Kitobni o'qish: «Вареж. Забытые временем»
Глава 1
Жёлтый язык коснулся кожи, и от неожиданной боли я дёрнулась, поперхнулась воздухом, выронила пои. Они упали на землю, пламя погасло.
– Что, обожглась? – забеспокоился Никита. – Покажи. Сильно?
Чёрт, как некстати! Завтра в экспедицию ехать. А тут такое. Надеюсь, ожог не сильный и я смогу работать. С Никитой мы устраиваем фаер-шоу на улицах нашего городка уже почти год. Он фанат этого дела и однажды предложил мне тоже попробовать. Я согласилась и как-то незаметно втянулась. Но на самом деле я болею археологией. Учусь на специальности «История и археология». Благо сейчас каникулы, сессия сдана и можно с чистой совестью заниматься любимым делом. Правда, пока не профессионально и в составе не археологической, а поисковой экспедиции. В селе Вареж нашли какое-то странное захоронение, и мы едем туда.
Надеюсь, этот ожог – просто случайность, а не дурное предзнаменование. От мысли об этом тревожно забилось сердце. Хотя я всегда считала себя прожжённым материалистом и скептиком, это не мешает мне пугаться различных нехороших примет накануне важных дел. Я вхожу в поисковый отряд «Память» и вместе с ребятами бывала в, кажется, совершенно забытых богом уголках нашей страны. Каких только историй не довелось узнать – о приведениях и прочих жутких вещах. Порой до оцепенения и слёз в глазах. И всё же в потустороннее я совершенно не верила, даже когда мы откапывали кости в старых захоронениях. Ничего по-настоящему страшного со мной, к счастью, не случалось. А вот непонятного и странного… бывало. Например, сегодня. Весь день репетируем, но заученные, идеально отточенные движения совершенно не получаются. Горящие пои на цепях то неожиданно тухнут, то падают, то, как сейчас, обожгли мне руку. Я уже сто раз предлагала Никите приобрести для выступлений светодиодный реквизит. А он уверен, что настоящий огонь куда эффектнее.
Ник – поистине бог фаер-шоу и поинга. Мечтает создать Театр огня и гордо именует себя пойстером. Он этим живёт. Как я раскопками. Бегу на них с наслаждением и детским рвением. Это дело, которое идёт от сердца!
Никита, конечно, расстроен моим предстоящим отъездом. Но это ведь всего на месяц-два. А осенью мы снова возобновим наши выступления. Не могу сказать, что считаю себя крутой фаерщицей. Но это ощущение, как будто ты повелеваешь огнём, подчиняешь себе, заставляешь танцевать согласно взмаху твоей руки – завораживает. Крутя вокруг себя огненные шары, я чувствую какой-то невероятный всплеск адреналина. За это мне фаер-шоу и нравится.
Пои – не единственный вид реквизита для фаер-шоу. Бывают ещё веера, шесты, булавы, огненные чаши, да и самих пои – тысяча и один вид. Хороший пойстер должен уметь обращаться со всеми этими предметами, а работать может с одним или двумя. Я пока освоила только самые обычные пои – кафедралы. Когда впервые смогла идеально выполнить несколько трюков, аж пищала от восторга. А Никита лишь добродушно смеялся и обещал научить меня работать с веерами и булавами. Сейчас я прекрасно справляюсь с пои и могу рисовать в воздухе весьма сложные, а главное – нереально красивые огненные узоры, цветы с множеством лепестков.
Ник из кожи вон лезет, чтобы придумать что-то новое, удивить публику и зрителей в интернете. Он мечтает прославиться, сделать себе в этом деле имя. А для этого ему всё же придётся купить электропои и другие безопасные светящиеся гаджеты. Тогда он сможет работать в помещениях. Например, в ресторанах и на свадьбах.
В прошлом году мы с Никитой и несколькими его друзьями ездили на фестиваль фаерщиков в Крым и неожиданно приняли участие в съёмках какого-то сериала. Я даже название его не запомнила. К нам на улице подошла девушка, набиравшая актёров в массовку, и предложила сняться в эпизоде. Подзаработать мы никогда не против. Конечно, согласились. Нашей задачей было изображать свиту некого аристократа и сопровождать его экипаж, вышагивая впереди и крутя горящие пои. Эффектно получилось. Только Ник тогда почему-то был не в настроении. Марта, девушка из нашей компании, решила, будто он приревновал меня к одному из операторов. Тот и правда упорно крутился рядом. Вообще все считают, что Ник по мне сохнет. Не знаю. Лично я ничего подобного не замечала. Мы просто друзья.
