Испытание

– Хиония, нам бы не хотелось в это влезать, – твёрдо, глядя мне в глаза, ответил Клеон. – Катерина, в твоём положении и вовсе, – обратился он к сестре, уже порывающейся что-то сказать.

– Вы просто скажите, мне память стёрли, так? – тихо спросила целителей, уже догадываясь об ответе.

Клеон еле заметно кивнул, но тут же пожал плечами. Я растолковала это, как его неуверенность в ответе. Но теперь становилось понятнее, почему я потеряла счёт времени, да и вообще, мало чего запомнила.

– Сейчас явятся твои кавалеры, постарайся не вставать, – напутствовала Катерина и вышла из кабинета.

Её брат немного задержался, ещё раз задумчиво меня осмотрел. Уже уходя, у двери он обернулся и сказал:

– Я рад, что ты смогла переехать в Эльпиду, – впервые его лицо озарилось улыбкой.

– Спасибо, – улыбнулась в ответ.

Одна я оставалась недолго. В комнату, как вихрь, ворвался Демис. Впервые он явился ко мне в таком взвинченном состоянии. Подскочив, сокурсник сжал меня в объятиях, приподнимая над диваном.

– Мелкая! Я чуть с ума не сошёл! Ты нашлась! Нашлась! – ничуть не беспокоясь о моих ушах, причитал он.

– Ты сейчас всю работу целителей сведёшь на нет, – прохрипела я.

– Прости, – мигом отпустив меня, повинился Демис. Он поправил одеяло и уселся на край дивана. – Когда ты пропала, я места себе не находил. Ты же знаешь, что заменила мне сестрёнку.

– Знаю, Демис. И спасибо тебе! – я потрясла рукой с браслетом. – Если бы не ты… – мой голос сорвался.

А ведь казалось, что я уже успокоилась.

– Где ты была? – спросил он, заботливо стирая слезы.

– В «древнем городе», – шёпотом ответила ему. – Меня похитили. Прямо из собственной постели. Ты мой личный хранитель, Демис.

Теперь я сама приподнялась и обняла его, вкладывая свою благодарность.

– Потом все расскажешь, – проговорил он, проводя по моим волосам. – И не реви – нос распухнет. Сейчас твой жених придёт, испугается ещё и передумает жениться.

Удивительно, но слёзы мигом высохли. Демис всегда мог остановить их только несколькими фразами. Он либо смешил, либо вызывал желание стукнуть его чем-нибудь тяжёлым по голове, но плакать уж точно больше не тянуло.

– Зачем ты объявил вознаграждение за мои поиски? – спросила его, окончательно успокоившись.

– Мелкая, не задавай глупых вопросов, – отмахнулся Демис.

Дверь открылась и в комнату вошёл Грегори. Сокурсник тут же встал и пересел в кресло. Мой жених был сдержан, его лицо не выражало никаких эмоций. Только усевшись рядом, он приложил свой лоб к моему, а после, вздохнув, припал к губам нежным поцелуем. Нас прервало покашливание Демиса. Посмотрев на друга недовольным взглядом, я вызвала его улыбку.

Грегори чмокнул меня в щёку и выпрямился. Он нашёл мою руку под одеялом и сцепил наши пальцы. Я не знала, что сказать жениху. Видимо, он тоже, раз молчал. Вглядевшись в лицо жениха, заметила почти сошедший синяк на скуле. Вытащив свободную руку, я коснулась его.

– Где ты так?

Вопрос не был простым проявлением любопытства. Хоть Грегори и военный, служба у него относительно спокойна, а в драки он обычно не ввязывался.

– Недопонимание с твоим… другом, – недовольно ответил жених и, повернув голову, приник к моей ладони губами.

– Демис? – удивилась я.

– Мог и промолчать, – пробурчал сокурсник. – Мелкая, ну, что я мог подумать, когда тебя утром никто не смог найти? Конечно, что ночь ты провела со своим женихом.

Я чуть не задохнулась от обиды и возмущения. Уж кто, а Демис, должен был знать, что я такое не приемлю.

