Kitobni o'qish: «Две кругосветки»
© Ленковская Е. Э., 2012
© Курбанова Н. М., иллюстрации, 2024
© Макет, оформление серии. АО «Издательство «Детская литература», 2024
Часть первая
Подозрительная лодка
«Олени» ломились к реке. Под энергичным натиском гнулся и трещал мокрый от росы кустарник.
– Стой! Да стой же!
Движение в кустах замерло, хруст и шорох прекратились. Стали слышны лишь пыхтение да стыдливое, но ритмичное шмыганье носом.
* * *
Заросли ивняка спускались здесь к самой воде. Под прикрытием густых ветвей можно было наблюдать за тем, что делается на реке, и оставаться незамеченными. Если, конечно, не слишком высовываться. И не шмыгать на весь заповедник.
– Тише вы там!
Загорелая рука с обмотанными разноцветным лейкопластырем пальцами осторожно пригнула к земле сырую ветку. Послышался прерывистый шёпот:
– Смотри! Вон они!
Густой утренний туман стоял над водой. В нём, как мошка в молоке, застряла лодка, неуклюже взмахивая вёслами.
* * *
Из лодки торчали смутные фигуры, закутанные в мешковатые плащи с островерхими капюшонами. Похоже, их было двое. Или больше – кто разберёт.
– Может, рыбаки? Ну, дядьки местные…
Молчание. Сопение.
– Не-е-е, точно – «бобры». И лодка наша, лагерная. Плащи рыбацкие поверх спасжилетов надели, маскируются. Ишь, капюшоны нахлобучили, думают, никто их не узнает.
– Надо по правому берегу идти, тогда обгоним. Река там петлю делает, а мы срежем, через низину.
– Там же сплошь кусты! И болото…
– Там тропинка есть. Внимательнее надо было на карту смотреть.
– Погнали! Есть шанс первыми прийти.
Выстрелила вверх отпущенная ветка, обдав разведчиков холодными брызгами. Спрятав в тумане низкую корму, ушла к востоку странная лодка. Курс – ост1, видимость нулевая.
* * *
По Серьге́ и впрямь плыли «бобры». В лодке сидело двое.
Плыли молча, хотя обоих так и распирало от восторга.
Макар, улыбчивый и светловолосый, первый раз приехав в лагерь, всю смену жалел только об одном – что, в отличие от своего закадычного дружка и одноклассника Руськи Раевского, не попал в эту компанию раньше. Например, прошлым летом.
Здесь было здо́рово. Ночные десанты, лазанье по скалам и спуски «дюльфером»2, катамаран под парусом, фехтование, стрельба из лука. Что ещё нужно мальчишке! С загорелой, слегка обрызганной веснушками физиономии Макара Лазарева уже вторую неделю не сползала счастливая улыбка.
Вот и теперь Макар улыбался. Сиял, как кормовой фонарь. Ещё бы!
Утро начиналось удачно. Ребята уже предвкушали взятие флага и полную победу «бобров» в пятидневной войне с «оленями».
Пока, во всяком случае, они намного опережали соперников, тайком захватив в своё распоряжение единственную лагерную лодку.
Спасибо Макару: сам поднялся рано и Руську растолкал.
Довольный Макар сидел теперь на корме. Он походил на всклокоченного жизнерадостного воробья. Если, конечно, среди воробьёв встречаются блондины. Вот кто бы говорил – Раевский! Кареглазый, подвижный, с вечно растрёпанными тёмно-русыми вихрами на макушке.
Руся улыбнулся, скинул тяжёлый капюшон и взлохматил пятернёй свою густую, отросшую за каникулы шевелюру. Подмигнул Макару и опять с воодушевлением взялся за вёсла.
* * *
Туман постепенно рассеивался. Стараясь не плескать, Руся сосредоточенно, хотя и не очень умело, выгребал к фарватеру3.
– Жарко в этом дурацком жилете, – отдуваясь, вполголоса заметил он.
– Зато по правилам…
– Угу, – скептически хмыкнул Руся. – Вставать до подъёма и тайком брать лодку – тоже по правилам?
