Kitobni o'qish: «Путь Элинор к Дару»

Пролог

Ракушки. Камушки. Перламутр. Запоздалый луч солнца подсветил столик. Бывшие домики моллюсков ожидали очереди, чтобы стать частью украшений. Карин подняла голову от работы, встала, посмотрела на картину с деревом. И тут же ощутила кожей шершавую кору, почувствовала, как к лицу прислонился холодный жесткий лист. Она тряхнула головой, обратилась к юной девушке, сидевшей рядом:

– Никак не привыкну к вашим живым мозаикам. В доме у Толстяка я видела белый цветок, а тут дерево. Чем ближе я к картине подхожу, тем сильнее ощущаю кору и листья.

– Расстояние, тут не причем, – откликнулась Элинор. – Главное, как долго ты вглядываешься в изображение. Даже если отойдешь в конец комнаты, но будешь смотреть на мозаичное дерево, не отрываясь минут пять, то почувствуешь себя в лесу. Это магия маленьких стеклышек.

– Завтра попробую, – Карин вернулась за стол, ее карие глаза блестели. – Какие у вас моллюски – затейники, домики у них все разные. Я пыталась найти две одинаковые ракушки, не смогла.

– Да, – подняла голову от своей работы Элинор, – река Сонм приносит к берегам необыкновенные подарки. Эти ракушки, – она указала на кучку перламутровых творений, – из Навы, а те – нам привезли с берегов Гроса.

– Эти города находятся далеко друг от друга? – спросила Карин.

– На лодке два – три дня пути, – ответила Элинор и пригладила растрепавшиеся каштановые волосы.

– Совсем небольшое расстояние, – пожала плечами Карин, – ракушки должны быть одинаковыми… Это что какая-то речная магия?

– Просто природа, – хихикнула Элинор. – Потихоньку изучишь наш мир. В Наве мне понравилось, он расположен на двух берегах.

– А когда ты там побывала? Тебя лодочник вез? – заинтересовалась Карин.

– Я шла пешком, – девочка убрала за ухо прядь выбившихся волос, – мне надо было попасть к отцу в Долину Душ.

– Давай сегодня никуда не пойдем, – предложила Карин, – останемся дома, и ты мне расскажешь про Наву и Долину Душ.

– О, это длинная история.

– У нас большой запас свечей, – Карин ласково положила руку на плечо девочки, – твой рассказ поможет мне понять ваш мир. Да я и о тебе ничего не знаю. Кто твои родители?

– Хорошо, расскажу, – отозвалась Элинор и улыбнулась заскочившему в окошко лучу, который неожиданно образовал маленькую радугу на полу.

Она вышла из-за стола, забралась с ногами на диван, жестом предлагая Карин устроиться рядом:

– Мой отец был советником короля, – начала Элинор. – Из-за его частых и долгих поездок в соседние города, я редко видела родителей. Мать всегда сопровождала отца, поэтому я постоянно жила у бабушки в поселке. Иногда родители приезжали навестить меня, изредка я гостила в их комнатах, расположенных в северной части королевского дворца.

– Ого, ты жила во дворце! – удивилась Карин.

Элинор кивнула:

– Внезапная смерть отца резко изменила мою жизнь. Я сильно горевала после того, как мы проводили его в Долину Душ. Мать тогда, желая помочь мне справиться с переживаниями, купила в подарок минильвуша.

– Ничего себе! Он что похож на маленького льва?

– Не знаю, о чем ты говоришь. Никогда не видела львов. Минильвушик похож на собаку и дракончика одновременно.

– Он что летает и выдыхает огонь? Опасный зверек! – Карин удивлялась все больше.

– Ну что ты! Он не летает, лапки у него с перепоночками, а голова драконья. Он очень редкое для наших мест существо. Таких домашних любимцев мало кто может себе позволить, они очень дорогие, но мать не пожалела денег. Я назвала своего питомца Фосео. Мы стали неразлучны, его мордочка веселила меня, он всегда меня слушал, – Элинор вздохнула, что-то вспоминая.

– Как тебе тяжело пришлось! Хорошо, что у тебя появился маленький друг, – Карин с сочувствием смотрела на Элинор.

Девушка улыбнулась в ответ и продолжила рассказ:

– Знаешь Карин, после того как мы проводили отца в Долину Душ, мать очень странно поступила. Она любила папу, хоть они и часто ссорились. Но прошел всего месяц со дня его гибели, и мать объявила, что выходит замуж.

– Да, непонятный поступок.

– Вот! И знакомые все удивились. Пошли разговоры… Ее избранником оказался эльф Элтиан.

– А какие эльфы из себя, отличаются от людей?

– Нет, не отличаются. Они богатые и противные, – Элинор начала теребить кончик своей косы, было видно, что ей тяжело говорить. – В городе не было браков между людьми и эльфами. Существует множество легенд, рассказывающих, что человек рядом с эльфом угасает.

– Действительно, тогда непонятно, почему твоя мать так поступила…

– Одни друзья говорили, что Тея, дочь Ваина привыкла к богатству, и из-за денег решилась на этот брак. Другие – вспоминали, что мой отец был незаурядным человеком, поэтому мать выбрала эльфа, ведь только они владеют стелющейся магией. Третьи утверждали, что это политический союз, отношения между эльфами и людьми были натянутыми, а этот брак мог многим помочь изменить свою точку зрения.

– А ты сама, что думаешь? Почему она так поступила?

Элинор развернула мягкое покрывало и набросила его на плечи. С сожалением посмотрела на то место на полу, где недавно была радуга, потом перевела взгляд в окошко.

– У меня поговорить с матерью по душам никогда не получалось, не знаю, почему она сделала такой выбор. Я злилась на нее, – со вздохом произнесла Элинор. – Мне казалось, что она меня предала, общаться с ней не хотелось. Соседи в поселке постоянно рассуждали, что брак с эльфом не может быть счастливым, называли мать неразумной женщиной. Если вечером какая-нибудь бабушкина подруга заходила к нам в гости, то непременно вспоминала одну из старых легенд, где вечноживущие «пили» силы людей, а последние в таких браках умирали. Бабушка перестала общаться с соседями. А я ждала худшего, что мать рядом с мужем быстро начнет терять жизненную силу.

– Какие страшные легенды! Сколько всего пережить тебе сразу пришлось! – Карин обняла маленькую подругу.

– Да. Путешествие тоже было не из легких, ты же о нем просила рассказать? – Элинор поправила плед. – Начну свой рассказ с того, как я возвращалась после учебы на летних курсах. Карин, может заваришь чай с колючими плодами куста стилу?

– Если я в чайник брошу перламутровую ракушку, ты не против? – отозвалась подруга.

– Не против. Твой чай – твоя магия, – улыбнулась Элинор.

Часть первая. Путь Элинор к Дару

Глава 1. Новости

Тяжелая повозка затормозила на вымощенной булыжником дороге. Элинор соскочила со ступеньки, повесила на плечо сумку. Ей навстречу потянулись цветы-факелы – смешные трубочки разноцветного огня. Деревья сакри приветливо зашуршали листочками на блестящих ветках.

Элинор поморщилась, увидев дом вдалеке, особняк казался мрачным. «Хоть растения здесь радостные», – подумала она. Помахав вслед отъезжающей повозке, Элинор направилась к аллее.

Пройдя несколько шагов, она остановилась у массивной лавки и уселась на нее, надеясь, что прохлада белого камня и вид красивого сада заглушат неприятное чувство, сковавшее сердце. Напряжение в теле было таким высоким, что девочка дышала еле-еле, воздух едва проходил в зажатые легкие.

Элинор провела пальцем по трещинке в сиденьи скамьи. Подняла голову и проследила взглядом за падающим, длинным как игла, листиком. Девочка подняла его и запихнула в трещину. Лист-иголочка провалился, оставив на поверхности лишь кончик. «Вот бы и мне так стать незримой, – подумала Элинор. – Вошла бы, взяла своего Фосео и убежала прочь. Невидимку никто не заметит. Не надо разговаривать с «этими».

Мать и отчима она так и называла про себя «они» или «эти».

Элинор указательным пальцем затолкала сухой лист-иглу в щель до конца, трещина поглотила его.

«Сколько раз мне хотелось исчезнуть?» – Элинор вспомнила, как ей точно так же хотелось стать невидимой, когда родители начинали ругаться. Отец был человеком вспыльчивым и властным. Мать – молчаливой и спокойной. Элинор побаивалась отца, он с ней проводил мало времени. Но она хранила о нем и теплые, душевные воспоминания.

«Отец давно в Долине Душ, он уже никогда не поссорится с мамой. Интересно, а «этот» когда-нибудь злится? Или вечноживущий ходит вечноспокойным? Зачем мама вышла замуж за мерзкого эльфа? Не могла остаться со мной и бабушкой», – девочка фыркнула, вспомнив, как мать раздражалась, от того что Элинор никогда не называла ее мужа по имени.

«Как же мне не хочется туда идти», – Элинор поднялась с лавки и побрела к красиво украшенной главной лестнице.

Она чувствовала тяжесть и боль в груди, ей совсем не хотелось входить в этот дом. Элинор даже не могла радоваться встрече с матерью. Единственный, кто ее ждал, и с кем ей не терпелось обняться, был ее любимец – минильвушик Фосео. Из письма она знала, что бабушка заболела, и ее направили лечиться в Дом Нового здоровья, а питомца забрали мать и отчим.

Элинор нахмурилась, ещё сильнее сжалась. Потом попробовала вздохнуть поглубже. Представила, как услышит сейчас цоканье маленьких лапок по каменному блестящему коридору. «Фосео меня встретит. Ничего, я здесь долго не пробуду! Заберу своего минильвушика, поговорю с ними. И пойду домой, хоть бабушки и нет, но я одна справлюсь. Будем с Фоси ее ждать», – девочка старалась дышать ровнее и успокоиться.

Сердце Элинор сжалось, она несколько раз стукнула тяжёлым кольцом по массивной резной двери.

Ей открыл слуга, и тут же пригласил Элинор внутрь.

"Странно, почему Фосео не бежит ко мне навстречу? Он что тоже заболел, как бабушка?" – девочка прислушивалась, но звуков никаких не было.

Она пошла по длинному коридору, поглядывая на свое отражение в больших зеркалах. Серые стены украшали картины, то что на них было изображено, не хотелось рассматривать, черно-синие краски не привлекали внимания. Металлический блеск рам зеркал и картин не нравился Элинор. «Может, рамы и вправду из железа сделаны? Или деревянные рамы специально так отвратительно покрасили? Все не как у людей! Эльфы замороженные. Неужели маме нравится здесь? Хоть бы стены перекрасили!» Взгляд Элинор остановился на вазе с цветами: «Бедные белые розочки, вы совсем серыми стали в этом доме льда. «Этот» никогда не распорядится красными или оранжевыми цветами украсить коридор», – вздохнула девочка.

Элинор посмотрела вперед: еще несколько таких же ваз, зеркал и картин мерцали, создавалось впечатление, что проход ведет в бесконечность. «Все одинаковое», – фыркнула она и направилась к главному залу.

В гостиной мать подошла к дочке, поздоровалась.

"Она никогда меня не обнимает", – подумала Элинор, ей хотелось подойти к матери ближе, но она встретилась взглядом с ее мужем. Он смотрел насмешливо и холодно. Отчим поприветствовал девочку кивком головы.

– А где мой Фосео? Почему он меня не встречает? – обратилась она матери.

– С ним было много хлопот, мы его отдали, – ответил Элтиан.

– Кому? Почему? Ты же мне его сама подарила! Как отдали? – Элинор задыхалась от отчаяния.

– Не нужно так возмущаться, – продолжил мамин муж. – Ты его плохо воспитала, он прыгал по кроватям и залезал на стол, укусил твою бабушку.

– Элинор, твой питомец мешал бабушке. Она заболела, Фосео требовал много внимания и прогулок, – медленно проговорила мать. – Его не с кем оставлять. У тебя зимой снова будут курсы. В этом доме минильвуш находиться не может. Зато здесь с нами будешь жить ты.

Элинор была в шоке от этих новостей. До неё не сразу дошло, что ей придется поселиться в доме отчима. Она никак не могла осознать, что ее маленького друга Фосео больше нет.

