Kitobni o'qish: «Слеза Василиска»

Глава 1

– Ты очень милый! И странный! – она пьяно хихикнула и коснулась теплыми пальцами моей щеки, – Знаешь, мне даже нравится твой полосатый шарф и эти нелепые круглые очки. Как взрослый Гарри Поттер, один в один!

Я улыбнулся и подлил вина в пустой бокал. Она взяла его за тонкую ножку, отпила несколько глотков, а после откинулась на спинку стула. Ее губы с остатками красной помады по краям, приоткрылись, и она игриво облизнула их кончиком языка. Мутный взгляд остановился на мне. Я смутился и отвёл глаза. В маленькой кафешке с липкими столами, все уже было украшено к новому году – блестящая мишура свисала с потолка длинными спутанными нитями, по стенам болтались разноцветные шары. Странно, ещё ведь только ноябрь. Хотя в нашем захудалом северном городишке ноябрь – это уже настоящая зима.

– Я хочу тебя. Поехали ко мне?

Это прозвучало слегка комично, язык у неё уже сильно заплетался. От нее пахло вином, вишней и, едва уловимо, сладким женским потом. Я почти ничего не знал о ней, кроме того, что она не местная, переехала в наш город совсем недавно и устроилась работать в библиотеку. Там-то мы с ней и познакомились. Да, еще не перевелись на земле люди, читающие бумажные книги, я один из них. Свою домашнюю библиотеку, доставшуюся в наследство от бабушки, я уже зачитал до дыр, поэтому с недавних пор ходил в городскую и считался там активным читателем. Библиотекарши уже давно боролись за мое внимание, но одна из них была пенсионеркой, а другая состояла в несчастливом, но крепком (по причине наличия троих детей) браке. Поэтому у них обеих не было шанса перед внезапно появившейся новенькой молодой и одинокой соперницей, которая сразу же согласилась пойти со мной на свидание, от которого я не ожидал ничего интересного.

– Боже мой, какой ты милый, Антоша. Улыбайся!

Она взяла со стола телефон, включила камеру и прижалась лицом к моей щеке. Я неловко поправил очки и натянуто улыбнулся. Мне не нравилось фотографироваться, я всегда глупо выходил на снимках. Но с малознакомой пьяной женщиной лучше не спорить.

– Если честно, еда тут паршивая, – проговорила она, засовывая телефон в малюсенькую сумочку.

Потом она повязала на шею шёлковый шарфик, накинула на плечи искусственную шубейку леопардовой расцветки, схватила мою руку своей горячей, слегка влажной ладонью и потащила к выходу. Я на ходу бросил на столик деньги за ужин, который и в самом деле, был отвратительным, и обнял свою неуверенно шагающую на высоких каблуках спутницу. Я опасался, что она упадет в снежную кашу, пока мы продвигаемся за угол бара – туда, где стояла моя серебристая девятка не первой свежести. Но обошлось без падений.

У машины она резко развернулась ко мне, опасно пошатнувшись, а потом впилась губами с остатками помады в мой рот. Поцелуй был долгим и страстным. От неё пахло вишней. Я гладил ладонями прямую спину, покрытую леопардовым мехом, а потом спустился ниже и положил руки на округлые бедра. Я весь вечер сидел в этом темном, пропахшем табаком кабаке, смотрел в забавное, какое-то слишком детское для тридцатилетней женщины, лицо и силился понять, нравится мне она или нет, но теперь, сжимая мягкие округлости в темноте зимнего вечера, я просто изнемогал от желания и думал, что, пожалуй, эта странная особа мне все-таки нравится. По-крайней мере, в темноте.

Поцелуи были отменные, прерываться не хотелось, но я вдруг вспомнил, что моя смена завтра начинается ровно в семь утра, а сейчас на часах уже почти полночь. Я не привык опаздывать и никогда не опаздывал. Чтобы не злоупотреблять завтра кофе, надо бы уже лечь спать. Я с трудом отстранился от жадных женских губ и произнес, тяжело дыша:

– Давай к тебе поедем в следующий раз, ладно? Мне завтра на работу рано вставать. Не думал, что так долго засидимся.