– Не смотри на меня так! Уже все понял и осознал, – он поднял руки в примирительном жесте.

– А ударил за что?

– Ревнивый он у тебя, – отведя взгляд, ответил сокурсник.

– Серьёзная причина, – проворчала я. – Но потом-то вы разобрались?

– Все хорошо, Они, – ответил Грегори, чуть сильнее сжимая пальцы. – Теперь, когда ты нашлась, всё стало хорошо.

И я поверила ему. Ведь он никогда не врал. Бывало, не отвечал на мои вопросы, объясняя это тем, что не хочет расстраивать меня. С недовольством, но я принимала это. Ложь намного хуже.

Дверь снова открылась и в комнату вошёл профессор Лангель, преподававший в академии юридические дисциплины, в сопровождении Клауса.

– Как себя чувствуешь, Хиония? – с порога спросил профессор.

– Спасибо, целители хорошо справились, – ответила ему, совсем не понимая, зачем он пришёл.

– Что ж, не будем задерживаться, – в своей привычной деловой манере проговорил профессор Лангель, – нас уже ожидают.

– Кто и где? – вмешался Грегори.

Преподаватель смерил обоих парней внимательным взглядом.

– А вы, господа, отправляйтесь по домам, – почти в приказной форме сказал он. – Допрос может продлиться очень долго.

– Какой допрос? О чём вы?

– Оставьте свои вопросы. Меня, быть может, тоже не прельщает находиться тут как представителю и защитнику академии, – с этими словами профессор резко развернулся и вышел из комнаты.

– Госпожа Ласви, – обратился оставшийся Клаус, – это единственное, что я мог тут найти, – с этими словами он показал туфли на плоской подошве, хоть и новые, но на несколько размеров больше моего.

– Спасибо вам, – скупо улыбнулась ему.

В связи с тем, что рассказала Катерина, слово «допрос» вызывало не только протест, но и страх. Хотя профессор Лангель всегда любил нагнетать и преувеличивать.

Дождавшись, когда я встану и обуюсь, Клаус открыл дверь.

– Госпожу Ласви ожидают в дознавательской, а вам, действительно, лучше пока покинуть участок, – обратился паренёк к Грегори и Демису. – Я сообщу, когда вы сможете вернуться.

Нехотя, но мои жених и друг согласились с Клаусом. Грегори ещё раз быстро поцеловал меня, пробормотал что-то о том, как трудно ему уходить, и покинул комнату. Демис направился вслед за ним, но был остановлен мной.

– Попроси, пожалуйста, Исмину собрать мне вещи, – смущаясь, попросила его. Но обратиться с этим к Грегори я не могла.

Сокурсник только кивнул в ответ и вышел. Вздохнув, я не стала больше задерживать Клауса, молчаливо ожидавшего меня у двери.

– Куда мне идти? – спросила обречённым голосом.

– Я провожу, – напомнил он, пропуская меня в проход.

Клаус повёл меня на третий этаж, почти до конца его коридора. Заглянув в приоткрытую дверь, паренёк кивнул и, раскрыв её, обратился ко мне:

– Проходите, госпожа Ласви.

С некоторой опаской я зашла в дознавательскую. Комната без окон, с искусственным освещением, вмещала в себя только стол, располагавшийся по центру, и стулья вокруг него. Два из них были уже заняты профессором Лангелем и, видимо, самим дознавателем. Страж молча указал на свободное место и снова углубился в чтение, которое прерывал при моем появлении.

Чувствуя себя неуютно, я уселась на один из стульев и положила руки на стол в ожидании вопросов, разумно предположив, что, раз присутствовал дознаватель, то и виновник случившегося уже известен. Иначе тут был бы следователь или дежурный сотрудник. Последний, естественно, просто записал бы мои слова и принял заявление.

– Я слушаю вас, – не глядя на меня, проговорил дознаватель.

– А вы…

– Джес Халти,– раздражённо представился он. – Ваше имя я знаю, с профессором вы знакомы. Не тяните время.

Так и не посмотрев на меня, страж управления порядка постучал указательным пальцем по записывающей пластине, ранее не замеченной мной. Это изобретение артефакторов использовалось практически повсюду. Но главной загвоздкой было то, что без помощи изобретателей узнать разговор, записанный на такую вещь, невозможно. Хотя вряд ли такая проблема вставала когда-либо перед стражами.

– Я не знаю, какая сегодня дата, чтобы начать, – сказала неуверенно.

За всеми этими событиями и встречами так и не выяснила, как долго меня держали в том подвале.

– Четырнадцатое апреля, – сообщил профессор Лангель. Он выглядел ещё более недовольным, чем обычно.

Простая арифметика подсказала, что официальные поиски начали через два дня после моего похищения. И значит, в заточении я провела целых двенадцать дней. И эта мысль никак не укладывалась в моей голове.

– Госпожа Ласви, я убедительно прошу вас рассказать все самостоятельно, а не ждать наводящих вопросов от меня, – слова дознавателя прозвучали, как угроза.

Страж поднял взгляд от бумаг и посмотрел так, что по коже пробежали мурашки.

– Да. Простите, – тихо пробормотала в ответ и уткнулась в столешницу. – Меня похитили.

– Продолжайте.

– В ночь на второе апреля я легла спать. Проснулась уже не в своей комнате, а в каком-то подвальном помещении. Сначала решила, что это розыгрыш или экзамен, – последнее сказала почти шёпотом, понимая глупость такого предположения. – Самостоятельно выбраться не смогла.

– Но все же выбрались? – подогнал страж.

Хоть он и задал вопрос, но его голос был безэмоциональным.

– Все эти дни, я не знала, где нахожусь, и что от меня нужно. Еду и воду приносили, когда я спала, – продолжила рассказ. – Но сегодня похититель пришёл сам.

– Какие требования он выдвинул? – вмешался профессор.

Удивления в его голосе не чувствовалось, лишь какое-то нетерпение.

– Он… – я запнулась, не зная, как рассказать о таком. – Он пообещал свободу в обмен на моё послушание.

– Конкретные условия были озвучены? – спросил дознаватель.

– Да, – ответила, обдумывая, как объяснить далее.

На самом деле, ситуация не только нестандартная, но в какой-то степени наигранная, что ли. Я боялась, что страж и профессор просто не поверят мне.

– Он потребовал от меня близости, – не отрывая глаз от столешницы, пояснила я тихим голосом.

– Это все? – уточнил дознаватель.

– Да.

– Продолжайте.

– Чтобы выйти из подвала, я согласилась на это условие…

В дальнейшем постаралась описать все, что видела вокруг, каждую замеченную мелочь. Я старалась не вносить свои эмоции, лишь сухие факты. Очередная заминка состоялась с тем, как я смогла сбежать. Выдавать то, что я использовала яд, было опасно, но и вранье совершенно ни к чему.

– Я обезвредила похитителя и выбежала из дома. В «древний город» меня водил дедушка, и потому я сразу же узнала это место. А потом просто бежала, пока не появилась посреди толпы горожан.

– Дальнейшее Густав Истав нам рассказал, – остановил меня дознаватель. – А теперь подробнее, пожалуйста. Как вы обезвредили похитителя?

Мне совсем не хотелось подставлять Демиса, но и он не просил скрывать наличие браслета у меня.

– Сумев отвлечь его внимание, я ввела ему яд. Но позже, одевшись, ввела противоядие, – поспешила оправдаться. – Когда я уходила, он был жив.

Страж больше не задавал вопросов, но, подняв голову, я наткнулась на его тяжёлый взгляд. Дознаватель ожидал пояснений, и ему явно не нравилась сумбурность моих объяснений. Я стянула браслет и положила рядом с записывающей пластиной.

– Эту вещь мне подарил Демис Рихтор, мой сокурсник. В браслете восемь ядов разного действия и восемь противоядий к ним, а также есть сонное и парализующее с временным действием, кроме того, в одной из бусин универсальный антидот. Без этого браслета я бы до сих пор сидела в подвале.

Переглянувшись с профессором, дознаватель кивнул. А после встал, собрал со стола бумаги, записывающую пластину и браслет. Не говоря больше ни слова, он покинул кабинет.

