Kitobni o'qish: «Беглянка с секретом»
Глава 1
– Вы чего-то нынче очень слабы, нэри Делериш, – я так и почувствовала, как взгляд служанки кольнул затылок.
И взгляд этот наверняка был подозрительный и чуть насмешливый.
Я стояла, придерживая перекинутые через плечо волнистые волосы, и руки уже немели от неудобного положения. Меня покачивало каждый раз, когда служанка затягивала шнуровку платья на спине. Солнце, уже поднявшись над горизонтом, ползло по бледно-зелёному льняному подолу вверх и скоро обещало начать меня поджаривать. За ушами намокли и завились волнами мелкие прядки.
– А ты нарочно дёргаешь посильнее, – парировала я, слегка обернувшись.
Так и есть – служанка смотрела исподлобья, каждый раз отмечая мою реакцию на её неосторожные движения. Вот же гадина! Как будто для меня выбрали самую несносную помощницу. Только пять дней назад я приехала в малую королевскую резиденцию Пьятра Гри, а жизнь уже заиграла новыми красками.
– Что вы, – от голоса Реби стало приторно на языке.
Огрызаться не хотелось: силы ещё понадобятся. После бала-смотрин для принца Венцеля и его соратников многие ещё только поднимались с постелей. Веселье закончилось далеко за полночь, и будущим амантам, а по сути – наложницам наследника и его приспешников – запрещено было покидать приём слишком рано. Теперь ноги гудели от бесконечных танцев, а боль в скулах напоминала об улыбке, которую постоянно приходилось удерживать на губах.
В чуть душной комнате колыхнулся воздух. Покачнулись прозрачные кремовые занавески, тонко вышитые цветами.
– Доброе утро, Йоланта! – звонкий голос моей подруги Донаты, с которой мы приехали из пансиона Рассветной Матери, рассёк плотный воздух. – А ну-ка, Реби! Иди, лучше приготовь нам чая и тех вкусных крендельков принеси, – она пощёлкала пальцами. – С глазурью из… Всё время забываю.
– Из бер-альбы, – подсказала служанка.
– Да-да.
Реби тут же перестала мучить меня и степенно вышла, достаточно громко хлопнув дверью. Я присела на диванчик в стороне от солнечного пятна, что падало из окна. Расправила волосы по плечам.
– Ты должна мне помочь, – вдруг совершенно другим, серьёзным и даже встревоженным тоном заговорила Доната.
Она подхватила меня под локоть, снова поднимая на ноги, и оттащила к дальней стене, где стояло светлое резное трюмо.
– Что с тобой? – я выдернула руку из её крепких пальцев и потёрла там, где от них остались болезненные следы.
– Ты должна мне помочь, – повторила подруга, понижая голос. – Сейчас советник Миклош спит. После красного Гроуросского и снотворного. А как проснётся, у него ко мне появится много вопросов.
Я уже догадалась, конечно, что Доната провела эту ночь в постели молодого, перспективного мага-Собирателя. Друга принца, Натана Миклоша. И даже успела поразиться её хватке: она не стала ждать, пока кто-то её выберет. Сама присмотрела себе приятного мужчину и решила обозначить первые узы. Оказывается, в этом крылась какая-то подоплёка?
– Что ты натворила? – я обхватила шею ладонью, чувствуя, как сердце подпрыгнуло к горлу.
Переходить дорогу магам любых классов опасно. Особые силы порой делают их неуравновешенными и резкими.
– Сначала скажи, что ты мне поможешь! – подруга поймала меня за руку. Её ладонь оказалась влажной и холодной.
– Прости, но нет. Пока ты мне не скажешь, в чём дело!
Доната прикрыла веки, запрокинув голову в показном мучении. Не на ту напала, дорогая! Я не собиралась не глядя раздавать опасные обещания.
– Я украла у него карту Колодцев. Магических Колодцев, если ты понимаешь…
– Ты с ума сошла?! – я вскочила с места, но Доната поймала меня за шитый серебряной нитью пояс и встала за спиной.
Торопливо распустила шнуровку и принялась затягивать вновь. Зайди кто в комнату – увидят обычные прихорашивания девиц.
