Kitobni o'qish: «Гильдия»

Зима 6093 года.

Провинция Эллоин.

Дворец наместника Танара Шадоура.

Глухая ночь между 3:30 и 4:30 утра.

– Извините, конечно, я все понимаю, особенно про то, что вам очень жить хочется и вообще вы только удовольствие от процесса жизни получать начали, но мне все равно нужно вас убить.

– Заметьте, вы снова говорите исключительно о себе.

– Нет, вы категорически не правы, я упомянула и ваши желания, соответственно…

– Зато завершили фразой "мне все равно нужно". Знаете, чем больше с вами общаюсь, тем больше осознаю, что вы редкостная эгоистка.

– Ну, знаете ли, это уже переход на личности, ко всему прочему  –  вы категорически не правы!

– Извините, позволю себе уточнить – так все же категорически неправ или переход на личности?

Именно в этот момент я поняла, что реально готова его убить. Да что там готова –  жажду просто! А этот полуголый мужик, неизвестно как успевший брюки надеть в момент моего появления, вольготно раскинулся на своей кровати, закинув ногу на ногу и покачивая данной конструкцией, устроился на подушках так, что руки за головой.  Ко всему прочему он развлекался, поигрывая мускулами на обнаженном животе и совершенно не реагируя на адский холод и порывы ветра со снегом, долетающие через распахнутое окно, в которое я с таким трудом, но зато бесшумно, влезла.  К слову –  я лично зверски замерзла.

– Девушка, –  жертва моей дипломной практики неожиданно перестала улыбаться, –  в третий раз говорю –  давайте пошлю за чаем. Вы продрогли настолько, что трясетесь подобно осиновому листу. На вас смотреть жалко.

– Так, а вы не смотрите! Вам вообще полагается глядеть в вечность и готовиться к смерти!

И я увереннее перехватила кинжал.

Демоны ада –  дернул же черт попасть в историю!

Да еще и этот – жертва коварно-убийственных планов лежит и откровенно угорает с меня, никоим образом не желая подумать о вечном.

Переступила с ноги на ногу, посмотрела на кинжал, потом на жертву убийства, после в окно –  с тоской вспомнила, что еще придется снова в него лезть, потом по ледяной заиндевелой веревке спускаться, ползти на животе через сад, чтобы не попасться на глаза лучникам, там обрывая последние ногти и снова раздирая кожу на ладонях спускаться по стене… и вот уже потом, мне через полгорода тащиться в гильдию наемных убийц!  Так вдруг себя жалко стало.

– Послушайте, исключительно из чувства жгучего любопытства –  а ранее вам доводилось убивать? – поинтересовалась моя жертва.

– Да,–  угрюмо кивнула, – я начала с того, что наповал убила надежды отца на рождение сына, а закончила вчерашним вечером, когда убила главу гильдии…

И так тоскливо стало, хоть плачь.

Мне ведь потом еще печку в каморке топить придется, то есть за дровами на общий двор по ледяной корке, покрывшей вечное болото, что царит возле конюшен топать.

– О, простите, в каком смысле –  убили? –  никак не унимался мужик, находящийся на волоске от смерти.

– В моральном, –  признаваться было тоже тоскливо.

Мой собеседник, который на жертву вообще никак не тянул, задумчиво покивал головой и неожиданно спросил:

– А вы никогда не задумывались о смене рода деятельности? Знаете, мне кажется убийство это откровенно не ваше.

И вот тут на меня как озарение снизошло! И я посмотрела на жертву, темноволосый Танар Шадоур взирал на меня. Мы помолчали, рассматривая друг друга. Вообще-то рассматривать мне было удобнее –  наместник был полугол и полулежал на собственной кровати, я же в боевом черном наглухо до самых глаз застегнутом костюме. И вот так, попялившись друг на друга, и:

– Пора завязывать с убийствами, –  решила вдруг я.

– Особенно если учесть, что вы еще даже не начинали, –  ввернул язвительно он.

– А знаете, вы язва лежачая! –  не сдержалась я.

– Уж каков есть, –  гордо ответил он.

– Так вы бы завязывали быть "каков есть"! И с повышением налогов тоже притормозили, в таком случае ваши подчиненные и не сбрасывались бы гильдии на заказ вашей полуголой мускулистой туши! –  это снова я, просто не люблю, когда мне язвят.

Он не стал ничего говорить, но если судить по потемневшим синим глазам и нахмурившемуся лбу – над моими словами задумались.

– Все, –  я развернулась и потопала к окну, –  прощайте.

– А может…–  начал было он.

– Нет, мы больше не встретимся и не просите! – гордо воскликнула я.

– В общем и целом просто хотел сообщить, что через двери удобнее, –  хмыкнув, произнес он.

Да уж, пообщались.

– Нет, спасибо, я как-то уж привычным путем. Прощайте.

Ответила уже бывшей жертве, и да –  в окно, а потом по двору, и далее на головомойку от главы гильдии и к осознанию, что не быть мне наемным убийцей, а жаль, у них и зарплата хорошая, и пенсия, и льготы… Эх, жизнь.

Осень 6094 года.

Провинция Раатша.

Дворец градоправителя Сиуртана Этла.

Глухая ночь между 3:30 и 4:30 утра.

Асулейский дворец был погружен в крепкий сон в этот предрассветный час. Дремали на стенах лучники, собрались у пальмы в центре двора охранники с ягуарами на цепях, беседуя видимо о предстоящем обходе – они перед каждым рассветом делали обход, за несколько дней я хорошо изучила распорядок, коего придерживалась охрана.  И они были убеждены, что мимо них и мышь не проскочит, но –  единственным слабым местом в обороне были как раз такие вот пятиминутные собрания.