Kitobni o'qish: «Золотой перстень с рубином»
Глава 1.
Октябрьское солнце светило в окно. Аня открыла глаза и блаженно потянулась. Девушка сразу поняла, где находится, даже вспоминать не пришлось. Удивительно, но к дому Ильинских она привыкла так быстро, что сама поражалась. Только два дня прошло с тех пор, как она впервые ступила на парадную лестницу их особняка, а как будто целый год миновал – столько событий и приключений с ней случилось.
Вчера только она была в театре, а потом на допросе у Гнездилова, а сегодня проснулась в своей комнатке гувернантки с одним окном во двор. Аня не печалилась. Того, что домой не вернуться – не изменить, а значит, будем исходить из имеющихся обстоятельств. Она в Российской Империи, в Санкт-Петербурге, в 1912 году служит гувернанткой младшего сына графа Ильинского Саши. Домой, в свой XXI век не вернуться раньше, чем через месяц, а посему остаётся только радоваться солнечному октябрьскому утру, столь редкому для Северной столицы.
В дверь легонько постучали и в комнатку заглянула Глаша, её камеристка, любезно предоставленная графиней Татьяной Александровной в услужение.
– Проснулись, барышня? Хозяйка не велели вас рано будить, говорит, вам отдыхать надобно. – Болтала служанка, наливая в кувшин воду для умывания. – А я как чуяла, знала, что вы долго не спите. Да и вчерась, после всего страху, что натерпелись, уснули-то как младенчик.
Глаша улыбалась. Добрая она всё-таки, девушка. Добрая и хорошая. Повезло с ней Ане.
– Здравствуй, Глашенька. – Потянулась девушка. – Да, ты права, я не могу долго спать. Вчера уснула рано, вот и выспалась. Я смотрю, сегодня ясно на улице.
– Да, солнышко. Правда, подморозило, руки мёрзнут, так-то и немудрено – зима близехонько.
Ане захотелось выйти на прогулку, но она вспомнила, что её салоп был грязный, да ещё и пуговицы поотлетали, пока Гнездилов вёз её как мешок с мукой в Рождественскую полицейскую часть. Эх, теперь пока починят ее одежду, пройдёт время. А Ане обязательно нужно в город.
Девушка поднялась и принялась умываться, размышляя о том, что раз ей пришлось остаться в этом времени на целый месяц, то необходимо решить кое-какие дела. Во-первых, нужна одежда. Два платья на повседневку и смена белья – слишком мало для девушки. Необходимо починить пальто, отдать в ремонт ботинки, каблук которых сломан. Но самое важное: ей нужно добыть информацию, какие экзамены требуются при поступлении в гимназию. Необходимо составить план обучения и купить необходимые учебники. Целый месяц изображать из себя гувернантку она не сможет. Поэтому придётся потрудиться, чтобы не вызвать подозрений у графа и его доброй жены.
– Задумчивая вы какая-то. – Отметила Глаша и с сочувствием посмотрела на её ключицы всё в ссадинах. – Болит?
– Болит, значит живое. Так папенька говорил. – Улыбнулась Аня. – Не волнуйся, со мной всё хорошо. Просто задумалась.
Глаша облегченно вздохнула и подала Ане полотенце.
– К завтраку пойдете?
Девушка на секунду задумалась, а потом весело подмигнула.
– Пожалуй, да. Кажется, я со вчерашнего обеда ничего не ела.
Когда Глаша привела в порядок её волосы и помогла одеться в зелёное повседневное платье из тонкой трикотажной ткани, выданное розоволосой Асей в далёком будущем, Аня готова была выйти к завтраку.
Сегодня, на удивление, всё семейство Ильинских было в сборе. Ане даже неловко стало. Все радостно её приветствовали и от этого будто камень с души упал. Аня боялась, что граф с женой решат, что им не нужна проблемная гувернантка, которую к тому же подозревают в террористической деятельности, но или Николай выдал другую версию, или они плевать хотели на мнение общества, Аня пока не понимала, но встретили её радушно.