– Мы сегодня перенесем в твою новую комнату вещи, – продолжала мать, – ты же хотела жить со мной.

– Нет, я вернусь в наш с бабушкой дом. Справлюсь одна, подожду, пока она выздоровеет и приедет.

– Дом выставлен на продажу, – спокойно сказал отчим. – У твоей бабушки мало шансов уехать из лечебницы. Ей нужен постоянный уход, она слаба. Мы с твоей матерью примем тебя здесь.

Элинор молчала, ей хотелось плакать. Но она держалась.

– Я понимаю, что ты расстроилась из-за Фосео, но поверь, так всем лучше. Пойдем обедать, – в голосе матери не было тепла и сочувствия.

– А из-за бабушки, из-за продажи дома я не расстроилась, по-твоему?! – закричала Элинор. – Какое вы имели право отдавать моего питомца? Ты же мне сама его подарила? А вы спросили у меня? Все решили сами! – Элинор сорвалась на крик.

Мамин муж скривил губы и молча вышел из комнаты.

Мать кинулась за ним.

– Иди, иди! Он для тебя важнее, чем я! – прокричала девочка.

«Обедать с ними? Да лучше я умру с голоду, – обида и злость наполнили сердце. – Хлопнуть дверью и уйти? Но, может, все-таки мать со мной поговорит без него?» Элинор прошла через большой зал к лестнице на второй этаж, даже не повернув головы в сторону столовой.

Дом отчима ей не нравился. Элинор остро чувствовала здешнюю атмосферу. Холод и пустота, несмотря на то что все комнаты были заставлены всевозможными изящными предметами. Резные столики и стулья, прекрасная ткань на диванах, чудесные шторы, невероятно изогнутые подставки светильников. Все это в родном доме могло принести радость Элинор, она любила красивые вещи, но тут вызывало отторжение.

Круглые коврики и салфетки с точным геометрическим рисунком больше всего разозлили девочку. «Мерзкий созерцатель узоров, – она с ненавистью думала про отчима. – Говорят, эльфы умеют мысленно следить за людьми. Может «этот» еще и мысли читать может? Пусть узнает, насколько мне его прекрасный дом противен, как и он сам».

Элинор поднялась в комнату, приготовленную для нее. «И здесь эти круглые плетения, выкинуть их, что ли?» – она с ненавистью смахнула салфетку на пол. Тонкая, искусно сделанная рукой какой-то мастерицы, вещь комком осела на ковер. Элинор подняла салфетку, положила на прежнее место. Работа мастерицы была ни при чем, тем более в этом доме Элинор точно знала, что жить не будет. «Надо было сразу уйти. Смешно было предполагать, что она за мной пойдет, чтобы поговорить», – девочка взяла сумку, спустилась по лестнице вниз, направилась к двери.

– Куда ты? – из столовой выглянула мать.

– Я одна соберу свои вещи. Потом пойду проведать бабушку в Дом Нового здоровья.

– Уже поздно, мы можем это сделать вместе завтра, – предложила мать.

– Нет, я иду сейчас одна, – резко ответила Элинор, на самом деле ей хотелось, чтобы мать пошла с ней, но она знала, что так никогда не будет.

– Пусть идет, – из глубины комнаты раздался голос отчима. – Успокоится.

"Успокоюсь, – Элинор злобно посмотрела в сторону столовой и молча вышла. Мать не сдвинулась с места. – Как она его во всем слушается! До меня ей вообще нет никакого дела. Ей всегда было удобно, что я жила с бабушкой. Обойдусь без их милости, приютить меня вздумали».

Элинор захлопнула за собой дверь. Быстро зашагала по аллее прочь.

Она решила, что раз вещи забрали не все, значит, в их доме еще никто не живет. Она вполне может там переночевать, утром навестить бабушку и что – то придумать, только не возвращаться к «этим». «Вдруг я тоже буду угасать рядом с мерзким эльфом? Неужели мать этого не понимает, не видит, что он неприятный?» – Элинор вздохнула, мама не верила в старые легенды, считала, что эльфы женятся только на достойных. «Мать решила, что она особенная? И с ней ничего плохого, о чем говорят легенды, не произойдет?» – так размышляла девочка, шагая вдоль улицы.

