Kitobni o'qish: «Вернуть семью. Дочурка доктора Соколова»

Пролог.

Я скрестила пальцы и, закрыв глаза, молилась. Ну, пожалуйста, только не две полоски!

– И че делать будешь? – от вопроса Полины открыла глаза и увидела то, чего больше всего боялась.

На кухонном столе лежал мой тест на беременность. Положительный.

– Скажу Саше, – шепчу еле слышно. – Как такое возможно?

Я не ожидала такого. Мы же предохранялись.

– Тебе на пальцах объяснить? – подруга скептически смотрит на меня.

– Поль, сейчас вообще не до шуточек твоих, – огрызаюсь.

– Ну, тогда пиши своему герою, что он станет папой, – Полина обиженно поджимает губы.

– Такие вещи по смс не сообщают, – но беру телефон и отправляю сообщение Саше. “Привет. Ты где?”

“В аэропорту” – приходит сразу же ответ.

“ Ты куда-то летишь? Почему мне не сказал?”

“А почему я должен перед тобой отчитываться?” – приходит грубый ответ. Я непонимающе гипнотизирую телефон. Что происходит? Почему Саша так со мной разговаривает? Куда он летит? Почему не сказал? Мы же вчера вечером только виделись. Нажимаю кнопку вызова и жду ответа.

Один гудок, второй. Но ответа нет.

Сбросил.

“Не звони и не пиши мне больше” – приходит сообщение.

“Саша, что случилось?” – пытаюсь получить объяснение.

“Ты мне надоела” – приходит какой-то детский ответ.

Я снова набираю номер любимого, но снова гудки. А на третьем звонке и они не проходят.

– Он че, тебя в черный список внес? – Полина с ужасом смотрит на меня. – Что делать будешь? – повторила вопрос подруга еле слышно.

– Не знаю, – по щеке скатилась одинокая слеза, и я прижала руку к животу. Осознание, что там теплится жизнь, перевернуло все в моей голове.

– А учеба? А ГОСы? – Поля словно мой голос разума.

– Не знаю. Не знаю! – в сердцах смахиваю тест и телефон со стола. Опускаю голову на руки, и тело содрогается в рыданиях.

– Не плачь, пожалуйста, – подруга обнимает меня и сама чуть ли не плачет. – Может, он так пошутил и одумается?

Я вскакиваю и хватаю с пола телефон, по экрану которого пошла паутинка трещин. Разблокирую его и дрожащими пальцами набираю сообщение: Пошел ты к черту, Соколов! Не звони и не пиши мне! Я тебя ненавижу!”. Нажимаю “отправить” и, убедившись, что сообщение ушло, бросаю со всей силы телефон об стену. Словно это телефон виноват во всем.

– Ты что? – Полина смотрит на меня испуганно, словно я сейчас и на нее наброшусь с кулаками.

– Пошел он к черту, – повторяю дрожащими губами. Слезы текут по щекам. – Пошел он к черту! – твержу как заведенная.

– Успокойся, моя хорошая, успокойся, – подруга обнимает, и я рыдаю на ее плече. – Мы со всем справимся, – а я лишь киваю на ее слова.

Я справлюсь и без него.

Глава 1.

– Маргарита Павловна, вы опоздали, – я только порог приемной переступила, как слышу эти слова. Смотрю на часы. Да, опоздала. На две минуты.

– На две минуты, – пытаюсь оправдаться, но мои слова лишь усугубляют ситуацию.

– Вы должны приходить на работу на десять-пятнадцать минут раньше, а не на две минуты позже, – припечатывает заместитель директора. – Сегодня такой важный день, а вы опаздываете. Вы же понимаете, что сейчас мы все в подвешенном состоянии. Генеральный директор холдинга СПБ-Клиник очень ответственно подходит к выбору кадров для замещения должностей руководящего состава.

– Ну, я не руководящий состав, – вношу ремарку, но Тимур Шафкатович, который с моей легкой руки стал “шарфиковичем”, как только я пришла сюда работать, аж побагровел. – Маргарита Павловна, если вы так безответственно будете относиться к выполнению своих должностных обязанностей и к трудовой дисциплине, то никогда им и не станете. Запомните, смотря на вас, оценивают не только вас, но и вашего непосредственного руководителя.

