Kitobni o'qish: «Урок пятый: Как не запутаться в древних клятвах», sahifa 2
– Как ты? – начал партнер.
– Получше, – не стала увиливать я. – А как ты понял, что в праздник смерти зимы что-то произошло? Я же старалась улыбаться, чтобы никто ничего не заметил.
– Никто и не заметил, – дроу чуть сжал мою ладошку, – только мы с Наавиром. Мы тебя лучше знаем.
Я промолчала, глядя вперед, где Окено вдруг остановился, сорвал веточку белоснежных цветов с дерева и протянул Ри. Несмотря на подчеркнутую неприязнь к старшему следователю, темная эльфийка заметно смутилась и цветы взяла так… так, как не берут у тех, кто безразличен. Теплая, такая добрая улыбка озарила лицо мастера Окено. Ри вообще опустила голову, прикрыв смущение попыткой вдохнуть аромат цветов. Полувасилиск был готов расцвести, как и все вокруг.
– Наконец-то он понял, – с усмешкой прошептал Юрао.
– Что понял? – спросила я, впрочем, учитывая то, как Ри позволила взять себя за руку, тут действительно все понятно.
– Понимаешь, – начал рассказывать партнер, – Ри он всегда нравился. Да, она фыркала, перец ему в чай подсыпала, гвозди в постель, толченую соль в мыло для умывания. Все как полагается, и все для того, чтобы Окено наконец обратил на нее внимание. Мне было шестнадцать, ей четырнадцать, и следователь, конечно, внимание обращал, куда уж тут не обратить после такого, но не как на девушку. А когда Ри исполнилось двадцать, уже она его видеть не хотела. Мы, дроу, мстительные.
Я, улыбаясь, смотрела, как одна очень мстительная дроу, обернувшись через плечо, взглянула на брата. Юрао весело помахал рукой на прощание: вряд ли Окено не заметил, что его осторожно повели в наиболее пустынную часть парка.
– Очень мстительные, – повторил Юрао. – Вот зря он пошел!
– Почему зря? Может, им стоит побыть наедине. – Мне было так радостно за Ри.
– Да потому что она на него все еще злится. – Юр встревоженно вглядывался в сторону исчезнувших из нашего поля зрения Ри и Окено.
– Как бы она ни злилась, если любит, простит абсолютно все. – Тяжелый вздох я сдержала.
– Да? – Юрао насмешливо смотрел на меня, вскинув золотую бровь. – Это ты у нас все простишь, а с Ри разговор особый.
И тут на весь парк раздалось гневное:
– Не надо зеркал!!!
Рев был знатный, перепуганные птички вспорхнули с деревьев, летучие мышки, напротив, повалились на траву.
Мы с дроу стояли и прислушивались к происходящему. Дождались очередного возмущенного:
– Риая Найтес!
Усмехнувшись, Юрао меланхолично поинтересовался:
– А я говорил, что Окено у нас преподавал?
– Ри училась в Академии Стражей? – не поверила я.
– Естественно. – Юрао весело мне подмигнул. – Все шесть лет. А как, по-твоему, она могла портить жизнь Окено? Он, кстати, как раз после нашего выпуска и перевелся в Ардам, чтобы, значит, подальше оказаться.
– Подальше от Ри? – Я во все глаза смотрела на партнера.
Юр отошел к дереву, сорвал и мне цветочков, протянул и, едва я взяла, пояснил:
– Подальше от нашей профильной академии, – усмехнулся. – Представь себе выражение его лица, когда, принимая должность старшего следователя и знакомясь с личным составом, он услышал: «Офицер Юрао Найтес».
– И что он сделал? – У меня вдруг странные подозрения возникли.
– Расстроился. – Юр хмыкнул. – Нет, сначала головой крутил в поисках Ри. Не нашел. Так расстроенный и просидел весь вечер.
Я вдохнула сладкий, чуть приторный аромат цветов и огляделась. Мы остановились в удивительно-живописной части ардамского парка – справа простиралась аллея деревьев, цветущих розовыми цветками, слева – темно-синими; под деревьями, словно покрытые снегом, цвели кусты, каменная дорожка виднелась среди уже зазеленевшей травы – так красиво. И даже трудно поверить, что не так далеко от этого места трупы можно отыскать при желании…
– Стой-стой! – Я вдохнула аромат цветов. – Окено думал, что вы будете в ардамской Темной крепости?
