Начало 20 века в отечественной литературе было столь бурным, столь многообразным, столь контрастным, что многие имена талантливых людей, что творили в ту пору, просто стали со временем постепенно забываться, оставляя на поверхности истории культуры лишь самые значимые. ЕЛЕНА ГУРО - одно из таких полузабытых имён, талантливых, неподражаемых, особенных в своём самобытном даровании. Лишь 35 лет её было отпущено судьбой. её могила затеряна в посёлке Поляны, что на Карельском перешейке, ей в 1913 году посвятили сборник "Трое" футуристы Крученых и Хлебников, её "Небесные верблюжата" были напечатаны уже посмертно. А потому этот сборник её стихов и прекрасной лирической прозы, выпущенный уже в 21 веке не только помогает воскресить её имя, но и даёт полную картину творчества, такого зыбкого и чувственного.
У нас не два великих русских поэта-женщины: Ахматова и Цветаева, а три. Я считаю Елену Гуро тоже великим русским поэтом...
Писал о ней поэт - переводчик Геннадий Айги. Потому и бессмысленно в небольшой рецензии даже пытаться объять всю безграничность таланта Елены Гуро. Лишь фрагментарные точки, как путеводные, далёкие звёздочки пусть озаряют путь тем, кто вслед за мной пойдёт по дороги понимания её наследия. Из книги "Шарманка". СТАРЫЙ РОМАНС.
Подана осторожно карета, простучит под окном, по камням. Выйдет сумрачно -- пышно одета, только шлейфом скользнет по коврам.
И останутся серые свечи, перед зеркалом ежить лучи. Будет все, как для праздничной встречи, непохоже на прежние дни.
Будут в зеркале двери и двери отражать пустых комнат черед. Подойдет кто-то белый, белый, в отраженья свечой взойдет.
Кто-то там до зари окропленной будет в темном углу поджидать, и с улыбкой бледно-принужденной в полусумраке утра встречать.
И весь день не взлетит занавеска меж колоннами, в крайнем окне; только вечером пасмурным блеском загорится свеча в глубине.
Из книги "Осенний сон". ВДРУГ ВЕСЕННЕЕ.
Земля дышала ивами в близкое небо; под застенчивый шум капель оттаивала она. Было, что над ней возвысились, может быть, и обидели ее, - а она верила в чудеса. Верила в свое высокое окошко: маленькое небо меж темных ветвей, никогда не обманула, – ни в чем не виновна, и вот она спит и дышит... и тепло.
Проза Елены Гуро удивительна. Проза Елены Гуро поэтична и воздушна, она улетает ввысь, словно шарик воздушный вслед за облаками. ГАЗЕТНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ.
Верблюжьего пуха особо теплые фуфайки, кальсоны, чулки и наживотнички. Это делается так: ловят в засаду молодых светлых духов, длинноватых и добрых, похожих на золотистых долговязых верблюжат, покрытых пухом святого сияния. Сгоняют их в кучу, щелкая по воздуху бичом, и нежные, добродушные создания, слишком добрые, чтобы понять, как это делают боль, толпятся, теснятся, протягивая друг через друга шеи, жмутся о грубую загородку, теряя с себя в тесноте свой нежный пух.
Этот-то пух небесных верблюжат, особо теплый весенним живоносным теплом, и собирают потом с земли и ткут из него фуфайки.
– А как же бедных верблюжат так и убьют? – спросили меня с беспокойством.
– Чего их убивать, – их погоняют, погоняют, пока пух с них пообобьется, да и выпустят обратно в небо до следующего раза, а пух у них отрастает в одну минуту еще лучше прежнего.
Читать этот сборник надо не спеша, дозированно, размышляя о былом и о грядущем, что ждёт всех нас в тёмной неизбежности покоя. Лучше же всего сказал о ней тот, кто лучше всего знал душу любимого человека, муж, художник и музыкант Михаил Матюшин:
Душа ее была слишком нежна, чтобы ломать, слишком велика и благостна, чтобы враждовать даже с прошлым, и так прозрачна, что с легкостью проходила через самые уплотненные явления мира, самые грубые наросты установленного - со своей тихой свечечкой большого грядущего света.
Izohlar
1