Kitobni o'qish: «Без края»

Часть 1

Вэя смотрела на них с Шаей и думала, что тем летом они были просто идеальны. Хотя тогда им так не казалось – обе, как всегда, были чем-то недовольны, Шая тем, что волосы слишком сухие и жесткие, Вея – что ноги коротковаты и грудь маловата. Сейчас даже сложно было видеть проблему в том, из-за чего они так переживали тогда.

Тонкие, загорелые, обе с длинными светло-каштановыми волосами, примерно одного роста, комплекции, в похожих открытых купальниках, они даже улыбались похоже. Вэя помнила тот день, то солнце, песок, порывы свежего ветра, брызги морской воды. Ник сфотографировал их с Шаей случайно, поймал на лету на фоне прибоя, фокус чуть смещен, Вэя в центре, Шая слева от нее, не полностью вошла в кадр, но Вэя помнила прикосновение ее рук, запах ее волос, шум моря за спиной…

Вэя оторвалась от фотографии, посмотрела вверх на рвущиеся под ветром высокие тополя. Сегодня тоже ветер. Яркое солнце, пронзительное высокое голубое небо, бегут быстрые маленькие облака, но солнце ни разу не скрылось за ними, словно они старательно огибают его. То ли середина лета, то ли начало осени – вот такое настроение.

Вэя поднялась с деревянной скамьи, стоящей на веранде, обошла растянувшуюся на сухом деревянном полу тигрицу. Чуть не запнулась о ее лапу, и тогда Мока чуть повела головой в ее строну, дернула ухом и снова уложила морду на пол, щурясь от солнца и подергивая усами. Вэя зашла в дом и вышла с чашкой горячего чая. На веранде уже сидел Серж.

– О, приветики, – сказал он, откладывая раскрытый фотоальбом.

– Хочешь чаю? – спросила Вэя.

– Давай.

Вэя передала ему свою чашку и сходила в дом за еще одной для себя.

– Отличная погода, – сказал Серж, когда она вернулась.

Из-за края веранды на его ногу в мягком мокасине напал тигренок и, обхватив ее обеими лапами, пытался прикусить клыками.

– Правда? – спросила Вэя.

– Да, – кивнул он, продолжая играть с тигренком, – очень по настроению. Скучаешь?

Он показал глазами на альбом.

– Почему не Шамуи?

– Слишком тяжело, – отвела глаза Вэя.

– Понимаю, – отозвался Серж.

Тигренок потерял интерес к его ноге и направился к Моке. Мока лениво лизнула его по боку, когда он проходил мимо, и снисходительно позволила ему лазать по ней и играть с ее хвостом.

Очередной порыв ветра взъерошил длинные волосы на макушке Сержа. Волосы у него светлые, почти белые, при этом темные брови и ресницы, яркие голубые глаза, вытянутое лицо, похожее на лики святых и мучеников, сам худой, довольно высокий. Серж грел длинные белые пальцы о чашку, как будто был январь, а не июль. Хотя и неудивительно, что он походил на мученика – вполне в соответствии с биографией.

Вэя вспомнила, как встретила его спустя долгое время после их первого знакомства. Сказать «увидела» было бы неправильным – скорее, почувствовала, словно очутилась под куполом храма, в арки которого льется теплое вечернее солнце. Так прекрасно и так мимолетно, и возникает ощущение, что то ли можно в этом мгновении остаться навечно, то ли оно будет самым последним, что случится хорошего в жизни.

– Хочешь шоколадку? – спросил Серж.

Он как будто извлек ее из кармана, хотя Вэя была уверена, что никаких карманов на его одежде, куда мог бы поместиться шоколад, не было. Да и растаяла бы она в кармане, а эта нет, вполне прохладная, хорошая.

– Вкусно, – сказала она, смакуя кусочек.

– Да, – согласился Серж, прикрывая глаза и откидываясь на спинку скамьи, – Влаз и Кёльне молодцы. И чай хорош.

– Все мы молодцы.

