«Словарь лжеца» kitobiga sharhlar

По-хорошему занудное, филологически изысканное, медленное чтение с сюжетом и смыслами. Перевод очень достойный. Для тех, кто любит и литературу, и филологию

Трудно вспомнить произведение, которое парой глав заставляло погрузиться в многодневные рассуждения о природе любви и ощущении времени. Эли Уильямз смогла совместить серьезное философское высказывание, в сочетании с развлекательным сегментом в виде вкраплений британской эстетики и юмора. Одно из лучших произведений, прочитанное мною за недавнее время.

Идеальной книге полагается вязать читателя по рукам и ногам, а в идеальном словаре дóлжно не вязнуть.

Этот роман из тех книг, которые я начала читать в ужасе от его сложности (предисловие) и буквально через слово справлялась о значении некоторых слов в словаре. Потом постепенно втянулась (первые 4-5 глав) и в неспешном темпе закончила чтение.

В романе две сюжетные линии: история любви и странной работы Трепсвернона и история любви и странной стажировки Мэллори. Оба работали в издательстве «Словаря Суонзби» и оба пережили приключения. Трепсвернон влюбился в невесту своего богатого и успешного коллеги, раскрыл его неприглядные секреты, едва не погиб при взрыве и свихнулся на почве толкования слов. Мэллори переварила факт своей нетрадиционной ориентации, узнала неприглядные секреты своего издателя, едва не погибла в пожаре и прониклась интересом к маунтвизелям Трепсвернона. Коротко говоря, клубок пересечений при полной разности жизней.

В самом начале меня тоже удивили маленькие совпадения. Например, в первой главе первое же необычное слово, в котором ошибается нынешний мистер Суонзби, – это априцитность. Именно так, Apricity, называлась машина счастья из романа «Скажи машине «спокойной ночи»» , где одна из героинь работала со словами и постоянно возвращалась к их этимологии. Да и имя Мэллори сказу же напомнило о героине из «Станции Вечность» , где все вынуждены были общаться с инопланетянами и удивлялись тому, как встроенный переводчик находит нужные слова.

Итак, вернемся к книге. История Трепсвернона – это нечто эксцентричное, как и он сам. Я рада, что в финале у него появилась надежда на осуществление мечты, хотя отношение Софьи так и осталось загадкой. Линия Мэллори не особо заинтересовала, но и не раздражала. Есть и есть, а не было бы, ну и ладно: самой работы героини в умирающем издательстве было бы достаточно.

Но больше всего я оценила язык. Это лингвистическая феерия и игры с редкими и выдуманными словами – маунтвизелями. Особенно обидно было видеть опечатки и ляпы переводчика. Типа ненормальных имен вроде Пикуика вместо Пиквика или «губы подоконника». Я читала бумажную книгу на русском целиком и параллельно главы о Трепсверноне на английском. Наверное, перечитаю всю в оригинале, если будет время и желание. К слову, этот роман навел меня на «Потерянные слова» Пип Уильямс (совпадение? не думаю!). И тут уж сразу решила читать в оригинале (когда я выбирала «Словарь лжеца», я же почему-то была уверена, что это легкий романчик на несколько вечеров, а не чудесная экскурсия в мир причудливой лексикографии, где нужно знание английского).

Стоило мне прочитать аннотацию, реакция была одна - "это что, триллер??". Потому что я работаю редактором, я бы от прочёсывания словаря в поиске ненастоящих слов померла бы. Это ночной кошмар, опыт которого у меня в некотором роде уже есть. Повествование ведётся в двух временных промежутках - расцвет работы над словарём, конец 19 века, и век 21, оцифровка словаря. Проще говоря - зарождение маунтвизелей и их обнаружение, рождение словаря и его смерть. В линии прошлого автор маунтвизелей, человек ментально явно нездоровый, но безобидный, за три дня переживает нехилый всплеск: любовь с первого взгляда, взрыв на фабрике, где его вообще не должно было быть, дохождение отвращения к своей работе (а скорей - к своим коллегам) до точки кипения. И вот так, в порыве чувств, он вписывает в словарь сотни слов, которые придумал сам, чтобы описать свою картину мира. Весь пласт романа, связанный со словами, с попытками людей описать свои мысли и чувства, с языком в целом, показался мне волшебным. Во многом благодаря усилиям переводчика, поскольку даже не связанные со словарными статьями части текста изобилуют непривычными оборотами и намеренными ошибками (в коих я не хочу винить халатность тех, кто над книгой работал, и считаю не багом, а фичей). В линии настоящего Меллори, одна из двух оставшихся работников Великого Словаря, тоже проживает череду ярких событий, но за один день, переодически уплывая в воспоминания о зарождении отношений со своей девушкой Пип. У этой линии тон совсем другой: Трепсвернон до боли одинок, хотя всегда окружён людьми, а Меллори чаще всего одна (второго редактора и кота в расчёт не берём), но не одинока - она любит и любима. Как и Трепсвернон в линии прошлого Меллори ищет слова, но её слова призваны описать её любовь, любовь вообще и очевидные трудности любви гомосексуальной: почему Пип так легко даётся жить открыто, а Меллори "предпочитает не афишировать". Книжечка очень маленькая, но абсолютно самодостаточная: через слова (книга через слова, вот такой каламбур) она передаёт все задуманные темы, оставляя их достаточно размытыми, чтобы читатели додумали сами. Маунтвизели - чтобы понять, каким человеком был Трепсвернон. Работа со словарём и их поиск - какой человек Меллори.

