я проверять не хотел.

Отшвырнув тело Первого в сторону, я ударил ногой с разворота. Второй успел среагировать и поставил блок. Но все равно его кисть просто оторвало, а часть черепушки взорвалась.

Минус два. И «язык» в отключке. Я мог бы действовать аккуратнее, но был шанс, что шальная пуля зацепит впавшего в ступор мальчика. Бандиты, очевидно, хотели его увести куда-то и, вероятно, убить. В худшем случае – убить на месте.

Я не мог этого допустить.

И теперь на мне два трупа. Форкхово дерьмо… за самооборону сойдет? По идее, должно…

Но все это потом. Сейчас есть дела поважнее.

Развернувшись, я подошел к оцепеневшему пареньку, присел на одно колено и прижал его голову к своему плечу. Обнял и погладил по волосам.

– Все хорошо. Я верну тебя родителям, а ты больше не будешь от них убегать. Идет?

– Мм… Да… Спасибо… – дрожащим голосом пробормотал он.

– Молодец.

На проезжей части с внешней стороны арки засвистели тормоза, а затем послышался торопливый топот.

– Отойди от господина! – требовательно крикнул мужик в черном классическом костюме, частично покрытом каменными пластинами. Рядом с ним стояли женщина и еще один мужчина в такой же одежде и неполных стихийных доспехах огня и воды. Такой вид доспеха говорит о том, что все трое имеют минимум первый ранг. Но могут быть и Наставниками.

В сантиметре от моей головы застыло каменное копье, выросшее прямо из стены дома.

– Для тех, кто проворонил своего подопечного, вы слишком дерзко себя ведете, – вздохнул я. – Малыш, это действительно твои охранники?

Мальчик посмотрел на них, кивнул и заплакал. Он освободился от моих объятий и подбежал к каменному:

– Прости, Глеб… Вы, наверное, волновались… – всхлипывал он.

– Ничего, Никита Всеволодович, все в порядке. – Здоровяк освободил руки от доспеха и ласково прижал ребенка к себе.

– Ну теперь-то, может, перестанете тыкать в меня своими техниками? – подал я голос.

– Да, этот юноша спас меня! Будьте вежливы с ним! – Меня поразило, как быстро мальчик взял себя в руки и снова подошел ко мне. Он посмотрел на меня своими заплаканными глазами и произнес: – Вы… вы сказали, что доставите меня к родителям. У меня только мама… Но вы ведь не откажетесь от своих слов? Мама говорит, что за достойные поступки всегда нужно награждать людей, – неуверенно проговорил он. – Вы… поедете со мной в усадьбу?

– От своих слов я никогда не отказываюсь, – улыбнулся я и потрепал его по темным волосам.

Парнишка хлопнул длинными ресницами и взял меня за руку, чтобы потащить за собой к машине. По пути он обернулся, бросив печальный взгляд на тела бандитов. Но тут же вновь повернул голову и сильнее сжал мою руку.

– Глеб… пусть тут… сделают, чтобы, ну… проблем не было. – Кивком головы он указал на меня.

– Все сделаем в лучшем виде, Никита Всеволодович. А сейчас нам с вами пора возвращаться в усадьбу, ваша мама очень волнуется. Но сначала, – мужчина поднял глаза на меня и серьезным тоном, не терпящем возражений, спросил: – Как вас зовут? Возраст, место работы или учебы? Где живете?

– Глеб! – возмущенно выпалил мальчишка. – Это грубо!

– Извините, Никита Всеволодович, но по протоколу мы не можем пропустить на территорию усадьбы незнакомца.

– Все в порядке. – Я улыбнулся растерянному парнишке. – Я ведь действительно еще не представился. Аскольд Сидоров, семнадцать лет, лицей «Алая Мудрость», улица Картофельная, тридцать, квартира один, – спокойным тоном произнес я.

– Благодарю, – кивнул мужчина и бросил взгляд на напарницу, быстро записавшую услышанное в блокнот. – Мне нужно доложить госпоже.

– Поедемте уже быстрее, Глеб! – вспылил мальчик. – Я сам позвоню маме из машины!

Глава 2

Когда мы разместились на кожаных сиденьях дорогого автомобиля, Никита достал из рюкзака блестящий смартфон и, нажав кнопку вызова, приложил его к уху.

– Мама, здравствуй! Да, со мной все в порядке. Да, мам, меня спас Аскольд, и я пригласил его к нам домой. Я очень хочу наградить его за его поступок, как ты меня учила. Да, мы уже едем. Я тоже тебя люблю.