– Демиса накажут? – спросила я.

– Это уже не ваши заботы, госпожа Ласви, – отмахнулся преподаватель.

Повисло молчание. Вроде бы я уже все рассказала, и нет причин задерживаться, но меня никто не отпускал, как и не пояснил дальнейших действий. Присутствие профессора Лангеля так же ничем не аргументировалось. Спросить его самого, возможно, было бы разумным, но что-то останавливало от этого поступка. Седой преподаватель некоторое время сидел неподвижно, а после еле слышно забарабанил пальцами по столешнице.

– Хиония, – обратил он на себя внимание. – Скажу прямо, дело твоё плохо.

– Я не понимаю вас, профессор Лангель.

– Плохо, что не понимаешь, Хиония, – со вздохом произнёс профессор.

Уставившись на него, я ожидала пояснений. Но преподаватель не спешил с ними.

– Через два месяца будут проводиться выборы монарха, – сказал профессор, глядя мне прямо в глаза. – В нашей академии учатся восемнадцать отпрысков тринадцати из двадцати пяти наместников провинций. Нынешний король выпускник нашей академии и лично советовал её, как самое безопасное место на время обучения. И твоё… исчезновение с последующими громкими поисками подрывает не только авторитет учебного заведения, но и слова действующего монарха.

Информация дошла до меня быстро. Действительно, если меня смогли похитить прямо из постели, то о безопасности даже речи быть не могло. И волнения наместников оправданы в полной мере.

Несколько веков назад в нашем государстве процветала абсолютная монархия, как, впрочем, практически во всех соседний и в нынешние времена. Но затем, когда король Килмард «Счастливый» приблизился к концу своей жизни, встал вопрос о раздроблении страны. Шутка ли, иметь восемнадцать сыновей и восемь дочерей. История говорит, что Килмард растил детей в дружбе и никогда не допускал распрей между ними – не зря получил своё прозвище. Но нужно было передать власть только одному наследнику. К решению проблемы пришли сами дети. Они предложили отцу ввести выборы монарха с определённой периодичностью и поделить страну на двадцать пять провинций, отдав промежуточную власть братьям и сёстрам, впоследствии названными наместниками. В условиях такой конкуренции за трон предложение отпрысков было более, чем разумным, и Килмард принял его без раздумий. Говорят, что и умирал он счастливым.

Несмотря на смену поколений, выборы монарха устоялись. Каждые шесть лет король переизбирался. Чаще всего наместники провинций оставляли действующего короля или его наследника, если он правил достойно и мудро – им вполне хватало своих провинций. В результате власть негласно принадлежала одной ветви рода, прочно обосновавшейся в Эльпиде – Нерлингам.

– Вы полагаете, что моё похищение может как-либо сказаться на выборах? – громче, чем нужно, спросила профессора.

– Не понимаешь, – вновь вздохнул преподаватель.

– Так объясните мне, профессор Лангель.

Порыв выпалить на него свои переживания сдержала буквально в последний момент. Было очень обидно, что после всего меня ещё пытались в чём-то обвинить, но ничего не объясняли.

– Ты не поймёшь всех тонкостей политики, – начал преподаватель, – поэтому я не стану их даже касаться, – он откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Академия никогда не признает брешь в защите, – слова прозвучали, как вызов.

– То есть никто не станет искать похитителя? – сделала вывод.

– Ну, почему же? – профессор скупо улыбнулся. – Возможно, тебя приняли за дочь одного из наместников, но выяснив, что ты таковой не являешься, выставили хоть какое-то условие. Возможно, это была только тренировка перед следующим похищением, и в будущем нам стоит ждать очередных попыток. Но также возможно, что ты, действительно, приглянулась мужчине, и у него столь странные методы ухаживания. Но проработка версий и поиски преступников – не моя работа. Я защищаю интересы академии, и только интересы академии.

– Хорошо, – не стала с ним спорить. – Что требуется от меня?

– Ничего сложного, Хиония. – заверил преподаватель. – Просто молчать.

– Мне кажется, вы чего-то недоговариваете.

