Kitobni o'qish: «Разделительная полоса»

Он сидел на разделительной полосе дороги. Один. Маленький и несчастный… А вокруг расстилалось бесконечное поле.

Лапы и теплый живот быстро примерзали к ледяной корке. Надо бы отползти в сторону обочины, но сил не было. До утра было так далеко…

Малыш с надеждой поднял морду к небу, пытаясь разглядеть в черной бездне радугу…

Радугу, где его ждет теплая постелька и кашка, которую варила хозяйка по утрам. В кашку она добавляла мясной фарш. А потом брала салфетку и вытирала его черный нос, ласково называя «целовальной мордулей».

Позавтракав, они шли гулять. Малыш бежал впереди, веселый, задорный, оглядываясь, всем видом показывая прохожим, что он не один. Он знал, что красив, и хозяйке приятно слышать, как им восхищаются.

В парке, пока женщина, пристроившись на скамейке, читала, он нарезал круги, проверяя свои прятки и заповедные места. Там было столько чудес, которые люди не могли заметить из-за своего роста и отсутствия тонкого обоняния. Пытаясь восполнить человеческую ущербность, Малыш приносил «подарочки» в виде дождевого червя или майского жука… Хозяйка вскакивала, смешно визжала и испуганно махала руками. Потом они играли в мяч.

А вечером смотрели телевизор. Малыш прижимался всем тельцем к теплому боку и подставлял живот под нежную руку. Изредка успевая в ответной ласке лизнуть ее шелковым языком.

Когда хозяйка засыпала, он ложился на ее тапки, чтобы, проснувшись, она ощутила тепло его любви.

Но однажды хозяйка заснула так крепко и спала так долго… Малыш не выдержал и начал скулить, потом громко лаять…

В дом пришли чужие люди, и Малыш впервые испытал физическую боль. Он не знал, за что его били. Увернувшись от очередного удара ногой в живот, Малыш заполз под кровать и все ночь плакал, прижимаясь к родной тапочке.