«Охота на крылатого льва» kitobidan iqtiboslar
Счастье разбивается не разговорами, а молчанием.
Вика с детства знала: у каждого места есть свой неповторимый аромат. Прага пахнет мокрой собачьей шерстью, Стокгольм - вафельным рожком от мороженого, Москва - навсегда трамваями: старыми, с тупыми носами, как у ласковых дворняг.
Венеция пахла кофе и болотными кувшинками.
Абсолютная уверенность свекрови в своём праве распоряжаться чужой жизнью гипнотизировала.
лась домой, чтобы схватить мальчишек и на маршрутке с пересадкой сначала доставить одного на айкидо, потом второго в музыкалку, потом забрать первого, отвезти домой и спешно мчаться за вторым. Где-то в перерыве Вика одной рукой готовила ужин, второй гладила, третьей делала с Димкой уроки, четвертой перешивала Колькину форму, сама себе порой напоминая обезумевшего осьминога. А вечером с работы приходил Олег, садился ужинать и говорил: «Счастливый ты человек, мать. Три раза в неделю работать по полдня – это ж кайф!» Олег к жене относился снисходительно. Укорял: «Суетливая ты. Прямо бешеная тарашка». Дети смеялись, Вика оправдывалась: как не быть тарашкой, когда целый воз дел. «Учись правильно распределять время, – веско советовал Олег. – Другие же как-то успевают». По утрам Вика с всклокоченной головой и одним накрашенным глазом скакала между кухней и детской, пока Олег спокойно завтракал. Он работал в фирме, занимавшейся металлоконструкциями. Металлоконструкции не терпели суеты. Когда они только поженились, Вика в него была ужасно влюблена. Изо всех сил пыталась заслужить расположение Олеговой мамы, даже когда стало ясно, что та терпеть не может «певичку». В доме свекрови авторитет мужа был непререкаем. Если бы у семьи Олега имелся герб, девизом на нем была бы начертана фраза слесаря Гоши из фильма «Москва слезам не верит»: «А заодно запомни, что я всегда и все буду решать сам. На том прос
Они неисправимы, эти женщины! Если провидение лишит их дара речи, они отыщут иной способ, чтобы поболтать!
Они налетали как саранча: прожорливые, стремительные, жадные до впечатлений. Они пытались запихнуть в себя весь город целиком, давились им, но не сдавались! На первое - Сан-Марко, на второе - Риальто, на десерт - Дворец дожей, и закусить это всё Кампанилой.
Она понимала, когда можно болтать, а когда лучше прикусить язык. Доменико держал её в своём заведении не столько потому,что она варила вкуснейший кофе, сколько за эту удивительную для женщины способность.
или нынче их навестят одни завсегдатаи. Мария, Мария
Вика знала, что счастье разбивается не разговорами, а молчанием. Ей было тринадцать, когда папа с мамой перестали разговаривать друг с другом. Потом у них нашлись слова, даже слишком много слов, но было уже поздно: молчание разъело их брак, точно кислота.
– Я люблю ходить в ведро, – задумчиво сказала Вика по-русски, – заносить над ним бедро, писать, какать, а потом возвращаться в теплый