– Он не думал, Дэй, он знал. – Юрао хитро улыбнулся. – Зря, что ли, я ему свои документы о назначении три раза носил на подпись. А вот чего он не знал, так это того, что Ри туда работать никто не пустит.
– Бедный мастер старший следователь, – протянула я.
– И не говори. Что-то тихо там у них, посмотрим? – За веселой улыбкой явно читалось беспокойство.
Но тут уж я проявила свои частноследовательские качества:
– Юр, ты Ри видишь?
– Мм-м, нет. – Недоуменный взгляд на меня.
– Так вот, если бы она что-то сделала, была бы уже здесь, – резонно подметила я.
– Аа-а… – Юрао наконец догадался. – Так тем более пошли смотреть! Примирение века, как-никак.
И может, это не совсем правильно, но… мы пошли смотреть.
Сначала быстро и тихо пробежались по дорожке к тропке, которая сворачивала направо и по которой Ри увела несопротивляющуюся жертву коварной мести истинно мстительных дроу. А по самой этой тропинке мы уже крались – Юр впереди, я за ним.
И вот, мы крадемся, пригибаясь под ветками, потому что территория-то заброшенная, а потому деревьями заросшая, и крадемся, и видим стену. Здесь когда-то городской район был, после нападения скаэнов семьдесят лет назад он оказался полностью разрушен – духи-хранители сами восстановить не смогли, но и строить что-либо на этом месте не позволили. В итоге в центре Ардама имеется теперь парк с живописными развалинами. Вот у одной из развалин мы и увидели невероятную, по сути, картину! Окено решительно прижал отчаянно сопротивляющуюся темную эльфийку к стене, обе ее руки были вздернуты вверх, и старший следователь удерживал их, сжав тонкие запястья одной рукой; вторая его ладонь обхватила подбородок сопротивляющейся девушки, ну а все вышеуказанные действия целью имели страстный и уверенный поцелуй. Который к моменту нашего появления и наличествовал.
– И что мне делать? – прошептал, хохотнув, Юрао. – Как брат я обязан вмешаться, а мужская солидарность предписывает встать на стреме. Что делать будем?
– Даже не знаю, – прошептала в ответ я, глядя, как одна из ручек Ри опускается, чтобы обвить шею мастера Окено.
– Вот и я о том же.
В это время и вторая рука темной эльфийки обняла не прерывающего поцелуй старшего следователя.
– Вот мы, мужики, всегда так, – начал Юрао, осторожно утаскивая меня обратно на тропинку, чтобы целующиеся не заметили. – Когда любишь, смотришь на нее и надышаться не можешь. Робеешь от каждого слова, от каждого взгляда, как мальчишка. А вам только решительность и настойчивость подавай.
От стены раздался стон. Мы с Юрао разом посмотрели в направлении влюбленных и узрели смену дислокации рук мастера Окено – они благополучно заняли позицию на тонкой талии Ри.
– Говорил я ему сразу, – продолжал сокрушаться дроу. – Схватил, через плечо перекинул, сказал: «Моя» – и чтоб не дергалась даже. Потому что женщины любят сильных и решительных. А он что?
– Что он? – Мне просто было интересно.
Юр мне не ответил, и мы, пригибаясь, покинули обитель примирившихся возлюбленных. Вышли с другой стороны парка, уже на дорогу, и Юрао, довольный и щурящийся от яркого солнца, сделал мне предложение:
– Пошли работать.
Наглость дроу превосходит их мстительность! Многократно.
Возмущенно смотрю на партнера.
– Что? – искренне изумился он. – Я тебя от свидания с большим количеством трупов спас? Спас. Теперь ты меня спасай от гномов. И, между прочим, нам еще на свадьбу поход предстоит. И не вздумай отказываться – такие мероприятия полезны для дела, так что не возражай. И вообще, где Нурх?! Уволю морду лошадиную!
Я рассмеялась.
Настроение сегодня было замечательным и стало еще лучше, но все же:
– Юр, меня едва не отчислили, и поверь…
– Верю. – Меня подтолкнули к карете словно почувствовавшего гнев начальства и подъехавшего Нурха. – Верю, но сомневаюсь, что Окено сейчас имеет хоть что-то против твоего рядом с ним отсутствия. Все, Дэй, не ной, у нас еще дел на сегодня – Бездна мирно отдыхает. А Окено в любом случае прикроет.
