Kitobni o'qish: «О, Камбр! или Не оглядывайся в полете!..»
Глава 1. Знакомьтесь – Камбр
Если, вылетев с Диллы, вы возьмете курс на Альфу Центавра и, пролетев примерно полпути (см. штурманские карты), свернете налево, обогнув Каниду и Занду, после чего, набрав соответствующую скорость, пролетите еще дней пять, то непременно окажетесь вблизи Силизенды. А раз нам туда и надо, то считайте, что приехали.
Честно говоря, такого захолустья, как Силизенда, еще поискать. На всю планету всего один космопорт! От космопорта до ближайшего крупного города лиг 100. Флайтов и фликов нет, одни допотопные кары. Вместо кредитов используют местную валюту – мани называется. А уж о таких благах цивилизации, как ионный душ, базз, чакк и жевательная резинка здесь и слыхом не слыхивали. Одно слово – задворки.
Силизендцы, или как они себя называют, дуркане, народ добродушный и приветливый, (возможно, в силу своей удаленности от центра), но со странностями. Любимое их занятие – миросозерцание, чему они предаются со вкусом и беспрестанно, где бы ни находились.
Внешне дуркане не производят отталкивающего впечатления, не то что плонсы или виргуты с Затарелии. А кстати, вы были на Затарелии? Нет?! Много потеряли. Там прекрасная охота. Если желаете съездить, обращайтесь в наш мексиканский филиал МБП, и за каких-нибудь 2000 кредитов вам устроят незабываемое путешествие. Что? Дорого?! Ну что вы! С таким первоклассным обслуживанием! И всего-то 2000 кредитов!.. Согласитесь, это совсем не так много, как кажется на первый взгляд, и, поверьте мне, стоит того.
Но мы отвлеклись. Так вот, дуркане имеют приятную внешность и единственный их недостаток, на наш земной взгляд, – короткие ноги, что, собственно, не мешает им передвигаться быстро, если необходимо, даже стремительно.
Самый крупный город Силизенды, Миска, находится в 500 лигах от космопорта. Построен он на холмах и видом своим действительно напоминает гигантскую суповую миску без крышки. Дуркане весьма гордятся этим и заявляют всем приезжим: «Наша Миска – самая глубокая миска в мире!» Ближайший же к космопорту город ранее назывался Мукезом и славился на всю планету своими чудесами. Про него так и говорили: «Мукез – город чудес». А уж какие были чудеса! О-о-о, закачаешься. Привидения, наваждения, морок – да всего и не перечислишь. Чудеса можно было заказать заранее, а можно было просто приехать и поискать что-нибудь подходящее под настроение. Бывали чудеса добрые, бывали злые, а бывали и настоящие кошмары… Однако недавно, лет, эдак, сорок назад, по местному времени, разумеется, в связи с различными политическими веяниями Мукез переименовали в Дурмунурзад в честь генерала Дурмуна, поспорившего как-то с президентом Сазом на кучку колбасных обрезков, что за три дня он штурмом возьмет город Тихис, ничего в нем не разрушив. (В результате Тихис через неделю сравняли с землей, началась великая Мабрская война, которая длится и по сей день, президента Саза сменил президент Гук, а его, в свою очередь, Данк, Лисс и так далее, собственно, они не оставили заметного следа в силизендской истории, ну а генерал Дурмун вошел туда, как самый азартный игрок, и называть его именем города, улицы и даже школы стало очень почетно.) Так вот, Мукез превратился в Дурмунурзад, и чудеса в нем сразу как-то прекратились. Зато появилась масса военных и всего того, что им так близко и без чего они обойтись ну никак не могут (силизендские военные уж точно): винные лавки, бары, бордели, казино. Так что, решив посетить славный град Дурмунурзад, вы там не соскучитесь, уж это я вам гарантирую.
Но, похоже, мы уже присилизендились или придурканились, ну, в общем, сели. Добро пожаловать на гостеприимную силизендскую землю, Карибское отделение Межпланетного бюро путешествий приветствует вас и поздравляет с благополучным прибытием. Осторожно, осторожно! Не толкайтесь. Все выйдем. Спускайтесь по трапу и собирайтесь у дверей зала ожидания. Прошу Вас, мадам. Прошу Вас. …Сэр!