– То есть вас? – уточнила, а мужчина кивнул.

Он стоял и распекал меня дольше по времени, чем я опоздала. Но что я могу сделать? Шарфикович сел на своего любимого коня и машет шашкой. И тот факт, что сегодня должны представить нового директора нашего филиала, заставляет его жутко нервничать. Где-то в душе у него теплится надежда, что это будет он. Но вот я уверена, что пришлют кого-то со стороны. Главное, чтоб это был врач, а не просто управленец.

Прошлый директор именно таким и был. Врачи идут и рассказывают о нехватке расходных материалов, о переработке, о своих сложностях и проблемах. А бывший директор превращался в калькулятор на ножках. А если к нам обращались со сложными случаями, то первое, что он спрашивал, – платежеспособен ли пациент. В общем, я ни капли не жалею, что его убрали.

– Маргарита Павловна, вы вообще меня слушаете? – оказывается, я задумалась, а Шарфикович все меня распекает. Глянула на часы. Ровно десять минут длится уже экзекуция.

– Конечно слушаю, – мужчина проследил за моим взглядом и понял, что время идет, а работа стоит.

– Вот видите, из-за вашего опоздания вы задержали и меня, и себя. Чтобы это было в последний раз, иначе я введу штрафы. Вам понятно? – мне грозят ручкой, которую держат в руках, а я киваю, как школьница в кабинете у директора.

– Я вас поняла, такого больше не повторится. Это было в последний раз, – твержу скороговоркой.

– Вы в прошлый раз это же говорили, – Шарфикович скептически скривился.

– В прошлый раз дочь не хотела надевать колготки, а сейчас испачкалась, и пришлось полностью переодеваться, – объясняю мужчине, но ему все равно.

– Мне, если честно, все равно, но чтобы на работу вы приходили вовремя и не воровали мое время, – мужчина покинул кабинет. Кривляюсь, изображая Шарфиковича. “Не воруйте мое время”. Да если б не он, я б уже давно работала как пчелка. Бросаю сумку в шкаф и скидываю пиджак. Жара и так влажно, что хочется раздеться догола. Но дресс-код у нас суров и потому приходится ходить в пиджаках. По должности я администратор, но не тот, что встречает пациентов, а кто координирует работу персонала. По факту я завхоз, нянька, а порой и громоотвод.

Вот бывает, несется какой-то разъяренный врач в кабинет к нашему бывшему директору, а встречает меня и сливает весь негатив. А прооравшись, уже не идет никуда. А я уже в более миролюбивой форме преподношу информацию.

Хлебнув воды, начинаю утренний обзвон отделений. Особое внимание уделяю гинекологическому. Больница большая, но уникальность ее в том, что, к примеру, в нашем филиале есть кардиологический роддом. Будущие мамы, имеющие болезни сердца, идут к нам, а их, как оказалось, немало. Уделяю особое внимание этому отделению, так как у нас там два очень хороших врача. Хоть и относительно молодых, но вот не нашли они общий язык и все тут. Так что я стараюсь гасить конфликты до того, как они разгорятся.

– Марго, ты не идешь, что ли? – в кабинет заглядывает Полина.

– Куда? – я удивленно уставилась на лучшую подругу.

– Ты снова не читаешь общий чат, – укорила меня девушка. – К нам едет Ревизор!

– Кто? – я быстро открываю мессенджер в телефоне и пробегаю глазами. – Вот засада! Бегу, – вскакиваю и, набросив пиджак, оцениваю свой внешний вид в зеркале. Терпимо, хотя из-за жары я практически не крашусь.

Оказывается, через пять минут в конференц-зале будут представлять нового директора. И мне там, как администратору, нужно быть в обязательном порядке. – Ты уже знаешь, кто это?

– Нет, – на лице Полины досада. Она – мои глаза и уши. Именно благодаря моей трудяге “Пчелке” я знаю, что о ком говорят и о чем молчат. Прозвище Полина получила из-за фамилии, но оно прямо отражало ее суть. Она очень трудолюбивая, видимо, потому и одинокая. Потому что времени на личную жизнь просто-напросто нет. Она была помощницей прежнего директора. И наши кабинеты напротив друг друга.