После недолгих раздумий я пожала плечами и направилась к карете под приветственный говор Нурха:
– Госпожа Риате, так рад вас видеть. А вы еще живы? Слушайте, вот как у вас люди без охраны-то выживают?
– Молча, – беззаботно ответила я.
* * *
Дело номер четыре в заведенном нами с Юрао реестре.
Просмотрела записи по делу, гласившие: «Мастер-кожевник Рут. Проблема – появление домового. В службу контроля за перебежцами почтенный гном обращаться отказывается. Вознаграждение двадцать золотых».
– Итак, мастер-кожевник Рут, – забрав у меня папку, зачитал партнер. – Это рядом, но чего Нурх будет стоять без дела?
– А я бы прошлась, – задумчиво ответила, просматривая дело номер два, то самое, в котором мастер Шуттан, владелец кулинарии и чайной, сообщал о поселившемся в его доме привидении. – Юр, а что с допросом Логера?
Все, что мы узнали после невероятного спасения адепта, так это тот факт, что раньше его держали в другом подвале и вдруг, за два дня до обнаружения нами пленника, перевели под жилище Игарры Болотной и даже перестали кормить. И вот что-то мне в рассказе Ерги сразу не понравилось, но я и тогда, и сейчас не могла понять, что именно.
– Логер особо о случившемся рассказать не смог. – Юрао подошел, уселся на край моего стола, отобрал дело номер два и вчитался. – О времени своего первого заключения не помнит ничего, про убийство – крайне смутно, о зародыше вообще никаких воспоминаний. Дэй, что не так?
– Да я все думаю… – Вообще, чаю хотелось, но Ри не было, так что о чае я решила не думать. – Так вот, смотри: «Гнев Солнца», если способен уничтожать артефакты, значит, и стабильные магические заклинания также, да?
Из нас двоих магом являлся именно Юрао, так что его ответ был значимым.
– Давай так, – он нахмурился, – «Гнев Солнца» – заклинание особое, и я до недавних событий полагал, что его высшая степень – пятая, сверхстепень – седьмая.
– А мы имели дело с девятой, – вспомнила я слова Дневного стража.
Юр кивнул и задумчиво проинес:
– Да, Наавир мне говорил, но суть в чем – по идее, может, тут ты права, потому что уже в пятой степени «Гнев Солнца» сжигает практически любой магический щит.
– Белая магия вообще крайне опасна. – Я вздохнула и, потянувшись, вернула папку с делом номер два.
– Не сказал бы. – Юр удобнее устроился на моем столе. – Белая много энергии требует извне. Мы, темные, используем свою энергию либо живой источник, светлые – больше силы природы. Мы опаснее. Так что тебя тревожит?
– Логер. – Я вновь всмотрелась в папку. – Понимаешь, если верить Счастливчику, удар они планировали заранее, так?
– Так, – согласился партнер.
– Теперь смотри – «Гнев Солнца» изначально собирались направить на «ДэЮре», то есть фактически на центр города.
– Ну? – Он все еще не понимал.
– И подобный удар уничтожил бы все стабильные магические заклинания в радиусе поражения, так?
– Так.
– И Логера перевели за сутки до нападения, Юр…
И я вдруг четко осознала, что именно мне не понравилось во всей этой истории!
– Мм-м… – Юрао поднялся, начал бродить кругами по кабинету, потом остановился и задумчиво произнес: – Логера переводят за сутки до удара «Гневом Солнца», значит, он находился в одном из подвалов, которые попадали в зону поражения.
– Именно! – И я высказала то, о чем было очень неприятно думать: – Логера держали в подвале одного из домов, расположенных в центре Ардама. Это самый респектабельный район, Юр. Здесь нет перебежной нечисти. Здесь все свои. То есть маг, тот маг, который активировал «Гнев Солнца», он из самых уважаемых жителей города!
Юрао подошел, вновь уселся на стол и, отобрав у меня папку с делом, начал зачитывать:
– «Почтенный мастер Шуттан. Задача: побеседовать с привидением, выяснить, нет ли родственников, так как крайне полезная сущность (ведет все счета гнома) рыдает по ночам, тяжело вздыхает»… – Прекратив чтение, Юр начал размышлять: – Слушай, я бы раньше предположил, что там действительно дело незавершенное, родственники опять же. Но… учитывая только что возникшие подозрения, давай подумаем вот о чем: в каких случаях сущность занимается делом и после смерти?
