Kitobni o'qish: «Только сияй»

© Филон Е. С.

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Все герои вымышленные. Любые совпадения с реальными людьми случайны.

* * *

«Музыка никогда не лжет. Если в этом мире что-нибудь и поменяется к лучшему, то только благодаря ей»¹.

Джими Хендрикс

Четыре месяца на то, чтобы забыть.

Четыре месяца на то, чтобы продолжить жить так, словно и не было ничего…

Не было шоу. Не было скандалов. Не было Лос-Анджелеса.

Не было Калеба.

Не было… Шейна…

Четыре месяца на то, чтобы прекратить вспоминать, как тело умеет гореть в огне и умирать от наслаждений в объятиях пламени.

Четыре месяца на то, чтобы убедить себя, что эта страсть не переросла в нечто большее.

Не могла перерасти. Не имела права!

Четыре месяца. Всего четыре.

Это слишком мало.

Этого недостаточно.

Глава 1

Хлопнула по будильнику, чтобы тот заткнулся.

Ещё минуточку. Всего минуточку, и обещаю, я встану с этой удивительно мягкой, тёплой, сказочно тёплой постели…

Уснула.

– Тейт!!!

Чёрт! Дёрнулась так, что врезалась лбом в настенную полку. Какого дьявола Грейс её тут повесила?! Это вообще-то моя комната!

С силой потёрла лоб. Будет шишка. Просто здорово!

– Другого места не было, – послышался спокойный голос Грейс.

– Что?.. – промямлила сквозь сон, пытаясь разглядеть очертания соседки.

– Отвечаю на твой ещё не заданный вопрос. – Грейс, подпирающая боком дверной косяк, с кружкой в руках, кивнула на полку: – Места говорю. Не было.

– Всё никак не могу привыкнуть, – пропыхтела раздражённо и сунула ноги в пушистые тапочки. – Скажи Рею, чтоб перевесил! Куда хочет!

О да! В нашей гвардии, то есть в квартире, прибыло! У Грейс появился парень! На постоянной основе, как она заверяет. Он даже переехал со своей съёмной квартиры в нашу тесную двухкомнатную лачужку, и очередь в душ по утрам, на просмотр любимых каналов и в туалет, когда припрёт, выросла на одного человека. Почему Грейс сама к нему не переехала?.. Ну, она хоть человек и не из лёгких, но вполне понимает, что одной мне квартиру не потянуть, а времена не лучшие, чтобы сейчас искать что-то другое и организовывать переезд. К тому же у этих двоих ещё и свои планы имеются.

– Рей на работе, сегодня ушёл пораньше. – Грейс, сама ещё облачённая в розовую сорочку на бретельках, громко отхлебнула из кружки с изображением Спанч Боба, шмыгнула носом и придирчиво уставилась на меня. – Ну, знаешь, будний день, работа и всё такое.

– Знаю. Уже иду, – ответила раздражённо и хлопнула дверью в ванную комнату перед самым её носом.

Включила воду и встала под душ.

Когда вылезла, Грейс уже была в ванной. Вид недовольный. Ещё бы! Три месяца уже платит за меня арендную плату.

– Если будешь опаздывать, то тебя и из KFC выпрут, Тейт! – скрестив руки на груди, нравоучительным тоном причитала Грейс. – Я надеюсь, друг Рея не зря за тебя просил?

Тяжёлым взглядом уставилась на подругу:

– О, в этот раз я буду послушной девочкой, обещаю. Только заканчивай, ладно? Завелась с утра пораньше.

– Ну-ну.

За последнюю пару месяцев Грейс набрала ещё килограммов пять, а всё потому, что её обожаемый Рей взял её секретаршей в свою крохотную фирму, у которой даже офиса и названия нет. Весь день Грейс сидит дома, жуёт всякую нездоровую дрянь и отвечает на звонки желающих приобрести элитные корма для своих питомцев по привлекательной цене. Из товаров – пока только корм. И у нас вся квартира им провоняла, пока Рей уже который день подряд подыскивает подходящее под магазин помещение.

И это они ещё только три месяца встречаются!!! И что же будет дальше – вопрос на миллион зелёных президентов! Парикмахерскую для собак здесь откроют?! Или питомник?..

Но что я могу сказать?.. Грейс уже третий месяц выплачивает мою долю. И я обязательно верну ей все деньги, так как работу в KFC терять не собираюсь лишь потому, что какой-нибудь клиент посчитал мою задницу аппетитней гамбургера!

Так было в прошлый раз.

И тогда я просто не сдержалась и после того, как один вонючий урод шлёпнул меня по мягкому месту, вылила ему на голову стакан колы.

Да-да, знаю, что вы думаете: «неуравновешенная психичка» или что-то вроде того…

Но после этого я много над собой работала. Честное слово. Теперь я настоящий ангел! Просто летать ещё не научилась. Но ресницами хлопаю отменно!

– Тейт, – терпеливо вздохнула Грейс, пряча за уши короткие светлые волосы длиной чуть ниже подбородка. Плохой знак – сейчас будут нравоучения от мисс-да-я-сама-ответственность-во-плоти! Опять в роль заботливой мамочки входит: – Я не давлю на тебя, ты же знаешь. Я беспокоюсь за тебя, Тейт… Ты должна повзрослеть, стать мудрее. Особенно после той поездки и того скандала…

– О боже! Не начинай! – прорычала я, сорвалась с места, вернулась в свою комнату и принялась сумбурно рыться в шкафу.

Синие джинсы, чёрный джемпер, дутая жилетка. Пойдёт.

Пока наспех пила кофе с тостом, Грейс успела вооружиться планшетом и села за стол напротив меня, на нашей крохотной кухоньке с синей плиткой в огромные ромашки и горой посуды в добитой древней раковине.

– О нет, избавь меня от этого, – умоляюще простонала я с набитым ртом. – Хотя бы сегодня.

Грейс ехидно улыбнулась.

Поясню: после моего возвращения в Нью-Йорк, и особенно после того скандала с… ну, вы знаете с кем, Грейс взялась за активное посещение форумов фанатов FB. Изучение комментариев обо мне, прочтение новых сплетен, составление шкалы моей популярности, а также шкалы антипатий и многое-многое другое теперь стало регулярной неоплачиваемой работой Грейс. И каждый день она посвящает в эти новости меня.

Почему? Да потому что фанаты FB совсем с катушек съехали!!! Сначала они меня ненавидели, оскорбляли и даже избили, засоряли почту (и не только электронную) всякого рода угрозами, сутками напролёт поджидали у дома, так что приходилось по нескольку дней не выходить из квартиры, а спустя пару месяцев я вдруг стала их обожаемой фавориткой! Только представьте себе – они меня неожиданно полюбили! Сочли достойной их великой звезды, так ярко горящей на небосводе! А я из-за них даже со всех соцсетей удалилась! Ну разве не подвиг?

Это просто сумасшествие какое-то! Я не верила в это! Пока Грейс лицом не ткнула в монитор компьютера, открыв сайт моего личного фан-клуба!!!

Моего. Личного. Фан-клуба. Мне совсем не сложно повторить.

Фан-клуба без меня!

Эти дети даже песен моих не слышали, по кому фанатеют? По девушке, поцеловавшей на стадионе кумира миллионов?.. Видимо, по ней. И эти дети даже не в курсе, что так называемая девушка Шейна уже как два месяца назад изменила цвет волос! У меня есть точная виртуальная копия, аватар, так сказать, сказочный персонаж с сиреневыми волосами, живущий собственной жизнью на просторах Интернета и развивающийся по сценарию фанаток Шейна. Потому что они решили, что таким образом им не придётся делить его между собой!

Вот такой вот ненавязчивый вынос мозга получается.

После того нашумевшего поцелуя на стадионе за все четыре месяца в Сети не появилось ни одной фотографии Шейна с какой-либо девушкой. Ни одной! Так, к слову – это мне Грейс рассказала, сама я в это не вникаю. Так вот, фанаты, оказывается, даже теперь благодарны мне за то, что с моего плеча их великолепный Шейн стал на путь исправления и больше не шатается по клубам, снимая тёлок на одну ночь.

Отсутствие доказательств ещё не говорит о невиновности в преступлении. Так, между делом.

Может, шифроваться лучше начал. Может, мистер Сок его там по полной встряхнул после последнего скандала. Этого ведь никто не знает.

Да и какое мне вообще дело?..

Я давно забыла про FB. У меня своих дел по горло.

И то, что Шейн снится почти каждую ночь, – не в счёт. Сны я контролировать пока не умею. Но работаю над этим!

– О, новый фан-арт вас обоих! – восхищённо пискнула Грейс и развернула ко мне планшет: – Смотри, какие вы тут милые.

Рисунок карандашом: я и Шейн. Целуемся. Бла-бла-бла!

– Сейчас стошнит! – оттолкнула от себя планшет и с кислым видом запихнула в рот остатки тоста.

Я рассказала Грейс свою историю. Очень вкратце. Она знает лишь то, что сначала мы с Шейном были заклятыми врагами, а потом внезапно сблизились. Очень сблизились.

А потом я бросила его одного бороться с похмельем. Ну да, не очень-то благородно получилось.

Уверена, Шейн до сих пор меня ненавидит после всего, что сказал по пьяной лавочке, а наутро не обнаружил меня в постели.

– И новая история про вас уже есть! – взвизгнула Грейс, подпрыгнув на и без того шатком стуле – бедняга заскрипел, но не развалился, как в прошлый раз. Смеху было…

Но вернёмся к делу: фанаты даже истории про нас сочиняют, представьте себе. Грейс сказала, что тех, кто всем этим занимается, называют шипперами или как-то так. Они вроде как придумывают различные романтические и сексуальные истории между теми, кому совсем не обязательно являться парой на самом деле.

А я уже говорила, что мир спятил?

– Ну и что там? – спросила с безразличным видом, делая большой глоток кофе со сливками. – Куда сегодня Шейн повёз меня делать предложение? Париж? Лондон? Испания? А, постой, Испания уже была.

– Италия была! – поправила Грейс, бегая глазами по электронным строчкам. – Испании ещё не было.

Я с громким стуком поставила кружку на стол и придирчиво уставилась на подругу:

– Нет, ну вот скажи, какого чёрта они этим занимаются?! Как школьницы сопливые!

– Они и есть школьницы. Насчёт соплей не знаю.

– Эти школьницы меня избили!

Грейс бросила на меня строгий взгляд поверх планшета:

– А сейчас всеми усилиями пытаются вас с Шейном поженить. И у себя в мыслях уже не раз это сделали. Это, типа, сейчас модно. Расслабься, Тейт.

– Модно… – прошипела недовольно. – Бред какой-то… – Сделала большой глоток кофе и вновь ударила кружкой по столешнице. – Потому что Шейн якобы остепенился?

– Им неприятно было каждую неделю видеть его с новой тёлкой, – ответила Грейс, не сводя глаз с дисплея, – вот они и решили, что раз после того вашего поцелуя Шейн перестал шляться, то ты их спасительница, а не стерва, посягнувшая на священную реликвию. Лучше одна-единственная и хорошо известная, чем по новой девке раз в неделю.

Я скептически изогнула бровь:

– Это ты так думаешь.

– Это так пишут на форумах, – вздохнула Грей. – И в американском фан-клубе у тебя статус его неофициальной девушки.

Остановите землю!

– Неофициальной?

– Ну, от агентства ведь не поступало официального заявления.

– Потому что их директор меня ненавидит! – фыркнула я. – И потому что уже четыре месяца, как никого из них я в глаза не видела!

– Но и официально вы с Шейном не встречаетесь.

– Официально, неофициально. Тьфу! Мы вообще никак не встречаемся! И не будем!

– Тем более. Фанаты лишь используют твой образ, и им это нравится.

– Я мифический герой, что ли?

– Вроде как. Если только случайно не наткнёшься на Шейна и не улетишь с ним в Египет, где он сделает тебе предложение у подножия пирамиды.

Приподняв бровь, с серьёзным видом уставилась на Грейс:

– А сегодняшняя история просто огонь.

– Не то слово! А секс у вас тут какой! На песке! – улыбнулась Грейс и кивнула лохматой головой в сторону выхода из кухни: – Иди давай, на работу опоздаешь.

Грейс провела меня до входной двери:

– Кстати, а ты в курсе, что у FB сегодня пресс-конференция? – С таким же видом можно сообщить о том, что в доме закончилась туалетная бумага.

– Рада за них. – Щёки вспыхнули, и я ничего не могла поделать с этим процессом своего организма.

– Нет, ты не поняла, Тейт. В Нью-Йорке, – добавила Грейс, и я целую минуту наитупейшим взглядом пялилась ей в лицо.

– Тейт?..

– Ладно, – опомнилась я и принялась завязывать второй кед. – Мне-то что?

– У них промоушен в США.

– Теперь я рада за них ещё больше. На этом всё? – Закинула чехол с гитарой за плечи.

– А завтра у них концерт.

– А теперь я должна завизжать, как одна из твоих подружек с форумов, начать рыдать и кинуться рисовать плакат с сердечками. – Резко выдохнула: – Всё, я пошла.

– Ты после работы на площадь? – бросила Грейс вдогонку.

– Да, погода хорошая, должно быть много народу.

– А аппаратура?

– Сегодня я играю после Менсона, он разрешил воспользоваться своей. Так что в этот раз не стану напрягать Рея, чтобы он подвёз мне усилитель.

– Рею совсем не сложно! – высокомерно заметила Грейс.

– Да, и двадцать баксов – совсем немного. Пока, Грейс.

– Пока, Тейт. Будь осторожна. Удачного дня!

– Ага, – хлопнула дверью.

Знала бы я, какой нереальной удачей сегодняшний день закончится, осталась бы сидеть дома.

Глава 2

– Парни! Времени в обрез! Сейчас в отель, коротенькая встреча с фанатами по стандартному плану, прыгаем в машину и на пресс-конференцию! – Менеджер Кан спешил, как всегда, хотя времени ещё целый вагон в запасе. – Быстро-быстро!

– Ни секунды отдыха, – по дороге из нью-йоркского аэропорта ворчал Патрик. – Только тур закончился, и уже промоушен. Так и сдохнуть можно…

– Фанаты любят вас! – подбадривал менеджер Кан с переднего сиденья чёрного минивэна, обмахиваясь ярко-салатовым веером с изображением улыбающегося, как идиот, Джареда.

Не сразу сообразил, что Кан уже перешёл на английский; в голове всё смешалось, мой мозг работает на пределе.

– И мы не должны заставлять их ждать, – поучал менеджер важным тоном. – Новый мини-альбом – просто бомба! И ты, Патрик, должен быть благодарен фанатам за такую преданность и отдачу.

– Я благодарен, – стонал Патрик, натягивая на глаза козырёк кепки и складывая на груди руки в позе покойника. – Но сейчас хочу спать. – Откинул голову назад и захрапел уже спустя секунду.

Все мы вымотаны. Все работали, не зная отдыха. Тур. Бесконечные фан-митинги. Утомительные встречи с репортёрами. Постоянные перелёты. Запись мини-альбома. Теперь промотур по нескольким крупным городам Америки.

Посмотрел в окно. Давно я не был в Нью-Йорке. После Азии кажется, что снова попал в другую реальность. Люди другие… И дело не во внешнем отличии. Разный менталитет, разное отношение друг к другу, разное видение мира. Здесь всё не так. И снова надо привыкать. Переключаться с корейского и японского на английский. И я бы сошёл с ума, если бы в обязательном порядке велели выучить и остальные языки азиатских стран…

Но самое дикое и странное чувство из всех – это когда уже не понимаешь, где твой дом. Живёшь то там, то тут. Везде понемногу. Лейбл директора Сока в Сеуле, агентство Тура в Лос-Анджелесе. Они хорошо спелись, ведь именно при поддержке Victory Records проходит наш промотур по США. Но ни там, ни там мы не задерживаемся надолго.

Патрик храпел. Джаред впал в спячку, едва его пятая точка коснулась сиденья. Ин Хо, как всегда, читает. Страшно представить, сколько книг этот парень прочёл за свою жизнь… Ему даже сон не нужен, чтобы отдохнуть. Книгу в руки, и Ин Хо выпадает из реальности.

Возможно, я бы тоже захотел поспать по дороге в отель, но слишком противоречивые чувства вызывает у меня этот город, для того чтобы позволить себе расслабиться. Я не могу расслабиться: во всём теле будто натянуты толстые колючие струны, и малейшее неловкое движение причиняет острую боль где-то в области сердца.

Ведь это её город. Где среди всех этих миллионных зданий есть дом, в котором живёт Тейт.

– Эй, Калеб, гони пятьдесят баксов, – Шейн протянул мне раскрытую ладонь с решительным видом. – Что смотришь?! Ты проспорил, чувак! Пятьдесят баксов! – Шейн потряс рукой и подмигнул: – Джаред вырубился раньше.

– А я что говорил? – спросил с сомнением, потирая шею.

Брови Шейна недовольно сдвинулись, рука опустилась:

– Разве я не на Джареда ставил?

– Я ставил на Джареда. А ты на Патрика. А он «ушёл» вторым. – Дёрнул бровями и протянул Шейну руку: – Пятьдесят баксов… чувак.

– Чёрт! У меня нет налички. – Шейн тихо выругался и повернул голову: – Эй, менеджер Кан, одолжи пятьдесят баксов!

Кан недовольно вздохнул и пробурчал себе под нос:

– Я тебе уже в самолёте одолжил.

– Да, но их я проспорил Джареду, когда первым отлить пошёл Патрик.

– Почему я не участвовал в споре? – поинтересовался я.

С кривой ухмылочкой Шейн повернулся ко мне:

– Потому что на тебя спорили, чувак! – и, отвернувшись, хлопнул по спинке сиденья: – Менеджер Кан, не жмись, дай пятьдесят баксов.

– Ты не отдашь, – ответил Кан, не глядя.

– Когда это я долги не возвращал? – возмущённо протянул Шейн.

– Всегда, – отчеканил менеджер.

С поджатыми губами и невинным видом Шейн снова повернулся ко мне:

– Потом отдам.

– Забудь, – ответил я, уставившись в окно.

Даже несмотря на усталость и измотанное состояние, я не могу отдыхать, как Патрик и Джаред, не могу веселиться, как делает это Шейн… Не уверен, что даже уснуть смогу – теперь, когда нахожусь так близко от неё.

Для всех жизнь вошла в правильное русло. Скандалы были забыты. Фанаты остались довольны. Всё утонуло в сумасшедших графиках. А я всё никак не могу забыть её лицо.

Шейн не упоминал о Тейт ни разу с того дня, как они с Джаредом вернулись в отель. Шейн был пьян. А Джаред заверил, что помогал ему не спиться, деля спиртное пополам. Тогда Шейн что-то кричал о том, что был прав. О том, что никому нельзя верить и весь мир дерьмо. А люди в нём ещё дерьмовей, особенно зеленоглазые и с сиреневыми волосами.

Мне было смешно на него смотреть. Этот придурок ещё чего-то хотел от неё, после всего что сделал. После всех унижений и издевательств… Шейн и ногтя её не стоит. И я говорил ему об этом. Тейт не настолько глупа, чтобы после всех событий связываться с ним. Я знал, что она улетит. И я знал, что Шейн не мог ею увлечься по-настоящему. Я до последнего не верил в его искренность. И в итоге я был прав.

Ни слова. Ни слова он больше не сказал об этой девушке.

Шейн был отстранён от дел группы, поэтому менеджеры и директор Сок закрыли глаза на эту его недельную пьянку, а Джареда вздёрнули по полной, ведь съёмки шоу продолжались… С тех пор он ещё ни разу не прикладывался к бутылке. Это был самый настоящий внутренний скандал.

Но и это забылось. Прошло уже четыре месяца, как все продолжили заниматься своими делами. Даже мы с Шейном постепенно вернулись к общению…

В тот же день, когда он пьяный вернулся в отель и послал меня к чёрту, в ответ на вопрос «где сейчас Тейт?» я не сдержался и разбил Шейну нос. После чего на него тратили тонны грима, так как съёмки шоу продолжались, и почти не показывали в кадре. За это вздёрнули и меня. Но мне было плевать. Я во многом пересмотрел своё отношение к жизни. С чем-то проще смириться, где-то лучше промолчать, с чем-то лучше согласиться, можно следовать графику и делать вид, что всё в прошлом, в то время, когда о ком-то просто невозможно забыть.

«Тейт Миллер. Девушка с сиреневыми волосами и самыми необыкновенными глазами на свете. Я ведь сказал, что найду тебя. И я не собираюсь упускать этот шанс».

Глава 3

– М-м-м… Тейт, это издевательство! Я больше не выдержу… Лучше убей меня прямо сейчас. Правда. Я даже через мобильный чувствую этот невероятный аромат! Куриные крылышки… Нежные, с хрустящей корочкой…

– Ты не можешь чувствовать запахи через телефон. – Свой единственный рабочий перерыв я проводила на улице, сидя на скамейке, нежась на тёплом весеннем солнышке Нью-Йорка, попивая «американо» и слушая городскую какофонию.

Ну ещё и Николь, которая только что громко фыркнула в трубку:

– Я беременна! Я всё могу!

– Я привезу тебе крылышек, обещаю, – рассмеялась я, глядя на безоблачное небо и щуря один глаз от яркого света.

– О, правда?! – завизжала Николь, так что я отдёрнула трубку от уха. – Только побольше бери! ПО-БОЛЬ-ШЕ! Эти изверги вечно одной травой меня пичкают, словно я корова какая-то!

– В последние пять месяцев ты имеешь в виду?

– В последние двадцать три года!

– Ладно, – смеялась я, делая большой глоток бодрящего напитка. – Ты была на УЗИ?

– Да, всё в порядке. Брайан разрыдался от счастья.

– А папа?

Николь терпеливо вздохнула:

– Папа… Ну, мы всё ещё работаем над этим. Вчера он заставил Брайана отрезать дреды и сам похоронил их на заднем дворе, а потом сказал, что если Брайан посмеет снова их отрастить, то он выроет яму побольше.

Я говорила с Николь каждый день. Даже не представляю, как жила без неё раньше. Эта девчонка, с которой первый наш разговор закончился взаимным посылом, стала действительно дорога мне. Я переживала за неё. Волновалась за них с Брайаном, хотя лично и не была знакома с этим парнем. И собиралась через месяц побывать на их свадьбе – на тихом семейном торжестве.

– Слышала, наши куколки записали первую песню, – перевела тему Николь и громко цокнула языком: – Готовятся к съёмкам клипа.

Да, о куколках – это мы с Николь так называем победителей шоу «Рок без границ», и не важно, что четверо парней играют на инструментах: пятеро девушек, в том числе и Дани, трясут задницами в коротких шортиках и поют песенки в стиле «Girlfriend» из репертуара Аврил Лавин. И ещё эти танцы…

– А ты теперь активный интернет-пользователь, смотрю? – хмыкнула я.

– А что ещё мне делать? Я дома сижу целыми днями! Меня никуда не отпускают! Читала, кстати, новую историю про тебя и Шейна?

Закатив глаза, я громко фыркнула:

– Дать тебе номер Грейс? Вы найдёте много общих тем!

– Ладно, не злись, девочка! Про акт ничего не слышно? Писем не приходило?

– Письма приходят каждый день, – ответила раздражённо и сделала глоток из стаканчика. – Я уже не раз и на полном серьёзе подумывала сменить квартиру.

– До сих пор? – удивилась Николь. – Ты ведь говорила: фанаты перестали слать письма с угрозами.

– С угрозами перестали. Теперь они шлют мне сердечки. Ладно! – Поднялась на ноги, выбросила пустой стаканчик в урну и хорошенько потянулась. – Мне пора.

– Тейт, – голос Николь зазвучал серьёзно, – у тебя всё нормально?

Знала, что она и в этот раз не промолчит. Постоянно поднимает эту тему! И меня это дико бесит!

– Я не хочу опять говорить обо мне и… о нём.

– Я не про ваше скрещивание в Интернете, – фыркнула Николь. – Я о твоих чувствах…

Я не сдержала смешка:

– У меня нет никаких чувств. Николь, уже четыре месяца прошло, а мы до сих пор мусолим эту тему! Ну прекращай уже!

– Да! Но у тебя голос каждый раз дрожит, когда ты слышишь его имя!

– Ничего у меня не дрожит!

И щёки не горят.

– Тейт… – Голос Николь зазвучал насторожённо. – Слышала, они сегодня в Нью-Йорк прилетели.

– Подожди секундочку, сейчас я тебе номер Грейс скину.

– Тейт!

Я терпеливо вздохнула.

– Тейт, – смягчившись, повторила Николь, – ты думаешь о нём, я это знаю. Ты можешь врать себе, Грейс, кому угодно… Но я никак не могу смириться с тем, что тот поцелуй на стадионе был фальшивым. Потому что он не был фальшивым! И ты знаешь это! Я тысячи раз пересматривала видео, и когда нашего звездюльку уводила охрана, его лицо выглядело так, будто у него сердце из груди клещами выдрали! Хочешь, я скину тебе этот кусок?

– Нет, – отрезала я сквозь крепко сжатые зубы.

Николь вздохнула и заговорила с долей некой печали в голосе:

– Я, конечно, всеми руками была за Калеба, потому что Шейн, даже несмотря на весь свой животный магнетизм, по сущности своей законченный придурок, но так обычно и бывает, Тейт. Любовь та ещё дрянь.

– О какой любви ты говоришь? – иронично усмехнулась я.

– О любви потом будешь говорить мне ты, девочка, когда в один прекрасный день осознаешь, что твоя беременная психованная и вечно требующая жрачки подруга была права! А я говорю о судьбе. И если она уже запланировала что-то на твой счёт, Тейт, можешь хоть на другой континент переселиться, она найдёт тебя и там.

Хрустящий звук.

– Ты что, опять жуёшь?

– А что? – хмыкнула Николь. – Подумай над тем, что я сказала. И признайся уже себе наконец в том, что кто-то из этих двоих конкретно запал тебе в душу.

– Какое это имеет значение? – С трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Хотя какая разница? Николь всё равно не видит.

– Судьба, девочка. Судьба, – поучительно протянула моя беременная подруга. – Может быть, она уже сейчас идёт за тобой.

О да! И она шла за мной! Километровыми шагами. Из самого Сеула!

* * *

Как я и предполагала, сегодня прогуляться по площади выбралась куча народу!

Прекрасный солнечный денёк не мог не радовать. Безоблачное небо, запах весны и выхлопных газов – то что надо, находясь в самом сердце шумного города. Я люблю эти запахи. И шум люблю. Никогда не смогла бы променять всё это на тихую безмятежную жизнь в каком-нибудь крохотном городишке сельского типа. Мегаполис – моё всё.

Менсона я знаю уже два года. Мы познакомились здесь же. Ему уже за сорок, и он очень весёлый и безумно талантливый дядечка. И это хобби у него просто такое – играть на площади для народа и для души. Так что в отличие от меня он чехол для сбора денег перед собой не разворачивает. А мне деньги нужны. Сейчас особенно нужны!

Менсон без проблем предоставил мне всю необходимую аппаратуру, а сам, как и всегда в это время, отправился за хот-догами. Он может штук пять за раз съесть. Очень забавный дядечка. И вечно голодный. Прям как Николь.

Народ столпился меня послушать, и с каждой песней его становилось всё больше. Первые несколько композиций проиграла молча. Уделив особое внимание соло-партиям – Гибсон танцевал в моих руках. Мы – я и он – снова творили волшебство. Я растворялась в его звуках, наслаждалась каждой ноткой, возрождающей внутри целую бурю эмоций. Это непередаваемые ощущения. И я благодарна Богу за то, что он подарил мне такое счастье – способность чувствовать музыку на таком потрясающем глубоком уровне.

Этот засранец… Шейн. В одном он точно был прав – я живу музыкой. Она – весь мой мир. Единственное совершенное из всего, что меня окружает. Чтобы почувствовать себя счастливой хоть на какое-то время, мне всего лишь достаточно взять в руки гитару и пробежаться пальцами по струнам. И весь мир меняет краски! Становится ярче и насыщенней! Даже запахи ощущаются по-другому, когда музыка наполняет собой каждую клеточку кожи, каждую частичку души.

Шейн… он точно знает это чувство… Знает, каково это – дышать не кислородом, а звуками музыки. Мы ощущаем её так похоже.

Любые предметы для него – ничего не значащие вещи, а музыка для него живая. Поразительно… Настолько странно и непохоже, что с трудом верится. Это как юг и север, как небо и земля, как лёд и… пламя. Как Шейн в обычной жизни и Шейн на сцене. Два разных человека. Две разных мелодии.

Я точно это знаю. Он не врал мне. Только не в ту ночь. Чувствую – тогда Шейн был искренен со мной. Возможно, я даже стала первой, кому он сказал нечто подобное, раз даже самому себе было сложно признаться. А я… я поступила так, как подсказывало мне сердце. Сказать, что не жалею, – значит, соврать. Возможно, жалею. Возможно, надо было дать себе время, для того чтобы понять, утихнет ли эта страсть раз и навсегда или же перерастёт в нечто большее… Возможно… Возможно…

Но я живу сегодняшним днём, а в нём нет места для сожалений.

Но полно места для воспоминаний.

Из-за того, что я улетела, вот уже четыре месяца барахтаюсь в подвешенном состоянии. Вру Грейс и Николь, что мне всё равно. Стараюсь не думать ни о Шейне, ни о Калебе. Стараюсь выбросить из головы все ощущения, что дарило мне их присутствие. Но я не могу забыть об этом так просто. Всего за четыре месяца.

Пока не могу.

Каждый раз, когда играю на площади… Каждый раз, когда держу в руках Гибсона… думаю о нём.

О карих глазах, которые могут быть удивительно нежными… И каждый раз зарекаюсь об этом не думать.

И опять думаю.

Можно вполне официально заявлять, что Тейт Миллер спятила.

Толпа вокруг меня становилась гуще. И вроде как все относятся к поколению постарше моего.

Игра на площади – это ещё и риск с некоторых пор. Довольно часто здесь появляются девочки-школьницы со своими никому не нужными вопросами вроде: «Это ты? Правда ты? Тейт Миллер? Девушка Шейна? Но что с твоим цветом волос?»

Долго приходится убеждать их, что никакого отношения к Тейт Миллер я не имею, что вообще живу под мостом и кипячу воду над горящим мусорным баком. Удивительно, но на вопрос, могу ли я сегодня переночевать дома у кого-нибудь из них, так как на улице холодно, девочки, с пунцовыми щеками просят прощения и спешат убраться восвояси.

Сегодня контингент слушателей преимущественно взрослый.

Исполнила пару песен по стандартному списку. Свои песни не исполняю – чтобы привлечь аудиторию, нужны известные композиции.

Начала с Paramore «Monster». Затем исполнила всеми любимую песню The Cranberries «What if God smoked cannabis» – публике очень нравится песня про Бога с козлиной бородкой и косячком марихуаны.

Следующей песней стала незапланированная композиция. Не знаю почему, какие звёзды на небе вдруг поменялись местами, но захотелось исполнить именно её. В последнее время я часто её слушаю, быть может, поэтому пальцы сами заиграли мелодию Guano Apes «Close to the Sun».

Я закрыла глаза, как это делает Шейн на концертах, и позволила голосу лететь:

 
Мы светились, словно пламя, под покровом дня и ночи.
Ты вознёс меня к самому небу… Это незабываемые ощущения.
Всё, чего я хотела, – дышать тобой и только тобой,
Но мы упали, как падают звёзды. Ведь мы были на них так похожи…
Оставался только один путь – вниз.
Перед падением всё было так прекрасно,
Но я летела слишком близко к солнцу.
Перед падением всё было так прекрасно,
Но я летела слишком близко к солнцу.
 
 
Я была твоей…
В тот миг я чувствовала, будто Земля вращается вокруг нас двоих.
Но, падая с такой высоты, невозможно не сгореть.
И теперь я скучаю по тебе…
А ты скучаешь?
По тому, чего у нас никогда не будет.
 
 
Ты вознёс меня так высоко…
 
 
Те минуты стали моим раем.
Я вдыхала твой запах снова и снова,
Но мы упали, как падают звёзды.
Вместе. Словно никогда и не были далеки друг от друга.
Но всё, что нам оставалось, это падение вниз.
 
 
Ты оставил след в моём сердце, и я всегда буду помнить,
Как ты смотрел на меня: «Ещё не вместе,  но и не порознь».
Я всегда буду помнить…
Ты освободил меня, но я летела слишком близко к солнцу².
 

На последнем куплете ветер подхватил мои волосы и вихрем закрутил над головой. Я знаю, это невозможно, но вместе с ветром я почувствовала его аромат. Воспоминания всё ещё слишком сильны, и я не могу прятаться от них вечно. Иногда такое случается – когда сердце подводит и посылает в мозг ложные сигналы. Говорит о том, чего никогда между нами не было, но ведёт себя так, будто всё уже случилось. Будто Шейн… Будто я и Шейн… Словно он здесь и я чувствую его присутствие, его запах всем своим существованием.

Мне надо лечиться. Я стала одной из его больных фанаток. Иначе как ещё объяснить странное, нелогичное чувство того, будто прямо сейчас его чёрные как ночь глаза прижигают меня взглядом?

Покалывание в кончиках пальцев и жар, разливающийся по телу в довольно прохладную погоду, и вовсе вводили в заблуждение… Словно… словно там… О боже… что же со мной происходит? Я так ясно чувствую его взгляд, что хочется закричать, чтобы все исчезли, испарились в эту же секунду и я смогла наконец убедиться, что никакого уничтожителя моего имущества здесь нет и быть не может! И в то же время… хочется, чтобы песня не заканчивалась и ощущение теплоты его карих глаз никогда не исчезало.