Kitobni o'qish: «Персональный ангел-хранитель»

Глава один.

“Всегда ненавидела эту фразу: “Жизнь рушится”. Но я ведь ещё тут, я жива. Как она может рушиться? Это происходит в тот момент, когда к тебе в больницу приходят не навестить… а попрощаться. Тогда да, она рушится. А когда к тебе приходят на вечеринку в чёрном и с чётным количеством цветов, то можно с уверенностью сказать, что всё кончено. Но до этого момента какое ты имеешь право говорить, что “Моя жизнь рушится”? Это ты ломаешься, а не жизнь рушится”…

– Мисс, мы на месте.

Джессика вздрогнула, когда голос водителя такси оторвал её от дневника, который она вела, кажется, всю свою сознательную жизнь.

– С… спасибо, – она нажала на кнопку выключения электронного устройства, куда записывала свои мысли всю дорогу от квартиры в мегаполисе до этого небольшого городка, куда привезла её жёлтая машина. Эта поездка влетела в копеечку, но и предполагалась она лишь в один конец.

“Я больше туда не вернусь” – с уверенностью твердила себе Джессика, пока забирала несколько сумок, которые водитель любезно помог ей достать из багажника.

За свою недолгую жизнь Джесс успела прожить так много периодов, когда ей жизнь рушилась, но по-настоящему значение этих слов она поняла только в тот момент, когда любимая тётушка, которая растила её с пятилетнего возраста, оказалась в больнице.

Болезнь забирала её не годами и месяцами, а лишь днями. Джессика плакала над бледной, а некогда такой красивой женщиной, а та лишь гладила племянницу по роскошным светлым волосам, приговаривая: “Всё будет хорошо. Ты рождена под счастливой звездой, девочка моя. Тебе предначертано быть счастливой”.

Девушка никогда не понимала этих слов. Но в тот момент ей хотелось слышать их каждую секунду своей жизни, ведь любой из этих разов может стать последним…

В один роковой вечер так и случилось. Она находилась рядом, когда тёти не стало.

Последующие дни, похороны, поминки… всё прошло, как в тумане. И вот уже Джессика оказалась в такси, которое привезло её к дому, где она выросла. Когда-то он принадлежал дяде, но тот рано ушёл из-за фатальной аварии. Тётя не справлялась с двухэтажным особняком в пару сотен квадратных метров, поэтому они с малышкой Джесси переехали в квартиру в городе.

Дом пустовал… Но теперь, вступив в права наследства, девушка собиралась вновь наполнить его жизнью.

Но какого же было её удивление, когда она увидела некогда огромный особняк…

Покосившийся забор вокруг небольшого заросшего участка, упавшее дерево покорёжило стену и разбило окно второго этажа, крыша прохудилась, с её края что-то капало, видимо, остатки вчерашнего ливня. Сам дом не казался таким большим, каким запомнила его восьмилетняя девочка, но всё же…

– Жить можно, – со вздохом произнесла Джессика, направляясь к двери.

К счастью, она была плотно заперта, а старый заржавевший ключ, которым не пользовались вот уж пятнадцать лет, с лёгкостью отворил её.

Девушка прошла в фойе. Помещение оказалось заполнено затхлым запахом, но ничего удивительного – столько лет здесь никого не находилось. Но так даже лучше, ведь бурное воображение уже нарисовало нелицеприятные картинки того, как внутри её встретит агрессивно настроенный бездомный или же свора собак, которые могли попасть сюда…

– Никак, – выдохнула Джесс, обернувшись на дверь, которая была заперта на ключ, когда она сюда пришла.

Тревога всё же не покидала её ощущения, но это казалось вполне объяснимым. Чуть больше месяца назад девушка потеряла свою единственную оставшуюся семью в лице тёти, и её по-настоящему пугала жизнь полностью в одиночестве.

“Но у тебя есть Грег. Вернись к нему, и дело в шляпе”, – мозг-предатель подстрекал её выбрать куда более простой вариант. Вернуться к тому, с кем она и провела последние пять лет своей жизни.

– Я не вернусь… – прошептала она себе под нос. – Я справлюсь.

Грег не раз говорил, что ей некуда идти, что она зависит от него, и маленькая восемнадцатилетняя Джессика верила ему в течение пяти лет… Но всему приходит конец, за которым идёт новое начало.