– О, да ты и серьезен, как Гарри Поттер! Этим ты меня еще сильнее заводишь! Я, как будто осуществляю свою детскую мечту! Ладно, давай прямо здесь! – взвизгнула она, расстегивая молнию на моих джинсах.

Я судорожно вздохнул, пытаясь перебороть желание, но потом все же открыл дверцу машины и повалил её на заднее сиденье, торопливо задирая подол синего атласного платья. На животе у нее была набита дурацкая татуировка – дракон с длинной шеей и пламенем, вырывающимся из раскрытой пасти. Наверное, она сделала её лет в семнадцать, чтобы сразить наповал какого-нибудь крутого, по ее мнению, парня, как это обычно бывает у девчонок. Ведь одно дело – отдать парню всю себя, и другое – всю себя и дракона впридачу. Теперь же эти цветные художества на теле взрослой женщины выглядели пошло и глупо. Но, как ни странно, меня этот дракон завел ещё сильнее. Наша с ней близость была неистовой, бешеной, даже удушающей – такой, какая бывает у людей после длительного воздержания. Она яростно целовала мою грудь и шею, а один раз даже укусила так, что я закричал, то ли от боли, то ли от наслаждения…

***

Позже, когда мы вместе курили на улице, ежась от холода, она, протрезвев, стыдливо проговорила:

– Ты только не думай обо мне плохо. Знаешь, я ведь, на самом деле, не такая… Не знаю, что на меня нашло!

Я хмыкнул в ответ, поправляя очки.

– Я тоже, на самом деле, не такой.

Она удивленно взглянула на меня, и я не смог сдержать улыбку.

– Обычно, я помню имена женщин, с которыми сплю. Твоего имени я, увы, не запомнил.

Сигарета дрогнула в ее руке, лицо напряглось. Она бросила окурок на землю, резко выпрямилась и быстро пошла прочь от машины. Ни разу даже не пошатнулась!

– Эй! Садись, я отвезу тебя домой, – крикнул я ей в спину.

Но онане обернулась, просто подняла вверх руку и показала средний палец. Таким было наше с ней первое свидание.

***

На следующий день я пошёл на работу и даже не вспомнил о ней. Я вообще больше не собирался ей звонить, но она набрала меня сама спустя два дня. Я как раз только-только переоделся и вышел с работы, когда телефон пропиликал из кармана известную когда-то, в далеких двухтысячных, мелодию.

– Привет, это я, Жанна, – томно прошептала она мне в ухо.

– Какая еще Жанна? – удивленно спросил я, все еще пребывая мыслями в сегодняшнем дне.

После кратковременной заминки, томный шепот снова зазвучал в трубке.

– Та Жанна, имя которой ты не запомнил, – она немного помолчала в трубку, а потом добавила, грустно вздохнув, – Жанна из библиотеки. Ну, вспомнил?

Я хмыкнул, а потом рассмеялся. Вот что она во мне нашла? Вроде бы такая эффектная, страстная, фигура – просто улет. На кой ей сдался я – странный, тощий очкарик, повернутый на своей работе? Но, любовь – та еще химия, попробуй в ней разберись! Это чувство уж точно не про внешность и не про характер. Поэтому, когда я услышал фразу “я соскучилась”, то даже не удивился. Наоборот, мое тщеславие взыграло, и я довольно улыбнулся.

– Диктуй адрес, Жанна, сейчас подъеду. Но с одним условием!

– С каким? – радостно спросила она.

– С тебя ужин. Сто лет не ужинал нормально, домашней едой. Питаюсь, как истинный холостяк, вермишелью из пакетов.

От этих слов мне страшно захотелось есть, желудок требовательно заурчал, напоминая, что сегодня я заливал в него лишь лошадиные дозы кофе. Так уж получилось, что пообедать не довелось, слишком много работы навалилось.

– Извини, я плохо готовлю, – вздохнув, проговорила она, – Боже мой, чем же тебя накормить? Вареники со сметаной устроят? Если нет, могу сбегать до магазина, пока ты едешь…

– Устроят, – ответил я, пытаясь не выдать разочарования.

Она продиктовала адрес, от волнения забыв номер дома, и, поцеловав меня в телефон, сбросила вызов. Немного подумав, я подписал её в телефонной книге “Жанна Дракон”. Ну а как ещё её было записывать?

По пути к ее дому я остановился у цветочного ларька и, ради приличия, купил тощий букетик нежно-розового цвета. Потом зашёл в супермаркет за вином и шоколадкой. И наконец, добрался до нее.

Она жила в зачуханной двухэтажке в центре города. Я остановился у подъезда, чтобы выкурить сигарету и посмотреть, как в свете тусклого фонаря на землю падает снег. Стены в подъезде были обшарпанными, потолки – в грязных узорчатых разводах, полы тысячу лет не мыты. Но на грязных подоконниках с облупившейся краской стояли горшки с пышно цветущей геранью самых разных оттенков, и это выглядело странно, как сошедший с книжных страниц живой пример оксюморона.

Жанна встретила меня в коротком шёлковом халатике. Огненно-рыжие волосы – в высоком пучке, на ногах – сетчатые чулки, губы улыбаются красной помадой. Все это сочетание деталей было странным для меня, но выглядело очень эротично. Поэтому, несмотря на то, что я был голоден, как волк, мне пришлось стянуть с неё этот халатик прямо в прихожей. Огнедышащий дракон на животе снова уставился на меня глазами, полными ярости и страсти…

Лишь спустя четверть часа я, наконец, добрался до кухни. Вареники были так себе, но Жанна так преданно заглядывала мне в глаза, пока я их ел, что пришлось соврать, что они очень вкусные. Иногда вранье полезно, оно сглаживает острые углы в общении.

Спал я той ночью плохо. Диван у Жанны был старый, неровный и скрипучий. Я все время просыпался, думая что случайно задремал на кушетке на работе в ночную смену. Когда Жанна обнимала меня, то от прикосновения её длинных волос у меня страшно чесалась спина. Под утро мне страшно захотелось домой. Я встал, оделся, немного постоял у окна, глядя на порхающий мимо окон снег, и уехал. Жанну я будить не стал, я даже не взглянул на нее перед уходом. Спящие женщины далеко не всегда прекрасны.

***

Я поймал себя на мыслях о ней примерно через неделю после той ночи. Как? На работе увидел рыжеволосую девушку, и понял, что выискиваю в ее лице черты Жанны. Это показалось мне странным! А потом несколько раз она померещилась мне на улице. Я два дня подряд приходил в библиотеку, чтобы увидеть ее, но вместо нее там были либо пенсионерка, либо многодетная несчастная жена. И тогда я решил не сходить с ума и просто позвонил ей. В этот раз разговор начался с громких претензий с ее стороны.

– Кем ты себя возомнил? Кто ты такой, чтобы так поступать? Как ты смеешь звонить после того, как ушёл, даже не попрощавшись? – закричала она в трубку.

Я выслушал все ее претензии до единой, потом выждал многозначительную паузу, давая понять, что мне ужасно стыдно и нечего ответить, а потом произнес низким голосом, касаясь телефона губами:

– Я соскучился, Жанна. Я хочу тебя. Я хочу только тебя.

И это сработало. С женщинами это всегда работает. Она ответила моментально оттаявшим голосом:

– Я закажу еду из ресторана. В этот раз точно будет вкусно. Приедешь ко мне после работы?

– Приеду, – ответил я и снова довольно улыбнулся, сбросив вызов.

