Kitobni o'qish: «Проводник: история одного пробуждения»

На тихой московской улочке, так удобно спрятанной в большом городе, в бывшем особняке, так искусно переделанном в бизнес-центр, на самом конце второго этажа, где обычно стоит полная тишина, потому что случайные посетители туда не заглядывают, в самом последнем офисе на удобном, мягком, обитом нюдовым велюром диване рыдала женщина…

– А я ему… а он мне за это… почему я так не поняла сразу… а эта стерва… – горько причитала она.

Напротив женщины с лёгкой улыбкой, полной сочувствия и поддержки, сидя немного наклонившись в её сторону, находилась психолог. На самом деле и улыбка, и сама поза, и выражение лица были так знакомы психологу и так давно отработаны, как у хорошей актрисы, она даже её не слушала, она всё это знала. Знала, почему к ней пришла эта женщина, почему воет и чем всё это кончится. Слегка кивая ей, психолог заваривала обычный чай, но в очень модный прозрачный чайник, демонстративно кидала туда несколько засушенных цветков ромашки, душички и зверобоя, купленных на соседнем рынке, но заранее аккуратно сложенных в красивую дорогую прозрачную баночку с надписью «Алтай 2018 г.». В этот самый момент она думала о том, что сегодня будет готовить для Макса, а также стоит ей или нет покупать новые, но очень модные очередные кроссовки. Вся эта поза и заботливая церемония заваривания чая с цветами, якобы выросшими под небесно-голубым небом Алтая и вобравшими в себя всю мощь и целебные свойства волшебной далёкой земли, производили на клиентов нужное впечатление. Как сказочная сирена, очаровывающая моряков своими песнями, выговаривала она эти заученные красивые фразы, которые заставляли плачущих переключиться на что-то другое и обязательно остановиться, уже свято веря в волшебные свойства чудесного чая.

– Я вас понимаю, я вам безумно сочувствую, мне жаль, что вам довелось пережить такую травму, – говорила она тихо и нежно, как пума в ночи, она всё ближе и ближе морально, энергетически подбираясь к своему клиенту. Дальше интуитивно определяла допустимую дистанцию с человеком. Кому-то нужно было, чтобы она присела рядом, по-женски, как сестра или мать, погладила плечо, кому-то хватало только чая, а на кого-то нужно было и прикрикнуть, сказать «Хватит, всё! Вот на этом диване сейчас ты перестаёшь плакать, выплачь всё, если надо, прокричись, но здесь! И закончи на этом».

Этот подход осуждали многие её коллеги, и учитель был не в восторге, считая верхом непрофессионализма человеческий, эмоциональный контакт с пациентом. «Мы должны быть на дистанции, ни в коем случае не допуская близкую связь с пациентом, чтобы не мешать ему самому выбраться из моральной ямы». Катя, конечно же, всё это слушала, но всё равно делала по-другому, интуитивно понимая, что именно за этой человеческой, эмоциональной поддержкой клиенты к ней и приходят.

Потом они прощались, делали сразу несколько записей на пару месяцев вперёд, оплачивали 50% сразу и уходили на неделю…

Катя уже почти восемь лет работала психологом, из них в Москве – три года. Она родилась и всю жизнь прожила в маленьком городе Н., очень чувствительная и заботливая ко всему и всем, что её окружало. У Кати с детства было какое-то своё обаяние, которое ей помогало успокаивать и поддерживать людей в разных ситуациях, в том числе и управлять ими. Она тонко чувствовала, что у кого и где болит в душе, где слабое место, поэтому и умела подстроиться: где-то ласково сказать, а где-то и надавить.

Например, в школе она часто этим даром пользовалась с учителями, они любили её почти все без исключения. К физике, где была уже пожилая, но ещё грозная, громкая В.Н., наводившая ужас на всех, она готовилась через урок и, когда была уверена, выше всех поднимала руку, чтобы громко и чётко ответить. А вот уже на географии, перед флегматичной Е.В., она медленно и спокойно рассказывала о странах и континентах, не забывая добавлять волшебную фразу «как вы нас учили», широко и наивно улыбаясь при этом. Нельзя обвинить маленькую Катю в холодном и эгоистичном расчёте. Она действовала неосознанно, ища ключи к каждому. Она считала, что так и жить проще, когда тебя все любят.

Не могла Катя только найти подход к учителю литературы, никак не получалось понять, как ей понравиться. И так, и так она старалась: широко улыбалась, слегка подлизывалась, пыталась усердно учиться, садилась на первую парту, внимательно слушая каждое слово учителя. Но нет, увы. Ключ к ней она так и не нашла. Позже, уже взрослой, поняла, что именно И.В. была самым эмоционально здоровым её педагогом, которым нельзя управлять, и поэтому она разгадывала все Катины маленькие игры. Катя уважала её больше всех, И.В. была сильным «соперником», и урок её был любимым.

Литература, как же она важна в школе! Только преподавать её умеют единицы. Ведь на этом, казалось бы, простом предмете разбирают шаблоны поведения взрослых людей, которые не менялись ни во времена Гомера, ни Пушкина, ни Пелевина. Это было самое интересное – разбирать поступки людей, как это работает. Одних любят, других бросают, одни создают себя из ничего, а другие погибают, имея всё. Катя уже тогда поняла, что ни ум, ни красота, ни богатые родители не являются гарантами успеха, есть что-то другое, что ни потрогать, ни увидеть глазом. Какие-то другие силы управляют человеком. Из года в год она в этом убеждалась, всё сильнее приоткрывая тайну.

Как-то И.В. привела на урок в 11-м классе свою подругу, преподавателя психологии из университета. Эта подруга рассказала ученикам простую лекцию про темпераменты и типы нервной системы, которые отвечают за поведение человека. Катя слушала с неподдельным интересом, как сказку о волшебном царстве.

«О, сколько же я смогу насоздавать ключиков, если буду понимать, как это работает, тогда вообще в моей жизни не будет преград», – думала Катя, в тот момент она приняла решение стать психологом.

К слову сказать, таких преподавателей, которых хочется слушать и учиться, Катя видела мало. Все пять лет высшего образования в маленьком городе Н. их было от силы три-четыре человека. Большую часть времени студентов обучали всякой ерунде, которая даже близко не использовалась в жизни, а сами преподаватели были так далеки от психологии, что Катя ими управляла так же, как и в школе.

Но жадность до информации и неподдельный интерес толкали Катю на самостоятельное изучение всего, что было связано с человеческим поведением: литературы из формата бизнес-успех, самовнушения, трансерфинга, ведической и парапсихологии. Эта огромная, смесь информации и отсутствие хороших учителей сформировали в ней свою картину мира. Она взяла лучшее из разных практик, за что её нередко осуждали в психологическом сообществе. Ведь надо же выбрать своё племя, учение, к которому ты будешь принадлежать, методы которого будешь практиковать, а она никак не могла определиться.

Однажды Катя оказалась на встрече с батюшкой, которую проводила местная православная церковь, чтобы привлечь больше молодёжи. Батюшка ей очень понравился, он говорил спокойно и чётко, умело обходя провокации от студентов. Но один его ответ запомнился ей на всю жизнь. Батюшку спросили, как он и христианская вера относятся к ведической культуре, которая стала развиваться последнее время. Ответ его она запомнила слово в слово: «Вы знаете, мы, православные священники, знаем правильный путь к Богу, но и не исключаем существование других путей». После этой фразы её поиски лучшей школы психологии были закончены: что-то она взяла из гештальт-подхода, что-то – из ведической психологии, что-то определённо работало из трансерфинга, и конечно, современная, набирающая популярность наука о мозге, нейробиология, стала последним ингредиентом в том лекарственном подходе, который она применяла к людям.

Сначала Катя работала с детьми, искренне желая помочь справиться с психологическими травмами, но чем больше она вникала, тем сильнее понимала, что это бесполезно, если не лечить родителей. Как бы она ни пыталась объяснить подросткам, помогая им принимать своих родителей, которые могли орать на них и бить, она не могла повлиять на их родителей, которые продолжали бить и пить. Платили тоже мало, очень мало. Как бы Катя ни любила свою работу, видя в каждом маленьком ребёнке особую «звёздочку», денег ей не хватало ни на что.