Николай помог ей сесть, подвинул стул, слегка коснувшись её плеч пальцами. Этого жеста никто не видел. Для всех он лишь проявил галантность. Под платьем по коже побежали мурашки, но Аня не подала виду, что вообще заметила прикосновение. Что делать с Николаем и своими чувствами к нему, она пока тоже не определилась, а потому решила делать вид, что ничего не произошло, хоть это и было сложно.
Из разговора она поняла, что Николай довёл до родителей усеченную версию событий. По ней Аня просто попала под раздачу. Александр Сергеевич преследовал преступника, а она случайно оказалась в той пролетке. Подробности с допросом молодой граф опустил. И, наверное, так было даже лучше. Натали так и сияла, когда брат расхваливал доблесть и героизм Гнездилова. Это дарило ей надежду, что отец, наконец, изменит к надворному советнику своё отношение.
Павел Андреевич и, правда, был удивлён.
– Надо, надо замолвить об нём словечко перед министром, – произнёс он и отложил салфетку в сторону. – Что ж, мне пора в службу, день начался. И тебе, Николя, советую не прохлаждаться. Проверка всё ближе. И если Гнездилову есть, что предъявить, ты бы хотя бы не опростоволосился. Держи дела в порядке, раз рвения к службе в тебе нет.
Николай скривился. От упоминания о полицейской канцелярии у него портится аппетит.
– Вы же знаете отец, к какой службе у меня есть рвение, но…
– Цыц, – неожиданно резко перебил его батюшка и, тяжело поднимаясь со стула, добавил. – Об том даже и не говори мне.
– Николя, ну зачем ты опять? – Зашептала в его сторону Татьяна Александровна. Она поднялась с места и отправилась за мужем.
Николай был раздосадован. Только что он был в прекрасном настроении, рассказывая о подвигах Гнездилова, а сейчас снова получил свою порцию отцовского недовольства. Разве виноват он, что тогда всё так случилось? Да он готов ехать в самый отдалённый полк, лишь бы только не сидеть в канцелярии и не перебирать бумажки.
Аня решила, хоть как-то исправить ситуацию. Ей было очень жаль молодого графа. Она не знала всей истории, о которой они так обтекаемо говорили, но было видно, что служба не приносит ему никакой радости.
– Пользуясь случаем, Николай Павлович, – Аня подняла глаза от тарелки и посмотрела на молодого графа, который занимал место напротив неё, – я бы хотела поблагодарить вас. Александр Сергеевич, несомненно герой, но, если бы не вы, один Бог знает, что со мною было бы.
Николай оживился. Мысль о горьком своём положении улетела куда-то далеко. К нему сейчас обращалась та, что так неожиданно завладела всеми его мыслями.
– Вы льстите мне, Анна Алексеевна. Но мне это очень приятно. – Улыбнулся Николай и посмотрел на нее своими синими глазами.
Граф уже забыл и об истории с Лилит, и о канцелярии, и о словах отца. Какая по сути разница всё это, если дерзкая и своенравная девчонка вдруг склоняет свою голову перед ним и сыплет благодарности?
– Я не льщу, а говорю абсолютно серьезно. – Еще секунда и она просто утонет в этой синей бездне его глаз.
– Пустяки. Это было справедливо, Аннет. – Улыбнулся Николай только ей. – Вы не должны были там оставаться.
Наблюдавшая эту сцену Натали переводила взгляд с одного участника беседы на другого. Она немного завидовала гувернантке, но лишь отчасти, ведь, это с ней случились все эти события. Однако репутация была дороже. Одно дело, когда обсуждают Аннушку, а другое – Натали – дочь графа Ильинского. Ну уж нет, такой славы ей точно не надобно.
– Николя, ты сегодня встретишься с Александром Сергеевичем? – Спросила она под влиянием своих мыслей о надворном советнике.
Очарование моментом прошло. И Николай, и Аня вдруг осознали, что они не одни и нужно соблюдать приличия.
– Конечно. – Спокойным голосом ответил ей брат, допивая кофе. Словно и не было ничего еще секунду назад.
– Передай ему мое восхищение.
Николай улыбнулся в усы и кивнул.
– Непременно, дорогая сестрица. А сейчас позвольте откланяться.