Серж приоткрыл глаз, посмотрел на нее, улыбнулся одним уголком рта, но так тепло. И тут же словно обмяк, расслабился, вроде бы даже задремал.

У Вэи так не получалось, не сейчас. Все было для того, чтобы получать удовольствие от жизни, но не было самого нужного. И чем дальше, тем чаще внимание рассеивалось, мысли становились все более беспокойными и все меньше получалось чему-то радоваться.

– Все из-за Шаи? – словно услышав ее мысли, спросил Серж. Хотя он, конечно, и услышал в некотором смысле.

Ответить Вэя и не смогла бы – к горлу подкатил комок. Тополя зашумели еще сильнее.

Серж открыл глаза и позвал ее рукой к себе. Вэя присела рядом с ним, прислонилась к теплому боку, положила голову на плечо. С ним и правда было легче, он всегда мог утешить и поддержать ее, так было с тех пор, как они узнали друг друга. Даже рядом с ним она не переставала скучать по Шае, но на какое-то время она словно забылась, отвлеклась от своей грусти, на душе стало тише и спокойнее.

Они довольно долго так сидели, торопиться было некуда, сил ни на что не было, по крайней мере у Вэи. Даже тополя немного успокоились, на небо набежали более крупные облака, солнце стало не таким ярким. Вэя то впадала в дрему, то открывала глаза и смотрела, как колышется трава перед домом. И вдруг в какой-то момент поняла, осознала, что Серж становится все прозрачнее. Как только она раньше не обратила на это внимание?

Пропал тигренок, больше не было слышно пения птиц и жужжания пчел и свет солнца, порывы ветра больше не были таким ласковыми, мягкими, какими делал их Серж.

– Выходим? – спросила Вэя Сержа, обернувшись к нему.

– Да, мне пора, – только и ответил он.

По воздуху прошла рябь, после этого мягкий толчок, и они со всеми остальными из круга вышли из своего мира.

Поверить невозможно, Шаи нет, а теперь еще и Серж уходит! Хотя теперь можно проведать Шаю – в этой мысли они совпали с Сержем.

– Только не наделай глупостей, – посоветовал Серж, видимо, припоминая ей прошлый раз, когда она чуть не сорвалась, пытаясь привлечь внимание Шаи, и в результате вогнала ее в еще большее уныние, почти депрессию.

Сложно общаться с человеком, когда сама ты – бесплотная душа. Уже пятнадцать лет они не вместе. И зря думала Вэя, что так будет лучше для всех. Это же она решила уйти, ну, то есть как решила… как люди решают, что им жить больше незачем, и тут же случается что-то или болезнь подходящая находится. Вот и Вэя заболела, настрадалась, под конец осознала, что не тот это был путь, что не лучше от этого ни Шае, ни ей, ни их семьям, но поздно уже было. И только одно еще осталось перед уходом сделать – принять это.

Приняла, конечно. Успокоилась даже, и именно это дало ей возможность совершить переход плавно, почти безболезненно и после этого оставаться в поднебесье так долго. Это только по меркам общего мира прошло пятнадцать лет, а у них время течет еще медленнее, и можно тянуть его и растягивать, особенно если есть душа с подходящими способностями, такая как Флайя…

Хотя в этот раз Вэю не особо радовали способности Флайи – вот если бы Шая была рядом, тогда можно было бы хоть несколько вечностей пробыть в поднебесье. А без нее никакая жизнь не радовала.

Кто-то говорил, что такие чувства к другой душе это не совсем нормально и полезно, как привязанность, зависимость в общем мире – обычно в поднебесье никто уже подобного не испытывал, души были свободны от таких связей. На этом уровне они уже были лишены человеческого максимализма, привязанностей, страстей и пристрастий.

Конечно, души чувствовали близость, тепло друг к другу, но никто особо не страдал, если приходилось разлучаться, да и всегда можно было найти альтернативу – другую душу, или быть поближе к тем, кто не вышел еще из общего мира, или, в конце концов, самому в своем мире создать близкого человека, есть же воспоминания, возможности соответствующие. Но нет, Вэе никто не мог заменить Шаю, и несмотря на то, как хорошо она ее знала, создавать ее она тоже не хотела.