– Как ты думаешь, он меня не попросит? – и девушка делает жест рукой, что-то вроде движения метлой при подметании.

– Давай выясним сначала, кто это, – я не хочу расстраивать подругу раньше времени. К сожалению, практика, когда новый руководитель приходит со своей командой и, естественно, со своим помощников, не является новостью.

Все сотрудники администрации, главы отделений и свободные врачи, у кого нет сейчас пациентов, стекались к конференц-залу. Всем любопытно взглянуть на новое начальство собственными глазами. Девушки так вообще нарядились. А те, у кого обязательным атрибутом является халат, расстегнули их якобы из-за жары. И демонстрировали ножки в коротких юбочках. Жара стояла невыносимая, а у нас сломались три кондиционера, а я не позвонила в фирму по обслуживанию, хотя хотела сделать это первым делом. Один из них как раз в конференц-зале. “Твою ….!” – проглотила ругательство. Последнее время дочь активно повторяет запрещенные слова везде, где их слышит. Потому я перестала ругаться даже у себя в голове. Если б не Шарфикович со своим распеканием меня поутру, я бы успела позвонить, и они бы уже этот кондер точно отремонтировали, так как на нем сбились настройки. Он шпарил ледяной воздух и потому в конференц-зале, как в морге. Свежо и бодрит.

– Что с кондером? Ты не подала заявку на ремонт? – Полина удивленно смотрит на меня. Она еще вчера мне об этом сказала, но вчера я не успела, так как обещала Аглае забрать ее пораньше из сада, а сегодня произошел конфуз с переодеванием и моим опозданием.

– Не успела, – раздражаюсь на свою оплошность. – Ничего, сейчас все набьются как селедки в банку и не замерзнут, – ворчу тихо.

Мы с Полиной встали у стеночки. Обе с блокнотами, готовые записывать указания нового начальства.

Конференц-зал похож на улей. Жужжит, и все обсуждают, крутят головами, чтобы не пропустить появление главного действующего персонажа – нового директора.

– А ты, кстати, почему опоздала? – шепчет Полина мне на ухо.

– Аглая сок попросила попить, когда уже одеты были. Себя облила, меня облила и Сгущенке досталось, – подруга давится со смеху.

– Ничего смешного, – бурчу недовольно.

– Да я не над тобой. Кто додумался дать собаке кличку Сгущенка? Как вы ее коротко называете? – подруга прячет лицо за раскрытым ежедневником.

– Сгуха, – я тоже улыбаюсь. Сгущенкой щенка назвала дочь. Она просила собаку с трех лет. Ежедневно, планомерно, ребенок проедал мне плешь. Я сперва думала, она забудет, переключится, как это часто бывает у детей, но нет. Она требовала обозначить конкретные сроки приобретения щенка, и я сдалась. Щенок у нас уже неделю. Из потерь: мои туфли, два коврика и домашние тапочки. Из плюсов: Аглая просыпается эту неделю в шесть тридцать, как по часам, и мы втроем идем гулять. Я, Аглая и Сгущенка.

По залу пронесся гул и стих.

В конференц-зал вошли двое. Директор холдинга и мужчина, которого я не видела без малого пять лет. Тот, кто разбил мне сердце и разделил жизнь на “до” и “после”. Александр Николаевич Соколов.

Мне кажется, я забыла, как дышать. И если б не Полина, которая незаметно толкнула меня в бок, я бы так и не вдохнула. Но, видимо, тычок был слишком сильный, так как я закашлялась. В помещении, в котором была гробовая тишина, это было особенно громко. Я спрятала лицо за блокнотом, но поздно. Александр меня увидел. У него на мгновение расширились глаза. Но потом взгляд стал жестким, а губы превратились в тонкую полосочку.

– Доброе утро, коллеги, – поздоровался генеральный директор холдинга. Довольно высокого роста, крупноватый. Он производил впечатление добродушного старичка, но внешность обманчива. – Рад представить вам вашего нового руководителя. Прошу любить и жаловать. Соколов Александр Николаевич, – мужчина сделал шаг назад и захлопал в ладоши, а за ним разразился аплодисментами весь конференц-зал. Словно мы на концерте Стаса Михайлова, а в зале дамы за пятьдесят.