Конечно, я понимала, о чём она говорит: об источниках, которые дают магам силы. Нам много рассказывали о них в северном пансионе Рассветной Матери. Но где они находятся, известно только некоторым из приближенных короля Рокуша Пятого или его старшего сына Венцеля. О том, чтобы кто-то из посторонних прикоснулся к недозволенному – и думать страшно.
– Выслушай… – шепнула подруга.
– Тебя казнят, если поймают, – я дёрнулась, но Доната держала меня крепко.
– Если поймают, – она склонилась ближе к моему уху. – Сейчас много внимания будет приковано ко мне. И если они не найдут у меня карту, то скоро отвяжутся. А ты пока сумеешь ускользнуть из замка. У меня всё подготовлено. Я знаю, как выйти.
– Зачем тебе эта карта? Для женщин она бесполезна.
– Я хочу её продать. И тогда денег мне хватит, чтобы уехать далеко и устроить свою жизнь. А не стать подстилкой для какого-нибудь пузана из Совета. Если ты поможешь мне, мы разделим всё поровну. Денег хватит для обоих. Ты ведь тоже не хочешь застрять здесь, пока не надоешь принцу и его прихлебателям? Пока тебя не обрюхатят в угоду Короне.
Я закусила губу, слушая её торопливое гневное бормотание. Конечно, мне не хотелось становиться амантой! Вынашивать ребёнка для кого-то из магов в надежде, что тот родится одарённым силой.
А если нет? Мало кому из амант удавалось родить маленького мага за последние пятьдесят лет. А в случае неудачи таких женщин зачастую отдают архимагам для исследований. Что происходит с ними дальше – тайна, покрытая мраком.
– Соглашайся, – задушевным шёпотом надавила Доната.
Знала, на что давить!
Больше всего на свете я мечтала убраться из Пьятра Гри. Уехать подальше, а там будь, что будет.
– Если соглашусь… Когда придётся бежать? – я еле выдавила слова из пересохшего от волнения горла.
– Сегодня.
Высокая дверь в мои покои распахнулась, и Реби вошла внутрь с широким подносом, на котором поблескивали золотой росписью фарфоровый заварник и изящно изогнутые чашки.
– Это же надо так криво зашнуровать, – нарочито громко проговорила Доната, поглядывая на служанку и завязывая ленту на моей спине аккуратным бантом. – Надо бы тебе, Йоланта, обратиться онэри кир Ворниш, чтобы она поменяла тебе прислугу, – она ясно выделила последнее слово, – Не то скоро сама станешь на неё похожа.
Порой Доната была язвительна и злословна до неприличия, за что не раз получала от наставницы в пансионе пыльной тряпкой по губам. Но со мной и другими подругами она всегда оставалась приветливой.
Реби скривилась. Задрав подбородок, прошла до залитого солнечным светом стола у окна и с грохотом поставила поднос на него.
– Ваш чай, – словно камнем уронила.
– Спасибо, – я взмахнула рукой. – Можешь идти.
– Его высочество просил предупредить всех, чтобы не задерживались за сборами, – с долей мстительности в голосе ответила служанка. – Он и другие господа маги будут ждать всех амант за завтраком.
Как только она вышла, мы с Донатой выдохнули. Какая всё же неприятная особа!
– Сама, наверное, не раз подол перед магами задирала, – проворчала я тихо. – А смотрит на нас, как на шлюх.
– Мы хотя бы привилегированные шлюхи, – горько фыркнула Доната.
Я покачала головой: не очень-то утешающее замечание…
То и дело настороженно поглядывая на дверь, подруга разлила чай по чашкам.
– До завтрака мы ещё успеем что-то обсудить.
– Я ещё не дала согласия! Расскажи мне лучше, куда ты дела карту и как в случае чего собиралась бежать из нашпигованного стражей замка.
Доната медлила с ответом, неспешно помешивая ложечкой в чашке. Видно, эти мысли беспокоили её побольше моего.
– Нужные люди рассказали мне о некоторых тайных ходах, через которые можно выйти за стену, – она снова покосилась на дверь, за которой слышался тихий гомон и шаги.
