Kitobni o'qish: «Медвежий угол»

Пролог

Первая электричка первой ночи Нового года. Знаете, что это такое? Вряд ли. Иначе мы бы с вами уже встречались. Мы сто лет ездим к Дедушке на дачу этой электричкой и знаем всех, кто с нами едет, кто на какой станции выходит и входит. Я вам потом про каждого расскажу, когда время будет. У каждого есть история. Все они чудные люди. В прямом смысле. Они чудо и творят чудеса. Ну, ладно, про сто лет, это я так. Мне всего десять. А помню я себя лет с трех. Как раз с тех пор, когда в нашей семье возникла традиция 1 января ехать на первой электричке на дачу, так что мой брат Дима, Мама и Папа знают об этом не больше моего, хотя они гораздо старше меня.

Сейчас вы, может, подумаете: «Что за странная семейка?! Бросается в Новогоднюю ночь ни свет ни заря будить почем зря старика спозаранку. Стоит ли с такими водиться?»

Ну, во-первых, наш Дедушка не старик. Мой Папа родился у него в двадцать лет, а старший сын моего Папы – Димка – тоже в двадцать. Димке сейчас 17 с половиной (он студент университета – так-то!). Сосчитайте, сколько лет Дедушке.

На дачу из нашей квартиры на Якиманке Дедушка переехал, когда родился я. Дети и большая наука – «две вещи несовместные». А Дедушка – это очень большая наука, и работает он по ночам. Он так привык, когда мой Папа, его сын, был маленьким. Так что Дедушку мы не будим, он еще не ложится к нашему приезду.

А во-вторых… Сначала это получилось стихийно. Кто-то просто брякнул: «Приедем к тебе первой электричкой». А раз сказал – слово держи. Иногда может показаться, что мы, Татищевы, люди непрактичные и необязательные. Мама так часто говорит Папе. А Папа – Димке. Да и я (тот мальчик Коля, про которого я уже написал в книжке «Медвежьи услуги»), показал себя человеком крайне безответственным. Хорошо, благодаря Мишке плюшевому (не буду вдаваться в подробности, читайте первую книжку) удалось все исправить. В общем, это только кажется, что мы такие, а мы не такие. У нас слов на ветер не бросают, хотя говорят очень много и все сразу. Мы всегда заодно. И если кто-то пообещал «первой электричкой», то никаких отговорок.

Один раз поехав этой электричкой, мы, Татищевы, не сговариваясь, решили, что это будет нашей семейной традицией.

Потому что первая электричка первого дня Нового года – это такое!

Кажется, я опять проваливаюсь в сон. Хорошо, что еще никто не брякнул: «Первой утренней лошадью». Где бы мы ее взяли?

Ну… С лошадью можно договориться. На набережной они иногда пристают к прохожим – не они, а девочки, что их водят, чтобы люди хоть ради рекламы покатались. Особенно часто, когда Коля идет из школы с Димкой. Но как бы мы на этой лошади всей семьей поместились? Искать повозку? Повозок на Якиманской набережной Коля не видел.

Или еще говорят: «Кину весточку с первой оказией». Такое выражение однажды встретилось в изложении на уроке русского. Не знаете этих слов? Вот. И в нашем классе никто не знал. Лаврушка даже заплакал, подумал, что только он не знает, он же из Грузии приехал. И кое-кто (есть и такие в нашем классе) стали над ним смеяться. А Лакоста кинулся с кулаками Лаврушку защищать. (Это было в понедельник, сразу после его выходных с воскресным папой). Словом, урок был безнадежно сорван. Но Софья Сергеевна, наша русичка, сказала, что урок не прошел зря. Все узнали такие редкие слова – «весточка» и «оказия» – придумают же такое! А то, что Лаврентий расплакался, это не позорно. Это – как у Пушкина: «Над вымыслом слезами обольюсь…».