– Капец, – слышу выдох Полины. В общем, она озвучила и мои мысли.

– Угу, – соглашаюсь с ней. По ходу, это не ей надо искать новую работу, а мне. И чем скорее, тем лучше. Думаю, с сегодняшнего дня и начну.

– Рад приветствовать вас, – Александр одарил всех сногсшибательной улыбкой. Вот же кобель! И не постарел же ни капельки за это время. Руки вон какие накачал, что даже вены видно. Я рассматривала своего бывшего. Хорош, ничего не скажешь. Легкая щетина оттеняет загар. Явно не в Питере он так подзагорел. Хоть у нас и жарко сейчас. Но никто не скажет, что завтра небо не затянут тучи, не начнется моросящий дождь с пронзительным ветром, и так дня на три. Он словно специально облачился в рубашку глубокого синего цвета. Знает, зараза, что этот цвет оттеняет его глаза. Они у него и так пронзительные, а если он одет в синее, то в них просто утонуть можно. И если судить по тому, как на него смотрят дамы в зале, кое-кто уже и потонул, и даже спасаться не спешит. Дуры. Поматросит и бросит, как меня. Судорожно сглатываю ком в горле.

– Хорош, – слышу шепот Полины и хочу ее прямо сейчас стукнуть ежедневником. Если и она попадает под его очарование, то я ее поколочу.

– Постарел, – отзываюсь в ответ. Ну а что? Я не собираюсь говорить, что он стал еще шикарнее, чем был.

– Где? – Полина лукаво смотрит на меня, прикрыв лицо блокнотом. Но по искоркам в ее глазах я понимаю, что она издевается надо мной.

– Морщины вон, около глаз, – отвечаю и сурово свожу брови. Нечего тут устраивать черт-те что.

– Они ему идут, – отзывается Полина. Я снова бросаю злой взгляд, но не успеваю ничего сказать, как слышу свое имя.

Поворачиваюсь на говорившего и понимаю, что Соколов уже выступил и слово снова взял гендир. Вот он-то как раз и представлял меня Соколову.

– Уверен, что Белова Маргарита Павловна с радостью вам покажет и поможет во всем, – мужчина махнул в мою сторону рукой, а у меня было жуткое желание сделать книксен. А может, ноги просто подкашиваться стали.

Соколов смотрел на меня и молчал, а мне стало жарко. Хотя кондиционер шпарил как ненормальный. Он сверлил меня взглядом, изучал, а я только и могла встать максимально ровно и смотреть открыто, не отводя глаз. Словно и не знакома с ним, и не он мне снился каждую ночь после расставания. А потом, когда родилась Аглая, я вообще перестала спать. Так что хоть на время он покинул мои сны. А потом уставала так, что спала, как только голова касалась подушки. И вот лишь последние год-полтора я перестала о нем думать и выдохнула. И на тебе, здрасте.

Я стояла и кивала, так и не решившись подойти к гендиректору и к Соколову. Представление окончено, и мне бы свалить под шумок. Но мужчины смотрят на нас с Полиной, и уйти в этот момент нельзя. К мужчинам подходят дамы, строят глазки и кокетничают.

– Может, свалим? – малодушно шепчу Полине.

– Дура, что ли? – отвечает подруга уголком рта, так как тянет напряженную улыбку. – Ща все отойдут и надо подойти. Геннадьич неспроста нас представил.

Мы не успели подойти, как к мужчинам подскочил “Шарфикович” и стал рассыпаться в комплиментах.

– Мы так рады, что во главе филиала встал такой именитый человек. Все, кто следит за миром медицины, знают ваше имя. Правда, Маргарита Павловна? – а я лишь киваю. Но тот взгляд, которым одарил меня Соколов, пробирает насквозь.

– Оставляю вас в надежных руках. Знакомьтесь с коллективом, принимайте дела, а мы пока отойдем, – Геннадьич отвлекает “Шарфиковича” от вылизывания зада нового руководителя и уводит его и Полину. Полину при этом он держит под руку и похлопывает по ладошке второй рукой. Я даже отвлеклась от Соколова и уставилась на эту непонятную сцену. Это что сейчас было? Геннадьич подкатывает к Полине?

– Ну, здравствуй, Маргарита Павловна, – от звука голоса Соколова я вздрагиваю.

