«Я слушаю, Лина…»

Интерес к повести Елены Сазанович "Я слушаю, Лина..." возник после просмотра фильма Георгия Шенгелия "Неуправляемый занос". Признаюсь, меня несколько смутил финал этой картины. Не исключено, что режиссёр намеренно использовал этот приём, оставляя для себя возможность возвращения к главным героям. Что и говорить, дуэт харизматичного Петра Фёдорова (младшего) и Марии Звонарёвой является настоящим украшением картины Шенгелия. Правда к первоисточнику, повести Елены Сазанович "Неуправляемый занос" имеет отношение постольку-поскольку. Прежде всего, потому, что режиссёром до неузнаваемости смещены практически все сюжетные линии. По большому счёту - это не экранизация повести Сазанович, а производное произведение, созданное по мотивам повести. Если у Елены Ивановны главный акцент делается на внутренний психологизм, повествование ведётся от лица следователя Лины Леонковой, и все последующие события мы представляем так, как это видит главный герой, то в фильме Георгия Шенгелия упор на экшен. В "Неуправляемом заносе" много движения, обилие динамичных сцен, включая погони и поединки. У Сазанович всего этого нет. Но от этого она не становится пресной и неинтересной. У Елены Ивановны - камерное произведение. Не случайно после публикации повести "Я слушаю, Лина..." в журнале "Юность" Сазанович впоследствии возвращается к своим героям и создаёт на основе её драматургическое произведение - пьесу "Я слушаю, Лина..." главным посылом которой становится тема Любви и Веры в мире Зла. Не скрою, как произведение киноискусства "Неуправляемый занос" Георгия Шенгелия очень добротный продукт. Он из разряда тех картин, которые хочется пересматривать. Прекрасный актёрский тандем, профессионально исполненные трюковые сцены, неожиданный финал - всё это слагаемые зрительского успеха "Неуправляемого заноса"... Но у Сазанович повесть не об этом. У Елены Ивановны главный акцент сделан на духовном аспекте главных героев. И, самое главное, на мой взгляд автор повести озвучила в последнем письме музыканта Олега Лиманова Лине:

"Лина, моя милая, моя дорогая Лина. Я не оставляю тебя. И не предаю. Я всегда буду помнить тебя. И всегда любить. Но я должен туда явиться, Лина. Обязательно должен. Я узнал другую жизнь. И в этом мне помогла ты. И чтобы я имел полное право жить в этой жизни, заслужить ее и тебя, я должен явиться туда. Наказание - это не самое страшное. Куда страшнее жить безнаказанным, жить с вечным чувством вины. Мы бы не выдержали такую свободу, Лина. И наша любовь неизбежно бы разрушилась. Теперь она всегда будет с нами. И уже есть надежда на будущее для нашей любви. Я люблю тебя, я целую тебя. У тебя самые красивые волосы, Лина. И солнце может завидовать только им. И джинсы твои - класс. Только не вешай нос, моя девочка. Ты же самая бесстрашная в мире. У нас так было мало времени. И я не смог тебе подарить синие цветы. Но за это время я все-таки сумел сочинить для тебя музыку. Это не совершенство. Но разве нам нужно это совершенство. Нам ведь достаточно малого... Спасибо тебе за любовь, спасибо тебе за веру в меня. Ведь ты в меня веришь. Правда, Лина?"

К сожалению всего этого в картине Шенгелия не чувствуется. Отсутствует в ней, присутствующий в повести трагизм, надрывность душ, мотив христианского самопожертвования. Всё это заменил невразумительный хэппи-энд... "Я слушаю, Лина..." Сазанович намного глубже, а характеры героев многогранны... ибо для них "наказание - это не самое страшное..." Куда страшнее для них жить безнаказанным, жить с вечным чувством вины...

Женская повесть. Очень женская. И для очень определенного возраста женщин. Юность не поймет. Для юности это будет горе от ума или от сердца. Здесь нужно, чтобы женщине перевалило за сорок, даже не за тридцать пять, а именно за сорок и выше, и выше. И где-то на шестидесяти стоит остановиться (подозреваю, что где-то так), потому что в шестьдесят это уже другой период жизни, мысль чуть меняется, тело меняется, эта история вызовет уже горькую усмешку.

Я по какой-то дурости решила, что эта повесть (знаю, что есть и пьеса, но я читала именно повесть) советская и именно про милицию и какое-то дело. А повесть эта 1997 года, милиция еще есть, а ничего советского уже нет, кроме ошметков и обрывков в душах людей, в книгах все еще стоящих на полках в таких количествах, что полок и стен не видно. И вот как-то так и в книге получилось, что герои живут в новом времени, а мысли в их головы вдруг врываются советские и про призвание, и про совесть и про то, как жить дальше, если на тебе вина.

Суть повести в том, что в одинокую жизнь "сильной" женщины врывается мальчишка и умудряется затронуть в душе то, что не выплеснулось во всей ее прожитой жизни. И она пытается долюбить, доопекать. И страшно, ах как ей страшно, что все не настоящее, не у нее, а у этого мальчишки, который неожиданно откликнулся, распахнулся и оказалось давно ее увидел, когда она была злой, недовольной, увидел, то что ей так хотелось, чтобы в ней увидели. И начинаются качели веры и не веры. И страшно, и больно на это смотреть. Со стороны ты видишь, как поступает парень, что он делает, как он подтверждает свои слова, как "ошметки" совести и разума, которые были вложены в книги советского человека проникают в него, когда он берется читать книги, а что ему делать, если он прячется у главной героини и нельзя чтобы его видели и слышали, да и не только поэтому, а потому что он сам к знаниям тянется, хочет быть достоин той, кого любит. Со стороны видно, а когда ты в этом эмоционально, как героиня, то все эти подтверждения не видны, они действительно будут видны только холодным носом, только если ты в себе так уверен, что тебе не страшно, если все закончится. А Лине не видно. Лине страшно. Лина впервые по-настоящему полюбила. Это не все те любови, когда надо вцепиться, когда ты не можешь позволить другим любить. Эта любовь, когда жизнь впервые проявляется, когда появляется живой человек, впервые перед тобой и ты зубами и когтями в нее вцепляешься.

Вот так возьмешь книжку про милиционера и понимаешь, не любая книга с этим героем - детектив, что правильно. Это драма, жизненная драма человека, который, наконец, понял, что такое жить. Тяжело такое читать, непросто, ведь книга поднимает кучу пластов, не только про женскую запоздалую любовь, но и про так прожитую жизнь, что тебе довериться некому, что ты одинока. И про то, что такое на самом деле сила. И про разваливающуюся "силу" женщины, когда она считает, что сила в ее руках и она вот как мужики одна может все, с конем, домом и одиночеством. Много всего простого, жизненного, важного, хоть и кажется, что все это неважная часть твоей жизни или чужой. Что вот из этих кубиков жизнь и строится.

Чтобы дочитать это произведение, мне пришлось перерыв брать, потому что в ровном, хорошо продуманном повествовании, было много раскидано эмоциональных бомб. И ты понимаешь, почему аж две киностудии и два режиссера экранизировали повесть, она для женщин, как доза для наркомана. Ты и рад, что у тебя все не так и удовольствие получаешь, представляя себе эту любовь и эти страдания. Елена Сазанович вскрыла женскую душу, как банку консервным ножом.