– Я рассказал тебе даже больше, чем требовалось, Хиония.

Что-то настораживало меня, но я никак не могла ухватить нужную мысль. Казалось, ничего сложного, просто забыть весь этот кошмар прошедших дней. В конце концов, я осталась жива, сохранила честь и, что бы ни рассказывал профессор, помогла найти слабость в защите академии. Ведь, и правда, несмотря на изменённые имена, преступники могли вычислить детей высокопоставленных особ, а похищение не самое страшное из последствий этого. А я, выросшая в постоянных упрёках и затрещинах, уж как-нибудь усмирю гордость и обиду.

– Это все? – спросила преподавателя.

– Мне нужен твой ответ, – с нажимом в голосе сказал профессор.

– Я вас услышала. Буду молчать.

Наверное, он не ожидал такого быстрого согласия. Признаться, я его понимала. Любой другой человек на моем месте требовал бы справедливости и наказания обидчика. Но я просто знала, что это бесполезно. Справедливость за сильными или хотя бы за толпой. И глупо пытаться доказывать обратное.

Профессор Лангель поднялся первым, я за ним. На выходе он коротко попрощался и поспешил уйти. Меня же дожидался Клаус.

– Госпожа Ласви, вам нужно пройти к иллюзионисту, проверить, точно ли он смог воссоздать внешность преступника.

То, что действия уже начали предприниматься, порадовало. Хотя вновь смотреть на того мужчину, пусть только иллюзорного, совсем не хотелось.

– Идёмте, – только и сказала Клаусу.

Мы спустились на первый этаж, где, пройдя по нескольким коридорам, оказались в кабинете, напоминавшим учебную аудиторию. О его предназначении не стала спрашивать даже из любопытства. На одном из столов сидел мужчина несколько неопрятного вида, а перед ним кружилось иллюзорное лицо со знакомыми мне чертами.

– Брови более прямые, – подходя, подсказала я. – И волосы светлее.

– Цвет глаз?

– Этого я не запомнила.

– Хорошо, смотрите, какой больше подходит под общий образ.

Все уточнения заняли минут десять, по пришествию которых перед нами стояла копия похитителя. Да уж, иллюзионист оказался на редкость талантливым. Ещё раз расспросив меня о результате, мужчина достал из кармана хрустальный кулон и, замысловато махнув им, заключил иллюзию внутрь. Следом специалист и сам преобразился, став выглядеть немного моложе, привлекательней и опрятнее.

– Теперь-то все? – устало спросила Клауса.

– Да, госпожа Ласви. Вас уже ждут.

Он проводил меня в комнату отдыха, откуда недавно забирал. Подобное хождение по управлению порядка уже раздражало, но показывать этого я благоразумно не стала. Ситуация прояснилась, когда я зашла внутрь. Меня ждала Исмина.

– Хиония, как же я волновалась за тебя! – проговорила она, обнимая. – Не поверишь, но эти двое почти одновременно пришли ко мне. Правда, Грегори не пустили за ворота. В академии сейчас такое творится! Всех, у кого есть родственники, распустили. Что-то там с защитой проделывают. Но ты знаешь, я в этом не сильна. Где ты была?

– Не сейчас, Исмина, – отмахнулась от расспросов.

Врать я не хотела, но мне требовалось подобрать слова для объяснений.

– Ну, хорошо, – слишком быстро она сдалась. – Давай, переодевайся и пойдём. Я себя неуютно тут чувствую. Кажется, что в любой момент обвинят в чём-нибудь.

Обернувшись, я попросила Клауса выйти. Подруга без просьб сама встала у двери на случай нежданных гостей. Достав принесённые вещи из сумки, я начала раздеваться, стоя спиной к выходу.

– А где твоё бельё? – от неожиданного вопроса я вздрогнула.

– Как видишь, его нет, – ответила, не оборачиваясь к подруге.

– Я вижу, – настаивала она. – Но почему?

– Это уже не важно, – твёрдо проговорила я, ожидая её понимания об исчерпанности темы.

– Ладно, – небрежно сказала Исмина.