Малая резиденция просыпалась после бала и вновь наполнялась жизнью.
– Почему тогда ты не выберешься сама? – я наклонилась к ней, вглядываясь в насыщенного зелёного цвета глаза.
Доната была просто обжигающе красивой: вовсе неудивительно, что именно ей прельстился вчера этот советник Миклош. Её шоколадного цвета волосы мягкими волнами падали на слегка открытые в широком вырезе плечи. Идеально правильного изгиба губы горели бледно-алым от волнения, а полная грудь тревожно вздымалась.
По сравнению с ней, меня, наверное, можно было назвать молью. Невысокая, худощавая – сколько бы меня ни кормили в пансионе, стараясь “нарастить фигуру”. Из гордости – лишь серебристо-белые волосы до пояса и большие голубые глаза, которые вчера на балу не отметил только немой или смертельно пьяный. Хотя нет, пьяные тоже отмечали.
– За мной сразу отправят погоню, – пояснила Доната. – А так я пока отвлеку на себя всех, кто попытается отыскать карту. Буду водить их за нос, сколько смогу. А ты выйдешь через ход в город. У таверны “Белая утка” тебя будет ждать повозка. Она отвезёт тебя…
В дверь громко и настойчиво постучали. А после она отворилась, и в комнату вошла матрона Хлоя Ворниш.
– Нэри Флоари! – окликнула она Донату. Её звонкий сильный голос теперь вовек не забудешь. А ещё немыслимые взбитые кудри, которые она только едва закалывала на затылке. – Вас ждут внизу. В южной галерее.
Доната вмиг побелела. Прикусила губу и неловко поставила чашку на поднос. Та покачнулась и плеснула мне на колени чаем. К счастью, уже остывшим.
– Уже иду! Иду.
Матрона кивнула и скрылась за дверью, не дожидаясь её. Пока я пыталась стряхнуть мгновенно впитавшийся напиток с подола, Доната схватила моё запястье и задрала длинный рукав. Холодный обруч впился в кожу, словно он был остро заточен. Я дёрнулась от неожиданно неприятного ощущения.
– Что ты делаешь?! – попыталась выдрать руку, но та будто онемела. – Убери!
– Вечером надень самое неприметное платье, что у тебя есть, – торопливо зашептала подруга. Хотя в том, что дружбу нам удастся сохранить, я уже начинала сомневаться. – Собери самые необходимые вещи прямо сейчас. Чтобы потом не терять время. Этот браслет спрячь. На ужин лучше не ходить и прикинуться захворавшей, чтобы про тебя ненадолго забыли. Вот… – она сунула мне в обхваченную холодным браслетом руку два клочка бумаги. А в другую – железный ключ. – Одна карта – выход из замка. Вторая – путь до “Белой утки”. Ключ от замка – сама поймёшь от какого. Встретимся в Одиине, на постоялом дворе “Одинокий бук”. Его хозяин знает о моём прибытии. Назовёшься Габи Иллеш. Оттуда вместе отправимся дальше. Жди меня там.
Она поспешно встала, поправила подол и ушла, оставив в моей голове кучу вопросов. Я ведь не дала окончательного ответа! Не успела ничего решить – и вот на моей руке широкий, явно мужской браслет – правда, уже старомодный, таких давно не носят в свет.
И кто бы сказал, что это карта Колодцев? Видно, лишь маги могут с одного взгляда это определить. Или почувствовать.
Я посмотрела на дверь, за которой скрылась Доната и, отложив в сторону ключ и пока не развёрнутые карты, с виду больше похожие на огрызки бумаги, другой рукой дотронулась до браслета. Хотела просто снять и внимательнее рассмотреть узоры на нём, витиеватые, явно древние: с переплетёнными стеблями невиданных трав и головами незнакомых мне животных. А может, и вовсе чудовищ. Но стоило только коснуться кончиками пальцев ледяного золота, что почти обжигало мне руку холодом, как обруч вдруг сжался сильнее. Я тихо вскрикнула, боясь, что меня услышат. Попыталась сдёрнуть браслет с запястья, но тот сдавил его до боли, а после вдруг начал растекаться по коже, словно расплавился. Тонкие нити его протянулись по ладони, между пальцами и сомкнулись с тыльной стороны в подобии ажурной митенки. Боль становилась всё невыносимее. Кожа буквально готова была расползтись лохмотьями. Но, заковав мою кисть в кокон, золото начало пропадать, вплавляясь в неё. По всему телу с кровью метнулась короткая вспышка жара и опала, оставив меня сидеть у стола, мокрую от пота с головы до ног, растерянную и напуганную. Это что – навсегда?! Кто-то сможет извлечь из меня эту карту или я так и останусь с ней под кожей?