– Где это у Пушкина про Лаврушку? – хмыкнул кто-то. Есть у нас такие. И тогда Софья Сергеевна предложила вспомнить, где у Пушкина есть эти строки, про вымысел. И весь класс орал, кто в лес кто по дрова, из Пушкина, что знал, до конца урока и даже перемены, пока не нашлись эти слова:

Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь.

Софья Сергеевна сказала, что благодаря Лаврентию Купрашвили это был лучший урок в четверти, а изложение можно написать в другой раз.

Еще про русичку хочется многое рассказать, но электричка идет очень быстро. Зимние рельсы за новогоднюю ночь так обледенели, что катимся, как на коньках – не остановишь. Если сейчас писать про Софью Сергеевну, то ничего не успеть. Вон уже Томилино проезжаем. Название станции в темноте не прочесть, но это Томилино – видно. Там, на станции, правда, спиной к поезду, – памятник Пушкину. Может, он никогда в этих местах и не был, ни разу, ни минутки. Но томилинцам стало обидно: Москва совсем рядом, там на каждом доме таблички: Пушкин у декабриста такого-сякого, у Бабушки, у Дяди, у Вяземского, здесь сватался, там женился. (Тогда люди часто ходили друг к другу в гости, задерживались на несколько дней, чтобы успеть наговориться, стихи написать). А томилинцам что же, без Пушкина? Они, может, без царя в голове, как говорят о них у нас в Кратово. Но чтоб без Пушкина?! Они нашли выход. Поставили памятник. Теперь Поэт у них навеки. Не буду больше писать про Пушкина. А то сразу грустно. Про Лаврушку вспоминаю, а я и так по нему скучаю.

Первая электричка Нового года. До нее еще нужно добраться. Сначала – быстро проснуться. Потом перетащить все вкусное в машину. И вообще все, что, по мнению Мамы, может пригодиться на даче и что просто необходимо Дедушке.

А потом всю дорогу стараться почти не спать. А провалившись в сон, себя выдергивать, когда через мосты над ледяными реками несешься на Папиной машине. Как же тут спать? И не увидеть:

Город огней и наряженных елок.

Город подарков и снежных прохожих.

И собак на веревках, на хозяев похожих.

(Лучше сказать «на поводках», но выпадает из ритма)

И котов в мандаринах, как свинки, на окнах лежащих,

И девчонок на шпильках, от мороза визжащих.

(Это не я, это, наверное, Димка написал. Точно не Папа. Он за рулем. Про собак – это Папа писал, когда мы на светофоре стояли)

И шуток незлых, и любви настоящей

(Это Мама, ее почерк).

Вы, наверное, сейчас подумали, что за стихи такие? Где они их писали? В дороге? Это потому, что я не сказал вам самого главного, а с этого надо было начинать. Дело в том, что Коля решил на каникулах вести дневник, как человек целеустремленный. Чтобы все о приключениях на каникулах рассказать Медведю. Но и конечно, не успел Коля взяться за дело, как вся семья в дневнике уже что-то да написала!

Но не только одному плюшевому Медведю Коля хотел рассказать про каникулы. Может, Лаврушке. Друзья – это друзья. Это – даже если вы порознь – все равно за одно. К чему слова? Но если твой друг далеко, одному тебе никакие приключения не нужны. Значит, надо писать дневник, чтобы потом заново с другом все пережить, так будет интереснее. И с ним будет еще лучше, чем было на самом деле. А приключения у Дедушки на даче будут. Это точно!

Каникулы тянутся долго, но кончаются быстро. И ты не успеваешь их схватить за хвост. Дневник позволяет сохранить каждую минуту, так что она от тебя никуда не сбежит. Но писать дневник… Коля не стал бы писать дневник. Если бы не Мишка… Но ради дружбы! Зачем нам нужна дружба и друзья? Чтобы быть лучше и делать то, что никогда не сделаешь для себя.

Коля понимал, что еще в прошлом году, позавчера, чуть не провалил весь праздник и натворил такого, что кабы не Медведь… И теперь он в долгу перед ним.

Но в этой утренней электричке Папа смотрит на него со значением и Коля понимает, что пора вспомнить и о своих достижениях: тройку по географии он исправил и необыкновенного робота получил. И в Новый год вышел с великими достижениями и хорошими результатами. Пора ставить новые задачи.

Но он никак не мог сосредоточиться на этой мысли. Ему хотелось смотреть в окно и представлять, как там все в пригородах и поселках празднуют. Или засыпать, как Папа и Мама, что только что столкнулись головами, смеялись и тормошили друг друга, и снова заснули. Или, как Димка, что уставился в книжку и делает вид, что даже в окно не смотрит. Только книжка вверх тормашками, и Димка думает о чем-то своем. И Коля хочет думать о своем. Не как Димка. А о своем.

Например, о своем (общем, вообще-то) машинисте первой новогодней электрички. Кто он такой? И откуда взялся? Такими рождаются или становятся? Это наследственное или повезло? Это не какой-то там Дед Мороз, в которого наряжаются ваши родственники и соседи. Это настоящий, всамделишний новогодний герой. В форме и с полномочиями. Он везет из прошлого в будущее через счастливые сны, со всеми остановками. И никогда не сбивается с пути. Вот бы с ним познакомиться! Добежать до паровоза и сунуть в окно гостинец. Интересно, а думает ли машинист первой новогодней электрички о нас, первых своих пассажирах. (Вот какой он, этот Коля! Романтик. И почему он должен это скрывать?!).

– Правильно, Никнейм, – отмечает Димка, заглянув в Колину писанину. – Ничего не скрывай от старших. Большой брат видит тебя насквозь.

Коля провалился в сон и проснулся. Вот в чем смысл первой электрички. Это знает Дедушка, потом от него узнал Папа, потом – Димка. Первая электричка – это возможность прожить новогоднюю ночь несколько раз. И загадать во сне новогоднее желание не один раз. Счастливые сны в Новый Год сбываются – все знают. А тут возможность засыпать и загадывать желание не один раз. Вот что значит первая новогодняя электричка (наконец, Коля смог сформулировать).

– Ой, Малаховка! Здесь физкультурный институт, в котором учился наш физрук Лады Сергеевич. Надо быстрее думать, а то ничего не успеешь, Коля.

И Коля с волнением думает, покажется ли ему дача волшебной, как прежде. Или он немного вырос, и дача не будет для него такой, как раньше?

С одной стороны, прошлая ночь доказала ему, что он еще «маленькое ничтожное существо», как дразнит его Димка. И без плюшевого Медведя ему еще никуда…

А с другой, с той же прошлой ночи Коля стал на год старше и все исправил без помощи взрослых. Коля осторожно посмотрел на Папу, Маму, Димку. И не заметил, чтобы кто-то из них повзрослел. Родители вообще не меняются. А Димка, хоть и растет, но только в длину. И для Коли он всегда старший Брат. И всегда будет помыкать Колей, обижать, задирать, не будет признавать его права голоса. Всегда будет смеяться над его секретами. И в то же время будет его покрывать. И даже ходить вместо родителей на родительские собрания, если Коля совсем что-то… И с барского плеча подбрасывать какие-то подарки, на которые Коля не рассчитывал и которые не заслужил. Ничего не поменялось. Все перемены происходят только в Коле.

Жалко, что Медведь остался дома. Но ничего. Бесконечные каникулы кончаются очень быстро, успеть бы все записать. Если бы Димка вел дневник, это были бы самые лучшие истории. Он единственный может рассказать так, что все становится событием мирового масштаба. Но дневник – для Мишки, а Мишка – Колин друг, хоть его и подарили Димке.

У Димки первые взрослые каникулы. Родители уезжают в отпуск, а он будет сдавать сессию и встречаться со Светкой. Димка этого ждал четыре месяца. Он сам натолкнул родителей на мысль поехать куда-нибудь. Мама загорелась идеей путешествия. (Но мне кажется, Димка до последнего думал, что все сорвется, и он с Колей и Мамой, как всегда, поедет на дачу, а Папа будет приезжать и проверять, все ли у них в порядке).

Коле даже показалось, что Димка дуется на Светку. Из-за нее он лишается зимней дачи, и вообще, он вроде как случайный пассажир в этой электричке.

– «Отдых». Следующая «Кратово», – объявляет диктор. А значит, начинается первая глава Колиного дневника. Вот уже вся семья в тамбуре пересчитывает рюкзаки и сумки и готовится к выходу. Вышли, пересчитали, ничего не забыли, электричка уехала вдаль без них.

Чтобы дойти до первой главы, надо дойти от электрички до дачи.

Глава 1

Идем, идем… Дачи, елки. Нарядные – наряженные и просто елки нарядные, в снегу. Сразу видно, кто в поселке зимует, а кто нет – елки выдают.

Коля то и дело оборачивается. На озеро. Озеро с платформы видно только зимой, когда листья облетели. Как тут отмечали Новый год? Неведомые люди проложили лыжню, взрывали петарды, жгли костры. Жаль, что уже никого нет. Только следы их пребывания. Коля повертел головой по сторонам.

Значит, десять дней Коля будет один-одинешенек с Дедушкой. Это в Москве кажется, как замечательно у Дедушки. Но через два дня захочется пообщаться хотя бы с Лакостой или Левайсой. А еще он заскучает по семье, как дома скучает по Дедушке. Вот если бы на даче были Лаврушка и Медведь.

Странно, что Дедушка их не встречает. Мама опасается, что он готовит очередной опасный сюрприз.

Семья подходит к темному тихому дому. Коля и Димка наперегонки заглядывают в окна: где же Дедушка? А вот он! Выходит на костылях на веранду.

ДЕДУШКА СЛОМАЛ НОГУ!!!

– Переживать нечего. Я сломал ее еще тридцатого, наряжал елку – и бац! Никому не сообщил, чтобы не портить праздник и традиции, – на скорую руку оправдывается Дедушка, видя Мамино лицо.

– Трагедии нет, – продолжает Дедушка. Он всегда обо всех передрягах и неприятностях рассказывает как о приключениях.

Раз так вышло, Мама останется с Колей и Дедушкой на даче. Коля этому рад. Папа приедет на выходные. Но…

Что-то не так. В воздухе повисло напряжение. Ой, как же Мамино и Папино путешествие?

Вдруг Дима выходит на передний план и выступает в новой роли:

– Пусть Папа и Мама поедут отдыхать, не будем ломать планы. Достаточно, что Дедушка сломал ногу, с Колей на даче остаюсь я.

Все были потрясены такой жертвой Димы. Но Дима всем объясняет, что он не готов жить один, в городе он будет отвлекаться – как иначе, если никто не видит, что ты не занимаешься. И как он объяснит друзьям, что к нему нельзя в гости, если квартира пустая? А если друзья, то, как заниматься? А в-третьих, Коле одному жирновато – дача, лес, лыжи, Димка тоже имеет право на свою часть. В-четвертых, у него могут возникнуть вопросы при подготовке к экзаменам, без Дедушки не справиться. В-пятых, зачем ему родители в плохом настроении? В-седьмых, ухаживать за старым и малым легче, чем остаться в Москве с Папой, которого надо кормить, напоминать о делах и во всем заменить Маму… Во-вторых и в-шестых он пропустил. Но заявил, что десять доводов хватит, чтобы все поняли, как всем крайне выгодно его решение.

Все обрадовались, и Мама с Папой уехали раньше, чем собирались. Они боялись, что Дима передумает, а ветер странствий шумел в их ушах, и они не могли ни на чем сосредоточиться.

Глава 2

Зимняя дача – это вам не летняя дача, она на летнюю даже не похожа. А уж о чердаке и говорить нечего. Летом первым делом Коля бежит туда. А сейчас? Аж дух захватывает!

Только как объяснить, что ты там делаешь? Зимой чердак не отапливается, все запаковано в коробки. Мама в конце сезона все убирает, чтобы не испортилось. А к следующему сезону никто не помнит, что там было. И когда мы эти коробки открываем, то никогда там нет того, что было, или что искали, зато – сплошные сюрпризы. В прошлом году и в позапрошлом никакого повода проверить чердак не было. И возможности никакой. Вокруг Мама, Димка, Дедушка, Папа (если выходные), а ты еще маленький. Куда ты вырвешься. Но сейчас – другое дело. Сейчас у Коли первые настоящие каникулы: бескрайнее одиночество и снежная пустота.

Все! Решено: иду на чердак. Странно, даже ступеньки не скрипят, ну совершенно не страшно!

Чердак… Туда относят все самое интересное. Что сначала было тайной, неясным замыслом. Только, когда мысли приведешь в порядок, сам поймешь, можно ли поделиться с остальными, тогда зовешь этих остальных на чердак. И тогда на чердаке ведутся самые-самые разговоры. Или если у кого есть секреты, которые больше нельзя держать в себе… Хотя там такое эхо и такая акустика, будь спокоен: все знают, если кто-то с кем-то пошел на чердак, другим надо уходить на веранду. Чтобы случайного ничего не услышать, ни звука, потому что на чердаке говорят о самом-самом.

Там же хранятся несуразные детские поделки Димки и Коли, которые Дедушка называет проектами. (Это никакие ни проекты, а всякий хлам, но Дедушка бережет, чтобы никто не сломал и не попортил).

Там же – маски и костюмы к Иванову Дню и дню Нептуна. Там же чемодан с неразобранными фотографиями всех-всех. Кто был до Коли, до Димки, до Папы и даже до Дедушки. А с каждым годом к этим всем прибавляются другие, новые, Дедушкины, Папины, Димкины и Колины. Этих всех так много, что Коля боится, что когда вырастет, забудет даже тех, кого знал. Но даже если забудет, дачный чердак не подведет, у него самая долгая в мире память.

Когда Коля был маленький и слышал, как Дедушка говорит кому-то по телефону: «у тебя с чердаком все в порядке?» или «у тебя на чердаке ничего не замерцало?», то думал, что это про дачный чердак. Это он потом понял, что речь о голове.

Когда говорят; «у него в голове ветер», это о ком-то пустом и никаком. Но Дедушка таких слов, особенно по телефону, не говорит. Он говорит: «У него на чердаке сквозняк». И это значит: еще можно надеяться, что мысль залетит подходящая, что это ветер перемен. Словом, когда говорят «голова» в значении «голова», то непонятно – хорошо это или плохо: «Ну, ты голова!» А когда «чердак» в значении «голова» – точно хорошо, это что-то выдающееся, даже если тебя ругают. «У тебя чердак на месте?» означает: «Ты парень не дурак, но дурак парень» – и никто на тебя не сердится.

Когда Мама говорила летом в конце «дачи», что надо все разложить по полочкам на чердаке, рассортировать на нужное и ненужное, то никто не боялся. Во-первых, это Мама, во-вторых, она этого делать не будет.

Итак, сейчас у Коли впервые есть возможность исследовать зимний чердак.

Вот первое открытие. С чердака видна электричка, Коля чуть было не заскучал по Маме и Папе. Но за спиной ощутил присутствие брата. Обернулся, точно – Димка. Потащит вниз? А вот и нет.

Второе открытие зимнего чердака – здесь Димка совершенно другой человек.

– Тссс! – сделал знак Димка Коле, как заговорщик: они заодно, как два брата, в общем тайном зимнем месте. Они садятся среди коробок на пол и, слушая гул электричек, смотрят друг на друга во все глаза. Коля понимает, что сейчас брата можно спросить о чем угодно и он не скажет: «Ты маленький, не твое дело!» Ох, о многом хотелось узнать, но Коля спрашивает первое попавшееся: как Димка решился на такую жертву – остаться с младшим братом на даче. Вместо того, чтобы в городе развлекаться на полную катушку, по-взрослому, как первокурсник?

Димка признается, что рад тому, что пришлось остаться на даче, как спасению. Пока он был маленький – не такой, как Коля, но маленький, не совсем взрослый, в смысле не готовый к взрослой жизни – он хотел этой взрослой жизни. А когда она наступила, то сам подумал своей головой (будто кто-то может думать чужой головой!): если он останется в Москве со Светкой, что с ней делать?

– Как это? Вот если бы я остался даже не с Лаврушкой, а с Лакостой и Левайсой, нам было бы не то что каникул, а целого года мало. В школе учиться не то что тяжело, но трудно, столько всего задают… А на выходные, когда мы думаем, чем заняться, то весь день уходит на обсуждение того, другого, третьего. Но до дела не доходит – все интересно.

Димка серьезно посмотрел на Колю:

– Интересно. Хорошее слово. В этом и загвоздка. Светка – она красивая, целеустремленная, она даже хочет автомобиль спортивный. Она яркая, ты сам видел…

Коля опустил глаза:

– Да!

У Коли такой не будет, одна надежда на Осиновскую, и то вряд ли она в Светку вырастет. Он же видел, какая из Осины «королева красоты»: метр восемьдесят и нога сорок второго размера. И левая, и правая.

Димка подождал, пока брат обдумает:

– Все так. Только у нас разные интересы. Разница в том, что у меня они есть, а у нее нет.

– Но вы же вместе учитесь. И Папа там учился, и Дедушка. И я буду, если получится.

– Да куда ты денешься! Пойми. В том-то и дело, что мы там все потому, что нам интересно, просто интересно. Когда Дедушка учился, наука была в загоне, и его родители до этого от этого пострадали. Когда Папа учился, было вроде ничего, но безнадежно. Когда я – стало престижно. Когда ты, что будет? В науке все непредсказуемо.

– Важен не результат, а процесс. Отрицательный результат – тоже результат, – важно заметил Коля. – Когда этот результат не отрицает тебя. (Так сказал однажды Дедушка про своих родителей, Коля тогда не понял значения этих слов, но запомнил, пригодится).

Димка кивнул.

– А Светка учится потому, что это денежно. И уже сейчас ей это приносит деньги.

– Как это? – вытаращил глаза Коля. Сколько он себя помнил, знал, что у Дедушки все деньги уходят на науку, а Папе наука не по карману.

– Тебе и в голову не придет как, – ответил Димка, – и мне тоже. Представь, ей родители за поступление в университет положили кругленькую сумму в банк, треть на машину. Сейчас хорошо сдаст сессию – дадут еще. Ей осталось три сессии на пятерки сдать, и к третьему курсу будет кататься на собственном автомобиле.

Это же хорошо, подумал Коля, если ты все равно хорошо учишься, еще и автомобиль получить. Что в этом плохого? Вот и ему робота подарили за четверть без троек. Что тут не так? Но что-то есть, понял Коля.

– Знаешь, – сказал Димка серьезно, – я не хочу, чтобы она приехала на дачу, познакомилась с Дедушкой, увидела, как мы живем.

Димка и Коля вздохнули в один голос, а потом хором простонали:

– Но она такая красивая!!!

От этих разговоров хотелось сбежать.

Но если ты преодолел страх и забрался на зимний чердак, то уж никакие разговоры ни про какую Светку не заставят тебя оттуда смыться. И все же внизу то и дело раздавались какие-то подозрительные шаги (подозрительные, потому что Дедушка скакал на костылях; а это не костыли, это кто-то ходит, просто ходит).

Пришлось на время вернуться в комнату. С тем, чтобы потом вместе (да-да, теперь они заодно!) предпринять снова вылазку на чердак.