Kitobni o'qish: «Хищные двери»

Пролог

Стервозная заведующая кафедрой назначила консультацию на возмутительные семь часов вечера, в итоге задержала группу до одиннадцати. Машенька зябко поёжилась, кутаясь в свою короткую до куцости курточку, и попыталась согреть покрасневшие руки дыханием.

Студентка всей душой осознала, как идеально прозвище «Кара Ада» подходит её научному руководителю. Быть дипломницей легендарного педагога было не только ужасно престижно, но и просто ужасно.

Маша подозревала, что всё свободное время Кара Ада тратит на придумывание новых страданий для студентов… А свободного времени у неё, похоже, было слишком много. Карина Адиновна жила через улицу от престижного университета в роскошном старом здании с высокими потолками и огромными окнами. От работы до дома ей всего лишь нужно перейти дорогу! В то время как Машеньке каждый учебный день приходилось ехать два часа с пересадками, а затем ещё топать пешком мимо заброшенной промзоны до своей съемной комнатушки. Обычно возвращаться туда не хотелось, но сегодня так тянуло забраться в кровать, поджать уставшие ноги и не двигаться. А возможно, даже тихо поскулить от жалости к себе.

Дорога в этот вечер казалась особенно невыносимой. Немолодые мужчины, воняющие застарелым потом, толкали легкую студентку своими животами, наваливаясь на нее при каждом рывке дребезжащего автобуса. Маша после этого несколько минут стояла на остановке, хватая ртом воздух, стараясь вытеснить из себя тошноту и брезгливое омерзение от сальных улыбок попутчиков. В автобусе было не так много людей, чтобы обтираться друг о друга, но все попытки отодвинуться были тщетными.

Тяжелая сумка с книгами давила на плечо. Сегодня, с ехидной улыбочкой, а жертва милости была уверена, что эта улыбка действительно была очень ехидной, Карина Адиновна принесла стопку увесистых книг. Подумаешь, что это были те самые книги по теме диплома, которые невозможно было найти в интернете, а в библиотеке отказывались выдавать на руки. Но именно этим утром Машенька надела головокружительные шпильки, чтобы после пар пойти на свидание.

Рыжий кудрявый Андрюшка Лапин мог бы подвезти до дома и накормить, точнее, сначала накормить, а потом высадить в каком-нибудь приличном районе, ведь показывать даже фасад своего дома ей было стыдно. Маша тяжело вздохнула: она почти влюбилась, а он не дождался её каких-то два часа, ещё и так демонстративно обиделся!

Ему хорошо: он учится на платном, ездит на машине, а после выпускного его ждет теплое местечко в фирме родителей. Диплом ему всё равно отдали бы, и на оценки в нём никто никогда не обратит внимания.

Всем им хорошо! А вот Машенька одна, провинциалка без знакомств и связей. Ей никак нельзя пропускать консультации, особенно судьбоносные консультации инфернальной заведующей кафедрой.

В итоге на часах далеко за полночь, желудок сводит голодными спазмами, а на ногах нет теплых, мягких и родных разношенных кроссовок. Единственное, что можно считать удачей – это вместительная сумка для учебы с широким ремнем, хоть чему-то научил горький опыт пяти лет в университете. Но даже широкий ремень давил на плечо, пытаясь сползти и стянуть за собой ворот куртки, из-за чего он впивался в шею с другой стороны.

Тонкий ледок на лужах хрустел под модными шпильками, но идти изящно у Маши не получалось. Она уже с трудом переставляла свои длинные заплетающиеся ноги, пошатываясь от порывов ветра и усталости. Каждый мелкий камешек ощущался через тонкую подошву под носком.

Осталось пройти вдоль бетонного забора, затем свернуть на маленькую аллейку, и вот она – бурая пятиэтажка, в которой догнивали Машины съемные хоромы.

Даже с таким неказистым жильем бездомной студентке повезло, если это можно назвать везением: она не платила за аренду, а лишь по счетчикам, и то хозяйка оформила все возможные льготы. Платежеспособных арендаторов и покупателей на такую унылую жилплощадь не нашлось, а вот квитанции приходили регулярно. Хозяйка чувствовала себя благодетельницей, а Маша за копейки получила крышу над головой.