Когда за мной пришла Реби, я уже успела прийти в себя, переодеться в чистое и даже умыться. Хотелось избавиться от тягостного ощущения, будто меня измочалили о шершавую каменную стену.
Пришлось спускаться к завтраку. Жизнь в резиденции после бала, шумно прошедшего накануне, текла вяло. Две девушки из амант, которых отобрали в пансионе Рассветной Матери на юге королевства, и вовсе не пришли. Похоже, они тоже провели ночь отнюдь не в своих комнатах. И скорей всего уже связаны с теми, кто их выбрал. Такое случается во время первой близости. Когда руна пуртат сплетается с руной мага, образуя совсем другой знак.
Кого-то устраивала такая жизнь – наложницы, на которой, если ты не из высокого рода, никогда не женится никто из приближенных к королю или принцу магов. Но о них заботятся до поры, купают в роскоши, пока не родится первый ребёнок. И тогда участь матери зависит от того, какие способности в нём обнаружатся.
Девушки сидели за завтраком тихие и настороженные. Каким буйным ни было вчерашнее веселье, щедро сдобренное вином, а с утра им вновь стало неловко в присутствии всех этих мужчин самого высокого происхождения и самой большой силы. Тут были и молодые советники самого короля, которые лишь недавно вступили в права, и соратники принца. Все они то и дело скользили острыми ощупывающими взглядами по четырём девушкам, которые сидели за другой половиной длинного стола.
В светлой, наполненной рассеянными лучами солнца, столовой долго раздавался лишь мерный стук приборов о тарелки. Мы с Донатой старались даже взглядами не пересекаться. До жути хотелось узнать, что за встреча состоялась у неё в южной галерее. Доната выглядела бледной и чуть напуганной. Но раз она тут, а не томится в подземельях замка, значит, ничего страшного не случилось.
Вскоре мужчины принялись без стеснения обсуждать прошедшие смотрины, от которых остались, признаться, смешанные впечатления. Кажется, всё было вполне прилично – со стороны. Даже спокойно и степенно поначалу. Но все прекрасно знали, что кроется за всем этим показушным приёмом. Впрочем, маги выглядели довольными – словно сходили на гуляние в публичный дом.
Правда, по виду молодых мужчин никто не сказал бы, насколько бурно прошёл их вчерашний день и как поздно он закончился. Принц Венцель сиял, словно серебряный кубок. Одетый в лёгкую белоснежную рубашку с небрежно закатанными к локтям рукавами, в плотный, тесно облегающий его грудь и узкую талию камзол до середины бедра – он выглядел свежим и хорошо отдохнувшим. Надо думать, тут не обошлось без какого-нибудь хитрого снадобья, которым его одарил один из приближённых.
Даже его пепельно-русые волосы нестерпимо, слишком глянцево сияли, ловя свет, что лился на его голову и плечи из окна. На груди поблескивал хрустальный, тончайшей работы, собирающий сосуд, который стягивал энергию по каналам от ближайшего открытого Колодца к нему. Такие полагались всем магам, кроме Видящих.
Принц был настолько безупречным, что аж оскоминой всё во рту сковывало. И любоваться бы, но я всё отводила взгляд. Остальные мужчины меркли на его фоне, хоть изо всех сил старались ни в чём ему не уступать.
Впрочем, светлый, почти безмятежный взгляд его высочества потускнел, а черты лица заострились от неудовольствия, как только вальяжный разговор с гостями свернул в неожиданное русло.
