Kitobni o'qish: «Лиса. Экзамен на выживание»
Пролог
Напряжение в кабинете не спало даже после неудачной шутки ведуньи. Асс Валенсир смотрел на них, сдвинув брови.
– Ну и что, что не сказала? – фыркнула, в свою очередь, Василина, отводя взгляд. – Подумаешь, какие церемонии.
– Подумаешь?! – асс старший следователь подскочил и навис над ними грозовой тучей. – Да вы знаете, нисса Василина, что меня отдел лицензий сожрет за это, а следом начальство припечатает. Ну и на закуску Магистерство казнит.
– Прямо так и казнит? – усмехнулась наставница. Лиса смотрела на свои сложенные на коленях руки.
Конечно, рвать и метать у асса Валенсира повод был, чего уж скрывать. Но вот она-то в этом была совсем не виновата. Наставница, может, о чем-то и была осведомлена, а Лиса-то ни сном ни духом.
Да и откуда ей знать, что все маги в обязательном порядке регистрируются Магистерством и лишь по окончании учебного заведения получают лицензию на практику? А после работать устраиваются. Точнее, регистрируются они как раз по окончании учебы.
И она, получается, «нелегальная, незаконная, подпольная магическая единица». Вот так официально назвал ее асс Валенсир. А кто, спрашивается, виноват в том, что ниру Ламару вздумалось составить отчет о ее познаниях в магии? Справедливости ради следует заметить, что не весь отчет был об этом, просто пара упоминаний в основном тексте о месте происшествия, но тем не менее.
Вот после этого их и вызвал к себе асс старший следователь. И распекал их за это уже битых полчаса. Несчастный отчет он, конечно, придержал, заставив нира Ламара переписать его уже без учета Лисиных познаний. Хм, кстати, как же Янис там выкрутился? Интересно. Но, тем не менее, факт остается фактом, Лиса не могла больше числиться в отделе за неимением официального документа, то бишь пресловутой лицензии. В крайнем случае можно обойтись отметкой о регистрации.
И где прикажете эту регистрацию брать, если в школах-университетах-академиях она не училась? Лиса даже поинтересовалась, неужели маг так уж и обязан учиться? А если человек, ну или нечеловек не хочет развивать в себе эту особенность, что, тоже должен? Оказалось, да. Должен. Обязан. И об этом прямо говорится в Указе императора, подписанном в Магистерстве в присутствии… и так далее, и так далее. Куча скучных имен представителей Магистерства.
Девушка вздохнула и посмотрела на поджавшую губы наставницу. Молчание Василины объяснялось очень просто – наставница защищала ее, Лису. Но зачем же тогда было вести ее в Управление?
– В общем, так, – с размаху опустил ладонь на стол асс Валенсир, – я аннулирую договор с ниссой Варрамой. Как-нибудь выкручусь, если тебя это хоть чуть-чуть беспокоит.
Он ехидно скривился, глядя на Василину. Та, изображая его, покачала головой.
– Но! – продолжил асс старший следователь, вновь хлопнув ладонью по столу, – Нисса Варрама через седмицу пойдет учиться в Университет.
Наставница открыла было рот, так же как и Лиса, чтобы возразить, но Герберт ее перебил.
– Я договорился. Точка. Не знаю уж, почему ты так поступила, Василина, но теперь будет по-моему.
– Ишь, раскомандовался! – поднялась ведунья, хмурясь. – Нечего тут руками шлепать. Договорился он. А ты спросил, хочет ли Лиса в нашем Университете учиться, али в столичный отправится? А может, ей и вовсе в другой какой город податься, там тоже Академии и Университеты наличествуют.
– Ну, – асс Валенсир растерялся и оттого растягивал фразы, – я думал, что ты захочешь, чтобы она, как ты, пошла в наш Университет.
Он посмотрел на испуганно сжавшуюся Лису, и его лицо вдруг засветилось довольством.
– А двустихийников все равно только у нас обучают, – припечатал он, и на это Василине нечего было возразить. – Еще, разумеется, в Альдаре. Но в столицу ты точно ее не отпустишь, можешь не утруждать себя возражениями. Знаю я твое мнение о столице, знаю. И потому учиться Лиса будет здесь.