Он встал и, бросив еще один говорящий взгляд на Аню, поклонился и вышел из столовой.
Натали погрузилась в свои мечты. Даже гадать не надо было, о ком они.
Аня сидела как к стулу приклеенная. Кажется, с Николаем будет сложнее, чем она думала. Вчера, пока ехали домой, он не сказал ни одного лишнего слова. Был озабочен её состоянием, отдал перчатки, так как Аня потеряла свои вместе со шляпкой. Её клонило в сон от усталости и стресса и в какой-то момент она не удержалась и от мерного покачивания пролетки по мостовой, стала засыпать. Он придерживал её руку. В какой-то момент пролетка подпрыгнула на кочке, Аня очнулась и поняла, что ее голова лежит на его плече. Она дёрнулась, выпрямилась, но молодой граф ничего не сказал, будто и не заметил перемены. Даже оправдываться не пришлось.
Сейчас же в столовой он снова бросал на неё жаркие взгляды, как тогда в кабинете, а она краснела от них до кончиков ушей.
Надо срочно брать себя в руки. Необходимо выдержать месяц и исчезнуть отсюда. Но как выдержать, когда сама ждёшь прикосновения, а в синих глазах молодого Ильинского хочется утонуть. Эх, ну что за подстава? За этим завтраком она решила минимизировать с ним общение. Есть можно и в своей комнате. Да и вообще, основная её роль в этом доме – обучать Сашеньку. А остальное можно и сократить. Все-таки гувернантка – это такая же прислуга, как и Глаша или экономка Дарья, только рангом повыше в силу происхождения. Вот и знай, Аня, своё место. Аня усмехнулась: забавно, давно ли оно стало твоим, девушка из будущего?
Ей ещё предстояло выяснить, откуда гравировка на ее крестике, да попробовать понять, что за ячейка террористическая, в которую входят Иван и, возможно, Ася. В общем, есть чем заняться. А всё эти мысли о синеглазых мужчинах, пусть даже они невероятно привлекательны, стоит засунуть в одно место.
Но вообще, это так удивительно, думала Аня, когда в арсенале женщины нет свободы и равноправия, коротких юбок и решительных действий. Но от этого игра не становится скучнее, а наоборот, каждый взгляд, слово, поступок несёт в себе смысл, обещание, послание.
Ильинского уж и след простыл, а она всё сидела, вертела в руках серебряную вилку и думала неизвестно, о чем. Точнее, известно, конечно. И хорошо, что в столовой не было Татьяны Александровны. Та бы моментально поняла, какие искры летают между её сыном и Аней. А вот это было совсем некстати. Натали же сама витала в облаках, а потому не заметила ни взглядов, ни молний, ни красных Аниных щёк.
Зато, уходя, их заметил Николай. Сердце его ликовало и даже предстоящий день на службе не казался уже таким ужасным испытанием, ведь, вечером его снова ждёт милая Аннет. Он был настроен действовать решительно. Как ни крути, ждать, перебрасываясь взглядами, было не свойственно графу. К Ане он чувствовал не просто интерес. Вчера в отделении он испугался за нее так, что готов был наброситься на Гнездилова и прибить его собственными руками. Ему тяжело дался разговор с Александром, но это был единственный вариант. Если бы сыщик решил, что доказательств достаточно, пришлось бы обращаться за помощью к отцу, а это – конец карьеры самого Александра Сергеевича, и что самое ужасное – конец репутации гувернантки.
Наверное, если бы Николя был так же сдержан в ситуации полуторагодичной давности, не пришлось бы ему бросать карьеру в армии. Но взбалмошной Лилит нужно было всё и сразу, а он, как идиот пошёл у неё на поводу. В итоге, она быстро отказалась от своих слов, стоило открыться её мужу об их отношениях прилюдно в собрании, оставила его в дураках. О грандиозном скандале, слух о котором разнесся далеко за пределами маленького городка под Нижним, и говорить не стоило. Еще бы, молодой, перспективный офицер граф Ильинский закрутил адюльтер, да не абы с кем – с женой самого генерала Оболенского. Один Бог знает, как еще сие безобразие не закончилось дуэлью. Ну что ж, что ни делается – к лучшему. Тогда он никогда не вернулся в Петербург, не встретил Аннет, рядом с которой возникала смесь удивления, восхищения и спокойствия одновременно. То, как девочка держалась при допросе, поразило его.