Если бы студентке дали комнату в общежитии, ей не пришлось бы тратить четыре часа на дорогу: два туда и два обратно. Она бы не знала обшарпанных панелей пятиэтажки, облупленных косых стен узкого подъезда, выкрашенных в цвет слизи. Казалось, что их когда-то и делали из болотной слизи, иначе волны с наплывами такой амплитуды объяснить было невозможно. Это жилье наградило девушку чувством безнадежности: каждое утро, глядя в окно, она видела чахлые деревья и ежилась от страха, отчаянного страха, что не сможет вырваться из этого мира, не найдет приличную работу…

Маша невольно ухмыльнулась, подумав, что если она встретит маньяка, можно было бы попросить его сначала донести учебники до дома, а потом уже в тепле заняться своими делами. Но маньяки, похоже, не промышляли в этих краях – тут даже бродячие собаки брезговали жить.

Внезапно, в нескольких метрах от девушки, на дорожку выскочила крыса. Она походила на обтянутую клочковатым мехом грушу, которую преследовал розовый дождевой червь. Крыса скалила желтые зубы, торчащие на сантиметр за пределами мордочки, в сторону Маши.

Студентка испуганно взвизгнула и отшатнулась. Шпилька предательски хрустнула. Маша начала заваливаться на бетонный забор, неожиданно почувствовала под пальцами теплую ручку двери. Блондинка даже не успела осознать, что произошло: рука по инерции проехала по металлическому изгибу, надавливая на него, дверь в заборе открылась под тяжестью девушки. Вспышка света.

Только удивленная крыса смотрела, как контур дверного проема исчез вместе с человеком, будто его там никогда и не было. Да и откуда бы взяться двери в секции бетонного забора?

Глава 1. Кира

Я проснулась от ощущения пронзительной незащищенности и уязвимости. Казалось, родные стены предают меня, делают вид, что мы не знакомы. Они не желают защищать, а лишь создают тени, в которых может скрываться опасность.

Ночь, тишина, пугающая тишина! Я лежала в кровати и боялась проверить входную дверь – вдруг за ней кто-то есть, и, услышав мои шаги, поймет, что ключ не провернут в замке, и дернет ручку.

А вдруг я вообще забыла ключ с той стороны? Со мной уже такое случалось, и хорошо, что милая бабушка Марфа Григорьевна из соседней квартиры сразу это заметила и даже отчитала меня за неосмотрительность. Надеюсь, она и сейчас смотрит в свой глазок, и без промедления вызовет полицию, если по подъезду кто-то незнакомый шастает среди ночи. Она ведь жаловалась на бессонницу – можно потратить эту бессонницу на охрану подъезда во благо соседей, в мое личное благо!

Штора приподнялась от сквозняка, махнула широким белым рукавом обреченно и снова безвольно повисла.

Мне показалось, что я услышала скрип половицы. Услышала или только подумала, что услышала? Такой короткий резкий звук. Но в многоквартирных домах по ночам много звуков, они пронзают стены, доносясь иногда через несколько квартир. Возможно, это сосед сверху – огромный толстый мужик с круглым животом – делает ночную вылазку к холодильнику. Надо же поддерживать фигуру, чтобы его пупок дерзко подглядывал за миром из-под коротких футболок и трескающихся вокруг пуговиц рубашек.

Мне бы таких крепких нервов, как его пуговицы. Я бы сейчас… Не знаю, что бы делал на моем месте смелый человек. Вот человек без инстинкта самосохранения встал бы и всё осмотрел, включая свет. А просто смелый? Смелый, но ценящий свою жизнь. Знаю ли я статистику нападений привидений, монстров и грабителей на одиноких девушек?

Почему сегодня сосед не храпит? Его храп, наверное, отгоняет всех бабаек от нашей девятиэтажки.

Или это всё же скрипнула половица в моей квартире? Интересно, можно ли быть беззвучным в этой звенящей пустой тишине.