Закончив разговор, мальчик убрал телефон обратно в рюкзак и, нахмурившись, уставился в окно. Странно наблюдать за ребенком, который пытается вести себя как взрослый. Чем-то он напоминает меня в детстве, будто его с самых пеленок учили преподносить себя окружающим и держать себя достойно.

Но ему все же совсем мало лет. Как бы хорошо его ни обучали, он все еще ребенок. И, кажется, мать не забывает одаривать мальчишку теплом и лаской.

– Никита Всеволодович, – обратился я к пареньку, а он повернулся ко мне и тепло улыбнулся.

– Можно просто Никита. Вы… вы ведь мне жизнь спасли, – грустно проговорил он.

– Хорошо, Никита, – кивнул я. – Скажите, из какого вы рода?

– Из боярского рода Морозовых! – выпятив грудь, гордо произнес он. Явно ответил на автомате. Потому как после этого тихо добавил: – Я его глава. А моя мама – регент. И… – Его лицо скривилось, будто мальчик собирался заплакать. Но юный боярин сдержался и выпрямил спину. – Я поступил недостойно и подвел маму. Спасибо, что спасли меня. Иначе мама плакала бы! А роду было бы очень плохо!

Форкхово дерьмо, какой же ответственный умник! Хоть и совсем еще глупый малыш.

– Я спас тебя, – приобнял мальчонку за плечо, – не из-за твоего рода или твоей мамы. А потому что мне не хотелось, чтобы какие-то мерзавцы издевались над ребенком. И мне не важно, боярин этот ребенок или простолюдин. Забота о благополучии рода и близких важна, но и свою жизнь тоже нужно ценить, Никита.

– Да что простолюдин вроде тебя может знать о делах рода! – вспылила женщина-охранник со светлым каре, сидевшая рядом с водителем, Глебом.

– Галя! – неожиданно громко рявкнул Никита. – Не смей грубить моему гостю и спасителю!

– Простите, Никита Всеволодович, но…

– Никаких «но»! – отрезал мальчишка и посмотрел на меня большими карими глазами. – Простите, Аскольд.

– Ничего страшного, Никита. Ваши Слуги переживают за вас и желают вам всего самого лучшего. Я это понимаю. А еще понимаю, что вам не стоит слишком часто думать о том, что если с вами что-то случится, то пострадает ваш род. Не думайте о роде как об организации. Вы и есть род. Берегите свою собственную жизнь, а не жизнь главы рода. Просто живите, радуйтесь жизни, поступайте по чести и про веления сердца не забывайте. Я уверен, тогда ваши действия приведут ваш род к процветанию, – улыбнулся я.

Парень слушал меня, открыв рот. Интересно, понял ли он то, что я пытался до него донести? В любом случае хорошо хоть немного отвлекся от негативных мыслей.

А между тем к нашей машине присоединились еще две такие же – одна ехала впереди, другая сзади. Служба безопасности рода усилила охрану главы. Уверен, и на место побоища кого-нибудь отправили.

– Ой, я же с Мишей должен был встретиться, – неожиданно воскликнул юный глава и снова потянулся за телефоном. Он быстро нашел нужный номер и нажал зеленую кнопку.

– Аппарат вызываемого абонента выключен, – пробормотал мальчик. – На него тоже напали? Эй, Глеб! – повысив голос, обратился он к водителю. – Там на месте Мишу не видели?

– Федорова? – уточнил мужик. Удивления в его голосе я не услышал.

– Да.

– Нет, с тех пор как вы попрощались с ним в кафе, мы его не видели. Рядом с местом происшествия его не было. Но не переживайте, Никита Всеволодович, мы найдем вашего друга и убедимся, что с ним все в порядке. Можете дать его номер Галине?

– А? Да, – задумчиво кивнул мальчик, протянув свой смартфон блондинке.

Наш кортеж из трех автомобилей въехал в один из закрытых кварталов с красивыми дорогими особняками. Спустя три минуты неспешной езды машина проехала мимо распахнутых кованых ворот и остановилась. Дверь нашей машины со стороны Никиты резко распахнулась, и я увидел молодую женщину в платье горчичного цвета.

– Сынок! – выпалила она, простерла руки к мальчику и прижала его голову к пышной груди. – Хвала богам, с тобой все хорошо! Я так волновалась…

По ее щекам текли слезы, пока она ласково гладила сына по голове.

– Мама, мама, – глава рода пытался высвободиться, – ну не на людях же. К тому же у меня гость!