Такой отправной точкой для неё стала смерть тёти. После того, как юрист уладил все дела с наследством, она собрала вещи и покинула квартиру своего парня, не оставив тому даже записки. Не заслужил.

“Наверняка, он с Мэнди… а, может, и с Анни. Даже не заметит”, – как и всегда при подобной мысли на её глазах выступили слёзы, но они больше не имели над ней власти.

Только вперёд. Она ведь рождена под счастливой звездой… а жизнь с Грегом – точно не счастье. И она ей не нужна.

Джессика заперла дверь изнутри, после чего направилась с двумя сумками на второй этаж. Мебели в доме осталось предостаточно, ведь при переезде они забрали лишь малую часть, которая могла поместиться в квартире, поэтому кухня, большинство техники, шкафы, кровать, сантехника – всё осталось в наличии и, как надеялась девушка, в рабочем состоянии.

Первым делом она заглянула в свою детскую комнату – теперь она казалась пустой, ведь большинство игрушек, небольшую кроватку, а также маленькие столик, стул и шкаф они увезли с собой. Но от ностальгии это не избавило. Джесс плохо помнила жизнь в этом доме, но воспоминания будто возрождались при одном взгляде на знакомую лестницу, окно, в которое она смотрела, ожидая, пока дядя вернётся с работы, дверь, которую малышка часто с силой захлопывала за собой, переживая очередную истерику. Тогда ей многое прощалось – конечно, девочка осталась сиротой после того, как вся её семья – родители и маленький братик – погибли после столкновения их машины с грузовиком.

Почему её не было в той поездке? Джессика так и не помнила. Но это спасло ей жизнь. А зря…

Спальня дяди и тёти выглядела куда более обжитой – большая кровать выглядела старой и затхлой, но всё же уверенно стояла посреди дальней стены. Два шкафа, письменный стол, множество полок, на которых сохранились какие-то статуэтки и даже фотографии, их почему-то с собой не забрали.

“Будто только вчера тут были…” – со вздохом Джессика понесла сумки к кровати.

В одной из них находилось чистое постельное бельё, в другой – немногочисленная одежда. В чемодане, оставшемся на первом этаже, поместились кухонные принадлежности, любимая кружка, а также некоторые мелочи, которые дороги ей в качестве воспоминаний.

– Вся моя жизнь уместилась в две сумки и чемодан, – проговорила она себе под нос, пока застилала свою новую кровать.

– Компактная у тебя жизнь выдалась.

“Ну, да”, – вздохнула Джессика, но… тут же подскочила.

Мужской голос прозвучал от двери, и она даже не сразу поняла, что к чему!

Джессика обернулась, уставившись на высокого шатена, стоящего в проёме двери. Он оперся плечом на косяк и не сводил взгляд с девушки, которая теперь тряслась.

– К… кто ты? – растерянность быстро начала перерастать в злость. – Какого чёрта ты здесь делаешь??

Парень, кажется, даже не выглядел смущённым или испуганным. Он изучал взглядом голубых глаз девушку и ему, видимо, нравилось то, что он видит.

– В отличие от тебя, я тут живу.

Он засмеялся.

“Он ещё смеет смеяться надо мной!”

С раздражением Джессика кинула на поверхность кровати незаправленную в наволочку подушку, направившись широким шагом к шатену.

– Ты бездомный? – она всё ещё надеялась получить какие-то ответы.

Но в её понимании человек без определённого места жительства должен выглядеть не так. У этого парня чистая одежда, светлые джинсы и футболка, гладко выбритое лицо, красивые глаза, милая улыбка…

“Так, это уже к теме не относится”, – она даже мотнула головой.

– Я же сказал, что живу тут. В доме. Значит, вполне домный, – он продолжил смеяться, а, может, даже насмехаться. Кто знает.

– Очень смешно. Сейчас упаду от смеха, – девушке хотелось не уступать ему в этом странном диалоге. – Как ты здесь оказался? – наконец, она смогла подобрать более правильный вопрос. – Дверь была закрыта на ключ, – теперь парень промолчал, лишь пожав плечами. Осознание пришло само, когда взгляд упал на разбитое окно за его спиной. – Подожди, ты влез сюда, что ли?

Он снова пожал плечами, что начало знатно напрягать девушку перед ним.

– Ладно, мне плевать. Просто уходи отсюда… и можешь даже через дверь!