Начнем, господа… кстати, все в сборе?.. Все? Прелестно! Итак, обратите внимание, мы с вами находимся у дверей Силизендского космопорта. И вы сразу же можете наблюдать прямо перед собой образчик типичной современной силизендской архитектуры. Как видите, она не очень сильно отличается от земной. Перед вами зал ожидания… Что? Нет, мальчик, это не сарай и не конюшня, это зал ожидания и есть, не перебивай, пожалуйста. Ну до чего раскованные дети пошли… Слева от нас, буквально в трех шагах, представитель местной фауны – петух гамбургский, или гамбургер в просторечьи. Не правда ли, очень мил?! Обратите внимание! Как грациозно вытянуты обе его шеи! Какие мощные лапы! Нет-нет, мадам, не подходите близко, это только на вид он так смирен, а вообще-то он очень свиреп и кусач. Кыш! Курица паршивая…
Справа от нас, в тени кокосовой елки вы можете наблюдать аборигена, предающегося любимому занятию. Погодите-погодите… Неужели?.. Это же не кто иной как… Эй, Камбр! Камбр! Поди-ка сюда!
Посмотрите, господа, как плавно он поднимается, как неторопливы его движения. Ничего лишнего. Лень и расслабленность. Типичный абориген. Вот он медленно приближается. Его глубокие темно-серые глаза задумчиво равнодушны. По-видимому, он еще плохо воспринимает действительность. На тонких губах змеится легкая саркастическая улыбка. Выдающиеся скулы говорят о… гм, ну о скулах как-нибудь в следующий раз… Знакомьтесь, господа. Камбр Строфанзен – местный поэт-отшельник, а по совместительству сторож космопорта.
Как дела, Камбр? Что нового в Дурмунурзаде? Все в порядке? А в Миске?.. Ну, прекрасно! Осень на дворе, а? Переворотов не ожидаете? Нет? Замечательно! А это вот новая экскурсионная группа. С Земли, разумеется, с Земли. Что? Которая за этот год?.. Ха-ха, ха-ха, Силизенда-то пользуется успехом, а?!
Ну наконец-то кар-бас. Опаздываете, милейший. Давно уже должны быть… Прошу вас, господа, прошу… Рассаживайтесь. Сейчас мы поедем в Дурмунурзад. Там мы проведем три незабываемых дня. Осмотр достопримечательностей… Посещение злачных мест, ну и так далее. Да, забыл предупредить. У дуркан есть одна премилая забава. Они любят плевать из окон и с балконов по движущимся мишеням. Так что, если не хотите ходить оплеванными, держитесь подальше от домов. Поехали… Пока, Камбр! До встречи.
Глава 2. Как Камбр Строфанзен гонял привидений
Утро Камбр проводил обычно в миросозерцании, лежа под кокосовой елкой и разглядывая проплывающие мимо облака. Облака всегда были мягко-разлапистыми, пушистыми и разноцветными. Проплывая, они беспрестанно меняли форму и цвет, будто подмигивая Камбру. От этого он приходил в восторженно-поэтическое состояние, и стихи просто сами лезли в голову. Они были такие же пушистые и переливающиеся, как облака, Камбру оставалось только слегка причесать их и немного отполировать, чтобы они засияли во всем блеске. Потом, полюбовавшись, он отпускал их, и они вместе с облаками плыли дальше, искрясь на солнце, как драгоценные камни. Некоторые, правда, оказывались несколько тяжеловесными и, повисев некоторое время над Камбром, плавно опускались вниз. Такие он снова полировал или наоборот взъерошивал, распушал, менял их форму и, в конце концов, добивался такой их легкости, грациозности и воздушности, что отпускал уже с сожалением, а когда они, взвившись высоко-высоко, разлетались ярким фейерверком, смеялся от счастья. Ведь он был поэт.
Любование облаками длилось обычно до самого обеда, потом Камбр вставал и занимался чем-нибудь другим, например, подметал дорожки космопорта, сочиняя при этом песни (особенно хорошо в это время получались боевые марши, заказываемые Военной лавкой), или еще чем, мало ли дел у отшельника. Однако сегодня с раннего утра зарядил мелкий противный дождь, и любование пришлось отменить.