– Те, – поправляю я мужчину. Не хотела нарываться, но язык мой – враг мой. Соколов непонимающе смотрит на меня. – ЗдравствуйТЕ, – уточняю.

– Ох, простиТЕ, – кривляется Соколов. – Уж кого я здесь не ожидал увидеть, так это вас, – мужчина намерено переходит на “вы” и выделяет интонацией это.

– Я тоже, – отзываюсь, стараясь, чтобы голос звучал максимально нейтрально. Никаких выяснений отношений, никаких скандалов. Делать вид, что между нами ничего нет и не было. А что между нами было-то? Головокружительный роман и кидок. Я уверена, таких, как я, у него было разом штук пять. Так что удивительно, что он меня вообще вспомнил. – Идемте, я вам все покажу и расскажу.

И мы пошли. Я чуть впереди, Соколов позади. При этом я спиной чувствую его взгляд. Иду, а у самой ноги подкашиваются.

– Это ваш кабинет. Вы пока можете освоиться, а я подготовлю всю документацию и смогу рассказать вам актуальную информацию, – я открываю перед мужчиной дверь его кабинета, приглашая войти.

– Мне сейчас нужна вся информация, – и мужчина, приобняв меня за талию, практически заносит в свой новый кабинет.

– Но я не готова, – бормочу еле связно.

– Очень хорошо. Значит, ответы будут максимально честными, – я прижата спиной к двери, а мужчина непозволительно близко.

– Александр Николаевич! – я возмущенно отталкиваю мужчину. – Что вы себе позволяете?

В этот момент в дверь постучали, и я облегченно улыбнулась.

– Мы не закончили, – бросает мне Соколов и открывает дверь.

На пороге стоит “Шарфикович” и удивленно смотрит на меня. Как никогда я рада этому лизоблюду, который пришел нализывать себе место под солнцем. Я выскакиваю из кабинета, словно меня там на раскаленных углях держали. Забегаю к себе, благо это рядом, и закрываю дверь, поворачиваю вертушку замка.

Опираюсь на дверь спиной и медленно съезжаю. Господи, где ж ты был пять лет назад? Я тебе писала, звонила, телефоны обрывала. Даже домой к тебе ездила, где на меня посмотрели как на побирушку или шалашовку последнюю. Тогда где ты был, когда был так нужен? Зачем сейчас рушишь мою устоявшуюся жизнь? Сейчас я справилась со всем сама, без тебя. Отчислилась с последнего курса института, уехала к маме, родила и смотрела, как на меня с осуждением поглядывают соседки и кумушки, что любят сидеть у подъезда. Восстановилась в институте, в Питере, заочно закончила последний курс и нашла работу. А когда обустроилась, то забрала дочь. Я полгода как ипотеку взяла в новом районе. Студию, но нам с Аглаей хватает места. Сейчас ты не нужен! Слезы текут по щекам, а внутри все болит. Я только отпустила, только забыла, каково это – когда сердце кровоточит. И вот ты вошел в мою жизнь снова. Зачем ты так со мной, жизнь? Я и с первого раза поняла урок. Или ты решила проверить: усвоила ли? Ну так вот, усвоила! И второй раз на эти грабли не наступлю.

В кабинет тихо постучали, но я не хочу никого видеть. Если это Соколов, то не смогу нормально с ним поговорить. Не выдержу. Точно, надо искать новое место, пока еще в состоянии уйти гордо.

– Марго, это я, – еле слышно раздается голос Полины из-за двери. Встаю, вытираю лицо и открываю дверь подруге. Она проскальзывает в кабинет и запирает снова дверь. – Что случилось?

– Ничего. Ему поговорить захотелось, – я подхожу к зеркалу и смотрю на себя. Вот это меня, конечно, прорвало знатно. Я последний раз так рыдала, когда была беременной. Тогда мне врач сказала, что если так продолжится, дорыдаюсь я до выкидыша. И мои истерики как рукой сняло. Я задвинула тогда чувства и эмоции куда подальше, а на первое место встал ребенок. Ее здоровье, ее интересы. Спасибо маме, она меня поддержала и быстро рты заткнула бабкам. Мировая у меня мама и без нее я бы не справилась.