Из душ их круга лучше других Вэю понимали разве что близнецы – они тоже не могли друг без друга, хотя это было немного другое. А Серж сочувствовал Вэе, но самому ему нравилось, что можно быть свободным от земных страстей. У него была Аслана, его давнее воспоминание и фантазия одновременно, и его это вполне устраивало – она всегда была с ним, когда ему это было нужно.

– Серж, что мне делать? – спросила Вэя перед его уходом.

Они не общались как люди, не говорили словами. Это больше было похоже на чтение мыслей, хотя мысли и образы при этом посылались точно по адресу, поэтому общение и было похоже на разговор. И именно поэтому Сержу не надо было объяснять, что происходит – он видел Шаю в общем мире так же, как видела Вэя, в ее земной жизни, как сказали бы люди.

– Шая проваливается, – сказал он, – ты и сама понимаешь это. Она – старая душа, а кроме того, высокая, тонкая, ей пора было подниматься выше, но она осталась ради тебя и пошла в общий мир, чтобы быть с тобой, вместо того чтобы перейти в мир верхний.

– Но она сама не хотела подниматься.

– Да, – согласился Серж, – может, и не хотела, многие выбирают остаться в поднебесье, это дает возможность жить и чувствовать, а не только пребывать в вечной гармонии. Некоторым, кстати, кажется, что это и есть смерть, потому что в какой-то момент можно даже перестать осознавать себя.

– Да, но тогда ты начинаешь осознавать себя чем-то более великим.

– Эх, Вэя, узнаем, только когда сами окажемся там. Шае же в общем мире находиться слишком тяжело, особенно после твоего ухода – связь с жизнью теряется. Она слишком тонка для общего мира, потому существование кажется ей сейчас таким тщетным, пустым и ненужным, ей все неинтересно. Если бы у нее вибрации были пониже, она давно ушла бы из жизни, а так она и уйти не может, но и оставаться невыносимо, только силы теряет.

– Серж, ну почему она не идет по пути мудрости? Почему не пытается приспособиться как-то, найти смысл, который помог бы выйти из этой ситуации, закончить эту жизнь и в конечном случае использовать ее себе во благо?

– Ты не забывай, что сейчас она человек, и ее сильно подкосил твой уход.

– Уже пятнадцать лет прошло!

– Почему же ты до сих пор ждешь ее? Тоже давно могла бы найти себе другое занятие.

Точное замечание, Вэя не могла не признать это.

– Так что же делать?

– Сейчас очень важно не дать ей провалиться, – сказал Серж. – Может, и хорошо, что мы вышли из круга, и ты сможешь этим заняться. У нее сил хотя и много, но сама знаешь, в подобные эмоции можно и не такое море слить, а там недалеко и до растворения.

Душа Вэи словно сжалась при этих словах, и Серж почувствовал ее страх.

– Ты не бояться должна, а помочь ей. Только не как в прошлый раз, когда ты больше навредила ей, чем помогла, а по-настоящему. Унять свои страхи, тоску, задвинуть подальше все эмоции, собраться и сделать все как надо. Да, она человек, она не видит и не слышит тебя, но это не должно повергать тебя в отчаяние. Души всегда умели приходить к своим близким так, чтобы те могли чувствовать их, и тебе просто пришла пора научиться этому.

Следуя словам Сержа, Вэя постаралась успокоиться и правильно настроиться – на доверие к жизни, все будет как надо.

– Вот и молодец, – сказал он, уловив перемены в ее настроении.

Вэя заметила, что его тон чуть смягчился, и от него повеяло сочувствием, теплом и…

– Ты завидуешь? – с удивлением спросила она.

Легкое веселое замешательство.

– Ну а как не завидовать, балда ты такая? – рассмеялся он. – Вы такие уникумы, словно прилипли друг к другу!