При упоминании о столице ведунья нахмурилась и сердито вздохнула. Потом принялась кусать губы, словно уговаривая себя.
– Будь по-твоему. Оформляй документы, раз ты такой умный, – съязвила она, мстительно улыбнувшись. – Родовых бумаг у нее нет. Сирота. Я ее с улицы взяла девчонкой. Только и знала имя да материну фамилию.
Асс Валенсир скорчил недовольную гримасу. Потом тоже вздохнул и устало потер сухое лицо ладонью.
– Ох, Василина, подведешь ты меня под обитель Светлой Богини. Ну да ладно, справим мы Лисе документы. Так и быть, – он помолчал, прикидывая. – Через три дня зайдете ко мне и все заберете. И чтобы через седмицу, к началу года, она уже была там. Да, и еще. Жить Лиса будет в пансионе.
Последняя фраза прозвучала из уст асса старшего следователя громче, как предупреждение. Но что для ведуньи чьи-то предупреждения? Так, звук один.
– Это еще почему? – возмутилась наставница, уперев все-таки руки в бока. Лиса молчала как рыба, лишь удивленно глядя на спорщиков. Новости сыпались одна за другой.
– А потому что нет у нее родственников. – ответил асс Валенсир, разведя руками.
– А я? – напирала Василина.
– Да? – улыбнулся Герберт. – Документик покажешь?
Василина фыркнула.
– Вот ты ж какой сундук дубовый! – она уперла руки в бока. – Крючкотвор! В бумажках закопался, людей за ними не видишь. Маг!
– Василина! – гаркнул асс Валенсир.
– Что Василина? Уж второе столетие Василина!
Лиса только рот открыла. Нет, она понимала, что Василина не молоденькая девушка, но дать ведунье больше сорока лет никак не могла. А тут второе столетие.
Расстались они с ассом старшим следователем не в лучшем настроении. Асс Валенсир еще при них вызвал Ламара и, судя по громкости его голоса, Янису, кажется, достанется под горячую руку.
Василина тоже бежала по лестнице, будто за ними демоны гнались. И всю дорогу до дома что-то бурчала себе под нос. Ох, ассу Валенсиру, икалось, верно.
У самого дома наставница вдруг свернула в другую сторону, и Лиса (куда ж деваться) отправилась за ней. Петляли они долго, выходя к своему старому домику в трущобах. Но вот пороги и портал остались позади, и нос девушки уловил родные запахи. Мята, чабрец, тысячелистник, душица. Дом, лес, о которых она мечтала. Василина пролетела прямо в спальню и, встав на четвереньки, полезла под кровать. Лиса знала, что там стоит ее сундук. Он был заперт на ключ, да Лисе, до сих пор помнившей, чем обернулось ее любопытство в прошлый раз, никогда и не хотелось в него заглядывать (ну, почти никогда), мало ли что хранит его хозяйка. А Василина, порывшись в сундуке, вытащила на свет какие-то холщовые мешочки.
Лиса подошла к своей кровати и принялась расстегивать платье, намереваясь переодеться.
– Не раздевайся. Мы на минуту, – остановила ее Василина.
– На минуту? – расстроенно переспросила Лиса, вновь застегивая пуговицы. – Почему?
– Поспешай. Давай-давай, девонька. – Василина схватила один мешочек и, засунув туда руку, достала щепоть какого-то порошка. Пропустив Лису вперед, она обернулась и сдула порошок с руки, потом быстро-быстро зашептала.
– Тронь-трава, спрячь от врага, спутай след, были и нет.
Переход через портал, и вот они снова в лачуге. Наставница обернулась к порталу и забрала камень настройки.
– А теперь, Лиса, держись строго за мной. Потому как дело у нас с тобой спешное. Меня не бойся. След в след, куда я – туда и ты. Вопросов не задавай, после все объясню.
Лиса смотрела на наставницу и не узнавала ее. Глаза огнем полыхают и по шее, по венам огненные дорожки мерцают. Дождавшись кивка от ученицы, Василина выглянула за дверь. На улице уже стемнело. Она накинула на Лису темный платок, сама прикрылась таким же и просочилась как кошка в маленькую щель. Девушка последовала за ней.