Вы, может, думаете, что дождь на Силизенде такой же цветной и веселый, как облака? Ничего подобного. Дождь на Силизенде всегда серый, мокрый, скучный и противный. И все вокруг тоже становится серым, мокрым, скучным и противным. Согласитесь, заниматься созерцанием в такую погоду, да еще под кокосовой елкой, несколько затруднительно, если не сказать больше. А потому Камбр вытащил из сарая свой велодрын, нацепил радужный плащ (он всегда надевает его в дождь, должно же хоть что-то радовать глаз, если вокруг все так уныло) и поехал в старый замок на Бегемотной горе в гости к своему приятелю Руфусу Дринклу Паперсу.
Руфус Дринкл Паперс, старинный приятель Камбра, весельчак и известный мукезский интеллектуал, был, между прочим, достаточно богат, чтобы не работать и жить припеваючи. Вот только совесть, которой у него было в избытке, не позволяла ему этого, хотя природная лень (которой тоже было немеряно), напротив, всячески поощряла.
Жизнь Руфуса протекала в вечной борьбе с самим собой. Иногда верх одерживала совесть, в такие моменты Руфус постоянно был чем-нибудь занят, что-то мастерил или писал, или затеивал нескончаемый ремонт замка, или даже (что совершенно немыслимо) начинал ежедневно ходить на службу в муниципалитет. А иногда побеждала лень, и он пролеживал неделями на диване, покуривая трубочку и почитывая книжечку, причем не какой-нибудь философский трактат, а забойный детективчик очередного модного автора.
Однако чаще всего Руфус, утомленный сварой между совестью и ленью, попросту убивал время, беспрестанно жалуясь окружающим на то, что жизнь проходит и проходит, к сожалению, мимо…
Так Руфус и жил себе в старом замке на Бегемотной горе, что достался ему в наследство от горячо любимого и почитаемого всей округой дядюшки Гласса Паперса Дринкла.
Замок был мшист, лишаист и похож на загорающего бегемота. Все в округе так его и называли: «Бегемотник Паперса» (то ли гора получила свое название от замка, то ли замок – от горы, история умалчивает, достоверно известно лишь, что бегемотов там отродясь не водилось, они на Силизенде вообще не водятся). Руфус же был длиннонос, длиннорук и чрезвычайно лохмат (расчески не брали его шевелюру, парикмахеры рыдали горючими слезами, пытаясь придать ему хоть какое-то подобие респектабельного дурканина, сам же Руфус относился к возне вокруг своей прически довольно спокойно и ограничивался простым приглаживанием и прихлопыванием надоевшей копны волос).
Мшисто-лишаистый, необычайно таинственный и в то же время удивительно уютный замок и длинноносый вечно лохматый Руфус так чудесно дополняли друг друга, что Камбр не мог даже представить себе Руфуса отдельно от замка и замок отдельно от Руфуса. Руфус тоже этого не мог и, не будь постоянных душераздирающих скандалов с самим собой, был бы совершенно счастлив.
Камбр очень любил ездить в гости к Руфусу Дринклу в дождь пить чай с балиновым вареньем. Все утро они бывалочи проводили в философских беседах, чтении Камбровых стихов и аппетитных прихлебываниях чая с неприменными причмокиваниями варенья. Руфус обычно жаловался на жизнь и вконец обнаглевших крокозяблов («Ну, хоть бы ты, Камбрик, устроил на них облаву. Как в прошлом году, хи-хи-хи, помнишь?»). Камбр тоже жаловался… на отсутствие вдохновения и сильную загруженность в космопорте («Ты представляешь, Руфи, на прошлой неделе опять звездолет прилетел. За последние полгода это уже третий! Уволюсь я, ну никакого покоя!»). Замок в это время, поскрипывая и вздыхая, тоже жаловался на застарелый ревматизм и засилье губошлепиков в подвале, и все чувствовали себя при этом немного счастливее. Балина была в меру сладкой и никогда не кончалась, чай согревал душу, и всем троим было хорошо и покойно…
Итак, Камбр старательно крутил педали в предвкушении горячего чая, дождь старательно поливал округу и его расцветастую спину, а велодрын, недовольный погодой, дорогой и хозяином, который, вместо того чтобы в такую погоду дома сидеть, потащился дракон знает куда, скрипел, бренчал и всем свои видом показывал, что только последний негодяй может погнать его, велодрын, в этакий-то дождь на Бегемотную гору и что ему, велодрыну, такой подъем совсем, ну просто совершенно не под силу. Он даже несколько раз попытался сбросить хозяина и удрать. Однако Камбр маневр разгадал и пригрозил в следующий раз слезть и задать кое-кому как следует. Велодрын обиженно заурчал, перестал бренчать и начал было набирать скорость, смирившись с явной несправедливостью, но тут под колеса откуда-то сверху скатилось нечто большое и серое. Камбр, резко затормозив, вылетел из седла, и велодрын, почуяв свободу, устремился вниз по тропе, счастливо гудя и потренькивая.