Для Николя осталось неясным её участие в ячейке, но ему не хотелось верить, что милая Аннет – противница режима и террористка. Ему почему-то казалось, что её подставили. Надо будет высказать свои соображения Гнездилову. Он, конечно, тщеславен, но никогда не побрезгует информацией или версией, если она интересна. С этими мыслями Николя спустился в вестибюль, поздоровался со швейцаром Иваном Кузьмичом и, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, вышел на Галерную улицу.
Глава 2.
После завтрака Аня с Сашей занялись уроками. Они вновь читали и обсуждали прочитанное, писали некое подобие диктанта и решали примеры. Пока Ане удалось скрыть, что она ни черта не понимает в дореволюционной грамматике. Чтобы восполнить пробелы, нужно обязательно посетить книжную лавку и найти книги для преподавателей. Такие же, как пособие по преподаванию географии, которое уже было в её стопке от Порфирия Георгиевича. Ей также нужна была программа экзаменации для поступления в гимназию и ещё некоторые книги. А потому, закончив с уроками, она пришла к Татьяне Александровне, отпроситься в город.
Графиня сидела в будуаре и слушала отчёт экономки Дарьи об обеде и делах, которыми занималась сегодня прислуга. Аня постучала в дверь и осторожно заглянула к хозяйке.
– Ой, простите, пожалуйста, я попозже зайду. – Извинилась она, увидев, что с графиней беседует Дарья.
– Ах, Аннушка, проходи. Мы почти закончили. Да и тебе, – улыбнулась Татьяна Александровна, – будет полезно послушать отчёты о хозяйстве. Что ни говори, а никого из нас чаша сия не минует.
Дарье не понравилось, что она должна объясняться при гувернантке. Девушка заметила, как недовольно та поджала губы, но вслух ничего не сказала. Аня сделала вид, что не заметила недовольства и тихонечко уселась в кресло у печи.
– Масла сливочного два с половиною фунта купила да овощей. Утром молочник заходил, да за дрова заплатили. – Отчитывалась Дарья. – Завтра с утрева на рынок пойду за мясом. Говорят, первый сорт по 17 копеек за фунт нынче. Собственноручно выберу, вместе с Пелагеей.
– Вот и верно, сходите вместе. Две головы лучше. Ещё Рождество впереди, надо запасы делать, чтобы потом не толкаться в очередях. – Подытожила Татьяна Александровна.
– Из усадьбы не писали? Может, что привезут, урожай наверняка собрали.
– Нет, пока не писали. Может и ехать придётся. Павел Андреевич хотели сами проверить, как там управляющий справляется. Но это пока лишь планы. – Отмахнулась графиня, отпуская экономку. – наверное, всё, Дашута. Ах, простой. Праздник же скоро, Покрова! Выдели всем по рублю денег к жалованию.
– Спасибо, Татьяна Александровна, только не все заслужили, – выдавила из себя Дарья и покосилась на Аню. – Разве можно ж всём одинаково жертвовать.
– Не мелочись, Дарья. – Отругала её графиня. – Да не считай чужое. Это к празднику, а значит, всем одинаково.
Дарья поклонилась, буркнула «Как скажете-с» и вышла.
– Не представляю, как вы держите всё в голове, – абсолютно искренне восхитилась Аня. Она не собиралась подлизываться или врать. Содержать огромный дом, никого не обидеть, обо всех помнить – это сколько сил нужно!
– Ах, дитя моё, – улыбалась графиня. – Это всё с опытом приходит. По молодости и я ошибалась. Помню, как-то летние яблоки заготовила на зиму, так они попортились до Рождества. Да и так, сколько было всего – не упомнишь. А ты ко мне просто так и заглянула или по делу? – Вдруг вспомнила женщина.