Дорога вела за городские ворота, через час Элинор дошла до поселка. Бабушкин дом был последним в ряду одинаковых белых построек. Позади располагался лес, а за ним горы.

Родители во время их пребывания в городе жили во дворце короля. Отцу так было удобнее, он был одним из советников. Ежедневные беседы с Его Величеством, обсуждения планов, требовали того, чтобы отец постоянно находился во дворце. Поездки в соседние города с поручениями были частью его службы, жена обязана была сопровождать его. Они иногда по нескольку месяцев проводили в соседних Наве и Гросе.

Мать мечтала о собственном доме и уединении. Отец обещал ей покупку особняка, но не спешил осуществлять переезд. Он любил шумные застолья, крепкую настойку шиммы, а таких развлечений во дворце было предостаточно. Элинор всегда жила с бабушкой и только ее дом считала своим родным.

Сейчас девочка стояла перед знакомой дверью: «Целых два месяца учебы! Как давно я здесь не была. Неужели это больше не мой дом?» – она легко толкнула входную дверь и вошла.

«Да, мать собирала бабушкины вещи, видны следы, – Элинор грустно обвела взглядом шкаф, кресло и стол. – Наша старая мебель в доме отчима никогда не будет поставлена. У него там слишком роскошно для этих простых вещей». Девочка села на стул в углу, слезы поползли по щекам. Совсем недавно она тут также плакала, когда провожала папу в Долину Душ. Прошел год и новые расставания: с домом, с бабушкой, с милым маленьким другом Фосео – ничего из этого у Элинор теперь нет.

«С ними я жить не хочу. Предатели! Отдали без меня Фосео, как будто он предмет, а не живое существо. Должен быть какой – то выход? Я обязательно найду моего друга!» – слезы сменились злостью.

Она запихнула в большую сумку вещи, собрала книжки и подарки, сверху положила гербарий, собранный прошлый летом. Включила маленькую лампу и легла, надеясь, что со светом ей будет спокойнее, и она быстро уснет.

«Мать не будет беспокоиться, где я. «Этот», наверняка, проследил за мной и сказал ей, что я тут осталась ночевать», – с раздражением думала девочка. Сон не шел. Элинор встала, открыла любимую книжку про путешествия маленьких зверьков – лунов и стала читать. Она знала эту историю наизусть, прочитала, наверное, раз пятьдесят. Именно это и было приятнее всего, книга, как старый верный друг, не пропала, лежала на столе. Элинор перелистывала страницу за страницей, и ей казалось, что нет в жизни неприятностей.

Неожиданная находка заставила ее остановить чтение. Девочка бережно взяла засушенный между страницами листочек наэно. Она вспомнила, с каким интересом читала старую книгу о растениях-покровителях, как долго искала, где же обитает это загадочное растение, связанное с ее именем. Узнав, что наэно водится только за городом Грос, она попросила отца привезти листочек. Элинор особо не надеялась, что вечно занятой отец исполнит ее просьбу. Но к ее удивлению, папа не забыл и привез ветку растения. Элинор тогда и засушила один листик, положив его в любимую книгу.

Сейчас она держала сухой талисман за маленький твердый кончик и любовалась его прожилками, просвечивающимися под светом лампы. Вдруг лист на глазах изумленной девочки рассыпался. «Почему он превратился в прах? – озадаченно подумала Элинор, – не было ни ветра, ни неловкого движения рукой…»

Она с сожалением стряхнула пыль со страницы и предположила: «Наверно, листок рассыпался от старости». Размышлять, что растение-покровитель тоже ее покинуло, ей не хотелось. Элинор вновь углубилась в приключения лунов.

Когда девочка прочитала больше половины книги, ее глаза стали слипаться. Она запихнула книжку под подушку, чтобы не расставаться с лунами, выключила лампу и заснула.

Глава 2. Встреча

«Дзинь-тинь», – пропел железный рукомойник, Элинор подставила ладони под тоненькую холодную струйку. Звякнув на прощанье ещё разок, она плеснула водой на ближайший цветок и вернулась в комнату. Сумка с одеждой и вещами была собрана. Элинор приподняла ее – тяжёлая.