– А-а! Чвакл тебя раздери! – завопил Камбр, поднимаясь и потирая большую шишку на лбу, при этом он добавил еще пару крепких выражений, которые мы из скромности приводить здесь не будем. – Что ты под колеса лезешь! Ослеп что ли?! Сундук гнилой мортошки!
И он уже хотел пнуть этот серый грязный мешок, но тот внезапно выпрямился и оказался Руфусом Дринклом Паперсом, бледным, дрожащим и всхлипывающим.
– Камбр?! Камбрик, это ты?! Как хорошо, что это ты! Спаси меня! Спаси, Камбрик! – запричитал Руфус, хватаясь за Камбра мокрыми руками.
– Да что с тобой?! – мгновенно забыв о велодрыне, воскликнул потрясенный Камбр. Он никогда еще не видел Руфуса в таком состоянии.
– П-п-п, – заикался Руфус, – п-п-пр-при-ви-видения. Привидения, – наконец выдавил он из себя.
– Что привидения? – не понял Камбр.
Руфус глубоко-глубоко вдохнул и выпалил единым духом:
– Привидения. Напали. Грозят… разрушить замок, – тут силы оставили его. Он побледнел, рухнул на землю и разрыдался.
– Ну что ты, Руфус! – захлопотал вокруг него Камбр, – Ну что ты! Ну успокойся… ну перестань… Да послушай же наконец, как я смогу тебе помочь, если ты все время ревешь? Я же ничегошеньки не понял!..
Однако уговоры не помогали, Руфус продолжал рыдать, хлюпать, булькать и бормотать что-то совершенно неразборчивое. И тут, о, счастье! Камбр вспомнил, что в кармане его радужного плаща лежит пузырек пружинной водки. Он всегда там лежал на всякий случай. Мало ли что случится. Вот и случилось… Медлить не стоило. Выхватив из кармана заветную мензурку, Камбр быстро опрокинул ее в рот хлюпающему Руфусу. Водка, как обычно, произвела свое магическое действие. Слезы мгновенно высохли, в глазах появился лихой блеск. Руфус вскочил и мячиком запрыгал вокруг Камбра. «Передозировка, вот черт», – с беспокойством подумал Камбр, но, посмотрев пузырек на свет, решил, что ничего страшного, скоро пройдет. И действительно, через пару минут Руфус перестал прыгать и слегка запыхавшийся, но уже спокойный подошел к Камбру.
– Давай рассказывай, что там за привидения, – потребовал тот, снимая с приятеля налипшие листья и колючки.
При слове «привидения» Руфус опять побледнел, содрогнулся, но сдержался (все-таки пружинная водка – отличная вещь) и сбивчиво, заикаясь, беспрестанно оглядываясь и хватаясь за Камбра, рассказал, как вчерашним поздним вечером завалилась к нему толпа привидений во главе с известным всей округе Странником Дулей («Вроде как, в гости, не выгонять же… Да я их и не звал, они сами…») и давай хулиганить: стенать, бить стекла, посуду, хлопать дверями, швыряться мебелью… При этом они орали: «Долой теплокровных! Этот мир наш! Свободу бесплотным! Бей гадов!» Руфус пробовал их уговорить вести себя поприличнее, намекая, что время позднее, кое-кто у себя дома и этому кое-кому пора спать, но они как с цепи сорвались. Нагнали на Руфуса страху и жути («Ты ведь знаешь, как они умеют»), устроили ему кошмарную бессонную ночь, а под утро вообще вышвырнули из дома, со смехом и гиканьем, пообещав камня на камне не оставить от замка.