– Зря Альдор де ла Фиер не приехал. Многое упустил, – худощавый и высокий смотритель королевских алхимических мастерских Валер де ла Стан окинул девушек масляным взглядом.
Он-то, видно, и преподнёс Венцелю то самое снадобье, которое быстро вернуло ему бодрость после затянувшегося веселья. Мужчина откинул от лица тёмные прямые волосы, и улыбнулся приятному воспоминанию.
– Зря? – фыркнул его высочество и возмущённо бросил на стол вилку. – Да радуйся, что этот надменный ублюдок – простите, милые нэри! – остался в своём каменном коробе рядом со своим калечным братцем. Мне пришлось позвать его из обязательств. Из-за его статуса. Да я только рад, что он не приехал. Иначе своей кислой физиономией испортил бы весь вечер.
Красиво изогнутые чёрные брови принца сошлись к переносице. Он вновь взял со стола прибор и зло воткнул его в хрустящий лист салата. Его соратники многозначительно переглянулись, никак не комментируя столь явное неприятие единственного не приехавшего на бал гостя. Но, видно, что-то случилось между Венцелем и этим загадочным Альдором, раз в каждом его слове сквозило столько неприязни.
Девушки тоже озадаченно обменялись взглядами, но на их лицах всё же отразилось некоторое понимание.
Да, и неудивительно. Мало кто не слышал эту фамилию. Де ла Фиеры – крупные попритеры1. Им принадлежала целая провинция на севере королевства, границы которой заканчивались недалеко от Пьятра Гри. Богачи, владеющие глубокими рубиновыми копями в Некларских горах. От их рода сейчас остались двое сыновей.
А вот о них я знала мало. В пансионе о братьях де ла Фиер рассказывали неохотно, как будто они сами не слишком-то распространялись о своей жизни. Слышала только, что младший ещё очень молод, едва не ребёнок. Старший – один из самых завидных женихов королевства, но его вовсе не одолевают наседающие со всех сторон невесты. Может, он страшен, как взор прислужника Закатной Матери?
Я Альдора не видела, потому и представить не могла. Но его демонстративный отказ приехать на обязательный для самых сильных магов бал наделал в Пьятра Гри немало шума.
– А может, вы боитесь, ваше высочество, что он составил бы вам неплохую конкуренцию? – не удержался от колкости чуть опоздавший на завтрак мессир Мариан Шербан.
Гнева его высочества он не боялся. Видимо, потому что был приближен к самому королю. Складывалось впечатление, что Мариан считал встречу всех этих молодых выскочек несерьёзной забавой. У него-то, говорили, были совсем другие цели.
Венцель заметно взвился на его слова, но всё же сохранил ещё какое-то самообладание.
– Вы придержали бы своё ехидство, мессир Шербан, – нарочито ласково проговорил принц. – Кому он мог бы перейти дорогу, так это, в первую очередь. Да и в простом общении с де ла Фиером мало приятного. Он, как ядовитое болото, отравляет всё вокруг себя. Будто вы не знаете.
Мариан с лёгкой усмешкой на губах неопределённо пожал плечами и вновь опустил взгляд в тарелку.
– В малых дозах яд бывает весьма полезен, – всё же добавил он.
Но молчаливым велением принца разговоры об Альдоре де ла Фиере были прекращены.
Воцарилось смущённое молчание. Мужчины чуть поумерили вдохновлённую взбудораженность. Лишь один раз до конца завтрака Венцель разомкнул губы, чтобы обратиться к будущим амантам:
– В ближайшие дни мы объявим о своём решении относительно вас, милые нэри, – он улыбнулся, но без былой расслабленности.
Словно его омрачила некая внезапная мысль. Ведь вряд ли невеста, которая ждала его в столице, будет рада узнать, что у наречённого появится новая любовница едва не раньше, чем состоится свадьба.
Но такова участь аристократок, не отмеченных рунами. Они имеют право становиться жёнами высших магов, но не могут родить от них наделённых силой детей. А потому им приходится мириться с тем, что в жизни возлюбленных и мужей рано или поздно, возможно, появится ещё одна женщина. Да, без особых прав и высокого происхождения – но она так или иначе будет занимать его мысли.