Девочка окинула взглядом старый дом. Как хорошо она знала все доски на полу и все вещи: «Вот бабушкино любимое старое кресло, закрытое пледом, потому что лопнула протертая кожа, сидеть на нем удобно. А эти деревянные резные стулья ужасно тяжелые». Элинор вспомнила, как любила их сдвигать, накрывать одеялом, а потом сидеть в «домике», когда была малышкой. «Сундук в углу – бабушка складывала туда запасы круп и сухих фруктов, – девочка мысленно прощалась с вещами. – А на этом диванчике мы сидели и разбирали нитки, сматывали их в клубки. Бабушка учила меня вязать шарф, заставляла считать петли лицевые и изнаночные, а я их вечно путала и приходилось распускать ряды», – с грустью вспоминала девочка.

Элинор вытащила из шкафа маленькую сумку, которую любила носить на плече, положила туда теплую тонкую шаль. «Бабушка в Доме Нового здоровья по ней должно быть скучает и сожалеет, что забыла взять», – решила Элинор. Она сунула с собой книжку про лунов и мешочек орехов, которые нашла в буфете.

«Заберу большую сумку на обратном пути, – решила девочка, – а сейчас пойду короткой дорогой к дальнему входу в город, так быстрее доберусь до Дома Нового здоровья».

Элинор понимала, что собирается нарушить запрет, и ей это доставляло удовольствие. Детям разрешалось ходить в город только по главной дороге. Она знала, что это разумное требование, все жители и гости предпочитали входить в город через главные ворота, и к тому же так удобнее было попасть на центральную площадь и во дворец. Дальними – пользовались в основном охотники, так как их путь лежал в сторону гор. Никому из жителей поселка не нравилось ходить в город короткой дорогой, напрямик через мрачный лес. Люди опасались встречи со старыми деревья, такие же древними, как сам мир. Поговаривали, что они порождение темных сил. Именно в этом лесу пропал отец Элинор, напали на него деревья или враги, так и осталось загадкой. Жители поселка предпочитали пройти расстояние побольше, но попасть на главную дорогу, ведущую в город.

Дошагав до развилки, Элинор остановилась, но все же повернула в сторону дальних ворот. Легенды о мрачном лесе ей не вспомнились, зато мысли о несправедливости мира одолевали ее. «Подумать только, гибель отца, предательство матери, а теперь еще потеря Фосео и дома – почему все это свалилось на меня?» – с возмущением думала девочка. Ее душу рвали на части два противоположных желания: навредить матери и ее гнусному мужу, а одновременно с этим Элинор хотелось привлечь к себе внимание. «Вот пропаду я в лесу, тогда мама поплачет. Будет наконец-то думать про меня, а не про «этого», – так рассуждая, Элинор вышла на опушку.

Ближний лесок девочка знала хорошо. Они с ребятами из поселка бегали сюда за ягодами, грибами или просто погулять, но дальше, в глушь никогда не забирались. Через полчаса ходьбы Элинор заметила, что тропа стала едва различимой. «Охотники могли бы и расширить дорогу», – проворчала она себе под нос. Мрачный лес обступил девочку со всех сторон, но она ничего не замечала, в душе кипела злость на отчима: «Это он выкинул моего Фосео!» – Элинор с яростью втыкала в рыхлую землю палку, на которую опиралась при быстрой ходьбе, представляя, что протыкает грудь мерзкого эльфа.

Неожиданно она почувствовала легкое головокружение и остановилась. Вместо узкой тропки, перед ней раскинулась поляна. Земля шевелилась, принимая черты огромного лица. Элинор хотела сделать шаг назад, но шепот ласково позвал: «Иди сюда, сюда…». Повинуясь голосу, девочка двинулась вперед, плохо понимая, что происходит. Неясный контур губ стал четче, женский лик, проступивший из земли, был прекрасен. Элинор почувствовала, что ноги ее приятно расслабляются, взглянула на них и ужаснулась. Корни деревьев оплели ее щиколотки. Она рванула одну ногу, но голос вновь позвал. Прекрасный женский лик не давал уйти. По коленям проползло что-то жесткое, Элинор поняла, что корни добрались туда, смотреть вниз ей не хотелось. «Меня затянут деревья под землю? Неужели так же здесь погиб мой отец?» – девочка не успела испугаться, все ее мысли направлял голос. «Иди сюда…» – кроме лика и голоса Элинор больше ничего не различала, мир перестал для нее существовать.