– Ты представляешь, Камбрик, они хотят разрушить Бегемотник!.. – растерянно лепетал Руфус. – Ну как же так!.. За что?.. Что я им такого сделал?.. Они сошли с ума… Они просто сошли с ума!.. А я… я всегда так хорошо относился к Страннику… За что?.. За что?!
Огромные Руфусовы глаза вновь наполнились слезами и смотрели на Камбра так печально, что тот сам чуть не разрыдался.
– Погоди, погоди! Как это – замок разрушить?! Вот гады! Ну я им задам! – завопил Камбр, приходя в ярость, и, схватив валявшуюся рядом толстенную дубину листотряса, сломал ее о колено, будто это и не листотряс был, а тонюсенькая хворостинка.
– Ох они у меня попляшут! Давно не получали!.. Так сколько, ты говоришь, их там?
– Десять, – прошептал Руфус еле слышно, – а может, и больше, я не помню…
– ?.. ?!. Ого!.. М-да, обычными методами с ними не справиться, – почесал шею Камбр.
Руфус опять начал всхлипывать. Камбр, запрокинув голову, подставил лицо мелкому дождю.
– Вот черт, и велодрын сбежал, – бормотал он, закрыв глаза и слегка раскачиваясь, так ему легче было размышлять. – Теперь пока все бензолавки не обойдет, не успокоится. Алкоголик паршивый.
Всхлипывания усилились.
– Да прекрати, Руфи! – Камбр перестал раскачиваться и повернулся к Руфусу. – Реви не реви, слезами не поможешь. Думать надо, реветь потом будем…
Руфус преданно посмотрел на Камбра, перестал всхлипывать и, немного помолчав, выдал:
– Камбрик, я еще не успел всем сказать… На прошлой неделе мне телефон поставили. Так что если тебе нужно позвонить…
– Поздравляю, – Камбр рассеянно похлопал Руфуса по плечу, продолжая усиленно размышлять, потом стукнул себя ладонью по лбу и зло рассмеялся.
– Идея! И как это мне раньше в голову не пришло?! Держись, Руфи, я тут кое-что придумал… Все будет в порядке. Попляшут они у нас, ох попляшут… Значит так, иди ко мне и жди, а я поднимусь в Бегемотник, осмотрюсь… Телефон, говоришь? Это хорошо, это оч-чень даже удачно… это мы используем… В общем, все будет динь-динь. Давай топай.
Руфус попытался, было, сопротивляться, в конце концов, это его замок захватили сумасшедшие привидения, и он просто обязан участвовать в освобождении Бегемотника, но Камбр, когда надо, умел быть очень убедительным, и в результате Руфус пошел вниз к космопорту, а Камбр кратчайшей дорогой – наверх.
Не всегда кратчайший путь самый верный, особенно в дождь. В этом Камбр убедился лично, пару раз оскользнувшись и проехавшись на животе вниз, и разок уже возле самого замка влупившись головой в колючий-преколючий проволочник. Подвывая и страшно ругая все привидения на свете, а заодно и Руфуса за нерадивость (не мог, болван, проволочник возле дома выкорчевать, говорил ведь ему), Камбр, наконец, вышел к Бегемотнику. Замок стоял темный, тихий и на первый взгляд вполне мирный. Однако, хорошенько вглядевшись, Камбр приметил разбитое в кухне окно, валяющийся на клумбе стул из гостиной, еще кое-какие мелочи, которые ему очень не понравились… Дверь черного хода, например, вообще исчезла, а веселенькие в солнечных зайчиках занавески украшали теперь не спальню, а старую меднокаменную грушу перед домом…
Камбр осторожно обошел вокруг замка. Никого. Тихонько зашел внутрь, стараясь не шуметь, прошелся по комнатам – никого. Заглянул в совершенно растерзанную кухню – тоже никого. Он уже было подумал, что привидения, опомнившись, удрали, и хотел уйти, как вспомнил про спальню. На цыпочках подкрался к дверям, точно, вся компания была в сборе.
