Kitobni o'qish: «Зарытая кукла», sahifa 2

Глава четвертая

Пройдя в соседний двор, Андрей сразу заметил разницу в двух строениях. Небольшой домик бабы Клавы выглядел как иллюстрация к книжке детских сказок, такой он был уютный и симпатичный, а большой старый дом Алевтины стоял темный и насупленный. Какою-то жутью веяло от него. Андрей вошел в сарай, заваленный всяким хламом. Пришлось перелезать через нагромождение каких-то банок, железок и неизвестно чего еще, чтобы добыть искомое.

Когда молодой человек уже пробирался с граблями назад, к выходу, то зацепился ногой за старую гитару и с грохотом влетел под низкую деревянную скамейку. На голову посыпались баночки, мешочки и всякая ерунда, а кожаная пыльная куртка прикрыла Андрея сверху. Сквозь щели в кривых досках сарая пробивался солнечный свет. Парень начал осторожно, чтобы не уронить еще что-нибудь, выбираться из-под всего этого хлама и вдруг увидел маленькую детскую ручонку, торчавшую из-под земли у стенки сарая. Андрей вздрогнул, но, рассуждая здраво, понял, что это рука не могла быть человеческой. Он придвинулся к стене, стараясь рассмотреть поближе свою находку. Это была рука куклы, которую, наверное, когда-то швырнули, вместе с прочим хламом, в чулан. Андрей потянул за фарфоровую ручонку, та не поддавалась. Орудуя отбитой крышкой чугунка, как лопатой, он постепенно выкопал из земли огромную куклу. Она уже много времени пролежала в земле, потому что одежда почти вся сгнила, а тряпочное туловище, набитое опилками, расползалось в руках. Судя по остаткам роскошного платья, кукла была, видимо, была очень дорогая. Странно, что с ней так обошлись.

Андрей выбрался из сарая со своей находкой и направился во двор бабы Клавы.

–

Алевтина Петровна, смотрите, что я нашел. Это, наверно, Ваша любимая игрушка была? – спросил парень, подходя к хромой женщине. При виде куклы тощая старуха побелела и затряслась.

–

Где ты нашел ее, проклятущую? Дай я сожгу ее. Она подлетела к Андрею и вцепилась в куклу. Андрей инстинктивно потянул ее на себя, и тощая бабка Алевтина плюхнулась на землю, сжимая в руках клочки истлевшего платья. Клавдия Федотовна подскочила к Андрею и замахала на него руками:

–

Иди, иди скорее, закопай эту куклу где-нибудь подальше. Лопата там стоит, у сарая. На вот, возьми мешок, сунь ее туда.

Ошарашенный парень взял из рук бабы Клавы мешок и пошел к калитке. Прихватив лопату, он направился к ближайшему лесочку. Пройдя уже половину пути, Андрей оглянулся. Клавдия Федотовна стояла у ворот и смотрела, куда он пошел. Рядом, согнувшись и потирая ушибленное место, стояла Алевтина Петровна. Парень зашел в рощицу и, положив куклу на мешок, начал копать.

– Как могилу рою, – думал он, орудуя лопатой. Молодой мужчина уже собрался засунуть куклу в мешок, чтобы выполнить непонятное указание двух чокнутых бабок, но остановился и тут, на свету рассмотрел ее хорошенько: фарфоровое личико с большими, искусно сделанными карими глазами и красиво нарисованными розовыми губками, даже перемазанное грязью, было ангельски прекрасно и загадочно печально. Кукла была похожа на живого ребенка. Закопать ее Андрей не смог. Постояв с минуту, он оставил куклу лежать на мешке, где он ее положил, а потом взял лопату и пошел назад, сам не зная, почему так поступил.

– Маразматички несчастные! Совсем уже из ума выжили дуры старые, – думал Андрей, подходя к избе. – А Клавдия вроде сначала вполне адекватной показалась, – размышлял молодой мужчина, не находя объяснения такому поведению двух бабулек. Парень был разочарован.

Глава пятая

Вернувшись, он сразу отремонтировал ручку у тяпки. Алевтина поблагодарила и ушла в огород. Она там ковырялась до самого вечера. Клава готовила вареники с картошкой и варила компот из смородины. О произошедшем инциденте никто не вспоминал. Вечером, когда все поужинали, Клавдия Федотовна постелила Андрею на террасе. Сами старушки улеглись в доме, в большой комнате. Мужчина долго пытался заснуть, но так и не смог. В нагретом за день помещении было очень жарко и душно, а комары, словно озверели. Воздух просто звенел от бесчисленного количества насекомых. Баба Клава и баба Алевтина то ворочались, то покашливали, то бормотали что-то. Потом парню даже начало казаться, что он слышит то ли постанывания, то ли всхлипывания.

Андрей сгреб подушку и одеяло и вышел во двор. Там среди двух старых яблонь был натянут гамак. Парень с удовольствием устроился в нем. Полная луна ярко освещала сад. Аромат ночных цветов, стрекот цикад, ночной прохладный ветерок успокаивали и расслабляли. Даже комары перестали донимать его. Андрей уже собирался уснуть, но личико куклы так и стояло перед глазами. Изумленный взгляд, розовые губки, маленькие фарфоровые ручки и ножки, перемазанные землею, не шли из головы. А эта странная выходка Алевтины Петровны вообще была непонятна. Чокнулась, наверное, бабка, не соображает, чего делает.

Кукла не шла из головы. Андрею было жаль выброшенную игрушку. Она была старинная, раритетная, и какая-то очень необычная. Парень покрутился на гамаке еще с полчаса, потом встал, твердо решив сходить в лес и забрать куклу, оставленную в кустах. Из всех фонарей, установленных на столбах в деревне, горели только два: у конторы председателя и у магазина. Но луна ярко освещала полевую дорогу. Андрей быстро добрался до леса и там остановился в раздумье. Ночью все выглядело иначе. Хорошо, что он днем не очень далеко углубился в лес. Молодой человек огляделся и увидел сломанную березу, которую он перелезал, когда был в лесу днем.

Небольшая тучка набежала на луну. Вокруг все погрузилось в темноту. Андрей посмотрел туда, где под орешником

лежала на мешке кукла, и сначала подумал, что ему мерещится небольшой белесый силуэт. Что-то эфемерное, казалось, гладило куклу рукой или пыталось взять ее. Сухая ветка с громким треском сломалась под ногой парня. Силуэт пропал. Посомневавшись несколько секунд, Андрей пришел к выводу, что это клочья тумана поднимаются от влажного места. Луна снова залила поляну ярким светом. Молодой мужчина уже стоял у куста, рассматривая в свете луны старинную игрушку. Ночная роса омыла кукольное личико, а в больших удивленных глазах капельки влаги скопились, как слезы.      – Не реви, все будет хорошо, – громко сказал Андрей и сам удивился, как прозвучал его голос в темноте. Он быстро сунул куклу в мешок и почти бегом вернулся назад. Во дворе потихоньку, стараясь не разбудить старушек, парень спрятал свою находку в багажник и прикрыл сверху ветровкой, чтобы не было заметно перемазанного землей мешка. Улегшись в гамак, мужчина очень быстро заснул.

Глава шестая

-

Андрюшенька, вставай мой хороший, я уже блинков напекла, – услышал он приятный голос мамы Степаныча. Клавдия Федотовна уже накрыла стол. После ночной прогулки Андрей вырубился и проснулся почти перед самым обедом. Старушка уже была готова в дорогу. Мужчина быстренько умылся и с удовольствием поел мягких пышных блинов бабы Клавы, щедро политых клубничным вареньем. Собрался он быстро. Старушки расцеловывались, прощаясь.

–

Ну, пока, Алевтинушка, поехала я, ты не забудь поросенку-то ногу помазать, – приговаривала Клавдия Федотовна, устраиваясь в машине

–

Легкой дороги тебе, Клав. Позвони хоть в субботу Ольге, я к ней вечерком загляну, расскажешь, как там у тебя лечение идет, – попросила хромая старушка. Постояв минутку, Алевтина, с обычным суровым выражением лица, махнула им рукой и пошла в дом. Машина выехала со двора.

Вот уже дом скрылся из виду. Они съехали с проселочной дороги и двигались в потоке машин. Андрей посмотрел в зеркало заднего вида. Баба Клава прилегла на заднем сиденье машины, подложив свою кофту под голову.

–

Клавдия Федотовна, можно у Вас кое о чем спросить? – аккуратно поинтересовался водитель.

–

Спрашивай, Андрюшенька, за спрос не бьют в нос, – добродушно пошутила полная бабуля.

–

А Алевтина Петровна, с которой вы живете, – что, психически больная? – парень задал вопрос, мучивший его со вчерашнего дня. Чего это она, как сумасшедшая, у меня эту куклу из рук так выдергивала? Баба Клава была не против беседы. Она начала рассказывать.

–

Я, Андрюшенька, тут не очень давно живу, всего лет двадцать, – сказала женщина. Этот домик Павлуша купил, когда наша Ксюшенька родилась. Она была такая слабенькая, то и дело болела. Я ее козьим молочком здесь выпаивала. Раньше мои каждое лето здесь гостили, а теперь все реже наведываются. Соседку мою, Алевтину, я сама пригласила к себе жить. Вместе то веселей. Она ведь одна-одинешенька, ни детей, ни внуков. Я не знаю, как эта кукла попала к Алевтине, но по деревне говорили, что у нее жуткая история вышла, и вроде эта кукла в ней причиною была.

Мужчина, который не страдал суевериями, не понял, как кукла может стать причиной трагедии, неужели в этой забытой маленькой деревне процветал культ Вуду, как в Африке?

– А что произошло-то, – поинтересовался водитель.

– Да, по деревне слухи ходят, что сын Алевтины из-за этой куклы погиб. Красивый такой парень был и на гитаре хорошо играл, – пояснила бабушка.

– Как это из-за куклы погиб? – переспросил Андрей, в голове не укладывалась связь между старинной игрушкой и смертью человека.

Глава седьмая

Клавдия Федотовна неспешно начала свой рассказ:

–

Мне соседка Ольга, из дома с зеленой крышей, как-то проговорилась, что ей ее мать рассказывала. Она-то Петровну с малых лет знала. Так вот, когда война закончилась, и солдатики домой возвращаться начали, то Алевтина, как и многие девки, осталась одна, не нашла себе пары. Парней-то поубивали, пришли назад очень мало. Вот Алька где-то себе дитё нагуляла, правда, так никому и не призналась, кто отец ребенка. Соседка говорила, что ее мать, на своего мужа, Ольгиного отца Яшку грешила, тот тоже светловолосый и голубоглазый. Но мужик категорически отрицал свою связь с хромой соседкой. Да, и малец Алевтинин, уж больно красивый был, ни на кого не похожий. Записала она его в сельсовете на отчество своего брата Алексеем Николаевичем.

Парень рос смышленым и трудолюбивым. Мать свою Лешка любил безумно, помогал ей во всем. Другие дети в войну играют, по деревьям лазают, а сын Алевтине и дров нарубит и воды натаскает. Пел он шибко хорошо, а когда выучился играть на гитаре, так от девок отбоя не стало. Его на все праздники даже в окрестные селенья приглашали. Алексей рано женился, говорят, на самой красивой девушке из соседней деревни. Жили они вместе с Алевтиной. Она сноху, как родную дочь полюбила. Да и сноха Галина, ее только мамулечкой называла, и во всем слушалась. Она была из большой семьи, видно обделенная материнским вниманием. А Алевтина ей все свои самые красивые платья отдала и самые лучшие куски всегда за столом совала. Невестка, то и полюбила свою, суровую с виду, свекровь от души, и всем только хорошее о ней говорила. А когда у Леши и Гали ребеночек появился, Алевтина во всем ей помогала и сноху свою всегда жалела. Малыш то у них больно хворый был, родился раньше срока и орал не переставая.

Алексей, слушая рассказ бабы Клавы, как будто ясно видел все, о чем она говорила. А пожилая женщина, продолжила дальше свое повествование: – Как-то раз Алевтину Петровну позвали помогать готовить на свадьбе, а Алексея пригласили играть. Отказать вроде неловко было. Здесь в деревне друг-другу подолгу кости перемывают. Жена то, Алексея с младенцем заковырялась, ей не до гулянок было совсем – поспать бы вволю. Галя сначала наотрез отказалась идти, а потом так сказала:

–

Вы идите, а я маленького уложу и на полчасика прибегу к вам. Вот Алеша с матерью и ушли. Дело-то зимой было, избу натопили жарко и печку заслонкой прикрыли, чтоб тепло сохранить. Лешкина жена ребеночка с собой на кровать положила да куклу ему дала, чтоб не плакал. Малыш ручонками кукле по лицу возил, лопотал чего-то и успокаивался. Потихоньку сноха тоже задремала. На праздник она так и не пришла. Когда ночью Алевтина с сыном домой вернулись, да внутрь вошли, так Алексей и завыл как дикий зверь: жена с ребеночком угорели. Они лежали на кровати, кукла между ними, а мать и ребятенок улыбались. Лешка тогда начал их на свежий воздух вытаскивать, да уж поздно было. Мужик очень уж любил жену свою. Он от горя даже головой о стену бился. Потом куклу в сарае закопал, чтоб ему о сыне не напоминала. Алевтинины уговоры на него не действовали. Сын словно с ума сошел, только о жене и сыне твердил. На похоронах, он супруге на гроб бросился и просил с собой забрать. Еле его мужики из могилы вытащили и держали втроем, пока землю сверху гроба насыпали. Еще с месяц Алексей каждый день на кладбище бегал и на могиле лежал, а на сороковой день пьяный пошел на могилу и видно заснул и замерз. А Алевтина, сама тогда, с температурой сорок лежала, простудилась сильно, вот и не заметила, что сын ночевать не пришел. Нашли Лешу деревенские только утром. Когда мать, еле встала и не дозвалась сына, она в ночной рубашке и валенках доковыляла до соседки, а та уже всех на ноги и подняла. Мужики, которые его нашли, говорили, что Алексей весь в инее обнимал могильный холмик и улыбался. Жуткое зрелище. У матери его тогда чуть руки-ноги не отнялись. Она аж почернела вся от горя. А летом в трубе воронье гнездо нашли. Это из-за него тяги-то не было. Пожилая женщина перелегла на другую сторону. Ей тяжело было рассказывать об этих событиях, потому что она очень жалела соседку и искренне сочувствовала ее горю.

–

Вот так-то, Андрюшенька в жизни иногда складывается, – как бы подводя итог, сказала Клавдия Федотовна.

–

Так это об его гитару я зацепился в Алевтинином сарае? – поинтересовался парень. – Я когда навернулся, головой под какую-то скамейку влетел, смотрю – рука торчит. Вот я эту фарфоровую игрушку и нашел, – рассказал бабе Клаве молодой мужчина. – Но кукла то ни при чем, получается была? Дело-то в вороньем гнезде было? – попытался снять обвинения с фарфоровой дамы Андрей.

–

Может кукла и ни при чем, только в смерти сына, снохи и внука надо кого-то винить. Так, наверное, легче, – философски заметила Клава. А эта кукла теперь Алевтине про смерть близких напоминает. Ты ее глубоко закопал? А то еще дожди размоют. Мы с Алевтиной в этот лесок частенько по грибы ходим, проговорила баба Клава с зевотой в голосе.

–

Не размоют. Алевтине больше эта кукла на глаза не попадется, я Вам обещаю.