Резкий запах капусты и лука заставил Элинор открыть глаза. Какой-то незнакомый мальчик вкладывал ей в рот кусочки пирога и приговаривал: «Жуй, еще жуй!» Она послушно двигала челюстями и глотала, ничего понимая. Наконец, задала вопрос:

– Ты кто? Зачем суешь мне еду?

– Я Жан, вытащил тебя из мрака деревьев с помощью этого пирога, ты могла погибнуть, – ответил незнакомец.

– Рыцарь-спаситель с тушеной капустой, – хихикнула Элинор, но тут же осознала весь пережитый ужас. – Извини, как ты меня нашел и что со мной случилось?

Жан протянул ей остаток пирога и начал рассказ:

– Я шел по опушке, вдруг ощутил, что в глуши кто-то очень встревоженный и злой. Охотники всегда спокойны и веселы. Я услышал слова: «Иди сюда, во мрак…» Так говорить могут только деревья, а раз они ожили, значит кто-то попал в их ловушку. Я разобрал твои слова: «Они затянут меня».

Толстяк-Мудрец всегда говорит, если чувствуешь, что кто-то в беде, твое сердце отзывается на чужую боль – помоги. Я побежал сюда, увидел, как ты проваливаешься в землю уже ниже колен… Я тянул тебя за руки, звал, но ты не реагировала. Я вспомнил рассказанную Толстяком легенду: деревья-убийцы знают, что человека нужно лишить зрения, слуха и осязания, тогда его легко закопать. Но у нас пять чувств. У тебя три отключились, значит обоняние и вкус остались. Вот я тебе и подсунул пирог, хорошо, что я его с собой взял, хотел вечером съесть. Запах капусты отвлек тебя, ты стала жевать и очнулась.

Элинор сидела молча, потом спросила:

– Как ты мог услышать меня, ты что, эльф?

– Да, – ответил Жан.

– Тебе же нельзя выходить из города за железные башни! Молнии-охотницы нападают на эльфов, ты что, забыл?

– Я живу с отцом у Маяка, а не в городе, – ответил Жан.

Элинор озадаченно смотрела на мальчика, не зная, с чего начать расспросы. Вся стройная картина мира рассыпалась, она поняла, что очень мало знает о жизни эльфов и людей.

Элинор чувствовала слабость, мысли путались. Ей хотелось узнать, как Жан с отцом попали к Маяку, но вместо этого, она не заметила, как рассказала мальчику свою историю.

– Идем к Толстяку-Мудрецу. Он тебя немного подлечит и даст дельный совет, – предложил Жан и гордо добавил. – Он мой друг.

– Хорошо. Только пойдем медленно, у меня голова кружится, – попросила Элинор. – Расскажи о себе, как вы попали к Маяку?

Жан протянул ей руку, помогая встать:

– Ты любишь древние легенды? Без них не обойтись в моей истории.

– Конечно, я в них верю. А вот моя мать – нет, – с сожалением вздохнула Элинор. Она встала, отряхнула юбку, закинула сумку на плечо. – Какую легенду ты мне хочешь рассказать?

– Говорят, что молнии-охотницы Регидны, и эти деревья-убийцы, которые напали на тебя – порождения темных сил, они стары, как сам мир. Без них невозможно существование добра, – начал Жан. – Но это тебе лучше Толстяк объяснит. Про противостояние добра и зла я знаю немного, а вот о Региднах расскажу, одна из них убила мою мать.

– Ой, – Элинор вздрогнула, – как убила? Твоя мама не была под защитой железных башен?

Жан кивнул.

– Выходит, что наших родителей унесли темные силы… Мой отец погиб здесь, в мрачном лесу.

По лицу Жана пробежала тревога:

– Получается, что твоего отца убили деревья?