– И что делать будешь? – Полина немного испуганно и пришибленно смотрит на меня.

– Ничего. Новое место работы искать, – я настроена решительно. Привожу лицо в порядок. Глаза и нос красные и опухшие, что выдает тот факт, что я плакала. Но ничего. Часик посижу у себя в кабинете и успокоюсь.

– А может, поговоришь с ним по-нормальному? – у подруги взгляд словно у побитой собаки.

– Полин, я сто раз пыталась с ним поговорить. Но то его дома нет, хотя я не слепая и видела его, мелькнувшего в окне. То он трубку не берет. То еще что-то. Я что, собачка, за ним бегать? – разозлилась. Злость вообще придавала мне сил.

– Ты сама говорила, что вся эта история с теми странными смс белыми нитками шита, а сейчас в позу встаешь, – уговаривает меня приятельница.

– А сейчас я не уверена ни в чем. Я так долго свою жизнь выстраивала. Одна ты и мама знаете, чего мне это все стоило. И я жизнь рушить ради одного кобеля не буду, – и снова в горле ком, и снова наворачиваются слезы.

– Возможно, ты права, – тихо отзывается Поля.

– А тебе что Геннадьич ручки-то наглаживал? – я намеренно перевела тему, и подруга залилась краской.

– Да расспрашивал обо всем на свете, а “Шарфикович” не дал ни слова мне сказать, пока Геннадьич его не отправил спросить, как у Соколова дела, – отзывается подруга смущенно.

– А ты что? – я смотрю на Полину из-за края экрана ноутбука.

– А я сказала, что дел много, и сбежала к тебе. А его наши красотки с ресепшена отвлекли, – смотря в пол, отвечает девушка.

– А что сбежала-то? – открыла сайт по поиску работы.

– Да неловко как-то, – Полина и на самом деле была смущена. – Я же понимаю, что он мне знаки внимания оказывает. Но он меня в два раза старше. Да и женат вроде, – отзывается Полина.

– Понятно, – усмехаюсь. Вот она, моя искренняя и честная Полинка. Не нужен ей генеральный директор холдинга, потому что женат и в два раза старше. А девочек с ресепшена ничего не смущает. Готовы на коленки к нему запрыгнуть хоть там, в холле, при пациентах.

Глаза бегают по строчкам и нахожу парочку интересных вариантов. И ближе к дому, между прочим. Удовлетворенно хмыкаю и, отправив заявки по обоим объявлениям, погружаюсь в работу. Полина еще какое-то время задумчиво смотрит в окно, а потом, словно вспомнив что-то, вскакивает и убегает, не закрыв дверь. Именно в этот момент по коридору и проходит Соколов. Да что ж за день-то такой! Что ж мне не везет-то так!

Он заходит в кабинет и молча оглядывается. Он вообще ведет себя как хозяин жизни. Руки в карманах, расслабленная походка, немного скучающий взгляд.

– А неплохой кабинет у обычного завхоза, – резюмирует он осмотр. Я недовольно поджимаю губы, но молчу. – В государственной больнице ты б ютилась в каморке со швабрами вместе, а здесь у тебя даже кондиционер, – одобрительно хмыкает Соколов.

– Кондиционер! – повторяю я за ним следом. И понимаю, что так и не отправила заявку в компанию по обслуживанию этих самых кондиционеров.

– Да, кондиционер, – мужчина не понял, к чему относится мое восклицание, и утвердительно кивает головой. – Хорошо устроилась.

– Спасибо, я подготовила вам отчеты. Можете ознакомиться. Сейчас распечатаю, – и я уже было собралась распечатать документы, как мужчина подошел к моему стулу и, встав позади, оперся о стол, а я оказалась в плену его рук.

– Не стоит тратить бумагу, я так посмотрю, – и опускает ладонь поверх моей на мышку. И открывает нужный файл.

– Я могла бы распечатать. И вы бы посмотрели в спокойной обстановке, Александр Николаевич, – я напряжена до предела. Ощущения, словно и не было этих лет.

– Ты, я смотрю, работу вовсю новую ищешь, – мужчина бесцеремонно открывает свернутый ярлычок с сайта по подбору персонала.

– Присматриваю, – становится нечем дышать. Меньше всего я хотела бы, чтобы он знал, что я ищу новое место.