– Женька, руку не забудь дома помазать пантенолом, – бросил через плечо Никита, собирая реквизит и возвращая меня из моих раздумий в реальность.
Точно, надо не забыть. Место ожога покраснело и неприятно саднило. Наверное, пузырь появится. Ну что ж, сама виновата. Я снова мысленно отчитала себя за неловкость.
– Какой у нас Ник заботливый, – многозначительно усмехнулся Сергей – третий участник нашего маленького огненного театра.
Ну вот опять. Никита недовольно фыркнул. Пока не началась перепалка, я схватила свой рюкзак, закинула на плечо.
– Ребят, не начинайте, – призвала их к примирению. – Всем спасибо и до августа.
– Ой, Вьюга, ты ж уезжаешь! Я забыл! – воскликнул Серёга. – Ну, удачи тебе. Мы будем скучать.
Он подмигнул, кивнув в сторону нахохлившегося от раздражения Ника. Прозвище «Вьюга» было производным от моей фамилии Вьюгина, и прилипло ко мне ещё со школы.
– Пока, – я обняла и чмокнула в щёку сначала одного, потом другого коллегу и помчалась домой.
Мысленно я была уже в поездке.
Выехали мы на рассвете. Когда у моего подъезда остановился старенький внедорожник, я была готова и мчалась по ступенькам сломя голову в предвкушении приключений.
В машине травили байки из жизни поисковиков и копателей. Обожаю людей, которые горят каким-то делом. С ними безумно интересно!
Вообще наш поисковый отряд включает тридцать человек. Но полным составом мы собираемся редко. В этой поездке нас пятеро: руководитель «Поиска» Иван Владимирович Клёнов, поисковики-волонтёры Ярослав Компричевский, Марат Браташ, Марина Милокостова и я. В обычной жизни Марина работает криминалистом, Марат – предприниматель, Ярослав – врач, а Иван Владимирович – преподаватель в университете. Так вышло, что я самая младшая. Всем остальным немного за тридцать. А Клёнов – пожилой человек, профессор истории.
Я так хотела поехать, что Иван Владимирович сдался и взял меня с собой. Правда, он к этому делу относился без особого энтузиазма. Его любимая тема – эхо войны. Поднимать погибших бойцов, искать их родных, восстанавливать историческую справедливость. А тут… Если бы его друг не попросил, он бы, наверное, вообще отказался ехать.
– Знакомый недавно мину откопал на поле, представляете? – сказал Ярик. – Минометная мина стодвадцатимиллиметровая. У них там, к западу от Москвы, таких сюрпризов много в земле хранится.
– Да, бывают у нашего брата и такие проблемы… – заметил Иван Владимирович.
– Слава богу, там, куда мы едем, ничего подобного нет. Не дошёл немец туда, – подала голос Марина.
Она была очень интересной и странной женщиной. Ни семьи, ни детей. Внешне немного похожа на мужчину. Грубоватая, высокая, с короткой стрижкой.
Марат вёл машину и молчал. Дорога в Вареж на удивление пустынна даже летом. За весь путь нам встретилось всего пара-тройка автомобилей. А зимой, говорят, село будто замирает.
– Как только наступают холода, здесь становится серо, уныло и безлюдно, точно мор прошёл. В тёплое время года чуть поживее, – рассказывал Иван Владимирович.
Я слушала болтовню коллег и смотрела в окно, любуясь на открывающиеся виды. Умиротворение какое-то накатывает, когда вот так едешь и просто наблюдаешь.
– Женёк, что с рукой? – вдруг спросила Марина.
Она относилась ко мне как-то покровительственно, почти с материнским вниманием. Порой это немного раздражало. Всё-таки я уже не ребёнок, а равный по статусу коллега и точно такой же член коллектива.
– Ерунда. Обожглась.
– Опять эти свои штуки из огня крутила? Вот вам делать нечего. А если б в лицо попало? В глаза, не дай бог? Или волосы бы вспыхнули.
Я ничего не ответила. Лишь вздохнула. Хотелось нагрубить, посоветовать Марине воспитывать не меня, а своих будущих детей и племянников. И сказать, что у меня для этого есть родители, которые совсем не против моего увлечения. Но сдержалась. Нельзя в поездках ссориться, отношения портить. Тем более что для Марины такой ответ, наверное, был бы особенно неприятен, ведь у неё никого нет.
Ожёг всё-таки болел. Пришлось обработать кожу мазью и забинтовать. Мама настояла. Надеюсь, это не помешает мне работать.
– Жень, это ты вчера обожглась? – спросил Марат. – Я бы точно решил, что дурной знак и не поехал бы.
– Нельзя быть таким суеверным, Маратик, – заметила Марина. – Всё в нашей голове. Вот у меня был случай… Зашла в комнату и вижу на стене крест из красных светящихся точек. Довольно большой, где-то тридцать на пятьдесят сантиметров. Была бы верующая – подумала бы, что знак мне явился. Но поскольку атеистка, то стала искать причину явления. Оказалось, закатный свет сквозь дырочки в жалюзи таким причудливым образом упал. Вообще очень часто непонятные или мистические вещи имеют совершенно материалистическое объяснение.
– Ну не скажи, Мариш, – бросил Клёнов. – Я помню, поразил меня один случай. Я тогда только начинал поиском заниматься. И вот под Смоленском мы «подняли» двух бойцов наших. Те просто присыпаны сверху почвой оказались, не захоронены по-человечески. Собрали останки, чтобы потом похоронить их с воинскими почестями. А ночью к нашей палатке кто-то подошёл, постоял и ушёл. Страшно было до жути! Мы за ружья схватились и сидели тихо. Думали – медведь. Выглянули – никого нет. А наутро увидели примятую траву, как от следов ног, обрывавшихся на краю оврага. Стали копать и нашли печать воинской части и важные документы в железном ящичке. Это оказались дневник и полевой журнал одной из дивизий, погибшей под Смоленском в годы Великой Отечественной. Отдали в архив и с помощью их установили некоторые военно-исторические факты и имена погибших. То есть, захороненный боец в благодарность указал нам место, где прятали документы и печать.
Иван Владимирович говорил спокойно и твёрдо, абсолютно уверенный в своих словах. И эта уверенность передавалась другим. Даже скептически настроенная Марина задумалась. А меня эта история и подавно поразила. Я впервые её слышала.
Интересно, что нас ждёт в этой экспедиции? Лично меня находка близ Варежа очень заинтересовала. Какой-то предприниматель начал в тех местах добычу породы, техники нагнал, выкопали карьер. Но незаконная выработка была быстренько свёрнута после жуткой находки – гроба с останками. В полицию сообщать не стали, дабы предприниматель не получил по шапке от правоохранителей. Рассказали местным поисковикам. Но тут организация не большая, оборудования и рук у них не хватает. Вот у нас и попросили помощи. Откуда взялось захоронение – не известно. Знакомый Клёнова, который нас туда и вытянул, утверждал, что эта находка перевернёт все научные гипотезы и пообещал опубликовать большую статью на эту тему.
В гробу, на который наткнулись рабочие, оказались мумифицированные человеческие останки. Судя по фото и предоставленной нам информации, это тело молодой девушки. На удивление хорошо сохранилась её одежда – длинное кружевное платье, предположительно бывшее когда-то белым, туфельки и фата. Девушка была либо невестой, либо умерла в очень молодом возрасте, не успев выйти замуж. Юных покойниц часто хоронят в свадебных платьях. Но самым странным было то, что в руках у неё был зажат меч. Настоящий меч с украшенной старинным гербом гардой. Звучит, как начало сказки…
Глава 2
– Резиновые сапоги – это гениальное изобретение человечества! – заявил Клёнов, когда мы пробирались по коричневой жиже, в которую из-за дождя превратилась земля. – Чёрт меня дёрнул сюда поехать!
Шли друг за дружкой, гуськом. Я боялась поскользнуться и поэтому изо всех сил напрягала мышцы ног. Не очень хочется свалиться в грязь. По дождевику ударяли крупные капли. Небо затянуло так густо, что, кажется, дождь зарядил на несколько дней. В такую погоду нам ничего не сделать.
– Похоже, никакие тут разработки не велись, – усмехнулся Ярослав. – Делали сауну для блатоты и случайно выкопали гроб.
– Ага. Сауну. На берегу реки, – кивнула скептически Марина. – Да и откуда здесь блатота?
Громыхнуло и все вздрогнули.
– С этой погодой лядской нам тут делать нечего, – бурчал Иван Владимирович.
Место находки было окружено вкопанными в глину длинными палками и обтянуто полиэтиленовой плёнкой. Таким образом, и от посторонних взглядов было скрыто, и от непогоды защищено. В карьер мы спускались с огромным трудом. Ноги в резиновых сапогах скользили и утопали в грязи.
Вареж расположен на берегу Оки у впадения в неё ручья Реут. Как нам рассказал друг Клёнова Михаил Андреевич Сомов, в окрестностях села наблюдаются интенсивные карстовые явления. На берегу Оки есть обнажение горных пород. Вот их разработкой и решил заняться предприимчивый бизнесмен. Но как только гроб нашли, тут же техника исчезла и рабочих след простыл. Никому не хочется выяснения отношений с правоохранителями. А после такого точно шумиха поднимется.
Жаль, погода пока не позволяла полюбоваться широкими далями, что открываются с окского берега. На другом берегу от нас начинается Мещера – край лесов, болот и озёр.
Вареж окружён лугами и полями. Но есть здесь и гора. Над селом плавно возвышается Дина. Об этой горе есть интересная легенда, которую нам вчера поведал дядя Миша. Знакомил нас, уставших с дороги, с окрестностями, и попутно делился разными интересными историями.
– Эта гора появилась, когда Русь захватили монголо-татары. По легенде у хана была дочь Дина. Когда она умерла, хан повелел каждому из своих воинов принести на её могилу землю в своём шлеме. Воинов было огромное множество, поэтому из земли, которую они принесли в шлемах, образовалась целая гора. Которая и получила название в честь дочери хана – Дина. А под горой находиться большое озеро Шарма.
Интересные места. А захоронение, на которое наткнулись рабочие, ещё интереснее. То, что мы увидели, полностью соответствовало описанному дядей Мишей и присланным им фото. В завешенной полиэтиленовой плёнкой нише стоял гроб. При нас сняли крышку, и мы смогли увидеть покойницу. Очень хорошо сохранившееся тело по каким-то причинам не истлело, а мумифицировалось. Одежда тоже сохранилась отлично. Только стала серой от времени. Длинное платье из тончайшего кружева, судя по узору, дорогого, к волосам приколота фата, а на лицо опущена вуаль. Из-под платья виднеются носочки туфель. Если наши догадки верны, то они были бархатные. В тонких пальцах покойница сжимала рукоять меча, лежавшего на её груди.
Рассматривая мумию, мы все некоторое время молчали. Останки людей часто попадаются поисковикам. Но чаще всего это уже кости. А тут… Что-то жуткое и одновременно фэнтезийное было в этой находке. Будто принцесса или спящая красавица лежала перед нами. Невольно в голову полезли неприятные мысли о неупокоенной душе. И мой ожог теперь показался действительно дурным предзнаменованием. Хотя не могу сказать, что при виде мёртвой невесты с мечом мне стало страшно. Внутри бурлил адреналин. Безумно хотелось узнать её тайну. Нам предстояло обыскать местность на предмет других захоронений или каких-то вещей, которые помогли бы восстановить картину произошедшего здесь много лет назад. По крайней мере, примерное время жизни этой девушки мы могли установить.
– Вообще это не меч. Это офицерская сабля ориентировочно времён Николая Второго, – констатировал Иван Владимирович. – Точнее смогу сказать позже. Оружие украшено гравировкой с дворянским гербом и инициалами, по которым вполне возможно узнать его владельца. Это уже зацепка.
Ярослав всё фотографировал. Будем углубляться в геральдику Российской Империи. И ещё нужно осмотреть, из каких тканей шили свадебные платья тех времён. Возможно, это платье были сшито на заказ, и нам удастся установить, для кого или кем.
– Мумификацию тела лично я объясняю особенными свойствами залегающей здесь породы. Часто тела хорошо сохраняются и не тлеют, потому что находятся в определенной температуре. Знал ли об этих свойствах местности тот, кто закопал тело девушки в этом месте? Вполне возможно, что нет, – рассуждал дядя Миша. – Мы решили пока шумиху вокруг находки не поднимать. Но деревенька маленькая, слухи разнеслись моментально. Только никто ничего конкретного не знает, и потому приукрашивают, как могут. История обрастает неожиданными подробностями и легендами. Лучше нам тут дежурить по ночам, а то местные так и норовят сунуться. Ещё саблю стащат или испортят тело. Думают, тут драгоценности есть, несметные богатства. Мы, правда, металлоискателем не прощупывали.