– Но ты же всегда говоришь, что тебе не надо всего этого, что Асланы вполне достаточно для счастья.

– Мало ли что я говорю! Хотя иногда я и правда так думаю. Но в другое время невольно приходит мысль, что, может, это мы ошибаемся, а не вы? Ведь видел я тандемы, возьми хоть наших близнецов Влаза и Кёльне, но вы с Шаей не просто совпадаете и дополняете друг друга – вы же порождаете что-то такое, к чему нельзя остаться равнодушным. Мы привыкли тут думать, что высшее благо – это освобождение от земных привязанностей, желаний, стремлений, но вот я, честно говоря, глядя на вас, начинаю сильно сомневаться в правильности этих убеждений. Может, самое лучшее это не избавиться от всего, а найти что-то такое, благодаря чему ты становишься больше. Вот вы двое вместе и являетесь чем-то большим, думаю, никто, кто находится в трезвом уме, не станет отрицать этого.

Вэя почувствовала, как близнецы соглашаются с ним. А вот Флайя придерживалась мнения, что никто ей не нужен, кроме ее ребенка.

– Более того, – продолжал Серж, – вы и нас в это вовлекаете. Во-первых, заставляете сомневаться, искать что-то, что можно было бы и не искать. А во-вторых, думаешь, сидели бы мы в этой развалюхе, если бы не вы? Выбрали бы какой-нибудь уютный таежный ручей, до которого никогда не доходил человек – свежий воздух, природа, чистота, красота. А вместо этого таимся в городских развалинах.

– Серж, не говори как человек, – отмахнулась Вэя, – тебе же все равно где находиться – в тайге или здесь, заброшенном, полуразвалившемся долгострое. Тем более что в тайге мы точно никому не послужили бы.

Это была правда, для них полуразрушенное здание означало совсем не то, что для людей. Души воспринимают мир иначе, не как люди, они не чувствуют запахов, при обычном восприятии не видят то, что видят люди – они воспринимают окружающую обстановку через ощущения, энергетику, вибрации. А с этой точки зрения недостроенное здание в одном из районов большого города, заваленное битым от бутылок стеклом и бычками сигарет, может ничем не отличаться от высушенных солнцем развалин древнего храма где-то в Греции – тот же мудрый покой, внутренняя тишина, неторопливо утекающее время, словно песок в песочных часах.

Потому души и создают круги в таких местах и потому эти места всегда притягивают людей, особенно молодых, тех, у кого каналы еще не забиты заботами о материальном, и тех, кто мечется, ищет что-то, приглядывается, прислушивается. Для них эти места, как и все остальные, где обитают поднебесные души – родники, ручьи, горы, лесные опушки, большие старые деревья, места старинных построек, места силы и, конечно, храмы и церкви, хотя с ними отдельная история – всегда словно светятся, манят чем-то неосознаваемым, но вполне ощутимым.

И да, людям только кажется, что души обитают в некоем более чистом и возвышенным пространстве, на небесах или вроде того, а на самом деле души точно так же наполняют их мир, просто существуют чуть в ином измерении, не совпадающем, но пересекающемся с жизнью в общем мире. Место нахождения душ – это категория, в большей степени связанная не с расположением в пространстве, а с качеством вибраций и способом взаимодействия с миром.

Да и сами души зачастую хотят держаться поближе к своим близким, находящимся в общем мире, и потому выбирают места поближе к ним. Конечно, обычно они все равно предпочитают оставаться в стороне, вмешиваться в жизнь людей чревато и для душ, и для самих людей, и все-таки все земные легенды об ангелах-хранителях это не просто легенды, а вполне имеющее место явление. Потому что когда очень нужно, души помогают людям, главное, делать это правильно, тонко, с правильными мотивами и целями. Впрочем, это любой помощи касается.

Вэя и Серж одновременно почувствовали, как их коснулся чистый и удивленный луч внимания.

– А, опять этот малыш, – сказал Серж, обнаружив источник луча.