– Я, между прочим, вся переволновалась! – возмутилась женщина, но отпустила сына и отошла на шаг, подав ему руку, чтобы помочь выйти из машины. К этому времени я открыл свою дверь, вышел во двор и начал обходить машину сзади, поглядывая по сторонам.

Особняк Никиты и его матери представлял собой белоснежную двухэтажную «коробку» с двухскатной крышей и колоннами. По центру здания располагалось полукругом огромное крыльцо с большими ступенями. Вокруг особняка тянулись узенькие аллеи, ведущие в сад. Огороженная территория особняка своей площадью лишь самую малость уступала территории московской усадьбы Оболенских.

– Мама, познакомься, это мой спаситель и гость – Аскольд Сидоров! – проговорил мальчонка, указав на меня, когда я замер в полутора метрах от матери и сына Морозовых. Рядом стояли два охранника, не спускавшие с меня глаз.

– К вашим услугам, боярыня, – поклонился я с полуулыбкой и с интересом воззрился на регента рода.

Рост выше среднего – с небольшим каблуком, сто семьдесят пять сантиметров. Исходя из пропорций тела, я мог бы назвать ее длинноногой. Притом помимо длины ног она могла похвастаться и фигурой: соблазнительными бедрами и не самой маленькой грудью, с учетом всех слоев одежды охват которой, навскидку, составлял девяносто восемь сантиметров. Но за счет узкой талии ее фигура напоминала песочные часы – есть в этом мире такой архаичный прибор для измерения времени.

– Рада приветствовать вас в нашем доме, Аскольд. – Окинув меня оценивающим взглядом, она едва заметно улыбнулась пухлыми губами. Правильные черты лица и чуть заостренный подбородок, на котором справа была небольшая темная родинка, вместе со светлой кожей складывались в гармоничную картину. Каштановый цвет волнистых волос ей очень шел. – Меня зовут Екатерина Алексеевна Морозова, я регент боярского рода Морозовых. А с моим единственным сыном и несовершеннолетним главой рода – Никитой Всеволодовичем Морозовым, вы, полагаю, уже знакомы.

– Именно так, – кивнул я. – С Никитой Всеволодовичем я имел откровенную беседу по пути в вашу усадьбу.

– Мама, Аскольд, пойдемте в столовую. Нам надо подкрепиться после дороги. Я хочу чай и что-нибудь сладкое. – Боярин схватил мать за руку, а меня за рукав и потащил нас в особняк.

– Я хотела, чтобы тебя осмотрел врач! – попыталась возразить мать.

– Со мной все в порядке, мама! Я совершенно не пострадал. А вот в Аскольда стреляли из пистолета, когда он закрыл меня своим телом!

– Да? – округлила глаза боярыня и повернулась ко мне: – Вы ведь не ранены?

– Я успел активировать покров, – ответил я невозмутимо. Никита уже отпустил мой рукав, так что я спокойно шел чуть позади семейства Морозовых.

На крыльце особняка нас встречал старик-дворецкий с окладистой бородой. Выглядел он лет на двадцать старше дворецкого в московском имении Оболенских. Он и проводил нас в столовую, сообщив, что скоро подадут ужин.

Прямоугольный стол мог уместить человек двадцать, однако нас было лишь трое. Никита сел во главе стола, а мы с его матерью разместились по обе стороны от мальчика, друг против друга.

– Как же я волновалась, – пробормотала Екатерина Алексеевна, погладив ладошку сына. – Ты даже не представляешь…

– Прости, мам, – тихо проговорил мальчик. – Такого больше не повторится.

– Аскольд, – продолжая сжимать руку сына, обратилась ко мне женщина, – я бесконечно благодарна вам. Я обязана вам жизнью. Скажите, как я могу вас отблагодарить?

Глядя в ее искренние карие глаза, я честно ответил:

– При всем уважении, Екатерина Алексеевна, я вступился за Никиту не ради награды.

– Мне приятно это слышать, – улыбнулась она, – но все же за достойные поступки нужно награждать.

– Счастливая встреча матери и ее ребенка – лучшая награда для меня, – улыбнулся я.

Она перевела взгляд на сына, внимательно слушавшего наш разговор, затем снова посмотрела на меня.

– Хорошо, – кивнула Екатерина Алексеевна, – я сама решу, как вас наградить.

В столовую вошли две служанки, одна из которых катила сервировочный столик. Вдвоем они ловко накрыли на стол, поклонились и удалились.

– Антон, закрой, пожалуйста, двери, – подал голос Никита, обращаясь к дворецкому, который стоял возле дверей снаружи.

Боярыня удивленно посмотрела на сына, но ничего не сказала.