– Конечно! – с жаром зашептал Макар. – Тебе же сказали – стратегическая инициатива приветствуется. Если б мы лодку не взяли, она бы «оленям» досталась, точно тебе говорю.
Возразить тут было нечего, поэтому какое-то время плыли молча.
* * *
Серым и призрачным казалось всё вокруг.
Слева стеной уходил вверх высокий берег Серьги, такой крутой, что тропинки, осыпанные скользкой хвоей, спускались к воде почти отвесно.
Справа медленно проплывала обширная сырая низина, покрытая зарослями густой болотной травы. Трава там была в человеческий рост. Если захочешь срезать путь и сойдёшь с тропы, тут тебе и крышка. Можно полдня проплутать, а то и дольше.
Впереди, на востоке, над самой кромкой леса показался наконец краешек малинового солнца. Верхушки сосен безмятежно зарозовели в косых рассветных лучах.
Было тихо. День, как и вчера, обещал быть жарким.
* * *
– Это здесь Пи́саница? – задрав голову, спросил Макар, глядя на показавшийся за поворотом высоченный скалистый утёс, нависающий над водой.
– Нет, чуть дальше.
Писаница. Так называлась скала, на которой первобытный человек нарисовал оленя. Макар знал, что лучше всего этот наскальный рисунок видно не с берега, а как раз с воды. Но полюбоваться на него, видно, придётся в другой раз. Или…
Макар сузил свои серьёзные зелёные глаза, посмотрел на Русю испытующе:
– Может, флаг возьмём, а потом туда сплаваем? Ненадолго…
– Не, лучше сразу в лагерь возвращаться. Как бы из-за нас у всей команды очки не сняли.
Макар только вздохнул, спорить не стал.
– У тебя опять кровь.
Руслан потрогал языком припухшую губу, разбитую во время тренировочного поединка.
– Ерунда. Мне не больно почти, только трескается всё время в этом месте. – Он внезапно понизил голос и засипел, плотоядно облизнувшись: – Кровищи бы мне!
Макар даже назад отпрянул.
– Ну, ты реальный вампир!
– А то!
Оба засмеялись. Осторожность была забыта. Впрочем, здесь, вдали от лагеря, вряд ли кто-то мог их услышать.
* * *
– Причаливать пора, – объявил Руся. – Сейчас справа коса откроется. В этом месте поворот с большой тропы к реке выходит.
Макар повернулся и, вытянув тонкую шею, всмотрелся в прибрежные заросли. За поворотом и впрямь показалась покрытая мелкой речной галькой отмель.
Лодка с хрустом ткнулась носом в край прибрежной косы.
За бортом струилась мягкая речная вода. Зелёные бородки водорослей, застрявших меж подводных камней, вились как вымпелы на ветру.
Мальчики повыше подвернули штанины и, спрыгнув в воду, без особого успеха попытались втянуть лодку подальше на берег.
– Надо бы её привязать.
– Сейчас, как-нибудь пришвартуем, – пообещал Руся и замешкался. – Зараза, заклинило!
Застёжка жилета не открывалась. Взмокший Руся нетерпеливо дёргал лямки, но всё без толку.
Макар тем временем сбросил жилет и тяжёлый брезентовый плащ в лодку, расправил худые плечи и с любопытством огляделся.
– Клёво, почти что пляж! – Он прошёлся по берегу. На влажном плотном суглинке появились неглубокие следы босых мальчишеских ног. – Тут, наверное, народ купается. Смотри-ка, Руська, костровище… Пройдусь-ка я по тропе вперёд, обстановку разведаю… – И Макар скрылся в высокой, до плеча, траве.
* * *
Руся не отозвался. Он всё ещё возился с застёжкой.
Вконец измучившись, он решился срезать лямку перочинным ножиком. Ножик был отличный, швейцарский, лезвие – как бритва. Папин подарок. Да не простой подарок, заработанный. Условие его получения было оговорено заранее: нужно было научиться чистить картошку. Уж Руся тогда постарался!..