– Точно я этого не знаю, – ответила Элинор.

– Тебе надо быть очень осторожной! Идем быстрее отсюда, – заторопился он и продолжил рассказ. – Ты знаешь, что железные башни защищают город от молний-охотниц. Их люди построили давно. Говорят, что Маяк помог выяснить, что железо отпугивает Регидн. Его можно назвать первой железной башней. Около него никогда не погиб ни один человек или эльф. Вечноживущих работа на Маяке не привлекала, они предпочитали вести торговлю. Наша семья была богата, как все эльфийские рода, отец контролировал поступление товаров. Все тихо и мирно жили в городе, пока я не появился на свет. Эльфы не одобрили мое рождение. Родителям пришлось уйти из-за меня. Маяк для нас стал надежным убежищем.

– Как из-за тебя? Не понимаю. Чем ты мог помешать? – Элинор озадаченно посмотрела на Жана.

– Когда-то у людей и эльфов были одинаковые магические способности, пятисотлетняя жизнь. Долгое время все жили мирно, но потом участились нападения Регидн. Жители стали замечать, что молнии охотницы чаще выбирают своими жертвами самых способных, тех людей и эльфов, кто обладает большими магическими умениями. Молнии охотятся за силой. Стало опасно использовать магию. Люди искали способы, как защититься от Охотниц, и выстроили башни. Они перестали развивать магическую силу, и Регидны перестали ими интересоваться. Их главной добычей стали эльфы, которые совершенствовали стелющуюся магию, научились контролировать действия людей-продавцов далеко за пределами городов. Вся торговля в стране осуществляется эльфами, они очень богаты. Думаю, ты это заметила по роскоши в доме твоего отчима.

– Не называй его моим отчимом! Он мне никто! – возмутилась Элинор.

– Хорошо. Согласись, что у Элтиана очень богатый дом?

Элинор кивнула, она с удивлением слушала Жана: «Почему мне бабушка нечего не рассказывала об этих древних временах? И на курсах учителя ничего не говорили?»

– Люди легко стали селиться за пределами города, Молниям они были не интересны. К тому же численность людей стремительно возрастала, детей рождалось много, стали нужны новые территории. Жизнь людей сильно сократилась, едва ли есть те, кто дотягивает до ста лет. Эльфы, напротив, детей старались не заводить. Они совершенствовали магию, и срок их жизни увеличился до тысячи лет. Но выходить за пределы города для вечноживущих стало смертельно опасно. Жестокое поверье повисло над всеми эльфами: если рождается у нас ребенок, то непременно в ближайшее время кого-то из взрослых эльфов утащит Охотница, это все из-за баланса темного и светлого, так говорит Толстяк-Мудрец.

Жан сбавил шаг, ему тяжело было рассказывать, но он чувствовал, что Элинор все это очень важно.

– Когда родился я, маму все эльфы прокляли, ей желали, чтобы именно ее утащила Регидна. С отцом перестали вести торговые дела. Он принял решение уйти из города, отказался от торговли и начал работать на Маяке. Эльфы вздохнули с облегчением. Каждый из них гадал, кто погибнет вскоре. Все надеялись, что Регидна заберет либо моего отца, либо мать.

– Знаешь, Жан, я смотрела на маминого мужа и понимала, что он жестокий. К вашей семье отнеслись очень несправедливо, эльфы беспощадны.

Жан тяжело вздохнул.

– Регидны охотятся на открытых местах, в лесу им трудно кого-то найти, там территория деревьев-убийц. Моя мать всегда обходила большое поле по опушке леса, она могла покупать продукты в городе, но ей нравилось ходить в фермерский поселок. Однажды она решила сократить путь и пошла напрямик через поле, быстро добралась до дома. Отец ее отругал, она обещала, так больше не делать. Но путь через поле увлекал ее, она как будто дразнила Охотниц. И однажды Регидна ее поймала. Мы так и не знаем с отцом, специально ли мама искала встречи с Охотницей, или так случайно получилось. Иногда мне кажется, что мать устала от недоброжелательных посланий эльфов, которые продолжали сыпаться на них с отцом. Ты же знаешь, что вечноживущие обладают способностью передавать свои мысли?