В темных закоулках легче было спрятаться, а наставница выбирала самые укромные из них. На одном из поворотов Лиса чуть не потеряла ведунью из виду, хоть и шла прямо за ней. Только та нырнула в проход, а Лиса его не заметила, пока ее не дернули за рукав.
Дом, куда они вошли, казался заброшенным. Темные комнаты, перетекающие одна в другую, лохмотья в углах, затхлый воздух, поскрипывающий песок под ногами. Когда и как они перешли из этого дома в другой, девушка не заметила, точнее, они шли, шли, и вдруг аккуратная бревенчатая горница, стол со скатеркой, до блеска начищенный самовар и на нем аккуратный расписной чайничек. А за столом с чайной чашкой в руке сидел пожилой ведьмак.
Длинные седые волосы и борода были аккуратно причесаны, белоснежная косоворотка украшена красной вышивкой по манжетам и вороту, поверх косоворотки надета шерстяная накидка, а на груди висел извечный знак ведьмаков Триглав. Худое вытянутое лицо пожилого человека все еще хранило благородные черты. Да и холеные руки держали чашку так, как держат только ассы. Лишь живые голубые глаза выдавали характер, тщательно скрываемый хозяином.
Едва они вошли, Василина поклонилась, Лиса тоже склонила голову. Она не знала, кто это такой, но если уж гордая Василина кланяется, то ей тем более нужно.
Ведьмак кивнул, приветствуя их, и указал на место за столом. Лисе даже показалось, что после этого Василина вздохнула с облегчением.
– Здравствуй, Василина, – пробасил ведьмак.
– Здравствуй, батюшка Аскольд. – Василина сидела тихонько, словно и впрямь к строгому батюшке в гости пришла.
– Гостью привела? – Аскольд перевел взгляд на Лису да так и впился своим особенным взглядом, а она почувствовала, будто кто-то страшный, большой, как медведь в голову залез и все уголки там облазил, обнюхал – ничего не спрячешь. Только после этого ведьмак ослабил хватку. Лиса даже обмякла на скамейке. – Что ж, хорошая гостья – радость для хозяина. Угощайтесь.
И улыбнулся. Тепло так, словно солнце из-за туч вышло. Василина тут же принялась чай наливать, Лиса, глядя на нее, тоже расслабилась. Что бы это все ни значило, ясно было только одно, теперь все будет хорошо.
За чаем говорили и вовсе о пустяках: о погоде – дожди зарядили не на шутку, всю ту седмицу лили, не переставая. О травах – сбор новый Василина пробовала, батюшке Аскольду вот мешочек припасла. О заготовках – Василина жаловалась, что медом не запаслась, батюшка Аскольд обещал туесок выделить перед уходом.
Лиса молчала, как ей и велела наставница. Лишь чай потягивала. А как допили чай, батюшка Аскольд поднялся из-за стола и направился в соседнюю горницу. Тут и Василина вскочила, потянув Лису за собой.
– Ну, Василина, сказывай теперь, с чем пожаловала? – спросил батюшка Аскольд, присаживаясь на узкую деревянную скамью, стоявшую вдоль стены в небольшой горнице. – Вижу, вижу, что не для себя и не попусту меня потревожила.
Василина голову склонила.
– Правда твоя, батюшка. Не по своей воле. Ученица моя – непростая девушка, сам видишь. Хороню ее до поры до времени. Охотятся за ней лихие люди. Я как могу отвожу беду, да, видно, без твоей помощи не обойтись. Спрятать ее хочу среди таких же, как те, что ищут ее. Да нужно, чтобы они ее не учуяли. Помоги, батюшка. Скрой от глаз дар ее. Пусть останется Огонь да Воздух. А остальное скрой. Будут ведь ее испытывать, сам знаешь как.
Ведьмак вновь посмотрел на Лису, словно на зверушку неведомую.
– Не бойся, девица, зла тебе не сотворю. Дар твой от Богини Светлой сохраню до поры, лишь от глаз чужих спрячу. А пока будешь как все двустихийные. Только помни, берегись тех, кто зрит грядущее. Для них моя завеса – не помеха. Все ли уразумела?
Лиса кивнула.