Джессика сделала то, что никто в здравом уме не посоветует – повернулась к незнакомцу спиной, пока направлялась обратно к лестнице, чтобы выпроводить незваного гостя.

– Вообще я живу тут дольше тебя уж… – он всё ещё не выглядел напуганным, будто был уверен в том, что это, и вправду, его дом.

– Ты живёшь в чужой собственности тогда, – Джессика повернулась к нему, так и не спустившись вниз. Она перекрестила руки на груди, будто это могло подарить ей лишнюю уверенность, которой так не хватало по жизни. Но теперь она сама за себя. И выгнать этого бездомного – задача номер один в этой новой жизни. – Этот дом принадлежал моей тёте. Теперь – мне. Так что ты нарушаешь все мыслимые и немыслимые границы.

– Неправда, – он, наконец, отошёл от дверного косяка, чтобы оказаться ближе к блондинке. – Я нарушил всего лишь границу здания. Ничего немыслимого в этом нет.

Хотела бы Джессика ответить что-то твёрдое, но при этом остроумное, но могла лишь, как немая рыбка, открывать и закрывать рот. Слова так и не находились.

– Пока ты не нарушил что-то ещё, – с трудом она всё же смогла вернуть себе размеренный тон. – Лучше уходи.

Наконец, она стала спускаться по лестнице на первый этаж, громко топая по ней в раздражении.

Не сразу, но она всё же услышала шаги позади, но даже они не заставили девушку обернуться – казалось, это лишний раз говорило о серьёзности её намерения выставить парня за дверь. Будто и без того это не было ясно…

– Неужели такая милая девушка хочет выставить меня из единственного дома, который я знаю? – голос парня совершенно не звучал отчаянно или вопрошающе. Он будто бы был готов уйти восвояси, но между делом всё же попробовал сохранить свой кров. Это сбивало с толку.

Джессика обернулась, сосредоточив взгляд на парне. На голову выше неё, с яркими голубыми глазами, широким носом, пухлыми губами. Довольно привлекателен даже.

“Для бездомного, Джесс! Привлекателен для бездомного!”

– Я хочу выставить тебя из моего дома, мистер, – она хотела скрестить руки на груди, но передумала, в итоге сделав неоконченный жест, вновь опуская руки по длине своего тела. Кажется, ей становилось жарко даже в неотапливаемом доме, который пятнадцать лет простоял без дела. – И не милая. С чего ты взял?

– Ну, мне нравится, что я вижу.

Его фразы по-настоящему сбивали с толку, вновь и вновь превращая Джессику в рыбу, которая могла лишь открывать рот в поисках нужных слов.

– Тебе что, правда, некуда идти?

Мягкая Джесс не покидала её, и чуть что вырвалась наружу, когда ситуация бездомного парня начала давить на неё. Казалось, что если она выставит его, то он погибнет где-то в холоде и голоде…

Но он ведь проник в чужой дом! Тем не менее дом много лет пустовал, и, возможно, это был единственный путь к спасению.

“Ну, почему ты не можешь быть твёрдой? Сказала валить, значит, пусть валит!”

– Как я и сказал, – он развёл руками. – Это мой единственный дом.

Джессика вновь замолчала, не зная, что сказать. Как правильно решить? Остаться твёрдой или сердечной? Почему порой это такие взаимоисключающие понятия?

“Он может ограбить тебя или того хуже!” – твердил мозг.

“Ну, или я могу помочь ему просто выжить”, – отвечала про себя Джесси.

– Ладно, – наконец, ответила она, но совсем не то, что изначально планировала. – Ты можешь перекантоваться тут пару дней, пока не разберёшься с тем, куда идти.

Парень сразу же расцвёл. Он и до этого не выглядел подавленным, но довольство на его лице всё равно проявилось чётче.

– Могу я узнать, почему ты передумала? – он звучал так, будто ему, действительно, важно было узнать этот ответ. Возможно, даже важнее, нежели разрешение остаться.

– Потому что я хороший человек, а ты не похож на маньяка.

Незнакомец рассмеялся, что, наконец, вызвало у Джессики улыбку.

– Тебе идёт улыбаться, знаешь.

– Знаю, – это было правдой, она часто слышала подобное о себе, но улыбалась достаточно редко, просто не находилось поводов. – Как тебя зовут хотя бы? Я бы хотела знать, кого впустила в свой дом.