Нет, я бы точно услышала, как открывается дверь – у меня специфически щелкает язычок замка при повороте дверной ручки. А вдруг он щелкнул, пока я спала? Может, я проснулась от этого щелчка, и сейчас дверь покачивается от сквозняка, призывая всех в теплую темноту моей квартиры. А я тут лежу беззащитная в грязной футболке. Хотя не так уж и тепло, а очень даже зябко – еще немного, и пар изо рта пойдет!

Озноб пробегал по коже, превращаясь в крупную дрожь. Я куталась в одеяло, но осознание того, что одеяло не заменит железный засов, было физически ощутимым. Я спустила ноги с кровати – пол оказался ледяным. Впервые я поняла, почему нормальные люди носят тапочки. Но у меня не было тапочек, как никогда не было и такого промерзшего пола, который от холода казался мокрым.

Я, стараясь наступать на носочки, пробралась к двери в коридор и выглянула. Входная дверь была закрыта. Я постояла немного, боясь, что мое дыхание слишком громкое. Задержала дыхание и попыталась выдохнуть беззвучно. Боже, да я настоящий сопливый паровоз с оглушительным дыханием, могу озвучивать моржа в парилке.

Очень медленно, стараясь плавно переносить вес с ноги на ногу, чтобы пол не скрипел, я пробралась к двери. Пол скрипел.

Я попыталась прокрутить замок, но он не поддался – закрыт на оба оборота. Проверила верхний замок, который не всегда закрывала, наивно надеясь, что бандиты потратят больше времени, пытаясь открыть открытое, чем профессионально откроют с первого раза. Ну а что, умные люди могу заработать честно!

Связка ключей, к моему облегчению, висела на крючке. Я нащупала её неловким, шарящим по стене движением и тут же зажала ладонью, боясь, что ключи раскачаются от моего прикосновения и зазвенят, как коровий колокольчик. Руку пришлось отводить медленно.

Отодвинула шторку глазка, предварительно прикрыв её ладонью. Ох, нет, зачем я это сделала? В коридоре и так темно, а в подъезде видно открытие шторки только если есть свет. Сейчас монстр за дверью поймет, какая я глупая. Но нет, не поймет – света же все равно нет, он этого не видел. Мне стало немного стыдно перед подъездным монстром.

Я заглянула в глазок. В подъезде уютным оранжевым светом горела лампочка. Пусто. Пол, выложенный плиткой в шахматную клетку, зеленые стены подъезда, дверь соседки. Тишина. Я с облегчением выдохнула, и сквозняк тоже выдохнул, лизнув холодным воздухом мой затылок. Мурашки толпой побежали по спине, втаптывая мне лопатки.

Кто жил в этой квартире до меня? Кажется, какая-то бабушка, но я не особо интересовалась раньше, просто въехала в свежий ремонт.

А вдруг она тут умерла, и её призрак бродит по квартире? Фантазия тут же нарисовала старуху в бледных лохмотьях, со свисающими длинными серыми волосами и беззубым ртом.

Вот призрачная фигура тянет к моей спине свои костлявые кривые пальцы с острыми крючковатыми когтями. Она возникает в центре квартиры, а потом одним резким движением подлетает ко мне, вызывая ветер, но половицы не скрипят. Я не смогу убежать – она будет кружить над моей головой и рвать мою прекрасную юную кожу когтями, как хищная птица.

Я резко обернулась и крикнула «Бу!» в надежде дезориентировать призрака. Но за спиной не оказалось никакого призрака.

Я быстро побежала к кровати, решив, что одеяло неплохо справлялось с защитой всю мою жизнь, и стоит довериться ему и сегодня.

На умной колонке рядом с кроватью высветилось ровно три часа ночи. Я легла и спряталась под одеяло с головой, поджав оледеневшие ноги. Завтра, точнее уже сегодня, закажу себе тапочки.

И тут я услышала, как хлопнула дверь! Сразу стало тепло, даже душно.

Я не осмелилась больше вставать, решила ждать рассвет в кровати… и мгновенно уснула.

