Kitobni o'qish: «Останкинские тайны»

      После того как погиб в борьбе с буржуинами Мальчиш-Кибальчиш, другие мальчиши продолжили воевать. Несколько лет шла гражданская война. Мальчиши выросли, возмужали и вот, один из мальчишей стал Красным командиром. Из мальчика превратился он в юношу ликом и телом, но старцем душой. Много смертей и горя людского повидал он, поблекли до времени его щеки и потухли юные глаза.

      Стольный город Москва встретил его разрухой и голодом. И заря, что занималась над городом, впервые показалась ему кровавой. Товарищи Мальчиша погибли в боях, и не было у него никого и ничего – только конь верный. Конь как будто разделял усталость всадника – медленно брел по окраине города, наклонив умную голову, ступал осторожно, чтобы не нарушить горьких размышлений своего седока. А мысли у Мальчиша-Красного командира были горькие и страшные – устал он от войны с буржуинами. Хотелось ему домой к мамке родной и бабке – батька-то давно погиб. Что с ними?! Неизвестно… Слишком давно не был он в родной деревне. Бабка старая снилась Мальчишу в короткие часы отдыха – как будто маленький он опять, и гладит она его по голове и укачивает, и поет грустную, но сладкую песню:

«Грушица, грушица моя

Под грушею светлица стоит

Во светлице девица сидит

Что ты уродилась хороша

Нынче стала как не та…»

      И засыпает Мальчиш-Красный командир счастливым. И снится ему прекрасная девушка-краса, длинная русая коса, глаза ясные голубые, бездонные… И вот уже девушка гладит его по голове… Нет, нет, нет! Не пристало Красному командиру и борцу с буржуинами бабку вспоминать и о девушках думать! Рано еще! Отгоняет Мальчиш от себя дрему и видит, что бредут они с конем по берегу пруда, луна светит огромная, и серебряная дорожка от нее ведет прямо к воротам белокаменным. А за воротами и оградой в серебряном лунном свете видит он дворец прекрасный цвета утренней зари. Тут послышалось тихое пение:

«…Нынче стала как не та

Где твоя девалась красота

С твоего со белого лица

Черны брови как не те

Ясные глаза не светлы

Белое лицо не бело…»

      «Сплю я, что ли еще…», – подумал Мальчиш-Красный командир. Встряхнул головой, огляделся и увидел церковь рядом с дворцом – прекрасную как сказочный терем. Рука сама поднялась ко лбу – перекреститься, но… еще раз встряхнул буйной головой Мальчиш-Красный командир: «Вот к чему бабка во сне снится! Разлагают такие сны морально!». Не он ли со товарищами своими расправлялся с попами и монахами– бездельниками? Церковную утварь экспроприировал в пользу Красной Армии? Попов расстреливал, чтобы людей не обманывали, не настраивали против молодой Советской власти? Ох, сколько их было… Бога нет! Но церковь в лунном свете все же сказочно прекрасна… Тут снова послышалось тихое пение: