Kitobni o'qish: «Россия & Америка. Кто спасет цивилизацию»

Shrift:

Введение

В своих книгах я пытаюсь ответить на вопрос, почему наши цивилизации различаются и главное – куда мы идём. Мы живём в мире, который взаимосвязан, системы наших стран зависят, определяются и адаптируются друг с другом, таким образом создавая общечеловеческую цивилизацию; я бы назвала это коэволюционной цивилизацией.

Благодаря коэволюционной логике существенные изменения в одной стране сказываются и на других, адаптируясь к местным условиям социальной формации и национальных особенностей. Изменения внутри одной страны, которые определяются внутренними процессами, также происходят коэволюционно, и именно это позволяет мирно решать вопросы политического и социального бытия.

Все прежние витки истории были связаны с неким всеобщим посылом, который охватывал ряд ведущих стран – Первая мировая война, Вторая мировая война, восстановление и относительное благополучие после. Однако последнее время и советская система была разрушена, причины мы рассмотрим, но и капитализм Западного мира претерпевает такие же глобальные изменения, ведущие его к краху. Вместе с падением ряда социальных и духовных норм общества, а главное, невозможностью капитализма бесконечно расширять рынки сбыта в погоне за сверхприбылью мир скатывается к состоянию войны, что было бы опасно для выживания всего человечества.

Я рассказываю о духовном и социальном состоянии общества в Америке и России, которое пошло по Западному пути, но ещё полностью не дошло (иногда я говорю про Советский Союз для более чёткого сравнения). Для изменения мира нужны преобразования хотя бы в одной стране, которые, есть надежда, в силу коэволюционных связей подхватят всё мировое сообщество. Основное тут – это тезис «Точки сборки» информационного агентства Авроры (проект ЭРА) о неисчерпаемости природных ресурсов, с выводом о том, что не нужно за них бороться, если только меняется парадигма – от получения максимальных прибылей до деятельности, которая требуется для удовлетворения потребностей человека. Необходима смена ряда экономических парадигм, в том числе есть потребность в разработке современного планового хозяйства. Изменения даже в отдельно взятой стране, России, ведущие к успеху, обязательно отразятся на всём мировом сообществе, способствуя миру и процветанию. Книга написана для широкого круга читателей.

Глава 1. Русская идея и Американская мечта – куда идём, или жизнь в России и Америке

1.1. Жизнь в Советском Союзе

Про жизнь в Советском Союзе вроде бы и писать не нужно, многие там жили. Однако уже родилось и выросло новое поколение, которое знает о жизни в Советском Союзе понаслышке, и часто не очень хорошей. Тут многие причины – начиная от некоторых людей, которые сейчас живут действительно намного лучше. Ругают Советский Союз либералы, однако они и нынешнюю власть ругают. А поскольку многие из них – представители творческой интеллигенции, то отсюда большое количество книг, статей, фильмов, рисующих мрачную картину советской действительности. Вот, например, недавний фильм о казанских «пацанах». Тут я, правда, скажу: «Не читала, но осуждаю», но мне достаточно было посмотреть отзывы молодёжи: «Как хорошо, что я не жил в это время». Я думаю, авторы именно такой реакции молодёжи и хотели. Да, можно найти отрицательные моменты, но те, которые описываются в фильме, – бандформирования, всё-таки были очень малочисленными в Советском Союзе. Каким-то образом, за счёт местных условий, личный фактор никто не отменял, появились в ряде населённых пунктов – называют Казань и Кривой Рог. В других местах – это не было чем-то распространённым. Всё изменилось в 90‐х, когда действительно появились бандформирования.

Да, большинство живёт получше – однако это прогресс человечества, – все, как правило во всех странах, со временем живут лучше, если они не отброшены войной или каким-то диктатором. Но многие живут не очень, а особенно всех волнует то, чего сейчас люди лишились – гарантий работы, полностью бесплатного образования и медицины; наличие наркотиков, бездомных и т. д. Европа после войны тоже жила не очень – прогресс происходит везде, где-то он замедлен на десяток лет, – но мобильные телефоны, компьютеры приходят по всему миру, даже в развивающиеся страны, где действительно дела пока идут не очень хорошо. И сейчас, попав в эти развивающиеся страны, можно оценить – жизнь в Советском Союзе была гораздо более удобной, продвинутой, развитой даже 50–60 лет тому назад. Да, у нас на улице жить нельзя – замёрзнешь, и дома из картона тоже строить нельзя по той же причине, так что северные цивилизации изначально более развиты, поскольку приходилось трудиться, чтобы выжить. А если вспомнить наши бескрайние просторы и соответственно всю инфраструктуру, которая эти просторы должна поддерживать, то понятно, что до маленькой европейской страны нам тоже тяжело дотянуться, зато развитие нашей страны не ограничено. Большинство жителей Советского Союза тоскуют по этим временам – и вот это уже реальность, которую не может заменить фильм о жизни 0,01 % населения. Была ли жизнь в Советском Союзе идеальной (я уж даже не имею в виду 30‐е годы) – конечно нет, и хотелось бы как-то эту жизнь с одной стороны приблизить по параметрам социальной защищённости, а с другой стороны очень существенно поменять – вот об этом тоже будет рассказ.

Детство и юность я провела в Екатеринбурге. В настоящее время Екатеринбург – красавец, есть у него, однако, и проблемные районы. Например, мой родной Уралмаш, который раньше был одним из лучших районов, поскольку там находился один из лучших заводов страны, но с развалом экономики не повезло и жилому району. Восстановление экономики одна из насущных задач страны.

Про модели больших городов писать не очень актуально; есть Москва, один из лучших городов мира по разным международным рейтингам, вот с неё и брать модель для остальных городов России. Её транспортные, медицинские, социальные, пенсионные, школьные программы могут и должны быть развиты в других крупных городах (некоторые программы уже развиты). Кстати, эти качества оценили и на Западе, и Москва была последние годы высоко в рейтинге крупных городов (часто первая) именно по удобству жизни. Вне всякого сомнения, нет пределов для совершенства, ведь есть и большие недостатки. Так что надеюсь – Москва будет ещё краше и удобнее организована, а самое главное люди, там проживающие, будут чувствовать себя комфортно.

1.1.1. Пущино

Ещё один город моей юности – это Пущино. Прекрасный город! Его энергия, привлекательность – это смесь людей, экономики, культуры, которые этот город делают особым. Хочется отдельно написать о Пущино, поскольку это может быть некой моделью небольших городов, которые явно сейчас в России не в почёте. Пущино, город биологов, основанный в 1957 году в 100 км от Москвы, население около 20 000 человек, переживал свой расцвет до середины 80‐х. Этот город был для людей – небольшой, зелёный, где везде можно дойти пешком. Доступное для молодых семей жильё, садики (даже с бассейном), школы – всё хорошего качества.

Конечно, Пущино – это город учёных, однако другие небольшие городки тоже могут стать известными, например городами-курортами, городами, знаменитыми своим пением или деревянными поделками, или благодаря своим успешным предприятиям. Найти свою нишу, сделать свой край известным, обеспечить приток туристов, грантов для развития производства, социальных и культурных проектов. Это могут быть социальные программы. Может быть, это будет городок, известный тем, что каждый одинокий пенсионер получает постоянное шефство от учеников из соседних школ… А какую определяющую роль могут сыграть маленькие городки в развитии Сибири и Дальнего Востока, уж не говоря о центральной России, где тоже происходит убыль населения, если местность не рядом с крупными городами.

Из минусов в советское время в Пущино были проблемы со снабжением; честно говоря, я, например, это не замечала. Да, один-два часа в неделю у меня уходили на разные очереди. У семейных, наверное, это было больше. Вместе с тем с голоду никто не умирал, питание было разнообразным, однако диковинных для нас тропических фруктов и овощей не было совсем – например, авокадо. Бананы были, но не круглый год, то же и цитрусовые. И, к слову, продукты были хорошего качества, без добавления какой-то химии. Раньше люди больше занимались готовкой, поэтому домашняя кухня была более разнообразной – соленья, варенья, пельмени, беляши, пироги, торты, разнообразные салаты и супы, – кажется, люди сейчас потеряли навыки для многих блюд. Сужу по себе – торты я перестала печь.

В санаториях, курортах можно было не только отдохнуть в течение месяца, но и получить лечение, ванны, процедуры, и всё это практически бесплатно. Поездки тоже были, как и большие отпуска, но в основном это был внутренний туризм, который тоже сейчас расцвёл при развитии мелкого и среднего бизнеса.

Отрицательное в Советском Союзе – это отсутствие мелкого и среднего бизнеса, обеспечивающего большим разнообразием товаров, лучшим транспортом, мелкими услугами и т. д. Не было свободы в плане поездок за границу – просто так трудно было выехать. Кажется, это основные минусы для простого человека. А уж о плюсах говорить можно долго: как основное – отсутствие наркотиков, безопасность (до 80‐х годов), гарантии трудоустройства, отсутствие бездомных, уважение к родителям и старшим, большие отпуска, отпуска до родов и по уходу за ребёнком до 1,5 лет (и дальше до 3 лет – неоплачиваемый), бесплатное обучение и здравоохранение.

О науке в Пущино я писать не буду, это всё очень связано с общим состоянием экономики. А вот что ещё нужно кроме экономики – нужно хорошее образование; это и школы, и специализированное образование, и университеты, и аспирантура. Здесь важны люди-наставники – это и учителя, и преподаватели техникумов и вузов, руководители на местах, а ещё нужна просто положительная психология, направленная на доброту, помощь, взаимовыручку и т. д. Нужна культура, позитивная культура, как составная часть жизни человечества. Под культурой я понимаю не только искусство и разное творчество, но и культуру общения – как некую основу. А вот, кажется, основное, что было хорошим, это замечательные отношения между людьми – родственниками, соседями, сослуживцами. Всё это, кроме пропаганды хороших отношений в школе (что было очень развито), имело, наверное, и объективную базу – родственники не ссорились насчёт квартир (они были не приватизированы); сослуживцы часто работали всю жизнь на одном месте, получали примерно одну зарплату, имели гарантированный доход; семьи были гораздо более крепкими, а одним из главных моментов в браке сейчас стало благосостояние. Деньги вошли в человеческие отношения и испортили их.

Много чего положительного было в советские годы. Люди часто работали на одном месте до пенсии, работали многие годы и после пенсии (на меньшей зарплате, но люди были нужны, если у них были желание и возможности работать) – это всё только положительно, особенно для людей творческого труда, учёных. Общий уровень был хорошим, по крайней мере из Пущино учёных с удовольствием брали на исследовательскую работу в университеты Европы и Америки, некоторые стали профессорами.

Почему же мы уехали? Что происходило в наших головах во время перестройки и развала Советского Союза? В разных головах, наверное, происходило разное, но я буду писать о мире среднестатического научного сотрудника.

1.1.2. Люди в Пущино

Можно выделить четыре основные компоненты для развития страны и, в частности, города: экономика, образование, люди и культура. Эти компоненты зависят как от общего развития страны (особенно экономика и образование), так и от локальных условий. Пущино – город учёных, где было множество замечательных учителей. Хочется написать о людях, с которыми я или мои близкие общались.

Итак, люди – это основное; люди-учителя, люди-наставники, люди – просто друзья, готовые помочь в любую минуту. Да, в Америке, куда я потом попала, тоже хорошие люди, со своим менталитетом и правилами, но для меня русский менталитет всегда был важен, так же как атмосфера в лаборатории. Атмосфера в лаборатории, как и в подавляющем большинстве мест в академии, была очень спокойной, мирной (в большинстве случаев), существовали в полном согласии со своими коллегами. Я думаю, что то, что люди работали на одном месте чуть ли не всю жизнь (многие всю жизнь), обеспечивало крепкие отношения – ведь это как вторая семья. Проработав всего несколько лет в Российской академии наук, я сохраняю тёплые, дружественные отношения со своими коллегами спустя 30 лет, а вот в Америке отношения, в основном, были тоже хорошими, но они заканчивались, как правило, как только мы переставали вместе работать.

1.1.2.1. Алла Карловна Романова

Надо сказать, что мы все в Пущино много работали, часто допоздна. Я помню, что зимой примерно пару раз в неделю (иногда чаще) мы ходили на лыжах с моей шефиней, научным руководителем моей кандидатской, доктором биологических наук Аллой Карловной Романовой. Ходили сразу после работы в 9 вечера – трасса была освещена, а ехать на лыжах можно было прямо из дома. Лыжня была тоже прямо в городе, делали круг по лесопосадке, которая отделяла город от научных институтов. А потом шли к ней домой готовить ужин. Алла Карловна была меня старше больше чем на 30 лет, но была в отличной физической форме. Руководить лабораторией углеродного метаболизма растений уже в пенсионном возрасте она приехала в Пущино из Москвы, где работала в Институте биохимии. Человек разумный, очень интеллигентный и образованный, добрый, вот тот идеальный российский руководитель, сохранивший ясность ума до 90 лет. Её мама была кандидатом сельскохозяйственных наук, в эвакуацию они жили на Урале, и мама у Аллы Карловны тоже работала почти до 90 лет. Я помню: если у меня что-то не получалось по работе, то надо было идти к ней, её оптимизм воодушевлял всегда, давал уверенность в свои силы – кажется, это максимум, что может для тебя сделать твой руководитель. Она продолжала работать до 91 года и только последние месяцы уже перестала. Она писала статьи, её хороший стиль и слог никуда не делся, руководила одним сотрудником. До деталей помню последнюю нашу встречу, буквально уже за месяц до её ухода. Я приехала летом из Америки, она как всегда очень ждала этой встречи, мне передавали сотрудники (мы обе ждали). Как и в моей юности, приготовили чай, что-то к чаю; в этот раз этим занималась полностью я. Разговаривали, в этот раз она уже не говорила, что будет ждать следующей встречи, только сказала, чтобы мы с сыном посидели на лавочке, которую для неё сделали соседи (собирали всем подъездом деньги на лавочку для неё). Мы пошли, и я сначала даже прошла, но тут же вспомнила и мы вернулись – долго сидели, а Алла Карловна нам махала из окошка со своего восьмого этажа. Светлый человек! Не помню точно фамилий, но много разных Успенских, Рождественских и прочих Благодатских в её роду, поскольку семьи её предков были священниками (из них, кстати, вышло много академиков).

1.1.2.2. Михаил Владимирович Волькенштейн

Наиболее близкие мне люди работали в лабораториях Михаила Владимировича Волькенштейна и Симона Эльевичa Шноля. Михаил Владимирович Волькенштейн (1912–1992) родился в Санкт-Петербурге в интеллигентной еврейской семье. Его дед был известный питерский адвокат, который знаменит тем, что в его конторе два года работал В.И. Ленин, когда его отчислили из Казанского университета; дед говорил, что если бы он знал, чем всё закончится, то ни за что бы не взял его на работу. Его отец – известный поэт, драматург, театральный критик и сценарист, литсекретарь К.С. Станиславского, теоретик драмы, завлит Первой студии МХТ, первый председатель Ассоциации московских драматургов. Мать – Мария Михайловна Волькенштейн (1883–1961), преподаватель по классу фортепиано в Институте имени Гнесиных. Её преподавателями были Н.А. Римский-Корсаков и А.П. Бородин. Пианино, которое Римский-Корсаков подарил Марии Михайловне, до сих пор стоит в доме. Михаил Владимирович окончил физический факультет МГУ (1935). Его первой женой была поэтесса Надежда Давыдовна Вольпин, гражданская жена Сергея Есенина. А второй женой стала Стелла Иосифовна Аленикова (1916–1992), переводчик-испанист. В 18 лет она отправилась на гражданскую войну в Испанию в качестве переводчика. Она была переводчиком, близкой подругой Долорес Ибаррури, председателя Компартии Испании, долго жившей в Советском Союзе во времена фашистского правления в Испании. Член-корреспондент АН СССР Волькенштейн основал научные школы в области физики макромолекул, биополимеров и биологической физики. Типичный русский интеллигент – он приходил в свою лабораторию в Пущино и начинал читать древних греков на память, а русскую и зарубежную классику знал очень хорошо, как и все интеллигенты той поры (мы все читали запоем), и любил поговорить на тему литературы и музыки.

1.1.2.3. Симон Эльевич Шноль

Симон Эльевич Шноль (p. 1930) умер 11 сентября 2021 года, и сейчас можно найти прекрасные отзывы о нём в социальных сетях – вот значение Интернета! Юрий Нечипоренко, доктор биологических наук, писатель и учёный (Институт молекулярной биологии им. В.А. Энгельгардта): «Для нас, выпускников кафедры биофизики физфака МГУ, это имя священно: любимый лектор, чудесный человек, счастливый вдохновитель, на протяжении более полувека он читал нам лекции по биохимии, рассказывал о превращениях молекул и судьбах учёных, и лекции его были настоящими гимнами науке, поэмами, в которых торжествовала истина. Свет разума учёных разных стран и народов преломлялся в его сознании, усиливался, преображался в слова – и щедро изливался на нас».

«Никто так не трогал наши сердца, как любимый профессор! Он нас называл „существами“, он нас любил всех – и мы чувствовали эту его любовь, любовь ко всему живому: к людям, к растениям… Мы ощущали физически его внимание, даже ласку во взгляде. Это был добрейшей души человек – и нам повезло, что мы оказались на несколько лет рядом с ним». Это, кстати, хорошее свидетельство другого человека, где он в ещё более возвышенном стиле говорит о своём менторе – «всех любил», «добрейший». Это на случай, что кто-то посчитает, что это только у меня какое-то восторженное отношение к людям времён Советского Союза. Люди разные, у некоторых защитная психология срабатывает так, что где я сейчас живу – там и лучше всего. Это, кстати, даже не о том, где лучше, где хуже, а о психологии человека – говорить о сотруднике или преподавателе не только (или в основном) о его деловых качествах, как это делают на Западе, но говорить о его каком-то моральном компасе, как принято в России. Естественно, в каждой стране люди тоже разные, есть и проблемные люди, и совершенно замечательные, однако критерии могут быть разными, в каждой культуре они свои, и люди к ним привыкают. Хосе Луис Хернандес Касерес (Центр нейронауки), Гавана (Куба): «Симона Эльевича можно называть настоящим партизаном – и инициатором наших авантюр. Кристально прозрачный, добрый и строгий, он уделял самую большую часть своего времени подготовке молодого поколения».

Шнолем была найдена периодичность флуктуирующих микропроцессов (считающихся стохастическими) универсальных явлений – от колебаний биомолекулы до радиоактивного распада и испускания фотона. Симон Эльевич стоял у истоков реакции Белоусова – Жаботинского, или нелинейной термодинамики, что открыло целую новую науку. Только он не поставил своё имя в этот феномен, хотя имел полное право сделать это. Открытие Белоусова и небольшая статья состоялись только потому, что Симон Эльевич настоял на публикации. Жаботинский, кто продолжил это исследование под руководством Симона Эльевича, был его аспирантом, и в практике других руководителей были публикации с первой фамилией руководителя. Шноль же вообще свою фамилию в публикацию не поставил, поэтому Ленинскую премию потом кроме создателей теории получило руководство института, но не Симон Эльевич. Позднее, в 1977 году, Илья Романович Пригожин (бельгийский физхимик, в 10‐летнем возрасте приехавший из России в Бельгию) получил Нобелевскую премию за развитие неравновесной термодинамики. А это уже о том, что русских из Советского Союза с Нобелевскими зажимали.

За годы в Америке я только раз работала рядом с русским. Он был аспирантом, его рабочее место было в соседней комнате. Сначала я удивилась русским стихам на доске в коридоре, кажется, это был А. Фет. А потом, когда выяснилось, что в соседней комнате человек из России, и мы разговорились, узнала, что в Пущино мы жили в одном подъезде, где я снимала комнату у Зинаиды Михайловны Петуховой, будучи аспиранткой, а он (я даже его помнила) был тогда школьником, внуком Симонa Эльевичa.