– Ну, если посмотреть более точно, то это ты ворвалась в дом, где я живу уже какое-то время, – на его лице продолжала блистать улыбка.

Джессика закатила глаза, но разозлиться на эту шутку у неё так и не вышло.

– Я Джеймс, – наконец, получила она ответ. – Джеймс Коул.

– Что ж, Джеймс Коул, меня зовут Джессика. Добро пожаловать в мой дом.

Глава два.

“Он заглянул в её изумрудные глаза. Красивее он не видел никогда и был уверен, что уже не увидит больше. Казалось, в них сосредоточился весь мир. Его мир…”

Тяжёлый переезд, побег от своего парня многих лет, похороны последнего родного человека… ничего не имело значения, когда речь шла о работе. Нужно писать о любви даже тогда, когда болит сердце, ни о какой любви в её жизни и речи не шло, да даже позитива какого-то не находилось. А писать всё равно нужно.

“Потом ты её оставишь вместе со всеми проблемами. Ну, конечно, его мир! Смешно”, – проносилось в её голове, а пальцы бегло печатали романтические моменты между персонажами.

– Изумрудные глаза? Серьёзно?

Джессика подскочила с удобного кресла, в котором расположилась в гостиной, чудом не уронив на пол ноутбук. Она резко обернулась, сосредотачивая взгляд на парне, который опёрся на спинку кресла и внимательно смотрел на девушку.

“Чёрт, я совсем забыла о нём”.

– Кажется, ты забыла обо мне, – он засмеялся.

– Неправда.

“Ещё какая правда”.

Джеймс не переоделся из вчерашней одежды, но, возможно, у него просто не было запасного комплекта.

– Так почему ты пишешь про изумрудные глаза? Это же так банально.

– Почему нет? – Джессику этот вопрос возмутил куда больше, чем то, что парень напугал её до чёртиков. – Глаза зелёные. Изумруды тоже. Это красиво, а не банально.

Джеймс закатил глаза, наконец, став выпрямляться, даже потянувшись, чтобы убрать дискомфорт в спине после недолгого стояния в такой позе.

– Любой может написать про изумруды вместо глаз.

– Не вместо, а… – она вздохнула, передумав его поправлять. – А ты бы как сказал, умник?

– Например, зелёные, как тина морская… или свежескошенная трава – тогда у читателя возникнет ещё и ассоциация приятного запаха, а не только цвета.

– Это…

“На самом деле, не так уж и плохо”.

– Джеймс, иди в кухню. Не мешай мне работать.

– Тебе понравилось, – он засмеялся, но всё же выполнил сказанное ему, направившись в сторону кухни, совмещённой со столовой.

Джессика фыркнула, возвращаясь на своё место в кресле, но препираться не стала. Парень оказался прав, поэтому она решила переписать строчку.

Только сосредоточиться больше не получалось… то и дело мешали возникающие в мыслях голубые глаза, которые смотрели чётко на неё буквально пару минут назад.

“Весь рабочий настрой мне сломал”.

Можно подумать, он у неё вообще был после всего случившегося…

В итоге ноутбук пришлось захлопнуть и направиться в кухню. Хотелось есть, но кроме нескольких яиц и банок с консервами она с собой ничего не привезла. Хорошо хотя бы позаботилась об электричестве заранее. Для этого пришлось неделю висеть на телефоне, названия в энергокомпанию, чтобы можно было оплатить все задолженности и вернуть свет в свой новый дом. Если не морально, то хотя бы технически.

Она застала Джеймса, который очень картинно стоял у окна, смотря из него на улицу. Участок зарос и буквально кричал о том, чтобы траву скосили, а кусты и деревья привели в порядок, но это точно не являлось первоочерёдной задачей для Джессики. Сначала нужно разобраться с упавшим деревом и разбитым им окном.

«Ещё устаревшее отопление, крыша, крыльцо, внешняя обшивка, да и косметический ремонт не помешает», – мозг продолжал диалог со своей владелицей, не позволяя забыть о возникших проблемах.

Но ведь даже это лучше, чем в квартире Грега. Там она ощущала себя взаперти, хотя дверь всегда была открыта…

Недолго думая, Джесс схватилась за телефон, сделав красивый кадр, на котором парень завороженно смотрит в окно. Звук съёмки вывел того из оцепенения, заставив посмотреть в сторону девушки.

– Прости. Я привыкла фоткать красивые кадры, – она попыталась оправдаться, но Джеймс лишь улыбнулся.