– Татьяна Александровна, можно мне отлучиться? На пальто Глаша пуговицы пришила новые, а вот к сапожнику бы надобно – каблук починить. Да в книжную лавку заехать, да в галантерейный магазин. Натали обещала одолжить мне свои ботиночки, которые она уже не носит.
– Конечно, дитя моё, поезжай. Я лишь об одном переживаю. Ты столько натерпелась вчера, что я беспокоюсь о твоем здоровье. Если все в порядке, то нужно обязательно поправить все дела.
Аня заверила, что все отлично. На том и порешили. Графиня предоставила Ане свой экипаж и разрешила взять с собой Натали и Глашу.
Ожидая, пока кучер подготовит экипаж, девушки, нахохлившись как воробушки под холодным октябрьским солнцем, переминались с ноги на ногу у входа в парадное. Аня решила, что обязательно зайдёт в магазин белья и прикупит тёплых чулок. Кто знает, когда выпадет снег, а ей здесь ещё месяц куковать. Размышляя так, она вдруг заметила, что напротив в арке дома трётся человек. Она бы не обратила на него внимания, мало ли кто ходит по улицам столицы, если бы не знакомый овечий полушубок и шапка, надвинутая на глаза. Передёрнуло. Воспоминания о том, кто пытался сначала залезть к ней в сумку, а потом разговаривал с Гнездиловым, выстроились в логическую цепочку. Получается, в первый день сыщик сам подослал к ней вора, чтобы тот выкрал кольцо. Но она перехватила руку и не дала вынуть его. А вчерашний разговор только подтвердил их знакомство.
Ну, а то, что человек Гнездилова теперь следит за ней, вообще не стало сюрпризом. В конце концов, она бы на месте Александра Сергеевича поступила точно так же. Человек словно заметил, что Аня неотрывно смотрит на него и отступил в тень арки. Зная, что это проделки Гнездилова, она успокоилась. Не можешь изменить ситуацию – измени к ней отношение. Но неприятно все же было.
Через двадцать минут девичьим составом они катили в сторону Невского проспекта. Натали поехала только с одним условием, что они проедут мимо сыскного управления, то бишь дадут крюк. Аня сначала воспротивилась, но потом решила, что ей это не много будет стоить. Просто проехать мимо.
Пролетка тряслась по мостовой, полог был поднят, и Аня очень надеялась, что, когда они проедут мимо, никто из офицеров не будет стоять на крыльце. По закону подлости, на крыльце собралась довольно большая компания мужчин. Они курили и громко смеялись, что-то обсуждая.
– Матушка велела Николя и Александра Сергеевича к ужину пригласить. – Вдруг сказала Наташа. Аня не поняла, правда и это или нет, но перечить не стала. Пусть потом с матерью сама и разбирается, подумала она устало.
Что за фак такой: как только соберешься минимизировать общение, обстоятельства складываются таким образом, что общения становится всё больше.
А Натали уже подозвала одного из офицеров и спросила, на месте ли её брат и сыщик Гнездилов? Тот сказал, что они отсутствуют, и Аня облегченно выдохнула – хоть одна удача. Натали-таки передала через поручика свою просьбу и тот, раскланявшись, клятвенно обещал передать всё послание слово в слово.
На Невском как всегда было не протолкнуться. Девушки заглянули к мастеру по ремонту обуви, а также в магазин готового платья. Аня купила там бельё и тёплые чулки. Магазин был средней руки – самое то, что могла себе позволить девушка её положения.
После была книжная лавка. Продавец и, судя по всему, сам хозяин заведения, очень понравился Ане. Он знал толк в книгах, мог посоветовать не только модную беллетристику, но и учебники, словари, карты.
– Какие словари интересуют юную госпожу? Какие карты? У нас есть печатью получше и есть издательство «Посредник» от Сытина.
– Нет, «Посредник» не надо, можно что-то более качественное, но по приемлемой цене? – Спросила гувернантка.
Она знала, что это издательство Сытина было нацелено на печать общедоступной литературы. Массовость и низкая цена популяризировали чтение в народе, но у неё-то была совсем другая цель.
– О, – восхитился продавец. – А барышня знает толк в книжном деле. Тогда посмотрите вот эти экземпляры, они должны вас заинтересовать.