Мальчик торопливо раскрыл лезвие. Он покрепче натянул эту чёртову лямку и с размаху полоснул по ней ножом.
Раздался крик. В нём были боль и испуг.
Руся даже ножик выронил от неожиданности. Кричали откуда-то из зарослей, скорее всего с тропы… Голос Макара, точно его!
Засада? «Олени», не иначе! Опередили… Сколько же их там?
Руська не сразу понял, что стряслась настоящая беда. Скинув жилет в лодку, рванул другу на выручку. «Ещё не всё потеряно! „Бобры“ без боя не сдаются!» – думал он, самоотверженно продираясь сквозь жёсткую мокрую траву и не подозревая, что победа в войне с «оленями», ещё минуту назад столь важная и желанная, теперь не имеет никакого значения.
Ровным счётом никакого!
Потому что это была уже не игра… Это была жизнь, настоящая жизнь.
И в этой жизни смерть оказалась совсем рядом.
Змея
– Руслан… босиком… не ходи! – послышался из зарослей сдавленный, испуганный голос Макара.
О чём это он? И где противник?
Макар был один. Он сидел на тропе, скрючившись, обеими руками обхватив перепачканную босую ступню, и судорожно прижимал коленку к самому подбородку.
– Змея! Укусила!
Руся нагнулся.
– Куда? Куда она тебя?
На Макаровой пятке были видны две маленькие красные точки.
– Надо быстрее в лагерь!
Руся с испугом вгляделся в перекошенное от боли и страха лицо Макара.
В лодку! Нет, против течения одному не выгрести. Что делать?
Переправиться на лодке на противоположный берег! Рвануть вверх по склону до геодезической вышки, с неё просигналить SOS в лагерь. Вот только… Макару на кручу не подняться.
Руслан испытующе посмотрел на друга. Бледный. И глаза – не прежние весёлые Макаркины глаза, зелёные с рыжими крапинками, – нет! Огромные, чёрные, с расширенными до предела зрачками, а в них – ужас и боль.
Русе стало страшно оставлять его одного, пусть и ненадолго.
«По правому берегу? Тут хорошая тропа до самого моста. А у переправы обычно всякого народа полно – туристов, экскурсантов. Правда, не в шесть утра… Хотя от моста до лагеря – рукой подать.
Решено. До моста по тропе – километра два, доберёмся как-нибудь. На спине дотащу, если что».
* * *
Внезапно Руся услышал голоса. Показалось или нет?
– Люди! Эй!
Он бросился вперёд и буквально через минуту был сбит с ног «оленями».
– Попался! – довольно заявил один из них, здоровяк Пашка, усевшись на Руську верхом.
Руське скрутили руки банданой. Бандану пожертвовал Петька Трофимов, предводитель «оленей», гордо встряхнув своей растрёпанной кудлатой головой.
– Один «бобёр» пленён. А где второй?
– Где твой напарник? Отвечай!
– Его змея укусила. Ребята, пустите! У нас беда! Помощь нужна…
– Врёт он! – предположил Пашка. – Тактическая хитрость! Развяжем – он пленным считаться не будет. А за каждого пленного банка сгущёнки…
– Какая сгущёнка! Человек умереть может, а вы… Каждая минута на счету!
– Ладно, идём. Вставай. Развяжем потом – сначала надо убедиться, что ты правду говоришь.
* * *
Они двинулись по тропе назад. Вот оно, то самое место. Никого. Озадаченный Руся машинально слизнул кровь с разбитой губы.
– Макар?
Тишина.
– Макар, где ты?! – В голосе Руси зазвенели слёзы.
Русины конвоиры многозначительно переглянулись.
– Ничего не понимаю. Он не мог никуда уйти. Ребята, он тут был. Вот на этом самом месте. Он босой по тропинке шёл, вот она его и…
Руся осёкся и замолчал.
– Идём, – сухо сказал Петька, бросив на Русю неприязненный взгляд. – Проверим берег.
Раевский ринулся вперёд. Его бесцеремонно удержала рука с полосками разноцветного лейкопластыря на загорелых пальцах.