– Каким образом вы дадите нам знать? – не удержалась я от вопроса, глядя прямо в ореховые глаза принца. – Снова устроите приём? Огласите во всеуслышание?
Он загадочно усмехнулся, будто только что меня заметил. И обижаться не на что: вчера он больше присматривался к Донате, пока та не улизнула с Натаном Миклошем. Его, к слову, за столом ещё не было. Видно, подруга добавила ему в вино крепкое зелье.
– Из первых уст, – почти шепнул он, меряя меня заинтересованным взглядом. – Вы всё узнаете из первых уст, милая нэри. Уже очень скоро.
Разделили, значит. На на душе стало мерзко от очередного осознания, на каких правах мы все тут появились. Какой бы высокий смысл всему этому ни придавался. Нас привезли в замок для молодых мужчин, словно корзину созревших яблок, и в неё уже потянулись руки, стараясь ухватить то, что порумянее.
Наконец, завтрак закончился. Весь остальной день я старалась не задерживаться на прогулках или в разговорах с другими девицами. То и дело возвращалась в свою комнату и, пока не видит мерзкая Реби, принималась собирать вещи в большой дорожный мешок.
Он на своём веку повидал уже немало моих переездов.
Сначала из родительского дома в пансион, куда меня продали за неплохую сумму, выразив надежду, что я стану жрицей Рассветной Матери. Затем в один из многочисленных замков, что принадлежали королевской семье. Там временно собрали всех подходящих по возрасту девушек, на теле которых проявились руны амант. А уже после – в малую резиденцию Пьятра Гри.
Доната не появилась на обеде. От неё не пришло ни одной весточки. От мысли, что вот-вот кто-то может прийти и за мной мне становилось дурно. Я совершенно не готова к тому, во что меня впутали!
Под кожей то и дело проносилось пламя, кисть от кончиков пальцев до запястья жгло. В такие моменты я просто присаживалась на софу, чтобы переждать это парализующее ощущение.
Ещё сложнее пришлось, когда вместе с другими амантами мы собрались на обычные посиделки за рукоделием. Без работы – хотя бы не слишком сложной – нас здесь никто не оставлял. Матроны Пьятра Гри следили за этим очень строго. Всё же достоинство женщин и девиц не только в красоте. А достоинство амант – не только в возможности родить мага.
Товарки негромко говорили о чём-то неинтересном. Их восторженные обсуждения мужчин противно было слушать, а внезапные приступы жжения в руке портили и без того скверное настроение. Я невольно замирала, опустив руки на колени, давила подступающие к глазам слёзы и старалась дышать ровно. Больших усилий стоило не выдать себя.
– Слышали? – вдруг заговорила черноволосая Сильда и воровато оглянулась на дверь. – У советника Натана Миклоша пропала какая-то ценность. Может быть, даже связанная с магией. Как раз после ночи с Донатой. И её-то как раз подозревают…
Мне резко захотелось просверлить взглядом дырку в голове болтухи и тем заставить её замолчать. Сейчас поползут догадки и сплетни. Благо у магов хватило ума сохранить в тайне, что именно пропало у Натана.
– Да куда ей, – усмехнулась Ория, обычно молчаливая и всем недовольная девица из южного пансиона. – В голове только ветер один. Жаль. Она может попасть в неприятности – и всего-то оттого, что оказалась в его постели так быстро.
Я фыркнула, но Ория предпочла это не заметить. Она-то сегодня как раз пропустила завтрак – так что лучше бы помалкивала.
– Стащить что-то у мага никому из нас не под силу, – добавила я ровным тоном. – Они слишком хорошо охраняют свои секреты. Так что скоро все поймут, что она не виновата.
Девушки, тихо переговариваясь, согласно закивали.
– Но всё же её будут допрашивать. И кто знает… – Сильда зловеще помолчала. – Что будет дальше.
Она права, никто не знает. И вряд ли знала сама Доната. Пожалуй, и впрямь пора улепётывать отсюда, пока пожар не разгорелся в полную силу. Потому я едва высидела необходимое время вместе с остальными и вплотную занялась своим спасением.