Закончив с одеждой, я закинула снятое в сумку и, взяв её в руку, направилась к выходу. Клаус дожидался нас в коридоре и довёл до самого выхода, где стояли Грегори и Демис. Зачем вернулся однокурсник, я решила не спрашивать, хотя недовольный вид жениха так и требовал этого вопроса.

– Они, – отойдя от порога, заговорил Грегори, – думаю, эти четыре дня, пока не будет занятий, тебе лучше пожить в моём доме.

От неожиданного предложения я остановилась. Никогда раньше он не приглашал к себе просто на чай, не то чтобы пожить.

– Прости, но мне кажется, что это несколько неуместно, – осторожно подбирая слова, ответила ему.

– Брось, Они, – настаивал Грегори. – Тебе пора познакомиться с моим отцом, тем более я уже взял увольнительные.

– Четыре дня? – поразилась я.

– Да, и потому следующий месяц мы не сможем видеться.

– Ну, зачем ты так? – капризно протянула, понимая, что обязана согласиться.

Конечно, про то, что мы не сможем видеться, он преувеличил, ведь бывал свободен практически каждый вечер, но с территории академии отпускали только до девяти. Хотя Исмина умудрялась проскакивать и утром. Я же никогда не нарушала режим. И в последние полтора месяца учёбы точно не собиралась это навёрстывать. Но Грегори освобождался только в восемь вечера, и встречи станут почти мимолётны.

– А ещё, – склонившись ко мне, прошептал он, – я уже отвёз собранные Исминой вещи к себе домой.

Подруге достался возмущённый взгляд. В ответ она лишь закатила глаза и сильнее прижалась к Демису, которого держала за руку. Оба они стояли возле повозки, ожидая нас.

– Хорошо, – ответила я Грегори. – Комната, надеюсь, отдельная? – уточнила на всякий случай.

– Конечно, – с улыбкой отозвался он и коротко поцеловал меня.

У повозки мы расстались парами. Оказалось, что дом Грегори находился недалеко, а коляской воспользовались Демис и Исмина. На прощание я обняла друзей, шёпотом попросив однокурсника не распространяться о похищении и «древнем городе». Демис не ответил, но я была уверена, что он не подведёт.

Неспешно идя по улочкам, известным только Грегори, мы довольно быстро добрались до двухэтажного дома с большим садом, окружавшим его с трёх сторон.

– Скоро тут будет удивительно красиво! – не сдерживая эмоций, воскликнула я. – Никогда не прощу тебя за то, что ты раньше не показывал мне этого!

– Они, – остановил меня Грегори перед калиткой, – не обижайся, пожалуйста, – искренне повинился он.

– Я шучу, Грегори, – улыбнулась ему. – Все хорошо.

Никогда не расспрашивала жениха о семье и доме, боялась ответного интереса. Глупо, наверное, но два года получалось обходить эту тему.

– Поговорим внутри, – он поспешил открыть калитку. – Тётя Мёрли готовит замечательный чай.

Вопреки моим ожиданиям, мы направились не к центральному входу, а к боковому, по замысловато вымощенной дорожке. Грегори объяснил это тем, что в доме постоянно не проживали и, скорее всего, дверь нам просто не откроют. Но вот кухня, когда там хозяйничала тётя Мёрли, всегда была распахнута настежь. Так же оказалось и в этот раз. Высокая, непривычно худая для кухарки женщина ловко хозяйничала в огромном помещении. Казалось, что она глубоко увлечена своим занятием, но наше появление не осталось не замеченным.

– Здравствуйте, господин Рейзе, – с улыбкой поприветствовала она.

На меня даже не взглянула.

– Ох, оставьте, тётя Мёрли! – отмахнулся Грегори, усаживаясь за стол.

Для меня приглашения не последовало, и потому я осталась стоять. Чувство неловкости, того, что лишняя в этом месте, заставило пожалеть о своём поспешном согласии на предложение Грегори. Что-то неправильное витало в самом воздухе.