***

Без одежды она была красивее. Рыжие волосы, бледная кожа, тонкие руки, веснушки на плечах, впадинка на шее, острые холмики груди, плоский живот с аккуратным пупком и даже дракон под ним – в ту ночь я понял, что все это мне нравится, что все это мне необходимо. Не знаю, что это было – влюблённость, симпатия или просто зов плоти, но что-то притягивало меня к этой худой рыжеволосой девице с ярко-синими глазами. Все-таки иногда люди включают какие-то внутренние магниты, которые тянут и тянут к себе других людей. Жанна совершенно неожиданно стала для меня таким магнитом.

Без одежды, с бледными губами, без чёрных стрелок, очерчивающих глаза и меняющих их выражение, она казалась нежной, хрупкой, ранимой. Я целовал кончики её длинных пальцев, ее узкие ступни, ее прекрасные волосы и обещал, что больше не пропаду.

– Ты чего такой нежный сегодня? Мы что, встречаемся? – тихо спросила она.

– Да, – тут же ответил я, – ты теперь только моя, а я только твой.

Она прижалась ко мне, и я кожей ощутил, как её губы растянулись в широкой улыбке.

– Не обидишься, если я скажу тебе правду? – спросил я.

Жанна насторожилась и осторожно кивнула головой.

– Тебе лучше без косметики. Ты без неё настоящая. Обещай, что выбросишь эту жуткую красную помаду.

– Эй! – воскликнула она, пытаясь изобразить обиду, – вообще-то это мой любимый оттенок!

Я повернулся и накрыл её бледные губы страстным поцелуем.

***

Жанна только казалась весёлой и беззаботной, на самом деле, она носила в своей душе бесконечное одиночество. По крайней мере я ощутил именно это, когда она рассказала о себе. По ее словам ей не везло с мужчинами. Она жила с матерью, а когда та умерла, Жанна превратилась в маленькую, до смерти напуганную тридцатилетнюю девочку, которой было нужно лишь одно – чтобы с ней рядом кто-то был, чтобы хоть кто-то подсказывал ей, что делать вместо матери. Она стала ходить по барам, знакомиться с мужчинами и менять партнёров одного за другим, в надежде найти среди них того самого – сильного и надёжного, кто защитит ее от всего на свете.

Мужчину своей мечты она так и не нашла, зато осмелилась быть собой. Как-то вечером, выпив бутылку вина, Жанна выбросила все свои пиджаки и рубашки в полоску, которые так любила её мама. Вместо них она повесила в шкаф одно-единственное обтягивающее леопардовое платье, о котором всегда мечтала. А на следующий день Жанна пошла в тату-салону и набила на животе дракона. Да, оказывается, дракон был вовсе не десятилетней давности, а совсем свежий, едва вылупившийся из засохших корочек повреждённой кожи, так сказать. Такую историю я услышал от нее в одну из наших встреч.

– Почему именно дракон? – с улыбкой спросил я.

– Ну… Он сильный. Он защитит меня от зла.

Это прозвучало слишком киношно, слишком пафосно, я не выдержал и рассмеялся. И зря. Жанна обиженно надула губы, накинула на голые плечи свой лёгкий халатик и вышла на балкон. У меня своего халата не было, поэтому я закутался в одеяло, сунул ноги в меховые тапки Жанны и вышел следом за ней. Вид со второго этажа ее дома ничуть не впечатлял – перед глазами был всего лишь маленький двор, утонувший в снежной каше, и такой же двухэтажный дом-близнец с обшарпанными жёлтыми стенами. Жанна курила, глядя вдаль, лицо её было напряженным и злым.

– Не обижайся, просто я с романтикой совсем не дружу, – сказал я, сжимая сигарету в зубах, – у меня работа такая, не до романтики.

– Где ты работаешь? – с любопытством спросила Жанна.

– Боюсь, если я расскажу, ты меня бросишь! А я этого не вынесу! – улыбнувшись, ответил я.

– Я тебе всю душу свою открыла, а ты… Сплошные шуточки и тайны!