– Вот и умница. А теперь садись на скамью, глазоньки закрой и думай о приятном.
Лиса села на скамью в центре горницы и закрыла глаза. О чем же таком подумать-то? С приятным нынче сплошные недостачи. С Янисом они в ссоре, в лесу она давненько не была, а о сердце своем и вовсе думать не хотелось. Иной раз казалось, что и не бьется оно вовсе. Да только иногда отзовется болью, острой, словно нож. От слов, схожих с теми, что он сказал, или от запаха лесного. Оттого и в лес хотелось, чтобы память перекроить. Чтобы не думалось о взгляде его, будто огнем обжигающем.
– О приятном, говорю, думай. А она все о боли да о боли, – батюшка Аскольд мягко ткнул пальцем ей в макушку, и все мысли разом вылетели из головы, оставив приятную пустоту. Показалось, будто сквозь веки льется теплый солнечный свет. А рядом слышится мамин голос.
– Лисичка, ты чего прячешься? – мама выуживает ее из темного чулана. – Кто напугал мою искорку?
Лиса прячет лицо в маминой юбке. От нее пахнет корицей и яблоками.
А прячется она от старухи, что на улице к ним с Юмой подошла. Посмотрела на них и улыбнулась беззубым ртом, будто не в себе.
– Никогда не видела, – прошамкала она, – чтобы птичка с кошкой дружила.
А потом посмотрела на них и расхохоталась, да так страшно, что Лиса с Юмой тут же с визгом домой убежали.
Мама гладит ее по голове и обещает, что все будет хорошо. Потом она садится рядом с ней прямо на дощатый пол и смотрит Лисе в глаза.
– Как бы ни было страшно – не прячься. Все, что должно сбыться – сбудется. Верь мне, Лиса. Я точно знаю.
Лиса все еще слышала мамино «я знаю, знаю», когда открывала глаза.
– Ну, поспала, девица? – батюшка Аскольд погладил ее по голове. – Пора, пора. Там хорошо, а здесь лучше.
Лиса вздохнула. Ох, не уверена. Но со скамьи поднялась. Василина тут же оказалась рядом.
– Благодарствую, батюшка, – проворковала она. – Чем могу за помощь твою отблагодарить?
Ведьмак головой лишь покачал.
– Сбором новым угости, – а сам, улыбнувшись хитро в бороду, после уж серьезно проговорил. – Это мне в пору ученицу твою благодарить. За то, что не осердилась и душу невинную к свету отвела. Света нынче мало в сердцах, все больше тьма. Береги, девонька свет свой. Пуще глаза береги. Ступишь на темную дорожку раз, там и другой недалеко. А та дорожка не к свету ведет.
После замолчал. А Василина уже и мешочек ему протягивает.
– Прими, батюшка, своими руками травы собирала.
Ведьмак мешочек принял. Поблагодарил и велел перед выходом взять туесок с медом.
Гостьи поклонились и вышли сначала в горницу со столом, а после, прихватив туесок, и вовсе вон из светлых хором. Снова темные комнаты да заброшенные коридоры. Улица с мелким дождиком, узкие петляющие переходы. Вопросы в голове обгоняли друг друга, да только Василина ни на один пока ответа не дала. Все после да после.
Когда до центра добрались и оказались наконец дома, Лиса уж и ног не чуяла, так устала. Потому и провалилась в сон, лишь только голова ее коснулась подушки.
В доме что-то урчало. Что там такое? Как можно в такую рань чем-то урчать? Лиса приоткрыла один глаз. На улице едва рассвело. Она вновь закрыла глаз и накрылась одеялом с головой. Урчание притихло. Откинула одеяло. Снова послышался этот вибрирующий звук. Источник был совсем рядом с ней. Она посмотрела вправо, потом влево и обнаружила-таки лежащего рядом Лиса. Тот вовсю выводил рулады. На рыжей морде было такое довольное выражение, что девушка вместо того чтобы рассердиться, улыбнулась и даже почесала кота за ухом. Лис принялся урчать еще громче. Поворочавшись с боку на бок, Лиса поняла, что уже точно не заснет, и вновь посмотрела на кота.
– Ну, благодарствую, Лис, – проворчала она, взбивая подушки повыше. – Вчера наставница меня до самой ночи кружила, а сегодня даже выспаться невозможно из-за твоего пения.
Лис промурлыкал что-то в ответ. Девушка откинулась на мягкие подушки и посмотрела в окно.
Рассветное небо розоватого цвета придавало зелени небольшого сада на заднем дворе дома, куда и выходило окно Лисы, необычный оттенок. Рассматривая кусочек неба, девушка гадала, чем ей предстоит сегодня заняться. Напроситься с наставницей на визит в Управление наверняка не получится. Да и сама Василина сегодня вряд ли туда попадет. Новостей о той самой неизвестной убитой девушке не было. Ее имя пока не узнали, под описания пропавших без вести она не подходила. Даже ее платье было из ткани, которую в город никогда не привозили.
В общем, кругом вопросы и ни одной зацепки. А теперь, когда она рассорилась с Янисом, и вовсе не будет. Через три дня Лиса уедет в пансион, и кто, скажите на милость, просветит ее там о ходе расследования?
Лиса фыркнула с досады. Перед Янисом было стыдно. В последнюю их встречу она такого ему наговорила, что даже извиняться неловко. Но и тот тоже хорош. Какое он имел право выяснять, что у них произошло с Кристианом? А потом обвинять его в трусости и подлости? А после слов Лисы в защиту мага и вовсе назвать ее наивной дурочкой. Да, не дурой, но от этого уменьшительно-ласкательного «комплимента» тоже не легче.
Лиса вздохнула, вспоминая нелицеприятную сцену. Кот тут же подлез под руку, требуя, чтобы его погладили. Вспомнилось, что ведь и она тоже в ответ не постеснялась назвать Яниса остолопом и начальственным прихвостнем. Потому-то и вздыхала сейчас.
Все же, как бы ни было стыдно, нужно повиниться. Поэтому поездка в Управление наметилась сама собой. Василине, конечно, не стоит ничего говорить. По магазинам она собралась прогуляться, только и всего. Учитывая солнечную погоду, можно и впрямь погулять после визита. К тому же совсем скоро будет не до прогулок.
Предстоящая учеба радовала и пугала одновременно. Она давно не тренировалась и уже начала сомневаться в собственных силах. А ведь еще предстоит пройти приемную комиссию. При этой мысли страх становился ощутимее. Скроет ли заклятье ведьмака ее дар? Спросить еще раз у Василины? Да, обязательно, пусть даже она отмахнется. Все равно.
Хотя за эти две бесконечные седмицы наставница от нее ни разу не отмахнулась. Делала вид, что от девушки многое зависит. Таскала с собой на рынок за овощами, в магазин за одеждой, в лавку зарядить артефакты, в посудную лавку за новым столовым сервизом (чем старый не угодил?) и еще в тысячу мест, куда они раньше не заглядывали.
Пару вечеров они провели в гостях. Это и впрямь запомнилось. Изысканная одежда, столь же изысканные манеры. Лиса чувствовала себя чужой, будто попала на представление, и ее заставили играть. Девушка почти ничего не ела, хотя нирра Альма успела научить ее правильно обращаться со столовыми приборами. От вымученных улыбок болели щеки. Наконец она заявила, что, если наставнице угодно, та может посещать своих знакомых в одиночестве. И больше они никуда не ходили.
Лиса все прекрасно понимала и при наставнице старалась не выглядеть расстроенной. Но… но вечера и ночи стали ее кошмаром. Вчера, пожалуй, и впрямь была спокойная ночь без слез и не дающих заснуть размышлений. Но вчера она вымоталась, и на душевные терзания попросту не было сил. Может, в этом и есть спасение? Как бы Лиса ни старалась не думать о Кристиане, ей этого не удавалось. Девушка запрещала себе о нем думать, а он виделся ей в темноте. Она прогоняла его образ, а он возвращался с каждым стуком в дверь. И снова близкие слезы, снова терзания.