Я полежала еще немного, щурясь от солнечных лучей. Потянулась так сладко, будто проснулась сама в выходной день, а не от противного писка будильника.

Утро было солнечным, июльским, жарким. Я даже не сразу вспомнила о своем ночном страхе – он сейчас показался таким смешным. Как я могла чувствовать себя незащищенной в своей маленькой уютной квартирке? Конечно, она не совсем моя – я снимала её у своей тёти.

Пару лет назад тётя спонтанно купила квартиру. Кажется, её выкинули на рынок за полцены, и тётя тут же вцепилась в выгодное предложение. Она сделала ремонт своей мечты и сдала квартиру мне, потому что не знала, что делать с недвижимостью дальше. Так и любимая племянница под присмотром, и квартира в надёжных руках.

Я спустила ноги с кровати и аккуратно пощупала кончиками пальцев пол – он ощущался тёплым.

Ремонт тётя делала на свой вкус, но, похоже, этот вкус передавался генетически: все женщины нашего семейства от него в восторге. Для спальни были выбраны нежно-голубые обои с мелкими, едва заметными цветочками, к которым подобрали широкий белый потолочный плинтус. Благодаря насыщенности цвета комната визуально стала меньше, но при этом приобрела уютную, обволакивающую атмосферу.

В комнате царила скромная простота: здесь уместились лишь несколько необходимых предметов – небольшой платяной шкаф, уютная кровать и компактная тумбочка. Я обожала эту незахламлённость, потому что в квартире родителей мебель давила своей коричневой громоздкостью. Когда-то было престижно иметь такую мебель, а сегодня жалко выбросить глянцевые ящики.

Окна в квартире были расположены таким образом, что утро здесь было наполнено желтыми лучами, а по мере продвижения дня солнце постепенно уходило, оставляя после себя лишь мягкий свет, который создавал атмосферу спокойствия и уюта.

Я вышла из спальни в гостиную. Здесь меня встретил широкий оранжевый диван с прямоугольными подушками, небольшой кофейный столик и книжные полки. Другой мебели не было, но зато оставалось много свободного пространства для того, что составляло предмет нашей семейной страсти – для растений!

Мы украсили всю квартиру стойками для кашпо, на которых разместилось множество растений в горшочках. Это создавало ощущение настоящего живого сада.

Часть растений принесла тётя, часть отдала мне мама, как приданное из отчего дома. Я тоже время от времени приносила домой новых зелёных квартирантов.

С растениями в горшках у меня часто случались мгновенные вспышки страстной любви – я видела их, и сразу же знала, что сердце не выдержит разлуки. В такие моменты я была бессильна сопротивляться сочному обаянию, и поэтому не уходила из магазина с пустыми руками, а всегда уносила с собой новое зеленое сокровище.

Я хотя бы свои цветы покупала, а моя мама и тёти похищали росточки и листочки везде, где могли. А потом пытались их укоренить, и стоит отметить, что большая часть попыток была успешной.

Даже в самый непростой момент, каким был развод с дядей, тётя не потеряла себя. Когда она находилась в кабинете судьи, не смогла устоять перед соблазном и незаметно сняла с подоконника один листочек фиалки, унеся его с собой как небольшой трофей.

Ирония судьбы заключалась в том, что именно та размолвка между тётей и дядей стала причиной, по которой я в конечном итоге переехала в эту квартиру. В результате развода дядя выкупил у тёти часть их общего имущества, и она, получив значительную сумму денег, решила потратить ее на спонтанную покупку недвижимости.

Однако их ссора оказалась недолгой, и вскоре они снова помирились. Тётя вернулась к дяде, а он, осознав, что споры с ней могут быть слишком дорогостоящими, больше не пытался их повторять. Я все же думаю, что настоящая причина его смирения заключалась не столько в финансовых потерях, сколько в том, что он осознал, как пусто в доме и скучно без бойкой и смешливой супруги. Без ее вечного праздника жизнь дяди стала серой и однообразной, и он понял, что ценность их отношений гораздо выше желания доказывать свою правоту.