– Приятного аппетита, – пожелала она, и мы принялись за еду.

Какое наслаждение – ужинать в доме, где отменно готовят! Рябчик – так назвала поданную на стол птицу Морозова – оказался просто отменным. Гедонистическая часть моей натуры была в восторге от еды, которая попадала на язык. Я с трудом удерживался от того, чтобы не облизать тарелку, в то время как сама боярыня и ее сын аккуратно ковырялись в своих. Причем Никите подали только чай и десерт.

– Ты точно не хочешь есть? – заботливо спросила у ребенка мать.

– Нет, – отозвался он, перестав мучить яблочный пирог и отодвинув тарелку в сторону. – Только чай.

– Хорошо, – не стала настаивать Морозова.

– Мы ведь поели с Мишей в кафе, – вздохнул мальчонка. – А потом… потом я сбежал. Прости, мам…

– Ничего-ничего. Но больше так не делай. – Она погладила сына по волосам. – Но, мальчик мой, почему ты решил сбежать от Глеба и охраны? Я ведь говорила тебе, что нельзя так делать. Да ты и сам это прекрасно знаешь.

– Просто…Ну… Миша дразнил меня… Ну как дразнил – подшучивал, что я не могу без охраны и шага ступить. Говорил, что я боюсь… Что зря боюсь, ничего не произойдет! А я… Ну… в общем, не выдержал я. Прости, мама… глупо поступил, что в это дурацкое окно в туалете вылез. Мы с Мишей договорились тайком встретиться под той аркой… – Никита начал дрожать. – Вроде испытания на храбрость… Прости, мама…

– Ничего-ничего, я на тебя не злюсь, – ласковым голосом приговаривала боярыня. Поднявшись со стула, она прижала голову сына к груди и продолжила ее гладить. – Но, я немного не понимаю, сынок. Почему ты решил именно в то кафе сходить?

– Миша посоветовал… Говорит, был там с семьей и ему понравилось… Мам? – поднял он мокрые глаза. – С ним же все хорошо будет? У него телефон не отвечает. Надеюсь, на него никто не напал…

– Да просто батарея села, сынок. Вот и не отвечает. Не бойся, наши ребята присмотрят за ним.

– Хотелось бы с ним увидеться… самому убедиться…

– Увидишься, обязательно увидишься…

Наблюдая за боярыней, я окончательно уверился в том, что Слуги рода ищут или уже нашли этого Мишу.

– Не наказывай Мишу, мам, – неожиданно подал голос мальчик. – Я сам виноват.

– Все хорошо, сынок, не беспокойся. Ты же знаешь, мама добрая.

– Садись, мам, – попросил Никита. – Я в порядке.

Чуть помедлив, боярыня вернулась на свое место.

– Хорошо, что Миша не пришел туда, – вновь заговорил мальчик. – Там… там было страшно. – Он снова задрожал. – Я даже слова сказать не успел! – внезапно вцепился он в руку матери. – Я видел его тряпку! Я понимал, что, если он прижмет ее ко мне, я… Я… – И вот только сейчас юный боярин позволил себе разрыдаться. Резко повернувшись ко мне, мальчик уже мою руку схватил двумя руками. – Аскольд!!! Если бы ты не пришел, я бы… я бы…. А-а-а-а!!! Было так страшно!!!

Мальчик вскочил с места и уткнулся носом в мою грудь.

– Спасибо, что пришел! Спасибо, что пришел! Спасибо, что пришел! – как заведенный повторял он, а его мать, изумленно распахнув глаза и рот, смотрела на эту картину. – А-а-а!!! Как было страшно!!!

– Тише-тише, малыш. – Теперь уже я гладил его по волосам, прижимая к себе. – Бояться – это нормально. Только идиоты ничего не боятся. Запомни этот страх, но не дай ему подчинить себя, – ласково приговаривал я, повторяя слова своего наставника с родины, старика Бронкса, – используй его. Используй свои страхи, малыш, чтобы стать сильнее. Чтобы управлять ими. И тогда тебе не придется больше бояться.

– Д-да… – тихо пробормотал он.

– Все будет хорошо. Ты жив, и это главное. Впереди у тебя долгая и прекрасная жизнь.

– Д-да…

Ребенок не спешил отпускать меня, а я и не думал его отталкивать, продолжая гладить по голове, пока он не перестал дрожать. А через пятнадцать секунд он засопел.

– Уснул почти что стоя, – удивленно прошептала боярыня.

– Нужно отнести его в постель, – улыбнулся я, подхватив на руки спящего мальчика. – Покажете дорогу?