Молча развела руками – мы такое не учили.
– А я тебе скажу, Дэй: в том случае, если при жизни это был очень обеспеченный гном!
Никогда мне не понять гномьей логики.
– Так, а что, богатые гномы больше всех работают? – решила уточнить я.
– Да нет, они просто меньше всех хотят умирать, – улыбнулся партнер. – Представь – работаешь-работаешь и только перед смертью вспоминаешь, что пожить-то забыл!
Я сначала рассмеялась, потом посмотрела на дроу, затем решила осторожно поинтересоваться:
– А у гномов, которые только по духу гномы, у них так же?
– Брось, Дэй. – Юрао спрыгнул со стола. – Я еще молод, это раз, совсем не богат, это два, и поехали к Шуттану, на обратном пути к кожевнику зайдем. Давай-давай, поднимайся, дела не ждут.
И он помчался к двери.
Молча, но демонстративно не сдвинулась с места. Может быть, некоторым и все равно, а мне не забыть семнадцати гномов, погибших в «ЗлатоСереброИнвестБанке».
Партнер осознал, что я не бегу по первому его зову, лишь открыв дверь. Удивленно оглянулся, недоуменно посмотрел на меня.
– С меня хватит, – начала я свою воспитательную речь.
– Да мы еще не начали! – возмутился он.
– Мы не будем искать мага! – продолжила я.
– Конечно, не будем, нам за это не заплатят, – решил утешить меня Юрао. – Пошли, Дэй.
И он стоял в дверях, в черном, как обычно, со знаком Ночной стражи на груди, с золотыми волосами, собранными в высокий хвост и открывающими острые уши, и смотрел на меня невинными глазами…
Как и всегда!
– Дэй, не полезем мы больше никуда. – И врет же, причем нагло.
Молча и укоризненно смотрю на партнера.
– К Бездне мага, правда, Дэй. Клянусь… э‑э‑э… – Он призадумался. – Так, и чего мне не жалко? А, вот, клянусь твоей академией!
Сижу дальше.
– Дэй, ну неужели тебе не хочется найти этого гада, из-за которого столько народу едва не полегло, а? – решил сменить тактику партнер. – И что, так и будем жить, зная, что мы этой падали чуть ли не ежедневно темных желаем?
Нет, ну вот если посмотреть с данной точки зрения, то Юрао в чем-то прав…
И тут звякнул колокольчик на входной двери. Партнер обернулся, чтобы увидеть входящего, и замер…
– Что, ушастый, не ждал? – послышался насмешливый голос магистра Эллохара. – Кстати, с лысой башкой ты мне больше нравился. Дэя где?
Юр откашлялся, видимо, утратив дар речи от услышанного, и произнес хмурое:
– Спасибо.
С некоторым удивлением посмотрела на Юрао, который явно разозлился – у дроу уши тема отдельная, но и отвечать на колкость не стал.
– Да брось, – подходя, усмехнулся магистр, – будем считать, что это моя изощренная месть вашему этому… как его… бледному такому, а, Меросу.
И Эллохар появился в дверях, не особо вежливо подвинув Юрао. Одет магистр оказался весьма необычно для Темной империи – черная обтягивающая, как вторая кожа, рубашка, черные узкие брюки, странные высокие сапоги из мягкой кожи со шнуровкой. И никаких опознавательных знаков. Волосы вовсе в косу заплетены, на правое плечо перекинутую.
– Темных, Дэя, – с порога заявил мне магистр.
– И вам кошмарных, лорд Эллохар, – едва слышно ответила я, пытаясь понять причину визита.
Сияющая улыбка и следующий вопрос:
– И как оно тебе – на краю Бездны? Понравилось? – Улыбка стала откровенно нехорошей.
Чувствую себя как тогда, когда Риан с неба спускался, – не так жутко, правда, но тоже приятного мало.
– Все хорошо, магистр Эллохар, – попыталась улыбнуться. – Не знала, что и вы наслышаны о случившемся…
– Ну что ты, милая. – Он прошел в кабинет, встал перед моим столом, упираясь в него руками, и, чуть нагнувшись, произнес: – Я же сказал Найтесу: ждать меня здесь через час. Явился в оговоренное время и все… узнал.
И почему-то взгляд такой, словно я в этом виновата… Виновата, если говорить откровенно, но не совсем и не только я.
– Магистр Эллохар, – я встала, – вы меня сейчас в чем-то обвиняете?
Мне улыбнулись и скомандовали «Сидеть!» таким тоном, что я рухнула на стул прежде, чем осознала это.
– Послушайте… – попытался вмешаться Юрао.
– А ты бы рот заткнул, ушастый, – не оборачиваясь, рыкнул на него лорд Эллохар, затем подался ко мне и прошипел: – Я тебе сказал не лезть в это дело? Я тебе открытым текстом сказал – играют сильнейшие, а вас просто сожрут и не подавятся. Говорил? Ну же, Дэй, хватит на меня так испуганно смотреть! Я говорил?
– Да, – прошептала я в ответ.
– Так зачем ты полезла?! – голос магистра стал хриплым и злым. – Зачем, Риате?! Приключений захотелось? Надоело подавальщицей быть, решила раскрыть интригу века и прославиться посмертно?!
Очень-очень жестоко. И я чувствовала, что глаза полны слез, а губы я, кажется, искусала до крови, но сказанное в чем-то правда: мне надоело быть неприметной подавальщицей и мне нравилось, что теперь меня, по меньшей мере, замечают.
– Хватит. – Это была просьба, но уже на грани требования.
– Хватит?! – издевательским тоном повторил Эллохар. – Радость моя, я еще даже не начинал!
И почему я не удивлена?
Бросила взгляд на Юрао: тот стоял бледный и тоже не знал, как это все прекратить.
– На меня смотреть! – Очередной приказ, которому подчиняешься против воли практически. – А теперь продолжим! – Серо-синие глаза вдруг подернулись сияющей дымкой. – Что ты знаешь о Сагдарате?
Я не знаю, что происходило в этот момент с глазами магистра, но ответ произнесла быстро, четко, уверенно:
– Ничего.
Чуть вздернутая левая бровь и второй вопрос:
– Даэнтерра?
– Ничего, – как заведенная ответила я.
Юрао дернулся и разгневанно начал:
– Слушайте, магия Исключительной Правды является запрещенной!
Коварная ухмылка на губах магистра и совсем неожиданный вопрос:
– Ты все еще являешься невестой лорда Риана Тьера?
Я вздрогнула, попыталась ответить хоть что-то вроде: «Это мое личное дело», но почему-то сказала:
– Нет…
Глаза лорда Эллохара перестали сиять в то же мгновение, зато широкая сияющая улыбка словно расцвела на его лице.
– Риате, ты меня сегодня радуешь, – ехидно произнес магистр. – И на «хватит» решилась, и до истины не добралась, и даже отказала самому завидному жениху Темной империи.
Он выпрямился, прошел к столу Юрао, забрал стул, поставил его перед моим столом, уселся и, закинув ноги на стол, нахально потребовал:
– Рассказывай!
Молча, но откровенно зло смотрю на директора Школы Искусства Смерти. Послав мне очаровательную улыбку, лорд Эллохар сообщил:
– Про расследования и как вляпалась в историю с «Гневом Солнца» можешь пока пропустить, это я и так частично знаю, в любом случае, потом поведаешь подробности, а сейчас меня исключительно интересует, как же скромная адептка рискнула отказать великому лорду Тьеру. Я весь в нетерпении, Дэя, не провоцируй на повторное использование запретной магии, не вводи своего дроу в искушение приобщиться к очередному скрыванию правды от родного начальства.
Я ничего не собиралась рассказывать ни магистру Эллохару, ни кому бы то ни было еще. Это моя личная жизнь, и обсуждать ее я не буду никогда. В крайнем случае, схожу к Тоби и, не рассказывая всего, попрошу совета у него, но сообщать все вот так, особенно тому, кого Риан считает другом…
– Это долгий разговор, лорд Эллохар, – сказала я.
– Ничего, Риате, – весело отозвался он, – у меня как раз и время есть свободное, и устроился я очень удобно. Рассказывай!
В общем, я сделала все, что могла, придется идти на крайние меры. И вообще поступить не очень красиво, но иного выхода я сейчас не видела. Да, коварный побег сейчас – это лучший способ закончить неприятный разговор, потому что иначе… лорд Эллохар повторно применит свою запрещенную магию! А я не хочу ничего рассказывать!
– Даррэн, – я все же произнесла это и улыбнулась, едва нахальное выражение лица магистра сменилось удивленным, – будете чай?
Убрав ноги со стола, магистр Эллохар пробарабанил пальцами по подлокотнику и нехотя произнес:
– Давай.
Осторожно поднявшись, я попросила:
– Юр, поможешь?
Дроу явно подумал, что бывшей подавальщице никакая помощь в приготовлении чая не требуется, но кивнул, и едва я вышла из кабинета, вышел вслед за мной, закрыл дверь и только тогда выразил недоумение во взгляде.
– Дело номер четыре, – шепотом произнесла я и на цыпочках отправилась через приемную к выходу, – мастер-кожевник Рут и все такое.
– Ты… – Юр нервно оглянулся на дверь. – Ты… ты быстрее давай!
Входную дверь мы заперли, покинув контору, магистр Эллохар все равно постоянно порталами перемещается, а через мгновение Нурх уже мчал нас к очередному расследованию.
* * *
Карета остановилась перед особняком на улице Лесной нежити, в семи минутах ходьбы от конторы, и первое, что нас поразило, – сверкающий вид здания. Сверкало все – стекла, перила, стены, облицовка и даже лепнина, украшающая вход.
– Дух-хранитель явно женского пола и, кажется, из гоблинов, – задумчиво разглядывая дом, произнес Юрао.
– Да, содержать особняк в таком идеальном порядке способны только они. – Я вспомнила госпожу Жловис. – А теперь объясни мне, как в доме с таким вот духом-хранителем мог завестись домовой?
Ответил мне не партнер, в разговор решил вмешаться Нурх:
– Как-как… Всем известно – кобылы народ жалостливый.
– Я бы внес поправку в формулировку «кобылы», но в чем-то ты прав, – отозвался Юрао. Затем посмотрел на меня, усмехнулся и добавил: – А в чем-то нет.
– Магистр Эллохар сам виноват, – прекрасно осознав намек, ответила я. – Я не маг и не леди-демон, чтобы рискнуть с ним спорить, так что у меня только один вариант в наличии – уйти от темы.
– В буквальном смысле, – поддакнул дроу. – Ну, чего стоим? Время, Дэй. Нурх, ждешь нас у мастера Шуттана.
И схватив меня за руку, партнер потащил за собой.
* * *
Дом сверкал чистотой и внутри. Нигде ничего подобного не видела. Такое ощущение, что пыли здесь никогда и не было, а воздух кристально чист. И идеально чистым тут было все… кроме хозяина.
– Вы проходите, проходите. – Мастер-кожевник, в рабочих сапогах, грязной рубахе и засаленных штанах, вытирая руки замусоленным передником, оказался очень радушным хозяином. – Что будете? Моя госпожа Рут только-только пироги испекла с грибами! А пироги у нее, скажу я вам, такие, что от самого Мелоуина приходили за рецептом!
Сочетание «пироги» и «Мелоуин» отбили аппетит мгновенно у нас обоих, и потому Юрао вежливо отказался:
– Прошу прощения, уважаемый господин Рут, но мы по делу, и дел у нас еще…
– Понимаю-понимаю, – тут же затараторил радушный хозяин. – Пройдемте. Спит он! Храпит, опять же!
И гном поспешил вперед, указывая путь. А я, притормозив Юрао, показала ему на почти невероятное – сапоги у мастера Рута были грязные, следы от них, соответственно, тоже, но гном шел, а грязные следы медленно исчезали, и пол вновь становился идеально чистым. Но в этом стирании было что-то жуткое.
– Мастер Рут, – позвала я, – у вас всегда так хорошо убрано?
– Что? А… ну да, – беззаботно отозвался он.
И мы пошли дальше. Минуя дом, вышли через второй вход, пересекли засаженный цветами и идеально чистый двор, на котором тоже уже царила весна, и оказались в лавке мастера-кожевника…
– У меня тут эксклюзивная работа, – вещал нам гном. – То, что для лордов и леди делается, опять же, в подарок почтенным гномам, только самые сложные заказы.
– Мастерская и лавка у него на Засмертной, – пояснил мне Юрао.
– Ага, – подтвердил мастер-кожевник, – а это так, для личного пользования, ну и подмастерья у меня здесь… были.
Не знаю, кто тут был, но сейчас тут имелся только бардак, да такой, что и Хаос мог бы позавидовать. И среди разбросанных кусков кожи, мотков ниток, каких-то сломанных кресел раздавался мощный храп.
– Спит, бездельник, – пожаловался гном. – Спит и… гадит, за ночь мне три рулона кожи извел!
Мы с Юрао переглянулись. Не знаю, как у него, а у меня подозрения возникли сразу, а сейчас они стали какими-то более четкими.
– Мастер Рут, – лично я как остановилась на пороге мастерской, так тут и стояла. – А можно мне и офицеру Найтесу… чаю?
Рыжеватый гном тут же радостно кивнул и поторопился уйти через идеально чистый дворик обратно в дом.
– И что, сбегать будем? – ехидно поинтересовался Юрао.
– Сомневаюсь, что понадобится, – не стала я обижаться на шутку. – Юр, давай факты сопоставим.
– Давай, – согласился он и вышел во двор.
Во дворике было чудесно, особенно радовали черные розы, в изобилии цветущие по краям дорожки, а вот находиться в мастерской никакого желания не осталось – грязно, захламлено и оглушительно храпит пьяный домовой, то есть и перегар в избытке. Но делаешь всего шаг – и красота, чистота, благоухание цветов.
– И как госпожа Рут терпит своего муженька? – Юрао подошел к одному из горшков с цветами. – Смотри-ка, и тут ошметки кожи, – осторожно избавил растение от хлама. – А красиво здесь.
– И я о том же, – пройдя под дерево, устроилась на невысокой лавочке.
– О чем? – Юр с подозрением взглянул на меня.
– Сам посуди – дом сияет, а это значит или дух-хранитель был чистоплотной гоблинкой, или хозяйка дома сумела с духом договориться.
– А для этого нужна магия, – понял мой намек Юрао. – И цветы здесь, – он обвел рукой горшки, – расцвели как-то слишком быстро. Везде только-только первоцветы пошли, а тут розы уже цветут вовсю. И для этого тоже нужна…
– Магия, – закончила я за него.
– Магия-магия. – Дроу задумался. – Кстати, чтобы приманить домового в необжитую и явно не так давно выстроенную мастерскую, тоже нужна магия.
– Тут не знаю, утверждать не буду, я не маг.
– Я – маг, и я тебе говорю открыто – домового так просто не завлечешь, – авторитетно заявил Юрао. – Ну и сомневаюсь, что пироги, рецептом которых даже мастер-кондитер Мелоуин заинтересовался, тоже приготовлены без магии.
И тут прозвучало:
– Пироги мои, и без магии! Просто я их люблю!
Я подскочила, Юр стремительно обернулся, и взгляду нашему предстала очень объемная госпожа Рут. Судя по всему, пироги она действительно сильно любила.
– Темных вам. – Юрао обаятельно улыбнулся. – Так что там с магией, наши предположения верны?
Госпожа Рут нехотя кивнула, затем, уперев руки в пышные бока, негромко, но очень прочувствованно начала рассказывать:
– Да, домового призвала я! – И даже храп в мастерской прекратился. – А зачем господин почтенный Рут здесь мастерскую поставил? Половину сада моего убил! Как есть убил! А грязи сколько? А мусора!
Юрао, с умным видом кивавший после каждой ее фразы, вставил:
– Так это в воспитательных целях?
Воинственность госпожи Рут испарилась в то же мгновение, и гномка грустно кивнула. В этот момент из дома вышел почтенный мастер-кожевник, оглашая сад криками:
– Румити, Румити, почтенная госпожа Рут, где ты?
Госпожа Рут с мольбой посмотрела на Юрао. Не знаю, что было в этом взгляде, но дроу сурово сказал:
– Все сделаем в лучшем виде.
Мы с гномкой переглянулись и осознали, что обе сильно в этом сомневаемся, но Юрао был настроен решительно, и стоило подойти гному, как, сложив руки на груди, офицер Найтес вынес вердикт ситуации:
– Домовой оберегает вас от нечисти!
Наши лица синхронно вытянулись, а в окне показалась обиженная моська домового, судя по всему, оскорбленного подобным предположением до глубины души. В общем, офицеру Ночной стражи никто не поверил.
Дроу такие мелочи никогда не смущали, и этот раз не стал исключением.
– Обычно домовые по хозяйству помогают, – продолжил он. Мы все закивали, больше всех сам домовой. Юрао добавил: – Но ваш так устает от борьбы с нечистью, что валится с ног от усталости!
– А перегар? – вставил ошарашенный выражением обиды на лице домового гном.
Просто мастер-кожевник Рут тоже видел потрясенного домового, глядевшего на нас через окно.
– А вы когда-нибудь с нечистью боролись? – поинтересовался офицер Ночной стражи и, получив отрицательное покачивание бородатой головой, с тяжелым вздохом произнес: – После такого спиваются, почтенный мастер Рут…
Гном вытер одинокую сочувственную слезинку и с жалостью посмотрел на домового. Домовому вдруг тоже себя стало жалко, а еще он, кажется, начал верить в свои героические подвиги.
– Несчастный домовой, – трагическим голосом продолжил Юрао. – А в вашем бардаке, почтенный мастер Рут, разве что змеи не ползают… А может, и ползали, но вот тот героический домовой… – Домовой уже рыдал о своей судьбе. – Он спасает вас каждую ночь!
Почтенный мастер-кожевник с размаху сел наземь, растроганно глядя в окошко своей мастерской, а коварный офицер Найтес по секрету так сообщил:
– Нечисть в чистоте не заводится.
– Да? – изумился гном.
– Слово офицера Ночной стражи, – подтвердил дроу. – Спасите домового, умрет же. Однажды войдете, а там героический труп, безвременно героической смертью погибший!
Гном очарованно кивал, уже явно планируя кардинальную чистку всей мастерской.
– Я верю в вас. – Никогда не думала, что Юр может быть вот таким сурово-сдержанно-возвышенным. – Вы спасете домового! – И тут же мне: – Дэй, время.
И едва я подошла, взял за руку и мы пошли обратно к дому.
Госпожа Рут догнала, когда мы уже миновали идеально чистый дом. Пышнотелая гномка обогнала, заступила нам дорогу и, тяжело дыша, сообщила:
– Убирает! – Охнула, пытаясь отдышаться. – Сам убирает! Одна Бездна знает, сколько просила, сколько требовала, а тут все и…
– Воспитывать супруга нужно, госпожа Рут, – сурово сказал Юрао.
– Это да. – Она тяжело вздохнула. – И ведь знала, что жалостливый, а примером решила. Домовой-то мусорил без устали, а пил, несчастненький, со слезами, не хотел, но пил!
Начинаю понимать, что слезы домового были искренними, – труден воспитательный процесс.
– Я… – Госпожа Рут смутилась и смущенно продолжила: – А я еще кружева плету… С магией.
* * *
Когда мы покинули дом почтенного мастера-кожевника, Юр старательно пытался не рассмеяться, а я радовалась длинному ученическому камзолу…
– Дэй, тебе идет, правда, – решил приободрить меня дроу.
Бросив на него хмурый взгляд, сильнее стянула ворот.
– Вот Ри была бы в восторге, – начал рассуждать Юрао. – Красивая, белоснежная, по фигурке так легла. Чем тебе не нравится?
Молча ускоряю шаг. В руках у дроу сверток с моей голубой ученической рубашкой, а я просто не смогла сказать госпоже Рут, которая создала кружевное изделие для меня за несколько искрящихся магией минут, что хочу это снять.
– Дэя, действительно красиво смотрится кружевной воротник, а все остальное ты спрятала под камзолом, – все еще пытался утешить партнер.
– Вернемся в контору – переоденусь! – решила я.
– В конторе нас и чай, и Эллохар ожидают. – Юр помрачнел.
Я тоже помрачнела – возвращаться в академию в таком виде желания не было.
– У Шуттана переоденешься, – решил Юрао. – У него там и отдельные кабинеты есть.
* * *
Чайная «У Горы» располагалась неподалеку от нашей конторы, и чай здесь готовили отменный, как и сбитень, и бражку, и даже танин – ароматный бодрящий напиток со вкусом шоколада. Место было известное, любимое горожанами и очень уютное. И потому мы даже не удивились, когда, войдя в чайную, увидели, что клиентов тут немало, – все столики оказались заняты. Правда, немного поразились тому, что нас, оказывается, ждали.