Я влюбилась в эту квартиру с первого взгляда, как только переступила её порог. Здесь легко дышать, и я не ощущала никаких посторонних запахов. Запахи для меня очень важны – они составляют главную часть настроения. Я обожала аромат моих растений: он был родным и уютным.

Я открыла окно, чтобы впустить побольше свежего воздуха и солнечного света. Пусть они смывают все липкие следы ночного кошмара. Пока я его не помнила, было так хорошо.

Постояла пару минут у окна с закрытыми глазами, глубоко вдыхая. Сердце билось громко от воспоминаний, но во дворе уже играли дети, по дороге мчались машины, а деревья шумели от ветра – мир наслаждался прекрасным летним утром.

Надо обязательно узнать, не случилось ли здесь какой-то ужасной истории – может, массовое убийство, или прежняя хозяйка умерла в одиночестве и лежала тут три месяца, пока кот обгладывал ей лицо.

Мне стало жалко и старушку, и её котика – бедный котик-каннибал. А каннибал – это если кот ест человека или кот, который ест кота? Это точно не то, что я хочу искать в интернете сейчас… и когда-либо.

Я с удовольствием прошлась по дому с лейкой и пульверизатором. Мне всегда нравилась радуга в капельках воды после распыления – она приносила ощущение оптимизма и веры в то, что день будет прекрасным. За это время кофемашина успела смолоть и сварить чашечку ароматного кофе, наполнив дом бодрым утренним настроением.

Я позволила себе расслабиться и насладиться кофе, сидя на диване в позе лотоса. Мне хотелось прочувствовать каждое мгновение, упиваясь горьким любимым вкусом, а не вспоминать о ночных кошмарах. Но как только кофе закончился, я снова погрузилась в свои мысли и начала совершать остальные действия автоматически.

Я почистила зубы, натянула топик и светлые джинсы. Синяки под глазами красиво сочетались с цветом глаз, я решила сегодня с ними не бороться – они придавали мне лиричный вид. Быстро намазала на щеки солнцезащитный крем, который сделал меня бледнее и ещё сильнее подчеркнул синяки. Понадеялась, что когда я дойду до людей, он уже адаптируется к цвету кожи.

Выскочив в подъезд, я забрала носом запах мокрой пыли, пол был ещё влажным.

На подоконнике стояла герань, подрагивающая от ветерка из открытого окна, и от движения она заблагоухала. Я ненавидела этот специфический острый запах – он всегда вызывал у меня головную боль. Видимо, у кого-то из соседей тоже, поэтому горшок и переехал в подъезд. В нашей семье выставить горшочек с невинным растением было хуже, чем выбросить на улицу питомца, но для герани можно сделать исключение. Но не в подъезд же! Её надо отвезти в лес, поглубже в чащу, и выпустить на свободу. Нет, в нашем лесу холодно – нужно отвезти в Африку, на её историческую родину.

Я засмотрелась на ненавистную герань, когда бодро скакала по ступенькам, и чуть не наскочила на соседку. Крошечная, но бойкая старушка за утро успела обойти все ближайшие магазины в поисках самого свежего лука и крупного картофеля. В деньгах она не нуждалась – я знала, что половина коммерческих помещений в нашем районе принадлежит ей, но от скуки это её не спасало. Поэтому Марфа Григорьевна следила не только за недвижимостью, но и за всеми жильцами.

Мне было спокойнее на душе от осознания, что рядом есть такие неравнодушные люди. Преступную и подозрительную деятельность я не вела, поэтому её присмотр мне никак не мешал.

– Доброе утро, Кирочка! – с теплой улыбкой произнесла соседка, снимая сумку с плеча и принимая более удобную позу. Вся ее фигура излучала готовность к долгой и увлекательной беседе. – Какая ты сегодня красавица!

– Доброе утро, Марфа Григорьевна! Богатой будете! – ответила я, поправляя пушистую гульку на голове. Если уж говорить о красоте, то я могла бы смело заменить любое чудовище, которое только что уволили за ненадобностью.