На пятый день вернулись ночные кошмары. То она тонула и захлебывалась, то ее мучила серая тень, а то и вовсе лежала на каменном алтаре и видела тот самый кинжал, занесенный над собой. И каждый раз из очередного кошмара ее выдергивал Лис. Он топтался на ее груди, кусал за руки, терся о щеки, лизал нос, и Лиса была ему благодарна. Каждую ночь кот укладывался спать в ее ногах, но с приходом утра он тотчас исчезал. Где он проводил весь день, Лиса понятия не имела. Переведя взгляд на своего охранника, она отметила, что кот внимательно наблюдает за ней.
– Я больше не буду, правда, – покачала она головой. – Нужно принять, что его больше нет рядом и не будет. Я выбрала путь, начинаю новую жизнь. Может, хотя бы она будет счастливой. Как считаешь?
Лис в ответ мурлыкнул, как показалось девушке, что-то утвердительное.
– Тогда пора вставать. Нужно сделать кое-что, Лис. Это не слишком приятная вещь, но я должна.
Она решительно откинула одеяло, накрывая Лиса с головой. А когда тот выпутался из него, девушка уже закрыла дверь ванной. Лис спрыгнул на пол и, дойдя до двери, поскребся. Но она осталась закрытой.
Лиса плескалась недолго. Выходя, споткнулась о кота, пробурчала что-то под нос и взялась за расческу. Проводя ею по длинным каштановым волосам, она задумчиво смотрела в зеркало. Заплести косу или позвать Малику и сделать прическу? Фыркнула. Прическу? Нет. Ни к чему все эти усилия. Заплела косу и закрутила ее в пучок, закрепив шпильками. Да. Скромно и строго. Она не собиралась ни на кого производить впечатление и поэтому из всех своих новых платьев выбрала самое скромное, темно-синего цвета с воротником-стойкой. Старые платья Василина из упрямства куда-то спрятала и велела больше никогда о них не спрашивать.
Девушка шла по коридору очень тихо, но незаметно миновать столовую не удалось. Малика накрывала стол к завтраку и наливала чай в чашку наставницы, сидящей на своем обычном месте. Василина отчего-то выглядела очень довольной. Она смотрела куда-то вбок, словно на кого-то еще.
– Вы вовсе нас не отвлекаете. Малика сейчас ее позовет. А мы пока попьем чаю. Моя кухарка прекрасно печет булочки. Вот эти, с повидлом. Попробуйте.
Лиса застыла в потемках коридора. Кого привело в их дом? Что за гости с утра пораньше? И, главное, кому потребовалась именно она? Сердце запрыгало, ожидая услышать хриплый голос. Но следующая фраза гостя развеяла ее надежды.
– Думаю, вы правы, Василина. И ваша кухарка действительно чудесно готовит. И не только булочки. Но сегодня я уже позавтракал и просто подожду ниссу Варраму. Мне необходимо с ней поговорить.
Лиса вздохнула. Янис все еще сердился. Судя по тону и по обращению, ей предстояла нелегкая задача. Только вот разговаривать в доме она не хотела.
– Доброе утро, нир Ламар, – произнесла она дружелюбно, заходя в столовую. Малика, намеревавшаяся было выйти, посторонилась, пропуская ее. – Доброе утро, наставница. Погода сегодня… хорошая.
Лиса села за стол, взяла одну из румяных булочек, лежащих на блюде и, отломив кусочек, отправила его в рот.
– Мммм, – протянула она. – Дана сегодня расстаралась. Очень вкусно. Можно мне тоже чаю, Малика?
Наставница изумленно смотрела на нее. Еще бы. После двух седмиц отказа от завтрака, с трудом впихиваемых обедов и ужинов и впрямь было удивительно видеть самостоятельно и с аппетитом завтракающую ученицу. Василина прищурила глаза, соображая, что могло заставить ученицу так кардинально измениться. Лиса же, не обращая на это внимания, намазала кусочек булочки маслом и также отправила в рот.
– Янис приехал поговорить с тобой, Лиса, – Василина, наконец, вышла из ступора. – Не так ли, Янис?
Молодой человек смотрел на завтракающую Лису со смесью обиды и любопытства.
– Да, – просто ответил он, побарабанив длинными пальцами по столу, и тут же спохватился, сжав их в кулак.
– А ты куда-то собралась? – поинтересовалась наставница.
Лиса, поднеся чашку к губам, подула, отпила чай и, поставив чашку на стол, посмотрела прямо на Яниса.
– Я действительно собиралась прогуляться с утра. Но если нир Ламар соблаговолит составить мне компанию, я с удовольствием выслушаю его по дороге. – Она перевела взгляд на наставницу и, поймав ее насмешливый взгляд, продолжила. – Кстати, я собиралась зайти в ту лавку, где мы видели пуховые варежки, которые нам так понравились. Но откуда мы почему-то выбежали как ошпаренные, стоило тебе увидеть продавца.
Наставница смутилась, на секунду изменившись в лице, и тут же, растянув губы в довольной улыбке, предположила:
– Думаю, нир Ламар с удовольствием сопроводит тебя туда и заодно поведает, что привело его к нам в гости.
Приторность фраз за столом превзошла даже сладость повидла в булочках. Лиса все же допила свой чай и лишь после этого попросила Нэтома, как по волшебству явившегося в нужный момент (подсматривает он, что ли), принести ей пальто. Утро было солнечным, но довольно прохладным.
Воздух освежал и бодрил совсем по-осеннему. Ветер играл с лентами на шляпке девушки. Ламар вежливо предложил ей локоть, и теперь они выглядели как самая благопристойная пара. Оба не проронили ни слова с тех пор, как вышли из дома. До лавки было далековато, но Лиса намеревалась поговорить по дороге и заодно подышать свежим воздухом. Она заметила его взгляд, направленный на нее, и не выдержала.
– Вы хотели о чем-то поговорить со мной? – искоса посмотрела она на него, но тут же отвернулась, подставляя лицо солнечным лучам.
– Да, – он прочистил горло. – Я хотел извиниться.
Лиса вновь повернулась к нему, слегка нахмурившись, и вздохнула.
– Не продолжайте, – она поймала его встревоженный взгляд и поспешила объясниться. – Я тоже прошу у вас прощения. Совсем извелась, чувствуя вину перед вами. Конечно, я совсем не думаю так о вас. Верите?
Слова она выпалила почти на одном дыхании, доверительно положив ладонь на его запястье. После отдернула руку, боясь, что позволила себе лишнее, и остановилась, стараясь понять, сердится ли он на нее. Ламар нахмурился.
– С вами все непросто, Лиса. – признался он. – Все не так, как должно быть.
– Я не понимаю, – произнесла она.
Ламар улыбнулся.
– Я привык, что в Управлении работают мужчины, а тут вы. Девушка. Как снег на голову. Думал, станете капризничать и манерничать, а вы вместо этого действительно занимаетесь расследованием. Ищете, а главное, находите след. Вы мне понравились, не скрою. А потом вдруг этот ваш ночной гость. И ваш дар. И вот сейчас, я пришел извиниться, а прощения просите вы. Понимаете? С вами все наоборот. И я не знаю, чего от вас можно ожидать, что вы сделаете в следующий момент.
Лиса хмыкнула.
– Я не светская девушка, Янис. Можно все-таки вас так называть? – она дождалась его кивка и продолжила. – Во мне от наставницы гораздо больше, чем можно предположить. Я импульсивна, в чем-то категорична. Но совершенно лишена манерности. И потому вовсе не подхожу вам. Но ведь это не означает, что я не могу хорошо к вам относиться? Так почему бы нам не быть друзьями? К тому же совсем скоро вам станет еще проще, ведь я отправлюсь учиться. И наша дружба станет и вовсе необременительной для вас.
– Вы любите его? – он задал вопрос, а Лису словно окатили ледяной водой. Боль отразилась в ее глазах. Руки невольно сжались в кулаки. И звуки улицы стихли для нее, как и для него, выделяя важность следующих слов.
– К сожалению, – признать это было непросто. Признать для себя. Признать вслух. Признать, понимая всю безнадежность своих чувств.
Теперь они шагали молча, каждый думал о своем.
– Тогда вы совсем не оставляете мне выбора. – Ламар остановился, заставляя Лису сделать то же. Она вопрошающе посмотрела на него. – Позвольте искренне и от всей души быть вашим другом. Я не хотел бы терять то, чего мы уже достигли. Мне интересно с вами, надеюсь, что вам со мной тоже.
– Вы даже не представляете насколько.
Лиса тепло ему улыбнулась.