– Из-за меня? – мужчина дышит мне в макушку, а я вдыхаю запах его парфюма.

– Нет. С чего вы взяли? – обращаюсь на “вы”, пытаясь выстроить дистанцию. Вот только проблематично это сделать, когда он так близко. Взгляд сам собой останавливается на руке, что держит в руке мышку. На пальце нет кольца, но есть глубокий след, как если бы он его носил несколько лет подряд и совсем недавно снял. “Был женат”, – приходит в голову догадка.

– Так, предположил, – не оборачиваюсь, но чувствую, что он пожал плечами.

– Мне пора, – я больше не могу чувствовать его близость и сидеть как истукан.

– Что за важные дела? – мужчина выпрямился, и я вскочила, словно на иголках сидела.

– Надо позвонить настройщику кондиционеров. В конференц-зале он сломался и охлаждает безостановочно, – я схватила телефон, блокнот и выскочила из кабинета. Плевать, что кабинет не закрыла, там нет ничего ценного. И там, между прочим, остался мой начальник.

Марго, дурында. Сколько ты от него бегать-то будешь? Что ж он такой настойчивый-то? Сделал бы вид, что не узнал меня, и дело в шляпе. Подумаешь. Делов-то. Мы с ним и провстречались-то всего ничего. Четыре месяца. Познакомились весной. Шел невероятно сильный дождь. Просто ливень. Я спешила по Арбату на встречу к Полине. Мы хотели погулять, но резко изменившаяся погода испортила наши планы. Мы с Полиной снимали квартиру в спальном районе. Хоть и учились в разных местах, но жили вместе. Дружим с детства. Жили в соседних подъездах, учились в одном классе. Поступили обе в Москву и, естественно, стали жить вместе. Полинка в тот день была дома. У них заболел препод и им поменяли пары. И в итоге день был свободным, а у меня пары закончились пораньше. Вот и хотели мы прогуляться, а то за учебой эти пять лет практически и столицы не видели. Дождь загнал меня и многих других прохожих под козырек какого-то кафе. Внутрь зашли те, кому это заведение было по карману, а мне хватило бы только, наверно, водички попить. И то не факт.

Я продрогла и стояла в уголочке, чтобы не мешать входящим и выходящим посетителям, когда вышел двухметровый детина и рыкнул на меня, чтоб я валила отсюда подальше. Вот тогда на меня и обратил внимание молодой мужчина, выходящий с приятелем из этого самого кафе. Он заступился, распрощался с другом и, вернувшись в кафе со мной, купил горячий чай и пирожное.

“Вот так вот за чай и пироженку тебя и поимели, Маргошка”, – мысленно усмехаюсь. Тогда-то он был героем, а сейчас я понимаю, что просто увидел легкую добычу, и даже тратиться не пришлось. Ломалась я ровно месяц, а потом крепость пала, бастионы рухнули, и я сдалась. Он был моим первым и, как ни прискорбно признать, единственным мужчиной.

Я шла в конференц-зал и набирала на телефоне номер компании по ремонту этих чертовых кондиционеров. Меня переключали с одного оператора на другого. А потом просто сказали: ваш звонок очень важен для нас. И включили релаксирующую музыку. Словно понимали, что я сейчас где-то далеко в прошлом. Тогда я была уверена, что он обо всем позаботится, обо всем подумает. Он предлагал мне съехать от Полины, снять квартиру, чтобы ничего не мешало нашим встречам. Я боялась сказать об этом подруге, так как в одиночку она б тогда квартиру не потянула. Я тогда объяснила все Саше, и он понял. Вернее сказал, что понял. Он приносил нам вкусняшки, и мы уходили с ним гулять до утра. Полина ворчала, что я завалю ГОСы, а мне было все равно. Я была так влюблена, что не думал ни о чем. Первая любовь и сразу такая, что хоть в омут с головой. Сразу так, что мир сузился до одного человека, и все остальное стало неважно.

– Слушаю вас, – раздалось в трубке, а я чуть телефон не выронила от неожиданности.

– Кондиционер не работает, – наконец-то я сообразила, куда звоню и зачем.