– Как-нибудь потом расскажу, дай побыть для тебя загадкой, – с улыбкой сказал я.

Она бросила на меня уничтожающий взгляд и отвернулась. Балкон был не застеклен, ей было холодно стоять в этом коротком, тонком халатике. Я распахнул одеяло и сказал:

– Приглашаю тебя с твоим драконом погреться в мой уютный шалаш и оценить глубину моего искреннего раскаяния!

– Отстань! – обиженно ответила она.

– Я люблю тебя, Жанна. Пока для тебя должно быть важно только это. Поверь, совсем скоро мы будем знать друг о друге все, и это будет уже не так интересно, как теперь.

Она внимательно посмотрела на меня, немного потопталась на месте, а потом потушила сигарету о край стеклянной пепельницы и обняла меня. Я запахнул одеяло, и мы стояли так, обнявшись, греясь нашим общим теплом и целуясь страстно и неистово, как подростки.

– Скоро новый год, – прошептала она.

– Угу, – я уткнулся в ее теплую шею.

– Переезжай уже ко мне? Отметим вместе!

Она посмотрела мне в глаза, лицо её стало серьёзным и внимательным.

– Переезжай ко мне, пожалуйста! Я с ума схожу от одиночества. Мне уже по ночам мерещится всякое!

– Привидения? – улыбнулся я.

– Хуже, – серьезно ответила она.

Я знал, что она нуждается во мне, но мне не хотелось терять свободу и связывать себя узами сожительства. Но вслух я сказал:

– Без проблем, перееду! Только давай купим новый диван! Твой просто ужасен!

***

Через неделю мы купили диван. Но старый Жанна выкинуть отказалась. Я арендовал газель, и мы повезли его за город. Жанна как будто нервничала, пока мы ехали, но всячески пыталась скрыть это. У городской свалки Жанна махнула рукой водителю. Он повернул и остановился. Тут стоял особый запах – густой, тяжелый и гнилой. Запах затхлости, ненужного хлама, старых, слежавшихся вещей.

– Все-таки решила выбросить? – усмехнулся я, глядя на потертую, выцветшую обивку дивана.

– Нет, конечно! Васе отдадим, – ответила она.

– Какому еще Васе? – удивленно переспросил я.

Но Жанна не ответила, покачала головой, сощурилась и помахала кому-то рукой.

Из маленькой сторожки вышел неопрятный мужчина высокого роста, больше похожий на бомжа, чем на охранника свалки. У него были растрепанные волосы и злой, пронизывающий насквозь взгляд. Он вышел в одной дырявой футболке и на его мускулистых руках и толстой, как у быка, шее были видны татуировки в виде каких-то странных полукруглых узоров. Казалось, все его тело было покрыто ими.

– Жанна, кто это? – тихо спросил я.

– Это Вася, – улыбнулась она.

Мне стало не по себе. Я вообще не люблю сюрпризы и загадки. Люблю, когда все ясно и понятно. Видимо, этот мужик тоже не любил сюрпризы, потому что, увидев незваных гостей, он нахмурился.

– Кого тут еще принесло? Чего надо? – буркнул он, глядя на нас.

– Это я! Не узнал?

Жанна убрала с лица шарф, подбежала к мужчине и крепко обняла его. Он сразу же изменился в лице, широко улыбнулся ей.

– Жанночка! Давненько тебя не было здесь. Не узнал… Похорошела!

Я был удивлен и то и дело бросал на Жанну подозрительные взгляды. Откуда она знает этого странного мужика? Кто он ей?

– Диван свой старый привезла. Тебе в сторожке пригодится. Он еще хороший, просто скрипучий. Еще конфет с орехами, твоих любимых, побольше купила, тебе в прошлый раз они понравились. Чай с имбирём взяла, зимой надо больше чая пить, чтоб не болеть. Ты чего это в одной футболке вышел?