– Чегось это? – прищурилась старая женщина, ее глаза сузились, и в ее взгляде появилась хитрая искорка, которая могла быть как подозрением, так и игривостью, оставляя место для двусмысленного толкования. .

– Думала я о вас… хотела спросить, кто жил в квартире до меня?

– Так Нюрочка жила, – с легким вздохом произнесла соседка, пожимая хрупкими плечиками, и в ее глазах зажглась искра предвкушения увлекательного разговора. Она была настоящей мастерицей общения, способной плести слова в завораживающую сеть, уносившую слушателя в мир интересных историй и остроумных реплик. Если позволить ей заглянуть в душу, часы, проведенные в ее компании, пролетали незаметно, будто время само по себе теряло всякий смысл. Вот что значит «старая школа» – смесь эрудиции, тонкого интеллигентного юмора и личной харизмы, которая делала ее компанию по-настоящему родной. Но сейчас я была слишком погружена в свои мысли, чтобы поддаться искушению ловить каждое ее слово.

– Умерла? – вскинула я испуганные брови, прижимая руки ко рту. Я так и знала, что это ее призрак пугал меня ночью.

– Свят! Свят! Сын к себе забрал, у того коттедж за городом. Живет теперь как барыня, внучат нянчит, – вздохнула соседка с легкой ноткой зависти.

В ее словах звучала не столько зависть к коттеджу, сколько к возможности возиться с внуками. У нее тоже был сын – сорокалетний холостяк, который упорно избегал создания семьи и производства детей. Каждый день он на своем танкоподобном черном джипе заезжал к маме на обед. С одной стороны, это Марфе Григорьевне безумно нравилось, но с другой – она прекрасно понимала, что у великовозрастного мальчика с такими привычками шансы жениться стремятся к нулю. А внуков ей очень хотелось.

Марфа Григорьевна видела во мне любопытного непоседливого ребенка, поэтому давно отложила в сторону мысль свести меня с ее сыном. Хотя в первые месяцы после моего переезда она примеряла на меня роль потенциальной невестки, но наше общение быстро развеяло эту иллюзию. Думаю, она пришла к выводу, что ее сыну нужна не юная веселая жена, а заботливая и опытная спутница, которая сможет взять на себя роль второй мамочки, а не быть еще одной дочкой в семье.

– А до нее? Кто жил? – не унималась я, не желая позволить соседке перескочить на другую тему.

– А до нее никто не жил. Мы первыми жильцами и были, как дом сдали, так сразу и въехали, по распределению. А что случилось-то? Нашла что-то? Почта пришла? А ее еще носят?

– Да просто… Интересно стало, – я отвела смущенный взгляд. Не рассказывать же ей о своих странных мыслях. Я либо напугаю ее призраками, либо перспективой жить на одной площадке с сумасшедшей.

– Ну, смотри… Если захочешь узнать побольше, то после работы заходи, чай попьем. Я тебе расскажу всё, что интересно. Даже фотографии покажу, когда дом новым был. Деревья вокруг по колено были, чахлые такие веточки, а вон как разрослись! – соседка махнула рукой на окно, полностью перекрытое крепкой березой. Солнце пробивалось сквозь зелень маленьких листочков, словно через изумрудный витраж.

– Спасибо, Марфа Григорьевна, сегодня у меня учет на работе, а завтра обязательно! – я переминалась с ноги на ногу, вспомнив про работу.

– Ну беги! А то на свой учет опоздаешь! – она сделала шаг в сторону, пропуская меня.

Я взглянула на экран телефона – действительно, придется бежать. Хорошо хоть сегодня недалеко. Меня из офиса на другом конце города добровольно-принудительно сослали на неделю в выставочный зал нашей фирмы. Начальник решил, что мне будет полезно ознакомиться с ассортиментом поближе, а заодно и помочь с инвентаризацией.

Я отучилась на менеджера и работала в офисе менеджером по продажам, что, иронично, не соответствовало моей специальности. Возможно, я даже смогла бы когда-нибудь дорасти до начальника отдела… Повышение, как венец головокружительной карьеры в сфере продаж строительных и отделочных материалов. А если бы фирма разорилась, я бы все равно пошла работать таким же менеджером в такую же компанию. Думаю, даже модели стульев в офисах не отличались бы.

До офиса мне предстояло ехать полчаса, а до торгового центра – бежать десять минут, даже семь, если действительно спешить. Я добралась за пятнадцать. Опоздала всего на двадцать. Еще десять минут ждала коллегу, которая пришла не спеша со стаканчиком кофе. Мы обе сделали вид, что пришли вовремя, после того как я сбегала за таким же стаканчиком в кофейню на первом этаже.

– Ну давай так, я записываю, а ты говоришь, что писать, – предложила Маришка.

Я любила Маришку. Мы были единственными ровесницами в нашей небольшой фирме. Хотя я работала в офисе, а она – в торговом зале, наша дружба крепла с каждым днем, благодаря бурной переписке в мессенджере.

Улыбчивая, с красным облаком кудряшек, она была не только очаровательной, но и невероятно красивой. В ее компании всегда было легко и весело, и я знала, что с ней можно обсудить любые мелочи, которые делали наш рабочий день ярче.

За красоту ей, казалось, даже доплачивали, потому что все мужчины закупались у нее, а не в соседнем магазине, где цены были на пять процентов ниже. Да, у них был шире ассортимент, акции и скидки. Но у нас была Маришка, которая всегда появлялась в узкой фирменной блузочке с пуговками, которые, казалось, не сходились. Возможно, если бы она выдохнула и очень постаралась, одну из пуговок можно было бы протолкнуть в петельку, но это было бы до первого вдоха.

А еще Маришка умела смотреть на мужчин особенным образом – восхищенно-влюбленным взглядом, который сочетался с мечтательной улыбкой. Под гипнозом этого убойного комбо совершались большинство покупок. Неликвид в нашем магазине просто не имел шансов! Продавалось всё! Все клиенты были постоянными, за исключением тех, кто приходил за покупками с женами, хотя даже некоторые жены попадали под ее очарование. Переманить девушку у нас пытались все отделы в огромном торговом центре, но Маришка не поддавалась. Я слышала, что она приходится дальней родней директору, но никогда не заводила разговор об этом.

Маришка была настоящим магнитом для покупателей, и я не могла не восхищаться ее талантом. В нашем маленьком мире, где каждый день был похож на предыдущий, она была ярким пятном, способным превратить рутинные продажи в увлекательное шоу, где загипнотизированный кролик покупает ламинат.

Вот и сегодня Мариша предстала моей полной противоположностью. Она не спешила, успела завить локоны, сделать макияж, включая хайлайтер цвета шампанского, жемчужную прорисовку слизистой и мелкие искристые блесточки на верхних веках, которые трепетали при каждом движении ресниц, как звезды в южную ночь. Надо будет спросить, какой у нее карандаш для губ – с ним губы Маришки казались огромными и сочными. А может, они и были такими, я же без макияжа ее никогда не видела.

Чаровница шла, покачивая бедрами, обтянутыми узкой юбкой, а форменная блузка плотно обхватывала ее тело. Мне казалось, что в такой одежде я бы чувствовала себя стянутой скотчем сосиской, а она плыла, как лодочка. Какая же шикарная женщина!

– С чего начнем? – с сомнением осмотрела я ряд образцов напольных покрытий. Вот они, мои мучители, физическое воплощение кодов, которые я вношу в нескончаемые таблицы на своей работе.

– Давай сначала наличие посчитаем, потом по артикулам сверим, чего не хватает. Вдруг у нас дверь украли, а я и не заметила. Потом уже вместе подумаем, что поменять на новые образцы, а что поставить на видное место, чтобы быстрее продать.

– Ну давай! – меня план полностью устраивал, своего все равно не было.

Я ходила по залу и громким голосом перечисляла товары. Люстры, переключатели, обои и рулоны напольного покрытия. В небольшом помещении зала вмещалось неразумное количество образцов, большинство из них были практически одинаковыми, но люди любят иллюзию выбора.