С тех пор, как в заборе, окружавшем заброшенное здание, проделали брешь, к ним чаще стали забредать разного рода личности. Обычно они не особо беспокоили их круг, потому что не могли отчетливо ощущать их, а вот этот мальчик лет четырех еще мог, в каком-то смысле он почти видел их.

Вот и сейчас остановился на тротуаре у бреши в заборе и, заглядывая внутрь здания через отсутствующую стену, смотрел вверх, под потолок, именно туда, где находились Вэя, Серж и Флайя с близнецами.

– Проша! – уже окликала его ушедшая вперед мама.

Вэя уже видела, как Серж потеплел и наполнился смехом, и не успела возразить, как он пустил по лучику, шедшему от мальчишки, одну из смешинок. Мальчишка рассмеялся как от щекотки, когда она его достигла.

– Проша! – снова позвала его мама.

– Ну зачем ты, – сказала Вэя Сержу.

– Не удержался, – ответил он. – Обошлось же.

Не всегда дети смеялись – кто-то пугался, начинал плакать. Серж так неравнодушен был к детям, но с этими людьми надо быть такими осторожными.

Мальчик уже убежал за мамой.

– Какие они все-таки славные, – услышала Вэя в Серже.

Вот в этом и было благо от нахождения рядом с людьми – от этого соседства люди тоже чувствовали стремление к чему-то высокому, светлому, пусть даже не всегда осознавали это. Хотя кому-то из людей было мало соседства с местными душами, и тогда они ехали в горы, в леса, в места силы, исторические места, в известные на весь мир храмы.

И людей Вэя вполне понимала, будучи человеком она тоже совершала паломничества, хотя и не вполне тогда осознавала смысл этого, но вот точку зрения душ, заселявших подобные очень посещаемые места, не разделяла.

– Ну, там гораздо больше энергии, – ответил Серж на ее мысли, – можно подпитываться, даже не выходя в общий мир.

– Да, но что это за энергия, – возразила Вэя, – много возвышенного, но при этом и столько негатива. Вот представь любую церковь – сколько люди туда несут боли, страданий, сомнений, отчаяния, тоски, страхов…

– Понятно, что этим душам приходится взаимодействовать с людьми. Кого-то выслушать, кого-то поддержать, помочь, утешить, обогреть, но зато и каждый всплеск положительных переживаний всех, кто уходит из храма умиротворенным, очищенным, обнадеженным, служит для них источником энергии, позволяет оставаться в поднебесье.

– Но ведь они и себе не принадлежат большую часть времени – такая вот жизнь в служении.

– Каждому свое, – просто ответил Серж.

– Так что с Шаей? – спросила Вэя, возвращая его к прежней теме.

– Да, Шая. Прежде всего, сны. Только сны не как в прошлый раз, когда ты сама к ней являлась чуть ли не каждую ночь…

– Серж, ну я же только лучшего хотела!..

– Вэя, – остановил он ее, – ты знаешь, о чем я. Ты знаешь, что так нельзя. Ты умерла, а Шая нет. Вполне ожидаемо, ей стало казаться, что ты зовешь ее за собой, а это любого человека может повергнуть в тоску. Вот и получилось, что вместо того чтобы поддержать ее, ты, наоборот, затянула ее в еще большее смятение. Будь с ней во снах, но более тонко, не напрямую.

– Ну что мне, сниться ей прекрасными цветами и шелестом волн?

– Это уже гораздо ближе, – одобрил Серж, – и вообще не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Ты прекрасно знаешь Шаю и умеешь мыслить образами и создавать их. И отлично представляешь, как можно мотивировать и бодрить не только через хорошие сны, но и через кошмары.

– Это когда просыпаешься в ужасе и думаешь, хорошо, что это не на самом деле?

– Вот именно, видишь, ты все понимаешь. Только смотри, аккуратнее и с этим тоже, чтобы не напугать так, что вообще забудешь, что можно проснуться.

– Это ясно. А во-вторых? И в-третьих? Что еще делать? – поторопила Вэя Сержа, заметив, что его присутствие с каждой секундой становится все более зыбким. Еще чуть-чуть, и он исчезнет, перейдя в общий мир.