– Куда? Иди между нами. Ты – пленный.
Руся молча подчинился. Ему было не до выяснения отношений – лишь бы Макар нашёлся.
Однако на берегу никого не было. И лодка…
Лодка тоже исчезла!
– Та-ак… – протянул «олень» Пашка. – Тактическая хитрость, говоришь? Отвлекающий манёвр? Тоже мне, артист!.. Мы ведь тебе почти поверили. Самому не противно? Истории вроде этой сочинять – совсем совести не иметь. Знаешь, такими вещами не шутят. Мы ещё поднимем вопрос на Совете старейшин.
«Олени» осуждающе загомонили.
– Ладно. Теперь Раевский наш пленник. А второго противника надо опередить! – И «олени» заторопились обратно.
– А с пленным что делать?
– Ты, Пашка, его в лагерь веди. Мы – рысью-рысью, тебе за нами всё равно не угнаться. Только не развязывай – сбежит.
Увалень Пашка не обиделся, а, похоже, обрадовался, что кросс отменяется. Остальные «олени» умчались в надежде взять флаг первыми.
* * *
Руся, совершенно опустошённый и сбитый с толку, сел на землю. Закрыл глаза, в отчаянии прижал связанные руки ко лбу.
Выходило, будто он наврал «оленям» про Макара, а тот тем временем уплыл вниз по течению, якобы с тем, чтобы первым подойти к флагу с северо-востока. Русь-ка вспомнил лицо Макара – белое, испуганное. Да нет же, не мог он ни в какую лодку сесть. Он идти-то, похоже, не мог…
Но куда же она делась? Ведь пришвартована была. Или… Ну конечно! Ведь это он должен был пришвартовать лодку. А Руся провозился с застёжкой, а потом… потом побежал на крик…
Русю передёрнуло. Сколько времени действует яд? Час, два? А может, меньше? Макар, ну где же ты?
Ладно, лодку течением унесло. Но человек-то куда подевался? Не мог же он сквозь землю провалиться… Или…
И тут Русю осенило. Он поднял голову. В широко раскрытых карих глазах на мгновение застыл ужас…
* * *
Пашка, ничего не подозревая, добродушно окликнул Руслана:
– Пойдём, Раевский! Может, к завтраку успеем… Где твои кроссовки-то?
– В лодке остались, – глухо ответил Руся.
– А-а… Ну, найдутся. И Макар твой найдётся! «Кто ищет – тот найдёт». Это ведь вашей команды девиз?
Руся сглотнул ком в горле и молча кивнул.
Он решительно поднялся. Надо было спешить. Без взрослых тут, видно, не разобраться.
Рецепт Фенимора
Собственно, по-настоящему помочь мог только один человек. Звали его Георгий Александрович. И до него нужно было сначала дозвониться.
Телефона под рукой не было. В лагере телефоны были только у инструкторов. Таковы здешние правила. У ребят мобильники забрали в самом начале смены и оставили в камере хранения в Бажуково: «Отдадим перед отъездом». На кой чёрт он мне послезавтра!
Руся скрипнул зубами. Конечно, Седрик разрешит ему позвонить, хотя…
Мастер Седрик и мастер Тан – так все звали инструкторов-игротехов. Наверное, у них были какие-то имена вне игры, но Руся об этом даже не задумывался. Они были молодые, весёлые, с ними было интересно, им можно было доверять. Но можно ли им доверить Русину догадку об исчезновении Макара?.. Лучше ничего не объяснять, а просто попросить телефон.
В любом случае позвонить нужно было как можно скорее.
* * *
Руся прибавил шагу.
Пыхтевший в ухо Пашка поначалу не отставал. Он тоже спешил, намереваясь во что бы то ни стало успеть к первому завтраку. Однако выносливостью Руськин конвоир не отличался.
Через десять минут энергичной ходьбы Пашка, вконец запыхавшись, схватился за правый бок и жалобно застонал:
– Постой, Раевский! Отдохнём немного.
– Давай до лагеря дойдём поскорей. Мне нужно позвонить. Срочно! – отрывисто бросил Руслан через плечо, не сбавляя шаг.