А вот этот светильник я, пожалуй, себе куплю. Он абсолютно такой же, как вот тот, но красивее. Ладно, на меня это тоже работает, но теперь ночник мне точно не помешает! Спать без света мне стало страшно. А еще надо узнать, сколько будет стоить теплый пол. Я поежилась, будто снова ощутила лезвие ночного сквозняка. Строго сказала себе, что это всего лишь промышленные кондиционеры в торговом центре, а не ночные призраки. В зале было свежо, даже зябко.

Для установки теплого пола придется менять половое покрытие, выносить всю мебель… Согласится ли тетя? Я должна за это платить или она? Квартира ее, но каприз мой. Или, может, просто постелить коврики? Или заказать тапки? А может, лучше носочки домашние с нескользящей подошвой?

– Шесть дверей, пять входных, одна межкомнатная, – зевнула я и пошла дальше.

– Смешно! – крикнула Маришка из своего закутка, где она устроилась с листочком и ручкой. Она плохо дружила с техникой или просто не доверяла ей, поэтому сначала все записывала на бумаге, а потом переносила в систему.

– Что смешно? – не поняла я.

– Ну что дверь не украли, а подкинули.

– Какую дверь? – я уже успела отвлечься на точечные светильники в стразиках.

– Ну, межкомнатную дверь нам подкинули, – Мариша снисходительно хихикнула, как делают люди, когда шутка не очень смешная, но они хорошо относятся к шутнику.

– Что? – я подошла к ней, думая, что плохо расслышала.

– Кира, я уже поняла твою шутку! Ты перегибаешь, – девушка сузила глаза и склонила голову к плечу, глядя на меня своими хитрыми красивыми глазами.

– Раз поняла, теперь мне объясни, – я пожала плечами и невольно залюбовалась ею. Она обдумывала каждое свое движение? Почему все ее жесты выглядели как театральная постановка, отточенная видением гениального режиссера?

– Ну, я говорю, что у нас дверь украли, ты говоришь, шесть дверей, значит, одну подкинули, – в голосе моей коллеги начали проскальзывать снисходительные нотки, таким голосом говорят взрослые с детьми.

– Но там реально шесть дверей! – я неуверенно обернулась в сторону стенда.

Маришка закатила глаза и встала из-за столика, поправив юбку.

– Я поняла… Всё поняла! Надо попить кофе, потому что тебе двери мерещатся.

– Но там шесть дверей! – я предпочла думать, что напарница просто решила пошутить, чтобы сходить на перерыв. Я сейчас очень на это надеялась. Подозрение застряло колючим комом где-то между ушами и горлом.

– Ладно, пойдем посчитаем вместе! – Маришка потянулась, как кошечка, и, взяв меня за руку, повела к фальшивой стенке, в которую были вмонтированы образцы дверей. – Один, загибай пальчик, два…

Я смотрела, открыв рот, на пять дверей! Пять входных дверей. Но я точно видела тут шестую дверь. Зеленую, межкомнатную, правда, с номерком. Но это точно была межкомнатная деревянная дверь. Да и на других дверях номерков не было. Я глупо улыбнулась, осознавая, что, похоже, моя реальность меня подводит. Вместо пропавшей двери висел стенд с образцами дверных звонков. Я даже ткнула пальцем в одну из черных клавиш, и послушала тихую птичью трель.

– Ку-ку, войдите, называется… – произнесла я, обращаясь больше к самой себе.

– Ну вот, – с улыбкой произнесла Маришка, – ты сама видишь, никаких подкинутых дверей у нас нет. Может, тебе стоит выпить кофе?

– Кажется, в глазах двоится! Это к перерыву! – произнесла я, не готовая сейчас воспринимать это всерьез.

Возможно, я просто сплю. Мозг цеплялся за привычную реальность и отказывался принимать возможность исчезающих дверей в материальном мире. Я попыталась сделать вид, что с самого начала шутила. Если что-то отрицать достаточно усердно, оно может и решиться само собой.