– Вэя, так ты останешься здесь, не пойдешь в наш мир? – спросила Флайя.

Души их круга слышали, как они общались с Сержем.

– Мне надо помочь Шае, – ответила Вэя.

– Серж уходит, да еще и тебя не будет? – разочарованно протянул Кёльне.

– Помогите мне здесь, – предложила Вэя, – вы же хотите, чтобы Шая к нам присоединилась? С ней-то намного лучше.

– Это да… – выдохнул Кёльне, и всех невольно рассмешило его трепетное смущение при мысли о том, каким его делает Шая.

Образовывая круг, души создавали некий свой мир, и каждая душа благодаря своим способностям и талантам что-то привносила в это пространство, придавала ей некие качества, добавляла какие-то возможности. Поэтому чем талантливее были собравшиеся души, тем более захватывающим было пребывание в созданном ими мире.

Справедливости ради стоит уточнить, что те миры, которые души создавали в кругу, были не вполне мирами наподобие общего. Общий мир, тот самый, который по преданию был создан Богом, был настолько стабилен, что мог существовать без постоянной поддержки его создателей. Его уже давно изнутри питали души, приходящие в него снова и снова. Они приходили, чтобы пережить определенный опыт, чтобы расти духовно. В результате их вибрации становились более тонкими и позволяли подняться в поднебесье и пребывать там столько времени, сколько душам удавалось оставаться в этом состоянии.

Кем и когда был создан общий мир, в поднебесье не знали так же, как и в мире людей. Также существовали разные гипотезы и легенды, по одной из них, якобы когда-то была очень древняя и очень сильная душа, некая изначальная энергия, которая и дала жизнь этому миру. В него стали приходить другие души, а также рождаться новые, их становилось все больше, и в итоге они заселили всю огромную планету.

Хотя совсем необязательно, что этот мир изначально имел форму и размеры планеты. Вполне может быть, что уже позже он трансформировался до таких форм и размеров, адаптируясь под новые представления людей о нем.

Этот мир уже не нужно подпитывать энергией, как делают души, создавая свои миры, потому что представление об общем мире живет в таком огромном количестве душ, что он уже существует словно сам по себе. Хотя и в это представление каждая душа привносит что-то свое.

По другой легенде, изначально существовали лишь крохотные крупицы энергии. Но они росли, развивались, объединялись и постепенно создавали свой материальный, стабильный мир. Совокупность этих энергий и есть Бог. Не зря ведь люди чувствуют такой подъем и такую силу, когда объединяются вместе – именно это единство и делает их Богом.

Сначала люди проживали жизнь и сразу шли в новое воплощение, но постепенно уровень духовного развития возрастал, и возникло поднебесье – место, где оказывались души с тонкими вибрациями, словно поверх общего мира, вне его системы. Хотя и они не могли уйти из него навсегда.

Миры же, которые создают души в кругу, являются не вполне мирами, а скорее некой временной симуляцией, которая существует, только пока души поддерживают ее своей энергией, вниманием. Однако, пока этот мир существует, в нем вполне полноценно можно жить – чувствовать, переживать, творить, заниматься любимыми делами, быть рядом с близкими, получать удовольствие от еды, природы, от ощущений тела. И тем качественнее и прекраснее эта жизнь, чем более существенными талантами обладают души, которые его создали.

Круг Вэи в этом смысле был подобран очень удачно, Серж собрал их всех вокруг себя. Причем таланты самого Сержа не такие уж выдающиеся на первый взгляд. Его способность заключалась в том, что он создавал особую атмосферу душевности. Казалось бы, не такая уж необходимая вещь, вполне можно было прожить без этого ощущения душевного тепла, близости, которое объединяет все живое, без милых бабочек, стрекоз и божьих коровок на лугах, без лапочки тигренка, однако когда Серж отсутствовал в кругу, все это чувствовали.

