Нулевой пациент

– Ничего себе успех! – фантастическая история звучала нелепо и вызывала неприязнь. – За два года вы убили больше миллиона человек!

– Досадная оплошность. Разрабатываемый нами вирус должен был только изъять хякумодзи-ДНК из организма, но мы не учли двух вещей: то, что в уханьской лаборатории вирус усовершенствуют и даже создадут новые штаммы, и второе – что ослабленные организмы могут и не перенес…

– Они не организмы! Они люди!

– Поверь, Павел, я отлично понимаю твой гнев. На мне, кстати, лежит гораздо большая вина, чем на моих остальных коллегах – ведь моя миссия увенчалась успехом, – незнакомец вытряс из пачки еще одну сигарету и прикурил, глубоко затягиваясь. Заметив, что Пашка морщится от пакостного дыма, начал выдыхать в сторону, разгоняя облачко рукой:

– Ты пойми, у нас не было выбора. Не будет. Нет. Выбирай любую временную форму. Вот посмотри, я тут прикинул, чего вы добились после пандемии… – незнакомец тряхнул рукой, и над ладонью у него раскрылся голубой проекционный экран.

– Голограмма?

– Нет, настоящую голограмму, ты удивишься, до сих пор не создали. Так, проекция. Ваш легендарный Дэн Браун, когда писал про голографические хранилища данных, попросту фантазировал. А что ты удивляешься, Павел? Конечно, я знаю, что ты читаешь: отследить цифровой след – пара пустяков. В криптографии ты, прямо скажем, не силён… Вернёмся к новостям: вот, смотри – в следующем году ожидается запуск гидропонной международной орбитальной станции. Одиннадцать километров в длину.

– И что? – вообще-то замечание про отсутствие навыков шифрования и безграмотность в кибербезопасности Пашку задели. В этом году он получил высший балл в системе «Гражданин» за знание технологий защиты данных, а в прошлом – создал аналог «Энигмы» вместе с ребятами из МФТИ и МИСиС. Только умещалась машинка в корпусе компьютера. Незнакомец теперь вызывал у Пашки не только страх, но и злость, что было здорово: когда злишься – боишься меньше, а значит – можешь сопротивляться.

– И что? – повторил Пашка более агрессивно.

– Возможно, с твоей точки зрения ничего, – пожал плечами серолицый, – но я немного знаком с историей вопроса. Запертые в квартирах во время карантина 15-16-летние питерские школьники практически полностью разработали этот проект в течение полугода. Не было бы вируса – не было бы карантина, не было бы карантина – не было бы станции.

– И зачем она мне, огурцы космические есть? Я и обычными обхожусь. Миллион жизней – на огурцы!

– Не в огурцах дело. Орбитальные станции такого типа смогут обеспечивать едой марсианские модули, поселения на спутниках – да на той же Луне. Тебе неинтересно?

– Нет, – Пашка отвернулся, хотя ему было ужасно интересно. Получалось, что вирус заставил всё человечество слезть с дивана и начать работать, чтобы остаться в живых. Так себе мотивация.

– Смотрим дальше. Так… Так… нет, не то. А, вот: «Ученики гимназии №4 Великого Новгорода запустили первый климатический спутник, контролирующий площадь свыше ста километров в диаметре». Ладно, я понял, космос тебя не интересует, поищем что-нибудь более воодушевляющее. «В октябре 2035 года близ побережья Пицунды начнет работу Первый Подводный Сад»… Тоже про роботов и огурцы. Так, здесь про ресурсные состояния и нейроинтерфейсы – малоинтересно… Вот, нашел: «Квантовый компьютер второго поколения «Ignis» завершил формирование базы данных первой ступени для сегментарных интернатов планеты». Знаешь, что такое «сегментарные интернаты»?

– Знаю, конечно: детей распределяют по способностям в интернатуры и учат. Ничего сложного – я сам учился в таком, в Новых Помпеях, – буркнул Пашка, догадываясь, к чему клонит собеседник.

– А у нас вот такого нет, – тот покачал головой. – И не было. Потому что в моей реальности человечество так и не проснулось. Последний запуск космического беспилотного шаттла земляне сделали в 2034 году, и с тех пор ограничивались только дистанционной корректировкой траекторий спутников. Зато появились устройство для максимального комфорта и наслаждения, развилась индустрия развлечений. Чтоб ты знал: в нашей параллельной ветке истории с 2048 года по всей Земле наступила эра «новой нормальности».

– И?

– Тебе лучше не знать. Я иногда думаю, что мы зря вмешались, и раз уж человек превратился опять в животное, то и человечество свой жизненный круг завершило – пора бы освободить помещение.

– Планету?

– Планету. Нас осталось полтора миллиона на всех континентах. Вот так – за двести лет из восьми миллиардов – к полутора миллионам. Надеюсь, теперь ты хотя бы немного начинаешь понимать… В общем, когда мы осознали, что натворили, пришлось исправлять ситуацию. Наш друг попал в Гарвард и в невероятно короткие сроки разработал искусственный интеллект, распознающий вирус по голосу: так мы спасли больше полумиллиона человек. Еще один выявил предрасположенность людей со II группой крови к заболеванию – вы подхватили идею, разработали вакцину… Но ущерб уже был нанесён – с одной стороны. С другой – мы спасли будущее.

– Всё равно это убийство, – Пашка упрямо сжал губы. – И я не понимаю, зачем всё это слушаю. Если у тебя нет нейроспутника, хватит морочить мне голову. Дай пройти!

Он шагнул к лестнице, но серолицый даже не сдвинулся:

– К тебе есть дело, Павел. Видишь ли, ты – единственный оставшийся носитель хякумодзи-ДНК. И раз мы не смогли устроить твою встречу с Кас-9, то проблему необходим решить иначе. Ты, уж прости, конечно, живая угроза всему человечеству. Да ты не бледней – убивать тебя никто не собирается. Но и оставить жить среди людей тебя тоже никак нельзя. Извини, друг.