Предыдущую ночь мы провели в доме дяди Миши. А сейчас решили установить палатки неподалёку от карьера и начать работу, как только наладится погода.
– Надо в оба следить за гробом. А то ходит тут один, – дядь Миша проговорил это, понизив голос почти до шёпота.
– Кто? – заинтересовался Клёнов.
– Да мужик один, очень странный. Почти ни с кем не общается. Приехал года два назад, купил здесь дом, перестроил его, отремонтировал. Гоняет в город на своем внедорожнике. Непонятно, чем занимается. Иногда ищет что– то, копает. У него металлоискатель есть мощный, не то, что наше барахло. Но никаких разрешений на копку он в администрации не брал. Чёрный копатель, скорее всего. Мутный тип. Я бы на вашем месте держался от него подальше.
– А что тут можно копать?
Для Ивана Владимировича ничего кроме оставшихся с войны вещей особого значения не имело. А тут с этим туго.
– Ну, у нас земля богатая. Золото, алмазы добывают, горные породы разные, нефть.
Клёнов засмеялся.
– Это всё металлоискателем не найдёшь. Золото же ваше не на поверхности лежит.
Как-то страшно стало оставаться на ночь в палатке возле гроба, когда услышала о неком отшельнике. Вдруг он как раз под покровом темноты объявится? И пока неизвестно, на что он способен. Некоторые ради редких старинных вещей даже на убийства идут. Я решила, что на ночь попрошусь снова к дяде Мише. У него дом большой, на четыре комнаты. Но просить мне не пришлось. Нас с Мариной Клёнов сразу отравил к другу. И сам тоже собрался в доме ночевать. А парням предстояло провести ночь в палатках, – охранять молодую аристократку от посягательств плебеев. Ярик этой новости даже обрадовался. Он вообще любитель экстрима. А вот Марат скривил лицо. Видно, не по душе ему было спать под дождём на размытой земле.
Утром Иван Владимирович вызвал нас с Мариной ни свет ни заря. Погода неожиданно наладилась, дождя на сегодня не обещали.
– Я тут над фотографиями нашей принцессы посидел, – объявил Клёнов за завтраком. – Про саблю кое-что удалось найти. Обычная сабля образца тринадцатого года, изготовлена фирмой Шафа в Санкт-Петербурге. На аукционе за такую от ста до четырёхсот пятидесяти тысяч просят. Кто во что горазд. Так что есть, что у красавицы нашей воровать. Полмиллиона почти. А учитывая, что на сабле монограмма владельца выгравирована… То может и дороже. Именное оружие больше ценится. С инициалами и гербом пока не разобрался.
– Дааа, невеста с приданым, – почесал лысину дядя Миша. – И это мы даже не искали толком. Может там у неё в гробу ещё какие ценности найдутся.
Хоть дождь и прекратился, но земля настолько промокла, что ни о какой копке речи идти не могло. Марина, надев одноразовые перчатки и маску, внимательно осматривала останки, осторожно приподнимая полуистлевшую ткань, чтобы не повредить само тело. На шее девушки обнаружился медальон на цепочке. Из какого он металла, является ли драгоценностью, теперь предстояло разобраться. Каким-то чудом Марине удалось его максимально качественно сфотографировать с разных ракурсов. С помощью лупы она нашла на медальоне клеймо, но из-за забившихся в него микрочастиц пыли и кожи трудно было его тщательно рассмотреть. Анализатор металлов показал, что подвеска и цепочка выполнены из золота. Это такое умное устройство, широко используется поисковиками и копателями. Для получения результата надо навести прибор на исследуемый объект и через две-три секунды на экране появится информация.
При ближайшем рассмотрении удалось выяснить, что подвеска представляет собой золотой кулон в виде сердца. Внутри таких изделий обычно хранятся миниатюрные фотографии. На лицевой стороне кулона находился маленький бриллиант в виде капли, а на тыльной ясно читалась надпись «На память». Вернувшись в дом, Марина смогла досконально изучить фотографии, поскольку снимать кулон с девушки мы пока не рискнули.
– Камни, золото пятьдесят шестой пробы. Судя по клейму, изделие выполнено Торговым Домом Карла Фаберже ориентировочно с девятьсот второго по восемнадцатый. Потому что название «Торговый Дом К. Фаберже» предприятие получило в тысяча девятьсот втором и функционировало до восемнадцатого, – проговорила Марина, всматриваясь в клеймо на экране ноутбука и сравнивая его с тем, что на фото. – И клеймо у них несколько раз менялось за всё время существования. До этого времени фирма называлась фабрикой и была основана в Петербурге в тысяча восемьсот сорок втором, а в Москве – в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом. Даже не представляю, сколько эта безделушка сейчас может стоить. Наша невеста определённо очень богата. На ней ещё серьги и браслет на руке. Но я пока не изучала их происхождение.
– Странно, что девушку похоронили вот так в поле, но при этом оставили на ней все эти дорогие украшения. Да и платье, я уверена, дорогое, – принялась рассуждать я. – А самое удивительное – это сабля. Зачем ей в руки вложили оружие? Это что-то значит?
– Сабля могла принадлежать её отцу или жениху. Иван Владимирович обещал этим заняться. Там по гербу будет не трудно выяснить, кто хозяин.
– А может, он тоже где-то здесь похоронен? – предположила я.
– Тогда бы его саблю закопали вместе с ним.
– Очень интересная история, – меня всё сильнее захватывала эта находка. – Наверняка речь идёт о какой-то красивой и трагической любовной связи.
– Вам, юным барышням, везде видится романтика, – усмехнулась Марина.
– Ну, тут точно что-то такое имело место, – убеждённо заявила я.
Меня это обобщение задело. Словно я какая-то легкомысленная глупышка, только о любви и грезящая.
– В платье её обрядили, скорее всего, потому, что она не замужем была. На пальцах у неё я колец не увидела. Сабля, вполне вероятно, какого-то её старшего родственника, уже к тому времени покойного, должна была указывать на принадлежность девушки к аристократическому роду. А вот то, что её так наскоро закопали посреди поля… Загадка, конечно. Либо что-то с ней случилось в дороге и везти тело в имение, чтобы похоронить в родовом склепе, не было возможности… Сама знаешь, сколько времени тогда занимало преодоление расстояний, которые сейчас на машине за несколько часов можно проехать. Могли её тут как бы временно закопать, с расчётом потом забрать. Для того и похоронили в таком месте, чтобы тело не истлело, а сохранилось максимально хорошо. Но почему-то не забрали… Есть у меня ещё одно предположение. Не дай бог, конечно, такое. Если её погубила какая-то смертельная болезнь, то вот такое захоронение подальше от кладбища, от церкви, могло понадобиться, чтобы болячка не распространилась.
Марина рассуждала немного сумбурно, проговаривая вслух все мысли, что приходили ей в голову. Версия со смертельной болезнью мне совершенно не пришлась по душе. Я склонялась к любовной истории и трагической гибели девушки.
– Следов насильственной смерти я не увидела пока, – сказала Марина, будто прочитав мои мысли. – Но для этого надо хорошенько тело и голову осмотреть. А я не рискну без разрешения высших инстанций с неё одежду снимать. Нас за это всё власти по головке не погладят. Думаю сказать Клёнову, что надо бы всё же сообщить куда следует.
– Но ведь тогда тело могут забрать, и мы так ничего и не узнаем! – испугалась я.
– Зато и в тюрьму не сядем, – подняла указательный палец вверх моя коллега.
Бросать наше расследование мне совершенно не хотелось. А тем более передавать его официальным археологам. Тогда мы можем вообще не узнать правду. Засекретят всё, что касается останков девушки, и для нас эта тема будет закрыта. Как же хотелось, чтобы о находке подольше не сообщали никуда!
Я сомневалась, что найду что-нибудь подходящее в открытом доступе. Но всё равно решила поискать, не было ли случаев бесследного исчезновения молодых дворянок во времена правления Николая II. Вдруг имела место какая-нибудь громкая история, подробности которой подойдут нашей покойнице? Конечно, я ничего не обнаружила. Точнее, нашла множество историй об исчезновениях и убийствах. Но ничего не указывало на связь с нашей находкой. Такая информация может быть в полицейских архивах. Вроде бы у Клёнова есть в этой сфере знакомые. Может быть помогут.