Не меньше десятка привидений расположились кто где: на большой старинной Руфусовой кровати, в креслах, одно даже устроилось на люстре. Камбр узнал четверых, остальные были не знакомы. В центре кровати, свернувшись дымным кренделем, сидел сам Странник Дуля.
Надо сказать, Странник был фигурой колоритнейшей. Во всем Мукезе другого такого было не найти. Да что там Мукез, даже Миска не могла похвастать ничем подобным. Из самого Леденца, славящегося своими привидениями на всю Силизенду, в Мукез дважды приезжали светила оккультных наук специально к Страннику Дуле. Первый раз приехал какой-то профессор, долго о чем-то с ним беседовал, после чего Странник целый месяц ходил важный, не подступись; во второй – приехала уже целая делегация, навезли всевозможной аппаратуры, Дулю исследовать, опутали его всякими проводами, опять вопросы начали задавать. Странник, терпел, терпел, но, в конце концов, возмутился, заявил, что он не подопытный лопушок, а живое привидение и ставить всякие дурацкие опыты на себе не позволит, сорвал с себя провода, аппаратуру по округе раскидал и удрал. После чего профессорам ничего не оставалось, как собрать эту свою аппаратуру, вернее, то, что от нее осталось, и уехать восвояси.
Феномен Странника заключался в его потрясающей активности. Обычные силизендские привидения, что? – стонут, слегка светятся, иногда шатаются по дому и активизируются в основном в новолуние. Странник был не таков. Энергия в нем била ключом, и в пасмурную погоду его легко можно было заметить даже днем. Сидеть сложа руки Дуля не любил. Серой тенью носился он по городу, занимаясь то тем, то этим. Перепробовав всего понемножку, он, наконец, решил всерьез заняться магическими пирамидками.
Магические пирамидки, да будет вам известно, – это весьма увлекательная и чрезвычайно прибыльная для некоторых индивидов игра. Если вы никогда в нее не играли, то мой вам совет – и не пробуйте, останетесь без штанов. Мукезцы же долгое время увлекались пирамидками поголовно. Очень азартный народ. От грудных младенцев до дряхлых стариков все жители города были какое-то время страстными поклонниками этой игры, однако играли в основном на интерес, больших денег не видели, а потому постепенно игра сошла на нет и перестала занимать все мысли и время мукезцев.
Странник подошел к делу творчески, подключил крупный капитал, и у пирамидок, можно сказать, открылось второе дыхание. Страсти, уже подостывшие, закипели вновь. Собственно, деньги Страннику были не нужны (ну в самом деле, зачем приведению деньги?!), его занимал сам процесс. Воспользовавшись непроходимой наивностью мукезцев и быстренько разорив сотни три-четыре добропорядочных граждан, Странник благополучно смылся, а расхлебывать эту кашу пришлось мэру Мукеза. Толпы, осаждающие мэрию с требованием вернуть им их денежки, желательно и с процентами, довели мэра Клепса, незлобивого, в общем, дурканина, до белого каления, и в припадке ярости он запретил Дуле вообще появляться в городе. Дуля, конечно, страшно обиделся и уже собрался подавать на мэра в суд, но тут произошло знаменитое переименование славного града Мукеза в славный град Дурмунурзад, и о Страннике забыли. Он еще некоторое время шатался по окрестным кабакам, жалуясь всем на неблагодарных мукезцев, крича, что с ним поступили несправедливо и он этого так не оставит, а потом исчез, может быть, подался в Миску, а может, в Леденец, по слухам, там был настоящий рай для привидений. И вот на тебе – объявился, да еще с целой армией.
Вокруг Дули сидели: Синий Монах, Тень Отца, Серая Дама, маленький, еле видный в сумерках спальни дракончик Кляксис, любимец всех мукезских детей и собак, и три незнакомых Камбру привидения, похожих друг на друга, как две (скорее три) капли воды.
– Надо же! – изумился Камбр. – И Кляксис тут, а я-то всегда считал его таким симпатягой… Что же все это значит? Дуля где-то шлялся дракон знает сколько времени, а теперь, объявившись, собрал все привидения города… Очень мило… И чего он добивается? Кухню разбомбили… Зачем?..
Камбр прислушался. Дуля вещал, Серая Дама и Синий Монах многозначительно поддакивали; Тень Отца зевала и скрюченным серым пальцем ковыряла в ухе, похоже, ей было скучно; Кляксис играл со своим хвостом, то скручивая его, то раскручивая, и видно было, что он тут просто за компанию и вообще мало что понимает. Остальные бесформенными дымными пятнами висели кто где и то ли слушали, то ли дремали.
– …И наша святая обязанность, – гнусавил Дуля, – помочь нашим братьям меньшим, заблудшим душам, избавиться от ненавистной телесной оболочки, вырваться на свободу и познать все счастье, всю приятность, легкость и красоту бестелесного существования, а посему нам необходимо предпринять следующее…
«Ну и бред! Странник, видно, совсем ополоумел, – Камбр потихоньку, стараясь не дышать, отползал от двери спальни, – и где это он таких идей-то нахватался? Однако, похоже, он это серьезно. Надо бы его остановить, а то таких дров наломает!.. Нет, ну надо же!.. Спокойно, Камбр, спокойно. Не заводись. Сейчас главное – найти телефон. И где Руфус его прячет?»
Камбр прокрался в гостиную и быстро огляделся. Нет, тут вряд ли, скорее, в кабинете.
Кабинет был вотчиной Руфуса, его Меккой, его раем. Горничные, уборщицы, вообще особы женского пола, коих обычно у Руфуса было пруд пруди, сюда не допускались. В кабинете Руфус убирался всегда сам, а потому в нем царил обычный классический беспорядок или попросту – бардак. Руфус, правда, уверял, что прекрасно в этом хаосе ориентируется, но часто сам нужную вещь искал часами и не всегда находил. Камбр, однако, хорошо изучил Руфусовы привычки, а потому, оказавшись в кабинете, не растерялся, огляделся и начал поиски телефона в самых неподходящих для него местах. Старания его быстро увенчались успехом. Телефон нашелся в маленькой нише, заваленный всяким барахлом. Сбросив тряпки на пол, и обнаружив новенький аппарат, Камбр удовлетворенно потер руки и быстро набрал номер.
– Глюки слушают, – раздался мелодично-дребезжащий женский голос.
– Глюк Хамфри, пожалуйста, – выпалил Камбр, похолодев от мысли, что того нет.
– Секунду, – пропел голос, забавно растягивая «е», так что получилось нечто вроде «сье-э-кунду».
Что-то щелкнуло, и в трубке раздался знакомый хрип.
– Глюк Хамфри у телефона.
– Хэм, это Камбр. Привет, дружище! Слушай внимательно, вопросы потом. Бросай все и дуй к Бегемотнику, да захвати с собой Ограничитель, крейтинку, магнитоплетки, пару напрягателей, разрядник и дротиков, дротиков серебряных возьми побольше.
– Индикатора брать?
– Нет! Тут и без него все ясно, будет только под ногами путаться. И побыстрей, ладно?! Я жду тебя у парадного входа. Если меня не будет, иди в лес, к большому корчужнику подожди меня там. Сам в Бегемотник не лезь. А если меня не будет слишком долго, иди в мою сторожку. Там Руфус, он тебе все объяснит.
– Понял. Пока, Камбр.
Камбр повесил трубку и облегченно вздохнул. Ну вот, теперь можно спокойно все обдумать.
* * *
Минут двадцать спустя Камбр и глюк Хамфри шептались о чем-то в кустах заморожечника, то и дело поглядывая на парадную дверь Бегемотника. Камбр все время ждал, что вот-вот там кто-нибудь появится. И действительно, на крыльце появилась дымная, несколько оплывшая фигура Серой Дамы. Друзья замерли. Дама потянулась, зевнула, прошлась туда-сюда по крыльцу, вглядываясь в темноту леса, силясь разглядеть хоть что-нибудь подозрительное, и наши герои, скрытые лишь заморожечником (осенью какое из него укрытие), почувствовали себя не очень уютно. Однако привидения днем видят плохо, Дама, как ни всматривалась, ничего, кроме слегка размытых контуров ближних кустов, не увидела. Помаячив для порядка на крыльце, она уплыла в замок, а Камбр и глюк Хамфри, еще немного пошептавшись, разошлись и начали потихоньку обходить замок с двух сторон, разматывая на ходу нечто тонкое и блестящее, похожее на проволоку. Встретившись на противоположной стороне замка, они закрепили эту «проволоку» и слегка встряхнули. С легким шорохом проволока превратилась в тончайшую ячеистую ограду.
Это было не что иное, как знаменитый Ограничитель привидений. Безумное создание некоего силизендского гения, вещь чрезвычайно редкая и не менее опасная. Привидения боялись его как огня. Не знаю уж, как Ограничитель устроен и устроен ли вообще, но только при соприкосновении с ним привидение теряет столько энергии, что буквально исчезает на глазах. Вырваться за пределы Ограничителя не может ни одно привидение, попытки равносильны самоубийству, а вы когда-нибудь видели привидений-самоубийц?
Окружив Ограничителем замок и отрезав таким образом привидениям все пути к отступлению, Камбр и глюк Хамфри, вооруженные до зубов плетками, дротиками и прочими полезными предметами остановились у парадного входа. Камбр, забрав у глюка Хамфри часть снаряжения, остался на пороге, а тот вошел, даже не вошел, а скорее, вплыл в замок и исчез во тьме коридора. Камбр, сдерживая нервную зевоту, застыл у дверей. Его слегка трясло, кончик носа побелел. Впрочем, это могло быть и от сырости. Наконец глюк Хамфри, выплыв обратно, кивнув:
– Порядочек.
Камбр сбросил лишнее снаряжение, внимательно осмотрел свою плетку и крейтинку (для тех, кто не знает: крейтинка – это такая ловушка для привидений, что-то вроде клетки), выдохнул: «Начали», взъерошил шевелюру и, дико заорав, бросился к окну спальни.
– А-а-а! Гады! Бунтовать?! Вот я вам сейчас устрою бунт!
Выбив стекло, он бросил крейтинку на подоконник и, размахивая плеткой, врезался в самую гущу дремлющих приведений.
Привидения с воем и воплями кинулись врассыпную. Однако далеко уйти им не удалось. Стены из-за включенных напрягателей стали для них непроницаемы, а в дверях, корча зверские рожи и поигрывая плеткой, стоял глюк Хамфри собственной персоной. Выход был отрезан.
Камбр вихрем носился по комнате, загоняя непокорные привидения в крейтинку. Волосы его встали дыбом, глаза метали молнии, пожалуй, в этот момент он был очень похож на мордоворота после зимней спячки или Медузу Горгону (не знаю, как мордоворота, а уж Медузу-то Горгону вы себе представляете). Плетка в его руках ходила ходуном.
– Воу, – вопила Серая Дама, уворачиваясь от очередного удара, – пощадите, мы не виноваты!
– Нет! Нет! – вторил хор перепуганных привидений.
– Ах, не виноваты! – рычал Камбр, – а кто кухню разгромил?! Вот вам! Марш в крейтинку! Живо.
– Воу-у, – подвывал Синий Монах, фиолетовой тучкой взмывая к потолку, – это не мы, это все Странник…
– Ах, Странник!!! В крейтинку! Там разберемся!..
Кое-кто из привидений уже сидел в крейтинке, пригорюнившись, слегка потрескивая и светясь от страха голубоватым светом. Остальные разлетелись по комнате и попрятались кто куда.
Камбр, выгоняя привидения из-под кровати, высматривал Странника, но того что-то не было видно…
– Послушайте, ну послушайте, – запричитала Тень Отца, уворачиваясь от очередного удара и перелетая на торшер, – давайте поговорим как интеллигентные люди! Ай!..
– А вчера вечером с Руфусом тоже как интеллигентные люди разговаривали?! Я вот тебе сейчас покажу! Забудешь вообще, как разговаривать! Интеллигентные люди!.. Полезай в крейтинку.
– Дикость какая, ой! Мы ни в чем не виноваты. Ай! Это все Странник… Он сказал, что, если мы его, ой-ой, слушать не будем, он нас, ай-ай-ай!.. подождите, он нас уничтожит. Он такой сильный сейчас. Он может… Мы испугались!..
– Мы испугались, – хором подтвердили привидения-тройняшки, высунувшись из-за шкафа.
– Где этот очумелый Странник? – прорычал Камбр.
– Ушел, – пискнул дракончик Кляксис, боязливо выглядывая из-под тумбочки.