– Всё в порядке.

Джессика кивнула и убрала телефон, так и не глянув, хорошо ли получилась фотография. Какая разница? Всё равно он уже не повторит специально столь задумчивый глубокий взгляд, который она успела поймать в кадр.

– Ты будешь завтракать? У меня выбор не большой, но…

– Нет, спасибо, – он отошёл от стены, направившись к стулу, чтобы присесть.

Джессика пожала плечами – не будет же она его упрашивать, поэтому стала готовить яичницу на одного. Вскоре кухню наполнил вкусный запах, в том числе и кофе, пусть и растворимого за неимением хотя бы простенькой кофемашины.

– А ты работаешь писателем? – завязал разговор Джеймс, смотря, как девушка напротив него ест. Выглядело это неловко, но он ведь сам отказался…

– Да, – но она всё же осеклась. – Призраком пера, если быть точной.

– Это что-то вроде призрака оперы? – со смешком спросил парень.

– Можно и так сказать, – его лёгкий тон, с которым он интересовался её жизнью, заставлял девушку улыбаться. – Я пишу романы для других авторов.

– Которые… по своей сути даже не являются авторами, раз за них пишут?

Джессика замерла, в очередной раз поднося вилку ко рту, чтобы съесть кусок яичницы. Вышла она плохой, пересоленной и пережаренной, но лучше, чем ничего.

– На самом деле, ты прав. Они – просто имена… личности, – она пожала плечами. – А я – их автор.

– Почему же тогда твоё имя не на обложке?

– Потому что прорваться в качестве писателя сложнее, чем писать для кого-то.

– С каких пор «сложнее» стало синонимом «невозможного»?

И снова девушка замерла, но теперь взгляд её зелёных – нет, не изумрудных, скорее напоминающих морскую тину – глаз упёрся чётко в парня напротив.

– Когда срочно нужна работа, там не до рассмотрения вариантов, знаешь.

– Конечно, знаю, – он рассмеялся. – Ты думаешь, раз я бездомный, то не работал никогда? Но всё равно я следовал за мечтой.

– И к чему тебя это привело? – спросила Джесс, но сразу же осеклась. Это звучало невежливо… даже грубо. – Прости, я не имела в виду ничего плохого.

– Иногда мы не властны над тем, что происходит с нами.

– Нельзя изменить только смерть, – девушка пожала плечами, невольно вспоминая свою тётю… как же она скучала. – С остальным ты справишься, верно? Даже не имея собственного крова…

Джеймс засмотрелся в неожиданно решительные глаза напротив.

– И это говорит та, которая согласилась работать всего лишь призраком, а не автором с громким именем?

– Ну, может, у меня всё ещё впереди.

– Ты сама в это не веришь.

«Он прав. Точно прав. Ты не веришь в себя, ты знаешь, что не способна на большее», – вот почему её мозг готов был соглашаться с кем угодно, кроме неё самой?

– Но я стараюсь поверить…

И это означало уже многое. Нельзя отменить только смерть. Это настоящий конец. Остальное – лишь середина. И жаждет продолжения. Всегда.

– Уже неплохо, – Джеймс снова широко улыбался. Кажется, ответ блондинки его полностью устроил.

– А отчего же ты оказался в таком положении, Джеймс? – неожиданно в Джессике проснулось нечто, отвечающее за любопытство по отношению к парню, который оказался гостем в её доме.

А она – гостьей в его жизни… как бы то ни было, это она нагрянула в его обитель, пусть и не по закону.

– Как всё сломалось у тебя?

– Как и у остальных, – он говорил легко, даже как-то воздушно, будто и не о себе. – В один миг.

Джесс хотелось простонать от обиды. Она задавала ему чёткие вопросы, а получала лишь расплывчатые ответы. Он общался с ней очень легко и на первый взгляд охотно, но порой складывалось впечатление, что общение его не интересует.

“Зачем мне вообще это общение с ним? Найдёт жильё и уедет. Мы же не друзья навек теперь, раз разделили крышу одной ночью”, – она покачала головой собственным мыслям.

Джеймс с интересом наблюдал за блондинкой. Она могла молча кивать или еле заметно мотнуть головой, соглашаясь или споря с голосами в своей голове. Порой она уходила в себя, отключаясь от окружающего мира. И это наводило парня на естественные мысли, что его неожиданная соседка очень одинока. То, что дом достался ей в наследство, было понятно из её мимолётных фраз, но неужели больше и нет того, кто мог разбавить её одиночество?

– Ты снова общаешься сама с собой.

Джессика встрепенулась, посмотрев на парня перед собой растерянным взглядом. Он легко улыбался, изучая её своими голубыми глазами.

“Чересчур голубыми. Откуда в них столько блеска вообще? Выглядит, как… модель”.

Эта мысль её позабавила, отчего девушка усмехнулась, но это лишь подтвердило слова Джеймса, поэтому улыбка сразу же сменилась хмурым выражением лица.

– Неправда, – из-за этого утверждения, к слову, совершенно лживого, парень лишь шире заулыбался. – Не делай вид, что знаешь меня. Мы даже не знакомы.

– Не всегда нужно знакомиться с человеком, чтобы знать его.

– Глупости, – Джесс нервно рассмеялась. Они говорили с ним редко, но каждый раз она то и дело слышала нечто, что могло бы стать цитатами в какой-нибудь социальной сети. – Ты знаешь человека благодаря тому, что он тебе рассказывает. Ну, или тому, что узнаёшь за его спиной, – из-за этой горькой правды её голос дрогнул, но погрузиться в пучину отчаяния девушка себе не собиралась позволять. – Как иначе?

– Но ведь иногда достаточно чувствовать человека, чтобы знать его.

Джессика непроизвольно рассмеялась. Скорее нервно, нежели весело.

– И что же ты чувствуешь в отношении меня, мистер Джеймс Коул?

– Всё довольно просто. Но вместе с тем печально, – он заглядывал в её глаза, чтобы следить за реакциями. И пусть девушка пыталась сохранять внешнее хладнокровие, мышцы её лица напряглись в ожидании его слов. – Ты одинока, возможно даже сирота. Этот дом для тебя не родные стены, а всего лишь кров, некое материальное спасение. Ты соглашаешься на меньшее, потому что считаешь, что не достойна большего. Ты хочешь изменений в своей жизни, но заранее настроена на неудачу, хотя всячески пытаешься себя убедить в обратном, – он задумался, игнорируя то, что его собеседница даже раскрыла рот, пока слушала тираду о себе. – Ах, да, ещё у тебя очень громкий внутренний голос. Он же твой лучший и самый раздражающий тебя собеседник.

Долго Джессика не могла проронить ни слова. Он будто вывернул её наизнанку и несколько раз встряхнул, вытряхивая пыль.

– Ты… – сдавленным голосом начала говорить она.

– Прав? Великолепен? Смотрю в самую суть? – Джеймс улыбался, будучи крайне довольным собой. Он видел её растерянные реакции, и, кажется, их он и добивался.

– Играешь с огнём и моим желанием выставить тебя за дверь.

Но парня это не напугало, а лишь рассмешило.

– Ты же знаешь, что я прав.

– А ещё зануда и психолог-недоучка.

– Я, и правда, брал курсы психологии в колледже, – он вскинул головой, будто кланяясь её меткому попаданию. – Так что, видишь, не нужно знакомиться. Важнее чувствовать…

– Я сейчас чувствую раздражение. Это считается?

– Вполне, – смеющийся Джеймс, очевидно, решил, что диалог исчерпан, потому что поднялся со своего стула и направился к двери. Он так и не поел, даже кофе не глотнул, но это осталось для Джесс незамеченным, ведь все её мысли погрузились в те фразы, что она услышала о себе.

Это было одновременно больно и… странным образом позволяло внутренне воспарить.

“Да кто же он? Почему он заставляет меня такое чувствовать?”

Разговорчивый мозг оставил этот вопрос без ответа.

Глава три.

– Где ты был?

Джеймс даже вздрогнул, когда оказался в фойе и увидел свою вынужденную соседку, которая спускалась с лестницы.

Как и всегда она не расставалась со своей электронной книгой, в которой не только читала, но и записывала свои мысли, как он успел заметить. Кажется, её внутренний голос иногда требовал того, чтобы выйти наружу.

– А ты уже соскучилась по мне? – ему нравилось отвечать вопросом на вопрос, а потом наблюдать за реакцией девушки. То, как она закатывала глаза, после чего смотрела чётко на него, и по взгляду легко можно было разглядеть, что она пытается придумать фразу, которая продолжит диалог, причём с его настоящим ответом.