– Тогда тебе в Бажуково надо, – задыхаясь, возразил Пашка. – Мастер Тан свой телефон вчера в реке искупал, а у Седрика мобильник тут вообще не ловит. Всё равно лучше из деревни звонить.
Руся споткнулся. Его будто холодной водой окатило. Он повернулся и молча уставился на Пашку своими огромными карими глазами, неловко прижимая к груди связанные руки.
Спешить в лагерь не имело смысла.
А до Бажуково… Туда ещё часа полтора ходу!
* * *
Мальчики присели передохнуть у огромного позеленевшего валуна, выступавшего из склона у самого края тропинки.
Руслан боком прислонился к влажному замшелому камню, горестно вздохнул. На него как-то враз навалились усталость и тупое безразличие. Измученный Руся прикрыл веки и замер. В руку впивались какие-то колючки, но шевелиться не хотелось.
Да что же там такое! Он завозился, вывернул локоть и скосил глаза. Так и знал – хвойные иголки, они тут повсюду, даже в лагерном супе и компоте.
Действительно, к голому локтю прилипла пара жёлтых хвоинок. Руся выпрямился. Сдвоенные! Значит, близнецы. Как Руся с Лушкой.
Была бы она рядом! Вдвоём бы они что-нибудь придумали… Близнецам всегда легче вместе. А они с Лушей настоящие близнецы – так похожи, что родная бабушка их путает. И ворчит, что Лушке юбки носить надо, а не штаны.
И зачем только Лукерья поехала в эту свою Зюкайку!
Первый раз нынешним летом ребята разлучились по собственной воле. Руська отправился на Оленьи ручьи, воевать с «оленями», а Лушка – в Зюкайку, дружить с лошадьми. Говорил же ей: поехали вместе…
Руся крепко наморщил лоб. Было ясно, что выкручиваться придётся самому.
* * *
Пашка вытер подолом футболки вспотевшее, покрывшееся красными пятнами лицо. Потом шумно выдохнул и сочувственно взглянул на Русю. На правах победителя, а может, и просто потому, что Руська всегда хорошо к нему относился, конвоир счёл своим долгом подбодрить пленника.
– Дедушку моего однажды змея укусила, – доверительно сообщил он, видимо полагая, что Русю эта история может как-то заинтересовать.
Руся молчал, опустив голову, но Пашку это не смутило.
– Дед по болотине шёл босой – обувь мочить не хотел, и – р-раз! Только на сухую тропинку ступил – прямо на неё попал. А гадюка хвать его за пятку!
– И что? – сипло отозвался Руся. – Выжил?
– А то! До жилья далеко было, так он себе полпятки ножом отхватил и землёй приложил. Он мне сам рассказывал.
– Полпятки?.. А зачем?
– Он говорит, что у этого, у Феримона, что ли… А, точно, у Фенимора Купера про это написано.
– А ты читал?
– Чего?
– Ну, этого, Фенимора?
– Да нет, – улыбнулся Пашка виновато, – хотя у дедушки его книжек много. Они про индейцев все. Вот кино бы я посмотрел…
Индейцы Русю не очень волновали, по крайней мере теперь. Ему хотелось сосредоточиться на мыслях об исчезновении Макара, но Пашка не унимался.
– Потом, в больнице, дедушку, правда, поругали. Ну, за то, что землю приложил. Инфекция и всё такое. А про отрезанную пятку, наоборот, похвалили. Так и выжил.
– Да, ничего себе способ…
– Есть и получше. Он мне потом рассказывал, что надо просто быстро высосать кровь из ранки вместе с ядом, выплюнуть и прополоскать рот. И всё!
Руся оживился.
– И что же не высосал? – быстро спросил он.
– Да как он себе пятку-то в рот засунет! Вот если б он не один там оказался, другое дело.
– А-а… – упавшим голосом отозвался Руслан и снова ссутулился.
* * *
Пашка хлопнул себя по лбу, будто вспомнил что-то. Достал из кармана штанов зелёный шарик-бакуган, потом специальную карточку с металлической пластинкой внутри и с размаху поставил на неё игрушку. Бакуган раскрылся. Пашка довольно хмыкнул и поглядел на своего пленника, ожидая реакции.
Руська сидел молча, уставившись на свои босые ноги. Бакуганом он явно не интересовался.
– Не горюй, – тихо сказал Пашка.
Руська закусил губу и отвернулся.
Пашка повертел шарик в руках и запихнул его обратно в карман.
– Наверно, ваша змея не ядовитая была. Вот Макарка и убежал, – добродушно предположил он.
Руся молчал.
– Ты сам-то её видел? – продолжал допытываться Пашка.
– Что ты думаешь, она стала меня дожидаться?! – со слезами в голосе воскликнул Руслан. В отчаянии он опять стукнул себя связанными руками по лбу. – Если б я только знал! Надо было сделать, как ты говоришь…
– Вот и не надо!
– ?..
– Если она вправду ядовитая, то тебе нельзя было, – терпеливо пояснил Пашка.
– Это ещё почему?
– А у тебя губа разбита. Яд бы тебе в кровь попал. Не, тебе нельзя, факт. Ты бы сам пострадал. Ну, того… Коньки бы отбросил.
«Нырок» по собственному желанию
Они снова поплелись по тропинке. Хорошо утоптанная, местами подсыпанная гравием тропа вывела их на высокий, поросший лесом склон и теперь тянулась вдоль обрыва.
Солнце уже поднялось над лесом, когда они наконец добрались до переправы. Далеко внизу сверкала Серьга. Витые стальные тросы удерживали висячий мост над широкой пропастью. С этой стороны конец моста упирался прямо в высокий берег. На другом берегу, пологом и низком, опорой служила многометровая вышка с отвесной лестницей.
Карабкаясь вверх или вниз по её узким железным ступеням, Руся всякий раз испытывал лёгкую тошноту. Наверху, на самом мосту, тоже захватывало дух. Мост был как живой: он реагировал на каждое движение, вздрагивая и покачиваясь под ногами. Табличка для экскурсантов строго предупреждала, что движение в группах возможно только при соблюдении дистанции в несколько метров, иначе мост сильно раскачивался.
Привычно скользнув по плакату взглядом, мальчики ступили на редкие шаткие дощечки. Русе отчаянно захотелось схватиться за стальной трос, служивший одновременно перилами. Идти по качающемуся мосту со связанными руками было неудобно, опасно да и просто страшно.
– Может, развяжешь?
Пашка потряс головой:
– И не проси. Сбежишь, что я ребятам скажу? Пойдём потихоньку, я тебя за руку возьму.
Руся поморщился, но возражать не стал. Мелкими шажками они доскреблись почти до середины реки и остановились передохнуть. Пашка отпустил Руськину руку и принялся вытирать о штаны вспотевшую ладонь.
Руся бросил взгляд под ноги. Сквозь широченные щели между досками была видна стремительно текущая вода. Голова закружилась. Руся поспешно отвёл глаза и замер, пытаясь справиться с подкатившей тошнотой. Судорожно сглотнув, он вспомнил, как ему приснилось однажды, что он прыгает в бассейн с пятиметровой вышки.
* * *
Без малого год прошёл с того дня. Точнее, ночи. Да, попали они тогда с сестрой в историю! Приснившийся Русе прыжок с вышки завершился, мягко говоря, неожиданно для них обоих: нырнули в прошлое, прямиком в Москву 1812 года4.
В сущности, им повезло: очутились в разных местах, но в конце концов нашли друг друга и вернулись домой. Всего через каких-то два месяца… Ровно столько они и провели в прошлом.
Ещё год назад Руся ни за что бы не поверил, что ныряльщики во времени реально существуют! Однако это так, и Георгий Александрович, на помощь которого так рассчитывал Руслан, один из них. Он – хронодайвер.
Взрослые хронодайверы умеют «закладывать петли»: они мастера всплывать в настоящем в нужный момент. А у детей так не выходит. Дети – они «нырки», их погружения в прошлое неожиданны и случайны. А возвращения… Ну, это как повезёт. В общем, обратно не все возвращаются.
Луше с Русей повезло вернуться. Георгий Александрович хвалил их потом, говорил, что их возвращение – награда за отвагу и преданность. Да, чего там…
Но всё равно хорошо, что Руся встретился с ним там, в прошлом! И что Георгий Александрович сразу понял, что они – «нырки», и разыскал их потом, после возвращения в настоящее, и многое объяснил. И наверное, в будущем много чему их научит.
А теперь, выходит, Макар – тоже «нырок» и наверняка погибнет там, в прошлом, если… Если только он, Руслан, его не выручит.
Где его искать? Руслан Раевский полагал, что знает ответ на этот вопрос. Он больше не сомневался: нужно немедленно нырять в прошлое, вслед за Макаром.
Догнать? Ну конечно! Вот только как?
* * *
Крепко задумавшийся Руся очнулся от Пашкиного подвывания.
– Вот чёрт! Карточку потерял! – скулил Пашка и нервно шарил по карманам. – Главное, она не моя! Это Петькин бакуган!
Потерялась карточка-ключ, без которой игрушка не раскрывалась.
– Может, на последнем привале обронил?
– Точно! – Пашка потоптался на месте. – Давай вернёмся?
– Ты же на завтрак хотел успеть!
– Какой завтрак? Мне Петька голову оторвёт!
Руся сверкнул глазами. Решение пришло мгновенно.
– Иди один, – поспешно сказал он Пашке. – Так быстрее будет.
– А ты? – растерялся тот.
– Я прямо на мосту тебя подожду. Да не бойся, не сбегу. Мне даже через мост без тебя не перейти, связанному-то. Ну, вниз-то по лестнице точно не спуститься. Охота была шею свернуть…
– Чего, так и будешь тут стоять?
– Ага. Могу и присесть. Ну-ка, дай руку.
С Пашкиной помощью Руся уселся, свесив ноги.
– А если народ пойдёт, ты ж мешать будешь?
– Да ладно, кто в такую рань-то пойдёт?
– Точно. Я мигом! – Поймав скептический взгляд Руси, Пашка слегка смутился. – Ну, постараюсь.
Он потопал обратно, и под тяжёлым Пашкиным шагом задрожал, заколыхался туда-сюда висячий мост.
* * *
Обмелевшая от жары Серьга громко шумела на перекатах, сверкала золотыми бликами. В голове у Руси тоже рябило, мысли набегали друг на друга и сталкивались.
Надо было действовать. Руся ясно понимал, что всё решают минуты.
Как догнать Макара? Ну конечно – сигануть с моста. Он высоченный. Страшно – значит, наверняка получится. Других способов целенаправленно провалиться в прошлое Руся пока не знал.
Внезапно его одолели сомнения: «Догоню, и что?»
Руся вспомнил предостережение Пашки и машинально облизал губы, проверяя, треснула или нет запёкшаяся ранка. Кажется, треснула…
Но если не догнать, Макар наверняка погибнет. Даже не успеет понять, где он очутился. Как ты будешь жить дальше, зная, что мог спасти друга и не сделал этого?
Во рту стоял солоноватый привкус крови. Руся злобно сплюнул в воду. «Плевать! Плевать я хотел на эти дурацкие треснутые губы! И потом, мы ведь сразу вернёмся. Когда делаешь что-то важное, сразу возвращаешься, ведь так? А дальше… Есть ведь какие-то сыворотки, мы же в двадцать первом веке живём».
Издали вдруг послышались голоса. Беззаботный смех, весёлые выкрики. Экскурсия, что ли? В такую рань! Сюда идут, к мосту.
Тянуть было больше некуда.
Сидевший на мосту мальчик прижал к груди связанные руки, нагнулся под перила и, не издав ни звука, «бомбой» свалился вниз, в сверкающую бликами быструю воду.
Спустя минуту на высоком речном берегу уже сгрудились туристы, с любопытством разглядывая пустой, всё ещё раскачивающийся мост…