Продолжение разговора я не услышал – водитель позвал меня выгружать диван. Мы донесли его до крыльца и кое-как затащили в узкие двери сторожки. Внутри было очень жарко, темно, мрачно и пахло табаком. Жанна скинула куртку и суетливо прибирала разбросанные по полу пустые бутылки, упаковки от чипсов и вермишели быстрого приготовления. Сразу было видно, что мужик – тоже живет один.

– Антоша, я сейчас мигом уберусь тут и поедем домой. Иди пока покури! – прощебетала Жанна и снова улыбнулась.

Мне ничего не оставалось, как выйти на крыльцо и достать из камарана сигареты. Затянувшись, я услышал, как сзади скрипнула дверь – мужик тоже вышел на улицу и закурил за компанию. Помолчав с минуту, он повернулся ко мне и произнес:

– Ты ее береги. Она у меня умница.

– У тебя? А ты кто вообще такой, чтобы мне советы раздавать? Еще скажи, что ее бывший! – огрызнулся я.

В глазах мужика моментально вспыхнули искры, да такие жгучие, что я невольно сжал кулаки, готовясь к драке. Но он лишь хрипло усмехнулся и произнес в ответ:

– Я у нее не бывший, я у нее единственный!

Я не выдержал и с размаху ударил кулаком по его наглой роже.

– Кто-кто, а мусорный бомж мне точно не соперник! – сквозь зубы процедил я.

Он ударил меня в ответ, да так, что я кубарем скатился с высокого крыльца. Я выругался матом, поднялся на ноги, сплюнул кровь и пошел к машине. По пути домой я с Жанной не говорил. Очень-то мне нужно выспрашивать про ее бывшего! Но, когда мы, расплатившись с водителем, вышли из душной газели и пошли по скрипящему под ногами снегу к ее дому, она сказала, что этот мужчина со свалки изменил всю ее жизнь, поэтому он ей очень дорог, и она часто навещает его.

– Ты ведь не ревнуешь? – ласково спросила она.

– Нет, нисколько, – ответил я.

Я соврал. Ревность всю дорогу жгла мои внутренности, она разлилась во мне, словно кислота. Ужасное, отвратительное чувство, от которого, увы, нет спасения.

***

Мы встречались с Жанной уже больше месяца. Переезд я все еще оттягивал, но больше времени проводил у неё, а не у себя. Новый год мы планировали отмечать вместе.

Я все сильнее влюблялся в неё, все острее ощущал свою зависимость от этой маленькой, хрупкой на вид девушки в ярких, подчас откровенно пошлых нарядах. Любовь с первого взгляда не идёт ни в какое сравнение с чувством, рождающимся в душе от маленького зерна сомнений и растущего постепенно, с каждой новой встречей,с каждой новой улыбкой, с каждым поцелуем. Я полюбил Жанну, полюбил по-настоящему: крепко и надолго.

Наша страсть росла и кипела. Мы занимались любовью дома, в машине, в туалете замызганной кафешки, в подъезде и даже на улице, под покровом ночи. Моя страсть становилась все сильнее. Едва я видел Жанну, я хотел обладать ею здесь и сейчас. Когда я был на работе, я названивал ей каждую свободную минуту. Контакт “Жанна Дракон” вскоре был переименован в “любимая”.

Она словно околдовала меня. Моё чувство выросло словно цветок и распустило свой прекрасный, благоухающий бутон. И вот, когда все вокруг Жанна заполнила собой, когда я стал засыпать с её именем на губах, а мысли о ней были первыми, посещающими мою голову по утрам, когда я начал чувствовать приятное напряжение в теле от одного звука её голоса, и главное, – когда я начал отчетливо видеть наше с ней совместное будущее, тогда она вдруг исчезла.

Жанна исчезла. Пропала. Как будто растворилась в воздухе.

Её не было около недели. До этого мы с ней слегка повздорили из-за какой-то ерунды. Обычное дело! Сначала я решил, что она обижается. Я целые сутки ей не звонил, ожидая, что обида рассосется сама собой. