Kitobni o'qish: «Мир Иной. Часть 2»

Глава 1

― Милые дамы! В этот чудесный весенний день от лица мужской половины нашего дружного коллектива хочу выразить вам искреннюю благодарность за то, что вы с нами! Без вас… ― директор прервался, нахмурился и осуждающе посмотрел на меня, поскольку именно в этот торжественный момент в моей сумочке заверещал телефон.

– Простите, ― пробормотала я виновато и поспешила покинуть кабинет.

Эту мелодию я установила на входящие звонки от мамы и попросила её звонить мне в рабочее время только в крайнем случае. Поболтать и вечером можно, а на работе отвлекаться нельзя. Начальство у меня строгое, список штрафов длиннее перечня поощрений, поэтому без нужды лучше на неприятности не нарываться.

– Мам, ты слегка не вовремя, ― сообщила я, ответив на её звонок, и спросила: ― Что случилось?

– У твоего отца ноги отнялись, ― прорыдала она в трубку. ― Я понимаю, что у тебя праздник и работа, но его в больницу увезли, а я…

– Я поняла, мам, ― оборвала я её фразу на полуслове. ― Ни ты, ни я сейчас ничем помочь не можем. С ним врачи, поэтому успокойся, выпей корвалола и не реви. Я после работы приеду.

Я знала, что так будет. Видела. Отца парализует, мать будет в отчаянии, понадобятся деньги на операцию, если мы хотим, чтобы её сделали вне очереди ― обо всём этом мне мой дар оракула рассказал ещё в январе. Я просила папу беречь себя и не таскать тяжести. С его поясницей больше трёх килограммов поднимать нельзя, но какой уважающий себя мужик признается, что ему тяжело и больно? Если бы мать не водила его по поликлиникам в принудительном порядке, он даже инвалидность не стал бы оформлять. А теперь доигрался. Деньги-то у меня есть, я бережливая, но здоровье на них не купишь. После операции ограничений ещё больше станет. В итоге отец и их нарушать начнёт, потому что он просто не может сидеть на месте. Закончится это всё инвалидной коляской и отсутствием оптимистических прогнозов. Это я тоже видела. И ведь не переделаешь же его! Сколько ни отсыпь ему мрачных пророчеств, он всё равно по-своему поступит.

Поздравление «милых дам» нашего скромного коллектива с Международным женским днём я благополучно пропустила, но на торжественное вручение веточек мимозы и открыток-конвертов с премией успела. Компания, в которую я устроилась на работу в Липецке, совсем маленькая. Можно было бы найти что-нибудь более перспективное и надёжное, но я искала вакансию попроще ― пусть с кучей разноплановых обязанностей, но зато с минимумом ответственности за других сотрудников и без утомительной беготни по этажам, кабинетам и офисам. Пришёл с утра на работу, сел за свой компьютер, отпахал положенные восемь часов и гуляй вальсом. Зарплата не сравнится с той, которую я получала у Самойловых, но счастье не в деньгах ведь. С той суммой, которую магическое министерство выплатило мне в качестве компенсации, я вообще могла не работать, а открыть вклад и жить на проценты, но размер своего банковского счёта предпочла держать в тайне даже от родителей. Мне не жалко для них денег ― просто возникли бы вопросы относительно их источника, а врать не хотелось. Помогаю потихоньку так, чтобы мама с папой ни в чём не нуждались и не испытывали стеснения в средствах. Я и сама живу без излишеств в съёмной однокомнатной квартире. Деньгам применение всегда найдётся, они лишними не бывают. Вот как теперь.

– Инна, задержись, пожалуйста, ― попросил директор после того, как поздравил моих коллег и отпустил всех по домам.

Конечно же, его интересовало, что у меня случилось. У нас отношения, о которых все в конторе знают, но предпочитают помалкивать. Матвей женат, но на грани развода. Эта грань появилась задолго до нашего знакомства и, если верить слухам, продолжается уже не первый год. А если верить моему дару, то никакого развода не будет. Этот человек женился на деньгах, а не на женщине. Он хотел начать своё дело, а она ― побыстрее заполучить мужа. У них сложные отношения без намёка на любовь. Взаимного уважения тоже нет. Есть сделка. Один получил деньги на развитие бизнеса, а второй ― отца для ребёнка от другого мужчины. Это не семья даже, а так ― одно название. Но если Матвей подаст на развод, Виктория разорит его и уничтожит. Ей дозволены отношения на стороне, а ему ― нет. У человека несведущего такое странное положение дел вызвало бы недоумение, но не у меня. Мне-то доподлинно известно, почему Матвей настолько зависим от своей супруги. Вот только сказать ему об этом я, к сожалению, не могу. Он не поймёт и не поверит.

– Мне нужен отпуск за свой счёт на неделю, ― ответила я на его вопрос и пояснила: ― Отец в больницу попал. Надо маму поддержать, а то она переживаниями себя до инфаркта доведёт.

– Без проблем, можешь даже заявление не писать, ― разрешил он. ― Я тебя отвезу.

– Не нужно, ― отказалась я от этого проявления заботы.

– Почему?

– Потому что мама мечтает о моей свадьбе и внуках. Сам не рад будешь знакомству с ней.

Это правда. С тех пор, как я вернулась на свою историческую родину, почти каждый день слышу от матери о том, что мне давно пора замуж. Карьера карьерой, а дети ― это святое. Мне уже двадцать шесть. Чем дольше я тяну с браком, тем тяжелее потом будет родить. Дошло уже даже до того, что мама разрешила мне гражданский брак без свадьбы, лишь бы мужик был с головой и детки побыстрее появились. А я не хочу. У меня какая-то патологическая тяга к сирым и убогим. Со Стасом из жалости сошлась, Глебом по той же причине заинтересовалась, а теперь жалею Матвея, затыкая отношениями с ним огромную дыру в своём одиноком сердце. Я на него и повелась-то только потому, что он соответствует моим критериям обиженности судьбой и никогда не выпутается из собственных брачных уз. Мне не нужен свободный и независимый. Мне нужен такой, с которым гарантированно ничего не светит, кроме регулярных встреч на моей территории. Маме об этом лучше не знать.

Матвей встал из-за стола, подошёл ко мне, обнял, уткнулся носом мне в шею и тяжело вздохнул. Он хороший. Правда хороший, просто допустил большую ошибку, связав свою судьбу не с той женщиной. На этот вечер у нас с ним было запланировано очередное тайное свидание, но теперь мне нужно уехать, а ему придётся отправиться домой к супруге.

– До завтра твоя поездка никак не потерпит? ― спросил печально.

– Нет, ― ответила я, положив голову ему на плечо.

– Жаль. В такой праздник такие проблемы.

«Точно. Праздник. Надо купить маме цветы», ― подумала я не без грусти. Мама любит тюльпаны, но запрещала папе покупать их, потому что перед праздником цены на цветы очень высокие. А он всё равно покупал.

– Мне нужно идти, ― напомнила я, мягко отстранив от себя опечаленного предстоящей разлукой любовника.

Он отошёл и попросил обязательно сообщить ему, если понадобится какая-то помощь. Я кивнула, чмокнула его в щёку на прощание, тщательно стёрла оставшийся на коже след от помады и пожелала хороших выходных, хотя прекрасно знала, что каждый праздник в семейном кругу для него превращается в настоящее испытание. Виктория ― суккуб. Демоница, питающаяся человеческими эмоциями. Матвей ― её постоянная кормушка. Она намеренно провоцирует семейные конфликты, потому что они служат ей лёгкой закуской. А потом, когда страсти накалятся до предела, волочёт своего муженька в постель и утоляет голод тем, что больше по вкусу. Разведётся он с ней, ага. Так она его и отпустила. Он-то, бедолага, ничего не знает об истинной природе своих семейных отношений, а мне после знакомства с Иным миром и его обитателями просто искренне жаль этого человека. Я не могу видеть магию вокруг себя, но иногда видения показывают мне больше, чем способен различить и понять обычный человек. На Матвее демоническая печать. Эта зависимость никуда не денется, пока демон сам не захочет от неё избавиться. А Виктория не захочет. Её всё устраивает.

Вспомни Дьявола, он и явится. Офис я покидала вместе с коллегами, которые у выхода дружно расступились, пропуская упомянутую демоницу. В красоте Виктории не откажешь, но она постоянно недовольно поджимает губы, что портит её внешность.

– Здравствуйте, Виктория Юрьевна! С праздником вас наступающим! ― поприветствовали вразнобой жену директора «милые дамы».

Она молча прошла мимо, гордо вздёрнув подбородок. А мой дар в этот момент предсказал сцену, которая через несколько минут состоится в кабинете Матвея. Демоница проголодалась, потому и заявилась к мужу на работу. Наше с ним свидание в любом случае не состоялась бы, потому что прожорливая красавица выжмет из своего благоверного все соки раньше, чем он скажет ей, что этот короткий рабочий день уже закончился, и можно ехать домой.

В эти месяцы, прошедшие с момента моего расставания с миром Иным, я часто размышляла о том, насколько для меня ценны оставшиеся нетронутыми воспоминания. Фраза «знания ― сила» всё-таки справедлива. Дар оракула нельзя ни искоренить, ни запечатать. Он ломает все магические замки, установленные извне. Когда-нибудь он всё равно проявился бы, но без знаний о мире Ином я считала бы себя сумасшедшей. Если не веришь в магию, разве можно считать адекватными видения о ней? А этих самых видений с каждым днём становилось всё больше. Контролировать дар я так и не научилась, зато приспособилась к нему. Он полезный. И в работе помогает, и в быту. Например, недавно он подсказал мне конфликт с соседями из-за протечки в ванной. Труба лопнет днём, домой с работы я вернусь только вечером, а у подъезда меня встретит разгневанная соседка снизу, которая будет требовать ремонт её квартиры за мой счёт. Специалист для починки прохудившейся трубы был вызвал заранее, поэтому предсказанных расходов удалось избежать. И так во всём. Можно даже сказать, что этот дар служит мне оберегом. Если бы я не знала, на ком женат Матвей, давно бы уже сочла его безвольным подкаблучником. А он не такой. От его воли просто ничего не зависит.

– Девушка, такси не нужно? ― прозвучало сбоку, когда я шла к автобусной остановке, нюхая на ходу пушистую веточку мимозы.

– Вопрос, заданный с использованием отрицания, заведомо напрашивается на отрицательный ответ, ― машинально ответила я и остановилась, потому что голос показался мне знакомым.

Повернулась к улыбчивому таксисту и удивлённо приподняла брови, узнав в нём отца лисички Милы.

– Министерство развалилось, а охотники в таксисты подались? ― спросила нервно, нутром чуя неладное.

– Присаживайтесь, Инна Вячеславовна, ― предложил он, распахнув передо мной дверь белой «Весты». ― Я вам по пути всё объясню.

– По пути куда? ― уточнила я, сделав шаг назад.

– Куда скажете, ― беззаботно ответил лис, продолжая улыбаться. ― Не бойтесь, миру Иному от вас ничего не нужно. Просто у вас проблемы, а меня прислали для того, чтобы я помог их решить.

– Кто прислал?

– Действующий глава министерства, ― прозвучало в ответ.

А мой дар, зараза такая, предпочёл промолчать. Мог бы предупредить о том, что я старых знакомых встречу ― я в этом случае на другую остановку пошла бы или такси прямо к офису вызвала. С какой вообще стати главе министерства проявлять обо мне заботу, если меня выперли оттуда без сожалений и объяснений почти год назад? Совесть проснулась?

– Передай главе, что со своими проблемами я разберусь сама, ― ответила хмуро и пошла дальше, но сделала всего несколько шагов, вернулась, молча села в машину и обречённо вздохнула.

Здоровье отца дороже личных заморочек. У меня есть только деньги, которыми можно оплатить операцию. У мира Иного ― магия и шанс для папы на полное исцеление. Плевать, что новый глава Министерства магии и оккультных наук потребует взамен. Я заранее на всё согласна, лишь бы не сбылись пророчества об инвалидном кресле. Миру Иному ничего от меня не нужно? Как бы не так! За сыр в мышеловке мышки своей жизнью платят. Я не настолько наивная, чтобы не понимать таких элементарных вещей.

Глава 2

Я не спрашивала, что произошло в министерстве и почему рухнуло здание, которым пользовался Департамент охраны магических существ. Давно уже решила, что меня это никак не касается. Лис, которого зовут Вадимом, понял моё молчание правильно и ненужной информацией мой мозг не нагружал. Все эти месяцы по приказу нового главного министра охотники ненавязчиво приглядывали за мной и моей семьёй, а сейчас, когда возникла необходимость, просто выполняют поручение оказать всю возможную помощь.

– Министерству и о моих отношениях с кормушкой суккуба известно? ― спросила я, хотя язык чесался поинтересоваться, не серафим ли теперь возглавляет магический бардак.

На Никиту это очень похоже ― действовать исподтишка, не привлекая излишнего внимания. Окажись моя догадка верной, я бы нисколько не удивилась.

– Родители Виктории раньше работали у нас в отделе аналитики, но у неё самой врождённая аллергия на любую работу. Проще говоря, она лентяйка, ― сообщил мне оборотень. ― Маму с папой никогда не слушала, жила в своё удовольствие и даже не пыталась выяснить, от кого из бывших партнёров нажила сына-полукровку. На самом деле происхождение ребёнка в данном случае не так уж и важно, но девчонка наплодила слишком много кормушек. Это плохо для людей. Демоническая печать давит на психику. На первый взгляд может показаться, что это всего лишь метка, но на деле носителям такого довеска в своей ауре в перспективе гарантирован сдвиг по фазе. Для энергетических вампиров особые правила существуют. Они должны заботиться о кормушках и не допускать влияния печати на разум, а этой девчонке на всё наплевать было. Доигралась до того, что ей за многочисленные нарушения преобразователь светил. Только из-за беременности и пощадили, но поставили строгое условие о том, что впредь кормушка должна быть всего одна. Так она и выскочила замуж за вашего директора, когда он о директорском кресле ещё только мечтал. У них получился взаимовыгодный брачный контракт, который теперь очень сложно расторгнуть.

– Да, вот только Матвей уже миллион раз пожалел о том. что связал свою судьбу с этой мымрой крашеной, ― поморщилась я. ― Но разве ребёнок-полудемон не подлежит уничтожению? Он же нефилим.

– Так в мальчишке человеческих генов нет, ― ответил лис. ― Его ещё до рождения проверили. Он от сатира. Нефилимы опасны человеческой непредсказуемостью, а этот… Он по сути демоном вырастет, но раздолбайством в папашу пойдёт. Таких гибридов много.

Мне осталось только тяжело вздохнуть. Знал бы Матвей, кого воспитывает и сыном называет… Но он, к счастью, ничего не знает. Пока. Дети быстро растут. Скоро мальчик вырастет и начнёт тратить на пьянки и разврат всё, что заработал тяжёлым трудом его папа. И не пнёшь такого наследника под зад в направлении правильной жизни, потому что его мама ― демон. Ужас! Бедный Матвей! Ему же никогда из этой западни не выбраться! И способ снять демоническую печать, к сожалению, существует только один.

– А заменить кормушку можно ведь? ― спросила я у своего неожиданного помощника. ― Условие было об одной кормушке, но не о какой-то конкретной.

– Хотите освободить своего мужчину от рабства? ― улыбнулся Вадим в ответ.

– Он не мой мужчина, но хочу, да, ― проворчала я недовольно. ― Мне его жаль. Он нормальной жизнью жить может. Своих детей воспитывать.

– Думаю, это решаемо, ― оптимистично заявил лис. ― Я передам вашу просьбу руководству.

– Я разве о чём-то просила? ― возмутилась я. ― Не надо ничего никому передавать. Без сопливых разберусь как-нибудь.

– Как скажете, ― беззаботно пожал Вадим плечами и сосредоточился на дороге.

Он вёз меня в областную больницу, куда этим утром «скорая» доставила отца. Мама уже там ― я созвонилась с ней и предупредила, что скоро приеду. Тут своих проблем хоть отбавляй, не до чужих как-то.

– К нам вернуться не хотите? ― поинтересовался лис, остановив машину на очередном светофоре.

– Боже упаси! ― моментально ответила я, театрально закатив глаза.

Мне одного месяца тесного контакта с Иным миром хватило. До сих пор не могу в себя прийти. Признаю, что он существует ― этого достаточно. Чем дальше я от него держусь, тем целее буду.

Мама вышла встречать нас на улицу, потому что отца увезли на какое-то обследование, а ей от вида больных людей не по себе. С Вадимом она вежливо поздоровалась, а мне залила слезами всю куртку.

– Я скоро вернусь, ― шепнул мне лис и куда-то ушёл.

– Мам, не плачь. Всё с папой будет в порядке. Здесь хорошие врачи, ― начала я фонтанировать оптимизмом, хотя у самой глаза были на мокром месте, а душа выворачивалась наизнанку.

Это очень сложно ― давать сомнительные обещания тому, кто собственными глазами видит, насколько всё плохо. Маме уже сказали, что лечение без операции не даст никаких результатов, а папа наотрез отказался ложиться на операционный стол. Он боится. Его можно понять. Любое хирургическое вмешательство ― это всегда риск. Зная отца, нетрудно было догадаться, что добровольно он в руки врачам не дастся. Согласился только на полное обследование.

– Если хочешь, поживи пока у меня, ― предложила я маме. ― Квартира маленькая, но раскладушку поставить есть куда. Будем каждый день папу навещать, пока он здесь. Может, уговорим ещё передумать.

– Я с собой даже вещей никаких не взяла, ― всхлипнула она, вытирая слёзы ладонями. ― В халате приехала, как была. Куртку только накинула.

– Это вообще не проблема, ― успокоила я её. ― Нам сегодня премию выдали в честь праздника. Сходим в магазин и купим всё нужное.

– А работа? Мне же после выходных выйти надо.

– Работа твоя никуда не убежит. Позвонишь заведующей и объяснишь ситуацию. Если не поймёт, я сама с ней поговорю.

Она снова расплакалась, потому что за лежачим инвалидом постоянный уход нужен. Даже если в будущем папа сможет передвигаться в инвалидной коляске, на первое время ему всё равно понадобится сиделка. Нанимать постороннего человека дорого, работу терять не хочется ― с какой стороны ни посмотри, всё просто ужасно.

– Мам, всё решаемо, ― попыталась я её успокоить, но чувствовала, что ещё немного, и разревусь сама.

Если бы не зазвонил телефон, я бы, наверное, всё-таки не удержалась от слёз. Входящий звонок был с неизвестного номера, но я отвечаю и на такие, потому что иногда звонят по работе, а у меня в записной книжке есть далеко не все контакты. Но это звонили не с работы.

– Не отбивай звонок, просто выслушай, ― прозвучал из динамика спокойный голос Глеба. ― Операция твоему отцу не поможет. У него опухоль в поясничном отделе, причём запущенная и далеко не доброкачественная. Ты об этом знала?

– Н-нет, ― испугалась я и даже не подумала спросить, откуда Глебу известны такие детали.

– Даже если он даст согласие на операцию, сейчас уже возможно только частичное удаление. Дальше будет химиотерапия, которая даст ему от силы ещё пару-тройку лет мучений. Я не пытаюсь тебя напугать, а говорю как есть. Если желаешь своему отцу долгой жизни и крепкого здоровья, тебе придётся довериться мне.

– Ты знаешь, как его вылечить? ― спросила, хлюпнув носом.

– Да, но на это потребуется некоторое время, ― прозвучало в ответ. ― Забирай мать и уезжайте из больницы. Об остальном я позабочусь сам.

– А что я ей скажу?

– Ты умная девочка. Придумаешь что-нибудь.

– Но…

Он завершил звонок, не выслушав ни мои вопросы, ни возражения. Довериться ему? А разве у меня есть выбор? На кону теперь стоит уже даже не моя жизнь. Если мама узнает об опухоли и прогнозах, это подкосит её окончательно.

Весьма кстати вернулся Вадим с фальшивой новостью о том, что после этого обследования моего отца заберут ещё куда-то, поэтому оставаться в больнице и ждать его возвращения нет никакого смысла.

– Лечащий врач сказал, что можно будет прийти завтра в часы посещений. Круглосуточно сидеть у постели больного не нужно, персонал отделения сам с этим справится.

– Но он же там совсем один! ― снова прорвало маму на слёзы.

Мне едва хватило сил заставить её сесть в машину и не сорваться самой. Настолько паршиво ещё никогда себя не чувствовала. Искренен ли Глеб в своих намерениях? Помнится, он чуть ли не проклял меня за то, что рассказала Никите о местонахождении Маргариты. А если это такая изощрённая месть с его стороны? Страшно же. И отказаться от его помощи тоже страшно.

– Инна Вячеславовна, не волнуйтесь. Всё будет хорошо, ― пообещал Вадим.

Только его участие и успокаивало. У этого лиса нет причин меня ненавидеть. Я ему ничего плохого не сделала.

Озвучивать домашний адрес не пришлось ― водитель и так его знал. По пути заехали в несколько магазинов и купили маме кое-что из одежды и обуви. И раскладушку для меня. В супермаркет тоже наведались, потому что дома в холодильнике практически пусто. Вадим помог донести пакеты до квартиры, оставил свой номер телефона и откланялся. Я сразу же сообщила маме, что он мне просто друг. Разведённый отец троих детей ― такой зять её и в лучшие дни не устроил бы. Накормила маму ужином, заставила принять успокоительное, уложила спать, а сама закрылась в ванной и ревела там в махровое полотенце до тех пор, пока слёзы не кончились. Я не железная. У меня тоже есть сердце и нервы.

Вечером Глеб позвонил ещё раз. Сказал, что забрал моего отца из больницы и выдал инструкцию относительно того, что говорить матери. Утром нам нужно будет наведаться в отделение, где врач сообщит о переводе пациента в специализированную клинику. Это частное медицинское учреждение с особыми правилами, посторонних туда не пускают. После обеда можно будет созвониться с отцом по видеосвязи ― это не запрещено.

– Куда ты его увёз? ― спросила я тихо, чтобы мама не услышала наш разговор.

– Это наша министерская лечебница для охотников, ― прозвучало в ответ. ― Вадим бывал там, можешь у него спросить.

– А почему приехать нельзя?

– Потому что туда в принципе нельзя приехать. Дорог нет.

– Она в Ином мире находится?

– Нет.

– А где?

– Я не собираюсь вредить твоему отцу, не волнуйся. Он не увидит там ничего лишнего, а если и увидит, то не запомнит. Через пару месяцев верну его тебе целого и невредимого с воспоминаниями о том, что он лечился в частном санатории. Всё под контролем.

– Но в больнице-то записи о диагнозе остались!

– Это не твоя проблема. Там тоже всё будет чисто и красиво. Заботься о маме и не забивай себе голову тем, на что никак не можешь повлиять.

Легко сказать! Гибридный нефилим утащил моего папу в какую-то глушь, где даже дорог нет, а я не волнуйся? Как тут не волноваться?

Но дар подсказал, что волноваться и правда не нужно. Видение было коротким ― папа сидит за столиком у окна, играет в шахматы с долговязым парнем и улыбается, а за окном покачивается на ветру еловая макушка. С шишками. Это третий или четвёртый этаж какого-то здания, не меньше. Откуда же там берётся вода и электричество, если нет даже дорог? А впрочем… При наличии магии возможно многое.