С точки зрения морали Эльпиды я не сделала ничего предосудительного, добрачные отношения с совместным проживанием могли длиться и несколько лет. Но вот личные принципы переступила слишком быстро. Возможно, я ждала заверений, что все делаю правильно, а их не было. Или череда событий так повлияла на меня? К тому же хотелось хоть немного заботы и тепла от жениха, который даже не поинтересовался о произошедшем со мной.

– Я так соскучился по пирожкам!

– Скоро будут, мой мальчик! Как раз выпекаются.

– Здорово!

С каждой фразой я делала шаг к выходу. Пусть по-детски, трусливо и глупо, но плакать от несбывшихся ожиданий при Грегори ещё нелепей. Нет, я не обиделась на него, ведь он не мог читать мои мысли. Скорее, разочаровалась. Впрочем, ставить это в укор ему не собиралась. По сути, он ничего и не сделал.

Мои мысли запутались, и это ещё больше убедило покинуть дом Грегори – мне нужно было побыть одной и разобраться в себе.

– Может, чаю? – предложила тётя Мёрли, когда я была уже одной ногой на пороге.

Хотя на меня она по-прежнему не смотрела.

Не желая объяснений – сама не понимала, что делаю – быстро выскочила за дверь и почти бегом направилась к калитке. Возле неё меня и перехватил Грегори, бесшумно подобравшись со спины.

– Они? Ты чего?

– Ничего. Отпусти, пожалуйста. Мне лучше уйти.

Я не поворачивалась к нему и не делала попыток вырваться из объятий, но старалась голос держать ровным.

– Не обращай внимания на тётю Мёрли. Она со всеми девушками ведёт себя так.

Сначала я хотела возразить, что вовсе не из-за неё расстроилась и ушла. Но затем неожиданно для себя выдала мысль:

– Какие девушки? Ты же сделал мне предложение год назад! Ты что, всех домой водишь?

Дёрнувшись, я с лёгкостью выбралась из его захвата – Грегори и не держал сильно.

– Они, – ласково, как ребёнка, позвал он, – ну, зачем ты глупости выдумываешь? Я сам тут бываю раз в месяц. А девушки до тебя были. Ты же не станешь к прошлому ревновать?

На мой взгляд, ревность – это вообще пустое занятие. И все возникающие когда-либо подобные порывы я давила в себе. Впрочем, я и не ревновала в этот момент. Было неприятно, унизительно, обидно. Иллюзий о вечной любви и верности я никогда не строила, знала, что подобное случалось только в сказках. Но, покинув Криево, решила для себя, что больше не позволю считать себя той, чьё мнение не важно. Пусть Грегори не мальчик. Я уверена, что он давным-давно заимел опыт интимных отношений. В любом случае меня эти связи не должны касаться никоим образом, и тем более, унижать.

– Мне лучше уйти, – повторила я.

– Хиония, ты не веришь мне?

– Грегори, я боюсь наговорить лишнего. Пусти меня.

Он больше не стал препятствовать. Как и способствовать. Зная, что у меня нет средств на повозку, а путь предстоял неблизкий, он ничего не сделал. Ни одолжил монет, ни проводил до академии. Я совсем не понимала, что с ним произошло. Где хотя бы минимум заботы и уважения? Неужели в дни моего плена что-то изменилось? Выяснять отношений не стала. Да, больно и обидно, но это не самое страшное, что я когда-либо переживала.

К счастью, до академии добралась без происшествий, если не брать в расчёт массовое узнавание своей личности и постоянные вопросы: «Вы уже нашлись?». У ворот я долго убеждала привратника пропустить меня. Действительно, все, кто имел возможность прожить несколько дней вне стен академии, практически принудительно отправились туда. Остальным же, не имевшим больше никакого жилья, допускалось занимать свои комнаты только с разрешения ректора, после изучения им личного дела. Это довольно странно, но, учитывая работы по защите всей территории, оправдано. В общем, до постели я добралась только к вечеру, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, благо из моего окна открывался вид на запад. Исмины не было, хотя дверь оказалась не запертой. Искать, как и дожидаться подруги, я не стала. Быстро ополоснувшись, натянула свою самую тёплую пижаму и улеглась в постель. Этот день выдался слишком долгим и сложным.