Кроме того, именно он нашел, притянул их всех – Вэю, которая с необыкновенной точностью и мельчайшей прорисовкой воссоздавала в их мире природу, создавала времена года, время дня и ночи, погоду. Флайю, которая управляла временем, могла растягивать его, особенно когда все были в сборе, и, наоборот, сжимать, если нужно было помочь пережить быстрее какой-то период. Кёльне наполнял их мир чувствованием – всеми ощущениями тел, которые души создавали для себя, запахами, звуками в человеческом понимании, он создавал вкус еды, которая появлялась в их мире, и делал эмоции более человечными, выразительными, лишал их вселенской философской невозмутимости. Именно поэтому Вэя так скучала по Шае, когда они находились в их мире.

Влаз был талантом по части технических сооружений. Не всегда в их мире у него была возможность проявить свои способности в полной мере, но уж если появлялся такой шанс, то ему не было равных.

Еще был Невидимка, Нев. Его способностью являлось то, что он лишал все души в кругу возможности читать мысли. То есть пребывая в кругу с Невом, души чувствовали себя как обычные люди, которым чтобы понять друг друга, надо общаться и уметь друг друга чувствовать. И при этом они не могли случайно «выболтать» свои мысли.

Самого Нева никто не видел и не слышал никогда – он действительно был невидимкой. Он не воплощался в их мире в теле человека, и даже будучи душой ощущался скорее не как присутствие, а как отсутствие. Не вступал в общие обсуждения, не делился, не отстаивал свои интересы, он не был ни за, ни против. И Вэя не помнила, чтобы когда-нибудь он уходил в общий мир, и это было странно, потому что сколько бы души не пребывали в поднебесье, рано или поздно им приходилось воплощаться в земной жизни, чтобы повысить вибрации, которые со временем неизбежно падали.

Вэя как-то спросила у Сержа про Нева, откуда он взялся и как Серж нашел его, почему тот не уходит никогда, но Серж ответил уклончиво и очень неопределенно, и Вэя поняла, что затрагивать эту тему не стоит.

Не всем, кстати, нравились способности Нева. Кажется, близнецов вполне устроило бы, если бы не приходилось объяснять что-то друг другу. А вот Вэя, наоборот, не хотела быть постоянно открытой для всех, особенно когда Шая была в мире вместе с ней. Ей по душе была некая приватность, возможность быть иногда наедине с собой. Да и в том, как они с Шаей чувствовали друг друга, не имея возможности слышать мысли, всегда была некая магия, гораздо большая, чем в простом чтении мыслей.

Ну и, конечно, Шая. У нее был особый талант – она привносила нечто не в мир, а в самих душах пробуждала их непроявленные качества или способности. Именно поэтому Кёльне так смутился – его Шая делала очень чувственным, восприимчивым, и это касалось не только, например, ощущений вкуса, запахов, цветов, но и сексуальной чувственности. Как говорил Кёльне, тогда практически вся жизнь становится одним непрекращающимся оргазмом – сексуальным, вкусовым, визуальным, словно тебя доводит до экстаза практически любое приятное ощущение.

Серж в присутствии Шаи обретал возможность делать более живыми и правдоподобными версии тех людей, которых души создавали для себя в своем мире. Сам Серж создавал в их мире девушку, которую когда-то любил, Аслану. Она у него получалась милой, красивой, нежной, и все-таки ей не хватало той живости, непосредственности, которой отличалась созданная Сержем живность. Его белокурая Аслана больше походила на живую послушную куклу, которая даже слова без спроса не могла сказать.

Когда же появлялась Шая, Аслана по-настоящему оживала. Она при этом не становилась более разговорчивой, но в ней начинал чувствоваться характер, ее редкие реплики были умны и остроумны, и смеялась она над чем-то действительно смешным, а не тогда, когда этого хотел Серж.

Аслана даже выглядеть начинала по-другому – в одежде, макияже, прическе. Из светлой белокурой нимфы она превращалась в стильную блондинку, впрочем, не гламурную, а очень простую и естественную, словно этот стиль был не тщательно продуман, а служил проявлением ее истинной сути.