Катя стала работать со взрослыми, сначала принимая их у себя на съёмной квартире. Здесь ей пришлось вспоминать свою давнюю детскую игру. Дело в том, что, приходя к психологу, вы хотите видеть взрослого состоявшегося человека, а не милую девочку 23 лет. Поэтому квартиру она сняла почти в самом центре с хорошим ремонтом и кабинетом, одевалась как взрослая, очки, всегда хорошо уложенные волосы, маникюр, макияж, научилась сдерживать эмоции, когда хотелось сильно порадоваться или поплакать с человеком. Всему она научилась. За пять лет работы Катя приобрела хорошую репутацию и большую клиентскую базу. Новые клиенты к ней могли попасть только по рекомендации и спустя две недели с момента записи.

***

В таком безразличии и даже апатии к своей профессии Катя находилась несколько месяцев, ей было мучительно скучно. Она думала, что, переехав в Москву и подняв свой ценник сначала в два, а потом уже в три раза, она получит новые вызовы, будут новые интересные клиенты со сложными задачами. За такие деньги можно сократить количество приемов в день, быть более свободной и пожить для себя. Но всё оказалось совсем наоборот: количество людей не сократилось, а даже стало больше, и проблемы у них были всё те же или ещё проще. Аренда в дорогущем, но прекрасном бизнес-центре съедала треть заработка, другую треть – съёмная квартира в хорошем районе, поэтому для неё мало что поменялось. Не принято у элиты в дружеском женском разговоре или же за бутылочкой хорошего виски рассказывать подруге или другу всё, что на душе. Опасно – всё, что сказано, может быть использовано против него. А проблемы всё те же: неуважение, неумение отстаивать свои границы, нелюбовь к себе, ревность, измены… Единственное, что Катя заметила: богатые люди были более одиноки, как волки, отчаянно бившиеся за место в стае, поэтому порой им нужна была ни помощь, а желание выговориться, обнулиться.

Однажды, к ней пришла женщина средних лет. Василиса работала секретаршей одного чиновника. Проблема была в том, что у неё пропадал голос в буквальном смысле. В жизни весёлая тараторка вдруг ни с того ни с сего стала терять голос, и случалось это в самое неподходящее время, когда к боссу приходили большие люди. Она стояла и хлопала своими большими кукольными глазами, жестом показывая, проходите, мол, возьмите, но не могла вымолвить ни звука. Конечно, шеф это заметил и дал ей месяц на решение этой проблемы, пока он отдыхает за границей. Прошло уже две недели, она потратила почти всю зарплату, пройдя пол-Москвы, от докторов до шаманов, но ничего не добилась: одни её лечили от горла, другие от сглаза.

Василиса сразу расплакалась, она так быстро говорила: как важна ей эта работа, как она к ней давно шла, какой это большой шанс для неё, что Катя сразу решила провести свой волшебный обряд с чаем.

– Я вас понимаю, мне очень жаль, что с вами такое приключилось, – говорила она своим низким, мягким и обволакивающим голосом. – Сейчас я вам заварю волшебный чай, я каждый год езжу на Алтай и сама собираю на одной секретной поляне эти травы. Вам после него определённо станет легче.

Трюк с чаем Катя предприняла ещё потому, что ей нужна была пауза «на подумать». Это был интересный случай. «Что же, что же тут такое? Такое интересное», – думала она, но, когда обернулась к Василисе, едва удержалась, чтобы не уронить поднос с волшебным чаем…

Она смотрела на сидевшую и плачущую на диване Василису и заметила, что какая-то гадина, непонятного ей вида, находилась у женщины на плече, а своим толстым чешуйчатым хвостом сильно сдавливала ей шею. Сначала Катя подумала, что это шарф такой хитрой формы, но оно двигалось. Она видела это существо нечётко, не так, как в жизни, а как бы на втором плане, но при этом отчётливо разбирая его зеленовато-серые цвета. Существо двигалось, подёргивая хвостом как недовольный кот, периодически сжимая шею своей жертвы. Катя не могла вымолвить ни слова, она была в каком-то пограничном состоянии между отвращением и интересом.

«Что это?» – подумала она.

– Понимаете, я очень много говорю, пою, в караоке – 100 баллов! Даже муж иногда просит меня помолчать, но это он любя. В студенчестве я даже работала диджеем на радио, вы знаете, была у меня такая мечта. Я хотела быть как…

– Когда у вас это началось? Первый случай?

– Знаете, на меня накричал один из гостей моего босса, когда я сделала недостаточно горячий кофе. Понимаете, он хотел очень горячий кофе, я его сварила и в тот же миг понесла, он нигде не стоял, не успел остыть. Понимаете, когда кофе варится, там уже 90 градусов. Я специально читала инструкцию, чтобы потом ему объяснить… – без остановок тараторила она.

– Вы взрослая женщина, почему вас смутило, что какой-то хам на вас накричал, тем более вы работаете на таком уровне, когда сильно не церемонятся.

– Понимаете, Сергей Викторович не просто на меня накричал, он это сделал при Романе Георгиевиче и ещё назвал меня полной дурой. Мне было так стыдно, так стыдно… из-за какого-то кофе! Я чуть не расплакалась и не убежала, и вообще, у меня всего 44-й размер, просто иногда лодыжки опухают…

Катя слушала её, пытаясь надеть на себя свою привычную маску, но у неё это не сильно хорошо получалось, зато она заметила, как на имени Сергей Викторович Нечто сильнее сжало горло девушки. Этому чудовищу как будто даже это нравилось. Нечто посмотрело на Катю своими чёрными глазами, но без особого интереса, и снова положило свою мерзкую морду на плечо Василисы.

«Вроде всё просто, – думала Катя. – Мужик её напугал, у неё случился спазм, из-за большой важности он закрепился и проявляется в подобных ситуациях. Но почему ей не помогли другие? И что это за чёрт у неё на шее?!»

– Понимаете, через две недели он приедет, и это должно пройти, а то, а то… – И она опять стала плакать. Не помог волшебный чай.

Катя стала прорабатывать свою первую версию, и тут же поняла, что сама Василиса думала так же и так же думали все её психологи, но ничего не поменялось. Проблема была явно глубже. Да, это можно убрать, но терапия будет долгой, нужно вспомнить и прожить все её воспоминания, проплакать, отпустить и принять. В теории, когда все крючки, за которые зацепилась эта проблема, будут сняты, она выздоровеет. Но это не неделя, а месяц, два, всё зависит от её желания лезть так глубоко в свою память, а это люди не любят, поэтому и тянется всё очень долго.

– Давайте поступим так. Вы постарайтесь выписать все подобные инциденты, произошедшие у вас в жизни, всё от детства до настоящего момента. Кстати, можете выпить перед этим, все обиды хорошо поднимаются из глубин памяти. И приходите. Я найду вам время через пару дней. Мы поработаем с этим и постараемся экспресс-методом убрать зажим, должно помочь. И ещё подумайте на тему, что будет, если вы потеряете работу.

Тут она опять заревела.

– Так я за этим и пришла, чтобы её не потерять.

– Милая моя Василиса, – сказала Катя, присев перед ней и взяв её за руки. – Это нужно, чтобы вы убрали страх, который вам тоже мешает. А страх – это что? Это просто неизвестность, новый опыт. Когда вы посмотрите в него, он уже не будет вам мешать, отвлекать, и мы спокойно станем работать над первопричиной.

Заглянула помощница. Это означало, что пришёл второй клиент.

«Чёрт, мне нужно хоть пять минут подумать».

– Аня, запускай его, я минут на пять выйду на воздух.

Катя поднялась на балкон, который был в здании, чтобы подышать и поискать причину этих галлюцинаций. Но её не было. Она прекрасно спала, ела, было всё хорошо, кроме этой однообразной скуки последних месяцев.

– Может, я заболела? Ударилась головой?

Вопросов больше, чем ответов, но опять за ней пришла Аня.

Надо идти, ещё четыре клиента на сегодня.

К вечеру Катя почти успокоилась и даже забыла про свой первый необычный опыт. Она прогулялась по прекрасной Москве, вкусно поела, забыв на время про вредность быстрых углеводов. Она сидела, грелась на тёплом весеннем солнце на лавочке перед офисом, когда её опять выдернула Аня, сообщив, что пришёл Николай.

На Николая у Кати были особые планы, это был самый интересный случай за последнее время. Вернее, не столько интересный, сколько амбициозный. У Ника, как просил он себя называть, было компульсивное переедание, следствием которого являлись лишних килограмм сорок. Худел он долго: два шага вперёд, один назад. Очень талантливый и творческий человек, медийная личность, знавший пол-Москвы, не мог удержать себя от лишнего сладкого кусочка. Катя сама даже села на диету, на месяц отказавшись от сахара и муки, чтобы понять, что он чувствует и как ему помочь. Она познакомилась и закрутила роман с эндокринологом, чтобы ещё и с медицинской точки зрения посмотреть на проблему Ника. Она глубоко верила, что если сможет разобраться с головой, в которой у него и других многочисленных жертв лишнего веса большой бардак, то откроет «дорогу на Эльдорадо». Это же золотая жила, разгадать природу лишнего веса. И она, засучив рукава как опытный слесарь, который с огромным энтузиазмом и верой в себя взялся перебрать старый двигатель от винтажного авто, чтобы его запустить и потом с ветерком прокатиться на зависть всем, нырнула в голову Николая.

За полгода они разобрали почти всё. Были победы: Ник перестал набрасываться на еду, если его бросала очередная дама сердца, и перестал есть ночами в момент, когда его посещала муза, и он сочинительствовал, но при пил. Именно от него Катя узнала, что алкоголь открывает границы сознания, не зря говорят, что «у трезвого в голове, у пьяного на языке». Когда пьёшь, снимаются страхи, неуверенность, сомнения, и ты остаёшься чистым, но жалким. Поэтому Катя очень редко, в каких-то сложных случаях рекомендовала это делать. Её задачей было убирать у людей сомнения и страхи, не сажая при этом печень. Но как бы она ни старалась, Нику было ещё далеко до совершенства. Он держался месяц-два, потом все усилия мог перечеркнуть очередным загулом на неделю. Сначала она винила себя, за некомпетентность, затем его, за лень. Но при этом упорно веря и чувствуя, что где-то она уже нащупала корень того сорняка, который давно рос в его разуме, мешая стать таким, каким он хотел. К чести сказать, Ник старался как мог, выполняя все её рекомендации, ему казалось, что она больше в него верит, чем он сам.

– Привет, Док. Как ты?

– Привет. Нормально. Ты как? – Катя села поудобнее, чтобы настроиться на работу и снова пролезть ему в голову. – Как неделя прошла? Что делал?

– Ну… – сказал он и отвёл глаза в сторону.

Катя сразу поняла: ничего он опять не делал.

– Я был в турне: Италия, молодое вино, ты же знаешь, я учу итальянский, практиковался. Я молодец.

– Мо-ло-дец… – только смогла выдавить из себя Катя.

Всё это время, что он рассказывал про Италию, вокруг него бесновалась какая-то неведомая тварь, похожая на обезьяну. Она дёргалась в конвульсиях, что-то кричала, вернее, делала вид. Она была небольшая, красно-коричневого цвета, скакала на его коленях, потом залезла на плечо, билась головой о ручку дивана, рвала на себе волосы. Это не был тот тихий дракончик утром, это был сущий бес.

– Что с тобой? – спросил Катю Ник.

– Нормально всё, – тряхнув головой, как будто пытаясь выйти из сна, сказала Катя. – Думаю, куда нам направить свои силы, – медленно, с протягиванием каждого слова проговорила она.

– Я хочу рассказать тебе о женщине, с которой познакомился там. Мы гуляли до утра по пляжу, держались за руки. Кажется, я влюблён, Катюша!

Когда Ник не хотел говорить о своей проблеме лишнего веса, он пытался увильнуть в другую историю, но Катя, зная его уже полгода, сразу выдёргивала его назад. При этом она заметила очень интересную штуку. Когда он говорил не о весе, обезьяна успокаивалась, когда Катя переводила беседу на план питания и причины срывов, обезьяна начинала бесноваться. Она где-то подсознательно чувствовала, что эта обезьяна выражала протест, который молча выражал он. Он не хотел худеть, он хотел есть, пить вдоволь, но нормы общества и его здоровья заставляли его притормозить. И этого его разрывало.

– Ты знаешь, к нам приезжает тибетский лама. Хочу попасть к нему на приём. Как ты смотришь на это?

«К батюшке тебе надо сходить», – подумала Катя. Но вслух сказала:

– Да, это интересно, скинь мне ссылку, я тоже посмотрю.

Приём был окончен, как и этот очень странный день. Она решила пойти домой, её всю колотило. Она сломалась, сдалась перед неизвестным.

«Надо помыться, помедитировать и постараться уснуть».

Медитация не получилась. Как только Катя закрывала глаза, в её подсознании всплывала эта грёбаная обезьяна, она корчилась, билась в истерике, широко открывая свою огромную пасть. Беззвучное «АААААААААААА» было среди всех её движений.

«Господи, помоги мне, пожалуйста, я же не сошла с ума, я не хочу это видеть». И тут же вспомнила, что думать надо без отрицания, а к Богу обращаться с молитвой, а не как язычник, пересказывая события дня. Попросила, чтобы всё поскорее прошло, прочитала «Отче Наш» и легла в кровать.

Спать тоже не могла. Не помогало ничего, ни скучные лекции на ютубе, ни книги, ни фильмы – в голове была только одна мысль. Решилась на крайнее. Уже почти год у неё дома стояла бутылка вина, подаренная клиентом на Новый год. Открыла, зная, что проснётся в четыре утра, только бы сейчас уснуть…

Сон был тяжёлый, тягучий как смола, что-то искала в темноте, но не знала что… Потом проснулась, было около четырёх утра. Было еще темно, на улице тишина, птицы тоже ещё спали. Катя лежала и с больной головой осматривала свою спальню. Подоконник с цветами, стол, пол и одежда, которую она вчера бросила на него, стена, картина с огромным красным цветком, в ногах комочком свернулся тёмно-коричневый кот…

«Стоп, кот-то у меня серый, и лежит он у моей правой руки». У неё внутри всё похолодело, она резко вскочила с кровати. Тёмно-коричневого комка уже не было…

– Блин, что это??? ААААА. А ты что спишь? – спросила она у кота, который поднял на неё свой сонный взгляд. – Ты должен меня охранять от всякой нечисти, а ты спишь. Бесполезный комок шерсти!

Катя вскочила, включила свет по всей квартире и побежала в душ. Она надела шапочку и встала под струю воды, стояла так с закрытыми глазами, боясь их открыть и увидеть ещё какую-нибудь тварь. Страх поглотил её, сразу закрыв весь успешный опыт восьми лет работы. Сколько бы она ни помогала своим клиентам бороться с паническими атаками, теперь она сама под неё попала.

Она снова прочитала «Отче Наш», вера всегда её успокаивала, хоть она со временем и под действием разных учений и трансформировалась. Но тем не менее она так же верила, как учила её бабушка, что где-то там, наверху есть Кто-то, Кто всё видит и её обязательно защитит. Затем досчитав до десяти, она открыла глаза и выключила воду.

Выйдя из душа, быстро оделась и пошла на улицу. Москва не маленький город Н., в пять утра не спит. Она взяла блокнот, планшет и ушла в рядом стоящую кофейню, чтобы привести мысли в порядок.

Катя всегда знала: кто ищет, тот обязательно найдёт, и у неё в руках был Гугл, нырнув в который на целых 4 часа, она пыталась найти объяснение своим галлюцинациям. Но, увы и ах, ничего, кроме того, что у неё, здоровой 33-летней женщины, может быть рак головного мозга, да и ещё в последней стадии, который вызывает галлюцинации, она не нашла. Зато Катя вычитала, что, если в квартире поселился домовой, нужно ему налить чашечку молочка и оставить хлебушек, чтобы он не буянил.

Когда интернет не дал нужной информации, она решила написать своему учителю в ассоциацию психотерапевтов, в которой состояла. Ей хотелось честно рассказать ему всю историю. Но потом, подумав ещё немного, она всё удалила, решив, что он её просто выгонит. Они и так её чудиком считают, выскочкой из провинции, а тут она ещё и духов видит.

Честно говоря, Катя состояла в ассоциации и платила дорогие ежегодные взносы только с одной целью – иметь заветную надпись на сайте. Все их мероприятия проходили однообразно, и она чувствовала себя там чужой, много теории, каких-то заумных терминов, а вот ценности – ноль. Она больше узнавала из иностранных научных журналов и подумывала вообще выйти из ассоциации, как только будет удобный случай. Но её учитель много дал ей, когда она к своей игре и харизме добавила его знания, то стала сильнее и успешнее. Она помнила и ценила полученные знания, но это было давно, и только уважение к нему удерживало Катю на месте.

Оставался третий путь – идти самой на консультации к специалистам по паранормальным событиям. К этой сфере она относилась очень скептически. Все, кого она видела, были либо шарлатаны, которых она как психолог сразу раскусывала, либо «сумашедшие», которые несли откровенный бред. Поэтому к этим ребятам она относилась как-то брезгливо. Одно дело – она играла, но она играла в «королеву, умную, проницательную, мудрую», а они тут изображали блаженных.

Среди всех её знакомых, которые были как-то связаны с паранормальным, ей вспомнился только Лёша, вроде он когда-то ей рассказывал про женщину, которая видит прошлые жизни. Ну, на безрыбье и рак рыба. Катя достала телефон и стала звонить ему.

Гудок-гудок-гудок-гудок-гудок-гудок-гудок-гудок…

– Привет, Катюш, – сказал заспанный Лёша.

«Блин, сейчас же только девять утра, – подумала Катя, – у него же ночная жизнь».

– Привет, дружок, прости, я тебя разбудила… Мне нужно у тебя кое-что узнать быстро.

– Всё норм, я рад, что ты позвонила, говори…

– Я хотела узнать у тебя про женщину, ты говорил, ходил к ней. Ту, которая видит прошлые жизни.

– А, Ольга, да, давно это было. Тебе вот прям срочно надо?

– Да.

– Слушай, я номер тебе не найду сейчас. Давай другу позвоню, он тоже у неё был, тогда дам. Но он точно сейчас спит. Мы сегодня играем в «Пинте», в баре на Ворошилова. Приезжай к 23.00, я тебе всё найду.

– Мне бы раньше, Лёш.

– Я постараюсь, а ты обещай приехать.

– Хорошо, до встречи.

Найдя хоть какую-то маленькую ниточку, Катя успокоилась. Она решила отпустить проблему и пойти погулять по городу. Время было уже десять утра.

Алексей её давний друг, чуть младше и совсем на Катю не похожий. Она была прилежной паинькой, он – хулиганом, она выбрала деньги, оставив детскую психологию, а он, наоборот, ушёл из прокуратуры, куда его пристроил отец, искать свою мечту в музыке, которую любил с детства. Они оба были из одного города и в один и тот же год приехали покорять Москву. Лёша играл в разных кавер-группах в барах и участвовал в музыкальных проектах, вёл обычно ночной образ жизни, полная противоположность Катиной привычке ложиться спать в десять вечера. Но так или иначе они друг друга не теряли и могли друг другу рассказать всё, встречаясь раз в полгода.

– Катюшенька! – закричал Алексей, когда увидел её. Он обнял её, поцеловал в щёку. – Какая ты красивая! Смотрите, пацаны, это самый крутой московский психолог – она вас выведет сегодня на чистую воду! – сказал он, положив ей руку на плечо. – Пойдём выпьем, дружок.

– Ой, нет, я слишком много пью в последнее время.

– Со мной нет!

– Хорошо, одно светлое пиво.

– Светлое пиво для дамы! – крикнул он бармену. – Пойдём присядем.

Концерт был уже закончен, звук приглушён, группа и их фаны болтали, пили, танцевали.

– Ты мне телефон нашёл?

– Сейчас Серёга придёт, он там с какой-то бабой.

– Эээ, слышь, ты же мне обещал!

– Когда ты так говоришь, я сразу вспоминаю, откуда ты, милая. Что за спешка?

– Расскажи мне о ней. Ты сам к ней ходил?

– Я да, один раз. Ольга много чего мудрого мне сказала, только я ничего не сделал. Наши пацаны к ней тоже ходили.

«Вот это новость. Чтобы Лёха, который в молодости бил гопников, пошёл к гадалке, да ещё и его пацаны из рок-группы. Что же там за психолог такой?» – удивлялась про себя Катя.

– А зачем вы ходили?

– Знаешь, наверное, нужно чтобы иногда тебе кто-то незнакомый и независимый от твоего мнения и расположения сказал, что ты полный мудак.

– А что, так можно? – спросила Катя с улыбкой. – Приходите все ко мне, я вам коллективную справку выпишу.

– Эээ, слышь…

– Шучу. Понимаешь, я вижу… – тут Катя замолчала, пытаясь подобрать слова. – Вижу какую-то чушь, каких-то несуществующих монстров. Я не знаю, как это назвать.

– Ты обещала без меня не курить травку.

– Лёш, какую травку! Я ни разу вообще не курила, я серьёзно, такого раньше не было.

– Может, ты чертей видишь?

– Я не знаю, наверное, черти по-другому выглядят.

– А откуда ты знаешь, если их никогда не видела?

– Лёш, завязывай, где твой Серёга?

Спустя какое-то время в маленький зал, где они сидели с Алексеем, стали приходить другие музыканты, которые хотели отдохнуть от громкой музыки, В том числе высокий худой длинноволосый парень. Он шёл покачиваясь, уже на хорошем веселе, но не это удивило Катю, Катю удивила большая половая доска, которая как стрела пробила его и торчала из груди.

Она сначала посмотрела на своё пиво, отпито было не больше трети, потом на Лёшу, вдруг он что-то курил и она надышалась, тоже нет. Потом закрыла глаза и снова посмотрела на длинного. Он был уже рядом со своей торчащей из груди доской.

«Опять начинается, Господи, только не рак мозга», – подумала Катя.

Это и был тот Серёга.

– Серёг, присядь. Вот это моя подруга Катюша, она лучший психолог Москвы. Расскажи, пожалуйста, как ты сходил к Ольге, психологу.

– Она парапсихолог, – сказал Сергей, грузно плюхнувшись на диван рядом с ними.

– Чувак, а что такое парапсихолог? – спросил Алексей.

– Ну, она там духов видит, паранормальное короче.

– А у тебя что видела она? – спросила Катя.

– Да вот как раз ничего. Все мне говорили, что я проклят. Я ходил к шаманам, к бабкам, они меня всё от чего-то лечили. А Ольга сказала, что я дурак, верю во всякую чушь и вообще мне лучше бы проверить почки. И ведь верно. Там камень был, прикинь. Прооперировали, всё прошло.

«Да уж, – подумала Катя, – интеллектом он явно не блещет, но сказать ему в лицо, что он дурак или что-то подобное, это смело».

– А что там с прошлыми жизнями? – спросила дальше она.

– Да говорила, что я и моя жена были в прошлой жизни муж и жена, только наоборот. И я его, то есть я, жена, изводил ревностью. Теперь у меня всё наоборот, она меня изводит. И жить не можем, и развестись. Ольга говорит, пока не отработаем карму, не разойтись нам. Но моя и не хочет её отрабатывать, чтоб мы не разошлись, вот и мучаюсь. Говорит, если уйду, следующие отношения такие же будут.