Kitobni o'qish: «Мексика в системе геополитических координат начала XXI века»

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Международная лаборатория исследований мирового порядка и нового регионализма

Факультет мировой экономики и мировой политики

National Research University Higher School of Economics

International Laboratory on World Order Studies and the New Regionalism

Faculty of World Economy and International Affairs

Ekaterina Yu. Kosevich

MEXICO IN THE SYSTEM OF GEOPOLITICAL COORDINATES OF THE BEGINNING OF THE 21^st CENTURY

Nestor-Historia Moscow • Saint Petersburg 2020

© Косевич Е. Ю., 2020

© Издательство «Нестор-История», 2020

Ekaterina Yu. Kosevich

Mexico in the system of geopolitical coordinates of the beginning of the 21^st century. – Moscow ; Saint Petersburg : Nestor-Historia, 2020. – 312 p.

The paper considers the main trends in the international activity of Mexico in the first two decades of the 21^st century, as well as the leading trends in the socio-political development of this largest Latin American country. The author shows that Mexico not only claims to be a regional leader, but is also increasingly involved in solving the main problems of world politics, where it pointedly takes up the independent and self-sufficient positions. Will Mexico finally manage to complete this “U-turn” from the United States to Latin America, the once lost position which it is trying to restore? The answer to this question was the main task of the author of the work.

The book is addressed to a wide circle of readers interested in the politics of contemporary Mexico, and in the problems of relations between Latin American countries and the United States. Certain sections of the study can find their practical application in the postgraduate education courses and can be used to prepare special courses and education programs.

© Ekaterina Yu. Kosevich, 2020

© Publishing house “Nestor-Historia”, 2020

Введение

Начало нового тысячелетия сопровождалось всплеском предвкушения внушительных перемен, связанных с переходом на новый уровень мирового развития. От этой «благоприятствующей эпохи» человечество ожидало исключительно позитивного начала – прекращения конфликтов, формирования согласованного и уважительного международного диалога, завершения войн за энергоресурсы, ликвидации ядерного оружия и социально-экономического неравенства между людьми.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Вместо «благоприятствующей эпохи» мир вступил в «эпоху турбулентности», характеризующуюся изменениями с очевидным знаком «минус» – экономическими и социально-политическими потрясениями, а также геополитическими и цивилизационными сдвигами. К этому добавились и новоприобретенные, и потому еще незнакомые проблемы глобального общества, такие как международный трансграничный терроризм и разрастающаяся угроза экологического и энергетического кризисов.

Окончание «холодной войны» превратило Соединенные Штаты Америки в единственную на планете сверхдержаву, мощнейшую страну с самой крупной в мире экономикой. В качестве символа процветающего капитализма США стали обладать очевидным политическим и военным превосходством как над всеми своими возможными конкурентами, так и над ближайшими соседями по региону – странами Латинской Америки.

В этом контексте неудивительно, что именно Мексика из всего «массива» латиноамериканских стран традиционно находится в фокусе повышенного интереса как отечественных, так и зарубежных исследований, анализирующих основные тенденции глобальной политики.

История отношений США и Мексики полна конфликтов и противоречий. Война 1846-1848 гг., ознаменовавшаяся беспрецедентной в мировой истории и чудовищной по своим масштабам аннексией Соединенными Штатами более половины мексиканской территории. Периодические военные интервенции США во время мексиканской революции 1910-1917 гг., бойкот нефти страны ацтеков Соединенными Штатами и Великобританией после национализации разрабатываемых ими месторождений в 1930-е гг., периодические депортации мексиканцев из перешедших к США бывших территорий страны – эти и ряд других факторов породили по-настоящему «особые отношения» между этими соседствующими странами.

Однако начало XXI в., оправдав свое название «эпохи турбулентности», внесло свои собственные корректировки в контуры геополитических и геоэкономических измерений мексикано-американского взаимодействия. Сначала события 11 сентября 2001г., подорвавшие незыблемость главенства США в системе международной безопасности, а затем мировой экономический кризис, начавшийся в 2008 г., постепенно привели к заметному падению престижа и влияния Соединенных Штатов. Все это стало по-своему переломным моментом для правящих элит Мексики, подтолкнув ее к осознанию необходимости пересмотра сложившихся мексикано-американских связей.

Автор предлагаемого вниманию читателя нового исследования предприняла попытку комплексного анализа ключевых глобальных и региональных направлений мексиканской внешней политики в контексте изменений международной среды, произошедших в течение первых двух десятилетий XXI в. В работе впервые в отечественной американистике дается актуальная и многосторонняя оценка отношений Мексики с ее важнейшими региональными и внерегиональными партнерами в начале XXI в.

Что касается анализа особенностей развития отношений в Западном полушарии в начале нового века, то перед автором стояла непростая задача. С одной стороны, исследовать трансформации мексикано-американского взаимодействия, произошедшие как в позитивную, так и в негативную сторону, с другой – рассмотреть итоги и перспективы запущенного процесса сближения Мексики со странами Латинской Америки.

Автор стремилась показать, что Мексика действительно пытается довести до конца этот «разворот» от США, безвольным и к тому же бесцветным «союзником» которых принято было считать эту страну, к Латинской Америке, некогда потерянные позиции в которой она пытается восстановить. Мексика не только претендует на роль регионального лидера, но и все более активно подключается к решению основных проблем мировой политики, где она подчеркнуто занимает независимые и самостоятельные позиции. В работе впервые в отечественной науке дается комплексная оценка итогов внешнеполитического курса администрации Э. Пеньи Ньето, срок полномочий которого истек 1 декабря 2018 г.

Специальный раздел монографии посвящен исследованию теоретико-методологических основ внешней политики, определению базовых понятий и концепций, необходимых для последующего изучения современного внешнеполитического курса Мексики. Это представляется вполне оправданным, ведь в этой части работы автор рассматривает главные теоретические концепции международных отношений, доминирующие среди мексиканских исследователей. В свою очередь, приводятся ключевые принципы внешней политики, основанные на постулатах важнейших внешнеполитических доктрин, порожденных мексиканской дипломатией, в свою очередь тесно связанных с историей страны.

Отдельная глава работы отводится этапам развития главных вне-региональных направлений современного мексиканского внешнеполитического курса, способных оказать заметное влияние не только на региональную, но и на мировую политику. Ведь именно в начале XXI в., в «эпоху турбулентности», ориентация исключительно на Соединенные Штаты Америки была поставлена под сомнение. Это привело к тому, что постепенно Мехико пришел к осознанию необходимости активизации внешнеполитического взаимодействия не только со странами Латинской Америки, но и с Китаем и Испанией, анализ эволюции развивающихся отношений с которыми и предлагается читателям.

Несмотря на то, что монография ориентирована прежде всего на исследование мексиканской внешней политики, в ряде параграфов значительное внимание уделено экономическим аспектам. И это объясняется рядом причин. Во-первых, обращаясь к постулатам теории марксизма, не стоит забывать, что «политика есть концентрированное выражение экономики, и политика не может иметь первенства перед экономикой». И во-вторых, современное развитие большинства национальных экономик уже не может ограничиваться масштабами одной или нескольких стран, что неизбежно влечет за собой глобальный пересмотр внешних экономических ориентиров.

Не остались без внимания автора и особенности формирования внешнеполитического курса во время начала президентства А. Лопеса Обрадора (он занял этот пост 1 декабря 2018 г.), представителя левого движения MORENA. Несмотря на то, что в его предвыборной кампании внешняя политика оставалась далеко позади внутренних проблем страны, новоявленный глава Мексики уже столкнулся с необходимостью решения ряда «взрывоопасных» вопросов, влияющих на положение этой страны в геополитическом раскладе конца второго десятилетия XXI в.

Основные вопросы, на которые автор предприняла попытку ответить: «Какое место занимает Мексика в мировой политике и какую роль она способна играть в ближайшем будущем? Какие ее внешнеполитические устремления способны все же увенчаться успехом в предстоящие десятилетия XXI в., а какие из них лишь мнимы и призрачны? Какое значение имеют мексикано-американские отношения в запущенном процессе создания многополярного мира? Какую роль играют Соединенные Штаты Америки как в определении внешнеполитических приоритетов Мексики, так и в формировании ее международного имиджа?»

В предлагаемом вниманию читателя исследовании присутствует комбинирование разработок отечественных и зарубежных академических исследований, посвященных изучению внешней политики этой влиятельной латиноамериканской страны. При подготовке монографии автор опиралась на свой личный опыт двухлетней учебы в Мексике, работы в Латинской Америке и многолетнего сотрудничества с посольствами латиноамериканских стран в РФ.

Автор не ставила перед собой задачу дать точный прогноз того, куда поведет Мексику ее новый президент, и предсказать сценарий будущего этой страны на ближайшее десятилетие. Обозначить ключевые тренды, с одной стороны, глобализации и западнизации, с их многообещающими и заманчивыми перспективами, а с другой – внутрирегионализации, путь к которой тернист и непредсказуем, но призы за успехи в которой действительно «стоящие» – вот главная задача, с которой попыталась справиться автор. В какой мере это удалось автору, судить читателю.

Глава 1
Теоретические аспекты внешней политики Мексики

1.1. Внешнеполитические концепции в политической мысли Мексики на рубеже XX-XXI веков

Начало активного развития политической науки в Мексике пришлось на окончание Второй мировой войны, что объяснялось появлением новых потребностей внешнеполитических курсов стран, вышедших из нее победителями. Каждая из них начала играть особую роль в новом международном порядке, и, в частности, ближайший сосед Мексики – Соединенные Штаты Америки. Это привело к тому, что возникла потребность в специализированных исследованиях, способных всестороннее изучить задачи и функции новоявленных международных организаций, роль различных географических районов, а также разработать комплексную внешнюю политику. Окончательно же политология сформировалось в Мексике уже в начале холодной войны из поисков путей укрепления власти в конфликтном мире, требующем реалистичного видения способов решения новоприбывших проблем. В свете указанных практических соображений и были выявлены доминирующие темы и подходы молодой науки.

В 1970-е гг. мексиканскими исследователями был сделан вывод о том, что изучение политики по своей природе в большей мере является прикладной, нежели чистой или базовой наукой. Политологию они сравнивали с областями медицины, такими как патология, берущую за основу открытия чистых наук, конечной целью которой является восстановление физического или психического здоровья. Проводилась прямая аналогия между патологией и политической наукой, миссией которой было, в свою очередь, восстановление здоровья общественного и международного. Особо акцентировалось, что политология изучает именно практическое применение конкретных политических стратегий. В этом контексте утверждалось, что исследование различных аспектов международной политики является предметом изучения ориентированной науки, направленной на выявление и решение конкретных и актуальных проблем, берущей за основу методы и открытиях других социальных наук. При этом необходимо ограничение ее теоретической базы в значительно большей степени, нежели это допустимо в других науках, что превращает политологию в более практичную и менее абстрактную дисциплину. Обращалось внимание и на то, что политологам следовало избегать как неактуального чрезмерного теоретизирования, так и злоупотребления позитивистской позицией, которая для многих исследователей в Латинской Америке длительное время служила в качестве основы политической науки.

Кроме того, стоит отметить, что развитие в Мексике общественных наук представало тесно взаимосвязанным с конкретными ценностями и интересами, способствующими появлению различных подходов и теорий. В этой связи мексиканская политология обращалась к концепции объективности в социальных науках М. Вебера, трактовавшейся в терминах отношения к ценностям с позиций доминирующей культуры и разделяемых ею идеалов и традиций, не являющихся абсолютными. Такими образом, мексиканская политология стала опираться на тезис о том, что ее основой, как автономной дисциплины с собственной областью исследования, выступают именно практические соображения. Это является примером того, как развитие социальных наук в Мексике коррелировало с эволюцией ее национальных интересов, а также с постоянством исторически и культурно обусловленных ценностей. Одним словом, мексиканская политология – это самостоятельная научная дисциплина, чья объективность, темы и концептуальный аппарат обусловлены, прежде всего, специфичным отношением к ценностям.

Доминирующие темы и подходы к изучению международных отношений мексиканских ученых заметно отличаются от тем и подходов, господствующих в развитых странах, формировавшихся в контексте их борьбы за власть и мир. А такие критерии policy of détente, политики разрядки, как «баланс сил» и «стратегическая безопасность», никогда не считались наиболее подходящими концепциями для изучения международных аспектов с точки зрения мексиканской внешней политики. Традиционно ввиду особого отношения к ценностям в работах мексиканских исследователей фактически игнорировались такие понятия, как «сфера влияния», «гегемонические блоки» и «биполярный конфликт». А трактовка категорий «самоопределение», «развитие» и «суверенитет», широко используемая в Мексике не только учеными, но и политиками и массмедиа, заметно отличалась от их толкования, принятого в США. Отдельно стоит отметить, что понятие «зависимость», столь многозначное для мексиканцев, в латиноамериканской и англосаксонской концепциях международных отношений включали в себя различные характеристики.

Для определения ключевых ценностей, тем и подходов к изучению международных отношений в Мексике, необходимо уточнить конкретную область, которую затрагивали большинство мексиканских исследований на рубеже XX-XXI вв. Ввиду того, что понятие «международные отношения» имеет тенденцию к расширению, и его изучение включает в себя множество мультидисциплинарных элементов, в мексиканской научной литературе выделяются два основных направления: изучение международных отношений в качестве отрасли социологии и изучение международной политики как отрасли политологии¹.

Сторонники социологического подхода считают, что объект изучения международных отношений напрямую связан с развитием международного сообщества и поэтому имеет тенденцию выходить за рамки таких дисциплин, как политология и мировая политика. В его основе лежат концепции политического реализма, согласно которым субъектами взаимодействия в международных отношениях выступают не только государства, но и международные и межправительственные организации, церкви, профсоюзы, а также другие акторы, деятельность которых неявно связана с политикой, такие как транснациональные компании. Кроме того, новые неполитические силы, такие как международная миграция, туризм и незаконный оборот наркотиков, также выступают предметом изучения международных отношений, понимаемых в широком социологическом смысле. Яркими представителями этого подхода выступают мексиканские исследователи А. Г. Коеио и П. Гонсалес Касанова, единогласно отмечавшие, что с момента подписания Североамериканского соглашения о свободной торговле в политической жизни Мексики стала наблюдаться одна важная особенность: несмотря на расхождение ведущих партий во мнениях по поводу занимаемых правительством позиций и внутренней экономической политики, они неизменно оставались едиными в отношении внешнеполитического курса. Именно подписание НАФТА для Мексики дало начало более прагматичной и реалистической международной политике². А известный мексиканский социолог П. Гонсалес Касанова особенно подчеркивал необходимость придерживаться сильной внешней политики, что возможно при создании социально и политически интегрированной страны, в которой, не ослабляя роли государства, развивается «не разделенное, а единое общество»³.

Подобные идеи пересекаются с рассуждениями о глобальном лидерстве, в основе которых лежат претензии Мексики на глобальную роль в международных отношениях. В контексте работ классиков латиноамериканской литературы, таких как О. Сункель и П. Пас, глобализация трактуется в широком смысле, как сложный процесс мировой интеграции стран, который включает объединение политической, экономической и культурной сфер⁴. Важно и то, что мексиканская трактовка глобализации тесно переплетается с постулатами экономического неолиберализма, представляющего собой описание современного состояния мира и заменившего другие политически насыщенные концепции, такие как неоколониализм или империализм. Через призму диалектического подхода, принимая во внимание то, что глобализация и идентичность непрерывно претерпевают разного рода трансформации в контексте нашей эпохи, в мексиканской политологии Мексика совмещает в себе несколько ролей. В рамках Западного полушария она предстает неким центром, который, с одной стороны, сам существенно зависит от США, ставших ее новой метрополией. С другой стороны, она сама становится «надзирателем» по отношению к странам Центральной и Южной Америки, характеризующимся слабыми и неперспективными районами. При этом, пользуясь своим статусом самой независимой из латиноамериканских стран, которого она добилась еще в 1960-е гг., а также благодаря неизменному позитивному внешнеполитическому курсу Мексика постепенно укрепляет свой авторитет на международной арене.

Политологического подхода в Мексике придерживаются большинство исследований, посвященных международной политике, косвенно принявших концепцию, согласно которой международные отношения отождествлялись с политологией. В своей статье, посвященной изучению международных отношений в Мексике и опубликованной в 1964 г., мексиканский политолог М. Охеда заметил, что «международные отношения в строгом смысле относятся к отрасли политической науки»⁵. По сравнению с международной политикой существенно более ограниченной сферой изучения обладает внешняя политика. Первое понятие охватывает не только межгосударственные отношения, но и всю сеть политических отношений, которые происходят на международной арене. Понятие «внешняя политика» имеет гораздо более точное и конкретное значение, так как речь идет об определенных отношениях между государствами и системами государств, а также экономическими и культурными образованиями. В мексиканской политологии внешняя политика рассматривается, как элемент гораздо более обширной группы международных отношений, где именно государство продолжает оставаться привилегированным актором⁶. Подобно внешнеполитическим исследованиям, реализованным в других странах Латинской Америки, в работах мексиканских политологов неизменно присутствуют три основные темы, наличие которых обусловлено их особым отношением к ценностям. Именно они обусловили появление новых теоретических концепций понимания международной сферы, различных с подходами, преобладающими в Соединенных Штатах Америки и Европе.

Три основные темы характеризуют внешнеполитические концепции Мексики на рубеже XX-XXI вв. Во-первых, наделенная особой значимостью необходимость укрепления национальной и региональной автономии, в большей степени ориентируясь на концепцию сбалансированного распределения функций на международной арене, а не на стремлении в борьбе за власть во что бы то ни стало получить весомые преимущества. Во-вторых, важность содействия и достижения экономического и социального развития. И, в-третьих, первостепенная и преобладающая роль двухсторонних отношений с Соединенными Штатами⁷.

Другие темы, такие как, например, усилия Мексики, направленные на разоружение и поддержание мира на планете, легко вписывались в одну из этих трех доминирующих тем. К примеру, одним из главных аргументов, используемых как мексиканскими политиками, так и учеными в продвижении глобальной инициативы в области разоружения, стало перенаправление огромных ресурсов, выделяемых на вооружение, на развитие стран третьего мира.

В качестве первого внешнеполитического вопроса, единогласно выделяемого всеми мексиканскими политологами, выступает достижение автономии. Более того, именно степень автономии служит критерием успешности внешнеполитических курсов мексиканских президентов, провалом которых считается возникновение либо усугубление зависимого положения. Центральной выступает идея создания такой международной структуры, в которой цель, преследуемая ключевыми субъектами, не является формой силы, чтобы сделать другого актора подчиненным своим интересам, а, напротив, предполагает поиски состояния свободы от политических, экономических или стратегических интересов, которые не признаются их собственными.

В мексиканской политологии в качестве ключевой концепции анализа внешней политики понятие автономии заменяет более инструменталистское понятие власти. В этом контексте инструменталистская трактовка традиционного понятия власти, о котором писали французский политолог Р. Арон и основатель школы прагматизма Г. Моргентау, явно отличается от широкого толкования власти характерного для мексиканских политологических исследований. В них особо подчеркивалось, что достижение автономии Мексики влечет за собой теоретические, концептуальные и стоимостные последствия, отличные от теоретических предположений, подразумеваемых традиционным анализом международной политики в развитых странах. А ключевая цель автономии заключалась в том, чтобы любая форма зависимости должна быть уничтожена или, по крайней мере, сведена к минимуму.

Большинство латиноамериканских исследований, посвященных проблеме подчиненности и автономии, сходятся во мнениях, что зависимое положение Латинской Америки может быть преодолено при помощи активизации процесса сотрудничества между странами этого региона. В Мексике же выделяется концепция неортодоксальной зависимости, разработанная известным специалистом по мексикано-американским отношениям Х. И. Домингесом, основанная на особенностях международных отношений, сложившихся именно в латиноамериканском регионе⁸. В рамках нее зависимое положение государств поддерживается рядом политических и экономических сообществ, официальных и неофициальных, которые являются прямыми посредниками гегемонистских держав, для того чтобы те могли более эффективно оказывать давление, ограничивая свободу действий национальных правительств.

В свою очередь, выделяется подход структурной зависимости, представленный мексиканскими политологами Р.П. Герреро и С. С. Фуэнтесом⁹. В нем прослеживается отсылка к ортодоксальному марксизму, характеризующему международную капиталистическую систему как структурированное большинство с превосходством. В рамках структурной зависимости подчиненные или периферийные страны играют роль поставщиков сырьевых продуктов и импортеров примышленных и высокотехнологичных товаров, тем самым создавая структурную установку на недоразвитие. Сложившееся положение может быть преодолено лишь посредством революционного взрыва, способного изменить эту сложившуюся систему.

В этом контексте выделяется концепция диверсификации зависимости, которая подразумевает сокращение подчинения единому внешнему центру за счет расширения экономических, политических и культурных контактов с другими центрами. В случае Мексики они могли бы быть созданы Западной Европой, Японией, социалистическими странами и другими государствами Латинской Америки и третьего мира. В рамках так называемой мексиканской «школы анализа» внешней политики, получившей свое развитие в середине XX в., ключевой особенностью выступает акцентирование различных краткосрочных аспектов внешней политики Мексики, отталкиваясь от главных задач автономии: укрепление независимой внешней политики или же диверсификации зависимости. Согласно исследователям мексиканского Центра экономических исследований и обучения (CIDE) Х. Чабат и А. Р. Круе, поездки мексиканских президентов в различные районы мира, такие как Европа, Китай, Япония, Индия, Югославия и даже страны Латинской Америки, выступают формой диверсификации зависимости¹⁰. В своих совместных исследованиях М. Охеда и Р. Эррера рассматривали деятельность Контадорской группы, будучи механизмом мирного политического урегулирования кризиса в центральноамериканских странах, в качестве важного способа включения Мексики в процессы латиноамериканского сотрудничества. Предполагалось, что итогом участия мексиканской стороны в Контадорском процессе должно было стать развитие многосторонних связей Мехико в рамках региона, а конечной целью – постепенное уменьшение его уязвимости перед Соединенными Штатами.¹¹.

Мексиканские специалисты по международным отношениям сошлись во мнении, что именно заданный еще в 1970-х гг. во время президентства Луиса Эчеверриа (1970-1976) внешнеполитический курс стал определенным поворотным моментом для страны, так как впервые базировался именно на внутренних ценностях. Это проявлялось в том, что происходящая диверсификация экономических и политических отношений, связь со странами третьего мира с целью согласования совместных инициатив и приверженность более справедливым и прогрессивным задачам международной политики совместно были способны улучшить переговорную позицию Мексики с США, постепенно сокращая существующую степень зависимости¹².

Автономия и необходимость снижения зависимости извне предстают в качестве ключевых внешнеполитических ценностей и в оригинальных работах известного мексиканского политолога Б. Мабире. В них, связав тему национализма с внешней политикой Мексики, он приходит к выводу, что «борьба за выживание как автономного существа подразумевает непрекращающееся стремление к национальному развитию, которое легитимирует национальную уникальность»¹³.

Приоритетное значение именно достижения автономии и последующего сокращения внешней зависимости подчеркивается почти всеми мексиканскими исследователями-международниками. Определенным исключением из этого правила выступает мексиканский политический мыслитель У. Г. Элисондо. Будучи одним из немногих в Мексике исследователем аксиологических основ автономии, он задавался вопросом: следует ли понимать независимый характер внешней политики как инструментальную ценность в том смысле, что его поддержание служит конкретным задачам и приводит к определенным целям. В итоге он пришел к выводу, что независимая политика оправдана только в том случае, если она в первую очередь идет на пользу национальным интересам¹⁴. У. Г. Элисондо непосредственно связывал проблему автономии с проблемой развития. Согласно его теории внешняя политика Мексики должна превратиться в эффективный инструмент, служащий достижению национального экономического развития, а цели и приоритеты ее внешнеполитического курса не должны устанавливаться исключительно на основе политических и идеологических критериев. Перестройка экономики должна стать фундаментальным элементом государственной программы, в соответствии с которой определяются внешнеполитические цели и приоритеты. В свою очередь внешняя политика должна стать частью стратегии преодоления кризиса, как эффективного инструмента содействия экономическому развитию Мексики¹⁵.

В этой связи неудивительно, что в качестве второго приоритетного направления внешней политики выступает обеспечение экономического развития, практически единогласно выделяемое в таковое мексиканскими исследователями. С отсылкой на теорию инструментальной рациональности М. Вебера ряд мексиканских исследователей, преследуя цель проанализировать взаимосвязь между внутренней и внешней политикой, наделяют внешнюю политику функциями легитимирующего средства по отношению к внутренней. Тем самым приоритет неизменно отдается внутриполитическим целям и потребностям, а внешняя политика лишь подчиняется им¹⁶. Ярким представителем такого подхода выступает О. Пелисер.

В контексте марксистской теории мексиканские исследователи особое значение придают инструментальной функции внешней политики, идущей в унисон с целям и приоритетам внутренней политики. Они приходят к выводу, что кажущийся прогрессивизм и относительная автономия внешней политики страны совместно являются инструментами содействия воспроизводству мексиканского капитализма. А главная цель, в том числе и внешней политики – избежать или, по крайней мере, отсрочить антикапиталистическую революцию в Мексике. В рамках этого толкования основной внешнеполитической ценностью выступает не столько автономия Мексики на международной арене, а революционный и антиимпериалистический потенциал, которым располагает рабочий класс. Приверженец этой теории мексиканский политолог Л.Г. Соуеа утверждает, что относительная независимость или своеобразный антиимпериализм, разделяемые правительствами Мексики, отвечает антиимпериалистическим традициям мексиканского народа. В конечном итоге это помогает ограничить рамками международной солидарности появление взрывоопасных настроений, держа их неизменно под контролем государства¹⁷.

Гораздо более сложной и изощренной взаимосвязь между внутренней и внешней политикой представлена в работах мексиканских политологов Х. Чабата, М. Рейеса и Г. Гонсалес. В своих исследованиях они доказывают, как вследствие развития процесса интернационализации мексиканской экономики, наблюдавшегося в XX в., будучи результатом сначала нефтяного бума, а потом и экономического кризиса, события в международной политике стали способны оказывать все большее влияние на состояние мексиканской экономики¹⁸.