– Почему ты не приведешь к нам настоящую Аслану? – спрашивала Вэя Сержа. – Ведь она же существовала на самом деле.

– Слишком много мороки, – уклончиво говорил Серж, – ты же знаешь, я не люблю сложностей. А так проще, к тому же, как ни странно, в этих двух разных Асланах, с присутствием Шаи в мире и без него, воплощается истинная она, такая, какой она была в жизни. Так что мне ничего больше не надо.

Интересно было то, что другая способность Шаи практически мгновенно создавать любые объекты и пространства раскрывалась в их мире только в присутствии Вэи. С Вэей Шая получала возможность буквально творить из воздуха. Она могла мгновенно создавать любые ландшафты, постройки, технически сложные конструкции, людей, животных, любые бытовые мелочи, еду, одежду и даже то, чего не существовало в земном мире. Более того, она могла влиять на творения душ из круга – менять погоду, созданную Вэей, ход времени, силу и качество ощущений. По сути, она практически становилась богом в их мире.

При этом совершенно невозможно было сказать, сама ли Вэя влияла так на Шаю благодаря своим способностям или это Шая наделяла ее таким умением. Но в результате вместе они делали пребывание в мире полным таких возможностей, что оно начинало походить на захватывающий аттракцион, и тогда каждый хотел оставаться в нем как можно дольше.

Однако несмотря на то, что все хотели, чтобы Шая вернулась, далеко не каждый легко мог решиться на то, что для этого придется делать. Для душ вмешиваться в жизнь в общем мире всегда было чревато, делать это нужно было очень осторожно и продуманно.

– Серж, может, и ты поможешь нам? – спросила Вэя. – Ты же все равно идешь в общий мир.

Вэя почувствовала, что он понял, на что она намекает, и не совсем согласен с ней.

– Ты же знаешь, сложно влиять на то, где мы и в качестве кого окажемся, – отозвался он.

– Но ты же можешь постараться…

Он ничего не ответил, но Вэя поняла, что он готов подумать на эту тему.

– Что нам еще делать, чтобы поддержать Шаю? – снова спросила она Сержа.

Серж делился своими идеями, пока его присутствие не стало ощущаться как легкая дымка, которая вот-вот бесследно растворится в воздухе.

– Спасибо, Серж, – сказала ему Вэя напоследок.

Ему пора было уходить в новую жизнь, и его надо было отпустить. Это грозило проблемами, когда душа пыталась отсрочить свой уход. Через какое-то время его след и правда окончательно рассеялся в пространстве.

– Так что, – спросил Влаз, – какие наши действия по спасению Шаи?

– Я пойду первая, – сказала Вэя, – а вы будете мне помогать.

Далеко ходить не надо было, Шая была очень близко, буквально в соседнем дворе. Конечно, для души большие расстояния не проблема, и все-таки Вэе хотелось и территориально быть ближе к ней. Да и не приходилось тратить лишнюю энергию на поддержание связи с ней.

Ментально души из поднебесья намного сильнее людей. У людей много энергии уходит на обслуживание тела, материальной стороны жизни, на решение жизненных проблем, на рутину. Часто даже люди с высокими душами не совпадают вибрациями с душами из поднебесья. Именно поэтому когда душа появляется рядом с человеком, это может пугать его, вызывать чувство тревоги, опасности, неконтролируемой паники, и по той же причине души могут являться далеко не перед каждым человеком, а только перед теми, кто может их выдержать.

Хотя души могут приходить к людям в разном виде. Вся их энергия может быть свернута внутрь, и тогда внешне они похожи на маленькие шарики, но внутри у них целая вселенная. И наоборот – они могут разворачиваться вовне и охватывать своей энергией такой величины пространство, насколько хватает их потенциала, и это могут быть многие километры в человеческих измерениях.

Свернутые внутрь души для людей не представляют опасности, но тогда они и сделать почти ничего не могут. Не могут проявиться, дать почувствовать, явиться неким образом или ощущением.