Наверное, это была самая необычная книга за этот год. Книга о словах, об их происхождении. Эта книга не подойдет для легкого чтения на один вечер, ее хочется читать вдумчиво, порционно, "переваривая" каждую главу. Основная роль здесь отведена не истории ГГ, хотя она здесь тоже имеет место быть, а именно словам. Написано оригинально и необычно, потому стоит познакомиться с книгой.

Ежели говорить "объективно" (а так не бывает), то это, пожалуй, просто неплохое развлекательное чтиво: обаятельные герои есть, сюжетов аж два - пересекаются они, по большому счёту, только на рабочем месте Меллори и Трепсвернона, интрига есть... Плюс однополые отношения и некоторые психологические моменты, с ними связанные (но не сказал бы, что роман про лесбиянок, он, скорее, просто лесбийский роман, нежный местами настолько, будто умилительную железу прищемило, но совершенно на лгбт-теме не заморачивающийся: лесбиянки и лесбиянки, мол, а ты чо вылупился-то? очень верный подход, по-моему)). А также пеликан, взрывы и кусок торта в кармане брюк, если просто героев, лгбт-темы и интриги кому мало. 

Но я-то фрик, поэтому пыльная аура загибающегося "Словаря Суонзби", работа лексикографов (весьма достоверно изображенная; не видел и не пробовал ничего скучнее изнутри и увлекательнее со стороны), проказы Трепсвернона и Мэллори на минных словарных полях - вот этого всего дайте, пожалуйста, побольше и... в общем, даже немного расстроился я, когда дело попёрло к неизбежной, но всё-таки неожиданной развязке. С другой стороны, и тянуть пеликана за яйца было уже ни к чему, наверное, так что закончилось всё вовремя.
--

а теперь любимая рубрика "пришел русский издатель и всё испортил": начиная с середины книги почему-то вдруг начинаются такие очепятки, будто кто-то специально... впрочем, учитывая контекст, может быть, это такое концептуальное искусство, босх с ним. Хотя к роману о словах, словарях и их сочинителях можно б было подойти педантичнее.
Обиднее обложка. Наши издатели, в общем, иногда умеют и нарисовать свою нормально, и спи...купить права на хорошую зарубежную обложку, но часто они либо рисуют своё не в тему, либо коммуниздят с зарубежных изданий ерунду, как в этом случае. Почему павлин с книжным хвостом? Что за чёрные человечки? Чем они занимаются?.. Поди знай.

​​Можете себе представить лексическое приключение?

Поглядывая на цифру рейтинга, я всё ждала, когда же книга меня разочарует, но скорее была обескуражена. Я не списываю книгу со счетов, если концовка съехала на обочину, но дорога была увлекательнй и живописной.

Не совсем "книга о книгах", но и не лишена книжно-ламповой атмосферы. В ней акцент не на томах и бумаге, и даже не на историях, а на словах и вербальности. Она исполнена этимологических зарисовок и неожиданных словесных бутербродов. Слова крутят и вертят, как кубики Рубика, месят как тесто и формируют пирожки-дефиниции. Создаётся ощущение, будто у автора прогрессирующая синестезия (как у Набокова).

Эта вкусная и вполне оригинально поданная история, несмотря на тривиальноватый сюжет, странный нелексиконный финал и... другие возможные недостатки, заслуживает как минимум ознакомления.

Вы когда-нибудь пытались придумать новые слова? А вот один из главных героев романа – да, и у него довольно искусно получалось, но его коллега стала избавляться от такого творчества, увековеченного на каталожных карточках. Питер и Мэллори – работники небольшого издательства, занимающегося созданием словаря, но они не знают друг друга, так как живут в разных эпохах. Как вы уже поняли, Питер давал волю своей фантазии, а Мэллори спустя десятилетия пришлось это исправлять.

Сюжет, скажу я вам, не из тех, где понятно, о чем вся история с первых строк, нет. На самом деле, я впервые сталкиваюсь с произведением без единого штампа. Слог у автора несложный и читается довольно легко, даже с учетом огромного количества выдуманных и малоизвестных слов. Эли Уильямз постаралась максимально сблизить нас с главными героями, словно мы читаем абсолютно все их мысли!

«Словарь лжеца» – неординарный во всех смыслах роман, который определенно достоин внимания!