С этими словами хозяин лавки вынул из шкафа-витрины несколько книг. Они и правда, были отличные – не подарочное издание, зачастую бесполезное, но дорогое, но и не дешёвый народный вариант. Плотная бумага, качественная печать, тиснение. То, что нужно.
Спустив на книжную продукцию прилично денег, счастливая Аня вышла из лавки.
– Ты так хорошо разбираешься в книгах, – удивилась Натали, которая всё время, проведённое девушками в лавке, проторчала у стеллажа с любовными романами.
– Да ну, просто сразу же видно, где хорошая, качественная книга, а где так, ширпотреб.
– Шир… чего? – Переспросила Натали, вставая на подножку экипажа.
– Ерунда в общем. – Прикусила Аня язык и отругала сама себя – надо тщательнее следить за речью.
На ее счастье тут пришла Глаша и Натали отвлеклась на покупки служанки. Глаша накупила по поручению Татьяны Александровны всяческой мелочи в галантерее. Девушки заглядывали в бумажные свёртки, пытаясь рассмотреть булавки, пуговицы и другую полезную для дома мелочь.
– Заедем ещё в парфюмерию, Аннушка? – Предложила Натали.
Аня пожала плечами. Все её дела были сделаны: с книгами она разобралась, накупила всякого, а то, чего не было – заказала. Кроме того, в коробках лежало белье, несколько шляп, ещё одно простое платье для дома синего цвета и кружево для его отделки. Ботинки в ремонт отдали. Поэтому парфюмерный магазин – это, конечно, не обязательно, но раз Натали так хочется, почему бы нет.
Глава 3.
Магазин парфюмерии и косметики отличался от современного для Ани «Летуаль» только антуражем. Те же стойкие ароматы, которые, кажется, впитались в кожу девушек-продавщиц, витали в помещении. Крема и масла, помады и румяна, духи – среди всего этого великолепия было не протолкнуться от дам, зашедших просто поглазеть или прикупить флакончик изысканной и роскошной жизни.
От изобилия ароматов начинала болеть голова. Аня терпеть не могла подобные магазины и в Москве в своем времени старалась обходить их стороной. Тонны косметики ей никогда и не требовались, духи она носила одни и те же уже лет семь, а потому ее вариант – заказать и забрать заказ в магазине. Минимум времени в душном, пропахшем отдушками зале.
Здесь же такой возможности не было. Счастливая Натали бродила между витринами, старательно обходя других дам. Через десять минут Аня не выдержала и шепнула на ухо подруге, что подождет на улице.
Ветер пахнул в лицо. Как же хорошо дышать пусть и холодным, но свежим воздухом! Проспект гудел. От пролеток было не протолкнуться, время от времени громыхал трамвай, люд сновал туда-сюда, предлагая товары, праздно шатаясь, глазея на витрины, спешил по своим делам. Аня стояла у входа в магазин. Двери ежесекундно хлопали, впуская и выпуская посетителей. Но это было лучше, чем в теплом, душном помещении толкаться пятыми точками.
Наблюдая за жизнью города, Аня заметила остановившийся у края дороги экипаж. В нем сидела яркая, статная блондинка лет тридцати в невероятной шляпке – маленькая и аккуратная, она была отделана вуалью и яркими крашеными перьями. Слишком вычурно, показалось Ане, но блондинке шло. Тонкий носик, вздернутый к кончику, хороший профиль, правильные черты лица. Слегка тонковаты губы, по некоторым источникам – признак стервозной натуры. Рядом с девушкой восседал крупный, грузный мужчина чуть за сорок в военной форме. Дама была чем-то недовольна, о чем сообщала своему спутнику шипящим тоном на ухо. Тот отмахивался, но терпел. Господи, бывают же стервы и терпят же их мужики, подумала Аня и поплотнее запахнула пальтишко. Дама дождалась, пока спутник выберется из пролетки и вышла из экипажа, опершись на его руку. Аня отметила весь наряд дамы. Накидка была в тон шляпке, явно сшита из дорогой ткани на заказ и в единственном экземпляре. Полоска черного коротковорсного меха обрамляла пальто по периметру. Эпатажно, но в меру, решила Аня. Парочка пошла в сторону парфюмерии и Аня даже отодвинулась на шаг, чтобы точно не помешать им войти.
В этот момент из магазина выходила Натали, убирая кошель в сумочку. Она была погружена в свои мысли, несла в руках пакет с покупками, и Аня уже хотела ее окрикнуть, как блондинка в перьях вдруг воскликнула:
– Ах, малышка Натали! Натали Ильинская! Ты ли это?! – И всплеснула руками. Спутник ее озадаченно нахмурился, как будто увидел напоминание о чем-то неприятном, что случалось с ним когда-то.
Наташа подняла голову и ахнула:
– Лилит! Вот так встреча! Боже мой!
Она так и не закрыла ридикюль, словно молнией пораженная, и рассматривала пару долгие несколько секунд. Через мгновение, придя в себя, Натали присела в поклоне, здороваясь со спутником блондинки.
– Здравствуйте, господин князь!
Тот нехотя кивнул, кажется, узнав, кто перед ним, и решительно шагнул в сторону. Дама в перьях хмыкнула недовольно, но перечить не стала.
– Мы с мужем торопимся, малышка Натали, не хочу его задерживать. Он итак не очень доволен, что я потащила его в магазин. Но я была рада повидаться с тобой. Привет матушке и… – Лилит вдруг осеклась, бросила взгляд на Аню, наблюдавшую за сценой, и отошла к своему князю.
– Очень рада встрече, Лилит. – Торопливо попрощалась Натали со знакомой и, рукой поманив Аню, направилась к экипажу.
Что-то нехорошее шевельнулось в Ане, какая-то странная чуйка на уровне ощущения. Она не смогла определить, в чем причина, но поняла одно – блондинка ей не понравилась. Говорят, мнение о человеке складывается в первые сорок секунд знакомства. Это были те самые сорок секунд, за которые Аня поняла – с этой княгиней она никогда бы не смогла подружиться.
Натали все переваривала встречу. Она не рассказала даже, что купила в парфюмерном, только сидела и, уставившись в одну точку, о чем-то думала.
– Все в порядке, Наташа? – Спросила Аня. Такая реакция ее настораживала.
– Да-да. Ох, Аннушка. Какая встреча, кто бы подумал! – Ошарашенно проговорила Натали и добавила вознице. – Трогай!
Притихшая Глаша сидела в углу и внимательно смотрела на хозяйскую дочку. Аню взяло любопытство. Что за мадам-то такая, от которой Наташа даже дар речи потеряла.
– Это ваши родственники? – Решила закосить под дуру Аня. Если юная графиня не рассказывает сама, почему бы не попробовать выведать обстоятельства таким способом?
– О, нет! Что ты! – Наташа отрицательно покачала головой. – Это Оболенские. Николя служил в полку, которым командует князь. Из-за Лилит и вышла вся та нехорошая история. Всемилостивый Боже, если maman узнает, что они в столице, ее сердце не выдержит!
Ах, вон оно что! Так эта Лилит, кажется так ее зовут, замешана в скандале, из-за которого Николаю пришлось покинуть полк и перевестись в канцелярию сыскного управления. Ну что ж, неудивительно. Она вполне в его вкусе – богатая, ухоженная, стервозная блондинка с великолепной фигуркой. Как раз самое-то для молодого повесы-графа. Ане стало противно. Это она тонула в его синих глазах и справлялась с румянцем. А для Николя список женщин на Ане был на какой-то там странице. Она даже в десятку вряд ли входит. Тем более, если в этом списке есть такие как Лилит, то ли с завистью, то ли со злостью подумала девушка.
Настроение испортилось окончательно. Аня расхотела слушать про Оболенских, но Наташу как прорвало:
– Из-за Лилит вышел ужасный скандал, который папенька на силу смог умять. Мой братец явился в дворянское собрание, где встречается весь свет, и чуть ли не во всеуслышание объявил о них с княгиней. Все итак догадывались, но, чтобы напрямую признаться – это не слыхано! Представляешь, этот влюбленный дурень, – на этих словах Аню словно в сердце кольнули острой спицей, – даже хотел с князем стреляться! А Лилит опровергла все и оставила Николя в дураках. Благо, что Оболенский оказался с головой. Они с papa решили, что Николя уйдет со службы и вернется в Петербург. Здесь его не хотели брать в полицию, но ценою огромных усилий отец уладил этот вопрос.
Теперь понятно. Ради этой красотки Николай рискнул всем – своей честью, репутацией, карьерой. Что он получил в ответ, на лицо. Видимо, он ее действительно любил. Ради мимолетного увлечения не рушат свою жизнь.
А Натали все говорила:
– Этот год после стоил отцу нескольких приступов. А уж сколько матушка нервов истратила – не передать словами! Что только они не делали, чтобы его остепенить. А Николя лишь кутил, ходил кое-как на службу и менял девиц как перчатки. Полгода назад его попустило, а тут снова она. Боже! – Снова ахнула, соображая Натали.
– Да уж. – Только и смогла вымолвить Аня. Вот так поворот. Кто бы мог подумать!
Пролетка уже докатилась до Исаакиевской площади. До дома на Галерной оставалось всего ничего. Надо же так вляпаться! Надо же влюбиться в человека, который в попытках забыть о несчастной любви, искал утешения во множестве других женщин. Разве думала Аня еще сегодня за завтраком, что она – лишь таблетка забвения. Ну нет, фиг ему с маслом. Значит, оно и к лучшему. Не было любви – и нечего начинать. А то напридумывала себе – взгляды, касания, поцелуи. Угомонись, девочка, и знай свое место!
Глава 4.
О том, что Оболенские появились в Петербурге, Николя узнал не от Натали. Он давно уяснил, утаить что бы то ни было в свете – большой труд. Еще утром на крыльце управления все только и говорили, что князь Оболенский, генерал-майор Nского полка прибыл в столицу вместе с супругой по особому распоряжению самого Императора.
Новость эта отозвалась болью где-то в сердце. Нет, он давно уже не был влюблен в Лилит, да и усвоил крепко – предательство прощать нельзя, но точно знал: ее появление здесь не сулит ему ничего хорошего. Зная ее характер, можно быть уверенным, Лилит непременно будет искать встречи. Конечно, он хотел бы с ней увидеться, посмотреть в ее бесстыжие голубые глаза. Но не более того. Более интересно было даже то, как он будет реагировать на нее, спустя столько времени. Тогда, полтора года назад он был ею просто пленен. Но это – не любовь была вовсе, а болезнь.
Николай формировал картотеку, приводил в порядок новые документы, поступившие в управление, а сам находился мыслями далеко отсюда – в том времени, когда он юный перспективный офицер приехал в полк служить.
Зашел Гнездилов, уточнил, поедет ли обедать Николай. Тот отсутствующе посмотрел и ничего не ответил. Александр Сергеевич присвистнул и потряс Николая за плечо.
– Натали заезжала по пути на Невский, велела передать, что нас ждут к ужину. – Задумчиво озвучил Николя приглашение Гнездилову, словно очнувшись.
– Благодарю, Николай Павлович, перед твоей семьей я в долгу. – Ответил сыщик. Николай сделал, что и обещал. Если его отец действительно замолвит о нём словечко, Гнездилов сможет быстрее продвинуться по карьерной лестнице.
– Я хотел сказать кое-что. – Вдруг вспомнил граф. – Мне пришла мысль, что Аннет могли подставить. Как считаешь, Александр Сергеевич?
Гнездилов хмыкнул и задумался.
– Может и так, только вот кто и зачем? Надо это хорошенько обдумать. Но мысль интересная.
Николай кивнул и вновь уткнулся в картотеку.
– Что-то ты задумчивый какой-то, друг мой, не удержался Гнездилов. – Никак утренние сплетни тебе покоя не дают?
– Есть такое, врать не буду. Как бы ни хотел отец все замять, сам знаешь, Оболенские слишком значимая фигура при дворе. Рано или поздно они приехали бы в Петербург.