– Опишите проблему, – раздался немного уставший голос в трубке. Я начала рассказывать, что и как перестало работать. Настройщик по телефону попробовал помочь мне хотя бы выключить его и обещал, что бригада приедет в течение дня. Провозилась я в конференц-зале почти полчаса и вышла из помещения продрогшая до костей. Опасаясь, что Соколов еще у меня в кабинете, я поспешила к Полине.

– Давай чаю попьем, я замерзла, – а подруга удивленно выпучила на меня глаза.

– Ты не заболела? – она даже лоб мой потрогала. – На улице плюс тридцать пять, а она замерзла.

– Я сбежала от Соколова и полчаса провозилась с кондиционером, но я его победила. Выключила. Сегодня бригада мастеров приедет и все кондиционеры посмотрят, – похвасталась я Полинке.

– В смысле, ты сбежала от Соколова? – подруга остановилась в дверях. Так, что я чуть в ее спину носом не ткнулась. Чай мы пили всегда в кафе на первом этаже. Это кафе было как для персонала, так и для посетителей клиники.

– Он приперся ко мне в кабинет и решил на моем компе с документацией ознакомиться, – я закатила глаза.

– И долго ты от него бегать будешь? – мы вышли из кабинета, и Полина закрыла дверь на ключ. – Тебе надо было еще тогда, пять лет назад, плюнуть на гордость и поехать к нему и рассказать все, – ворчит еле слышно девушка.

– Я ездила, – тихо отвечаю. Да, я ездила к нему домой, только никому не сказала об этом. После родов, когда решила, что он обязан знать, что у него родилась дочь. Сказала маме, что утрясу вопросы с учебой, так как училась на последнем курсе и академ брать было нельзя, и пришлось отчислиться. Я тогда забрала документы из института. А заодно каким-то волшебным образом нашла его адрес. Спасибо всемирной паутине, там можно найти все или почти все. И поехала. Но мне не удалось поговорить с ним. Я, как воровка, проникла на территорию этого охраняемого поселка и нашла его дом, а дальше так вообще началось самое постыдное. Я, когда подходила, видела Александра в окне дома. Видела. Не могла ошибиться. Позвонила в ворота, до двери меня никто, естественно, не пустил. Ответила мне девушка, я сказала, что мне нужен Александр, и представилась Маргаритой. Мне сказали подождать. Я уже думала, что ко мне выйдет Саша, и даже речь порепетировала. Приготовила фотографии Аглаи, специально распечатал их для этого. Но вышла девушка. Она-то и сказала, что Саша женится. И чтоб я валила на все четыре стороны, что у него таких, как я, было пять штук. И если я не скроюсь, то она вызовет охрану. Да, я не стала объяснять этой непонятной девушке что-то и просто ушла. А об этом посещении ничего никому не рассказала. Как и не рассказала о том, что ходила в квартиру, куда он меня приводил. Он говорил, что это его городская квартира. Но там никто не открыл дверь. Именно тогда я и пообещала себе, что не буду больше искать с ним встречи, не буду искать его в социальных сетях и интернете. Я вычеркнула его из своей жизни. До сегодняшнего дня.

– Почему ты не рассказывала мне ничего? – Полина не упрекала, но мне стало неловко. Она ближайшая подруга. Да единственная. Всех остальных подруг и приятельниц жизнь разбросала.

– Стыдно было, – я пила чай и пыталась согреться. Я замерзла в конференц-зале так, что до сих пор трясло. А может, это все нервное. – Не очень приятно рассказывать, как бегаешь за мужиком и унижаешься, – на глазах выступили слезы от воспоминаний, как это было все унизительно. Как эта девушка смотрела на меня со смесью жалости и пренебрежения.

– Смотри, – подруга стрельнула глазами в сторону, и я подняла взгляд. В кафешку зашел Соколов под ручку с Элеонорой.

– Вижу, – отзываюсь, а у самой чай встал в горле, словно я кипяток глотнуть собралась. Чуть не подавилась, но справилась. – Элеонорка молодец, сразу перспективного мужика в оборот взяла.

– Ты серьезно? – Полина смотрела на меня как на инопланетянина.

– Может, на нее переключится и от меня отстанет, – и столько надежды я вложила эти слова. Пусть меня услышит там, наверху, тот, кто столкнул нас столько лет спустя.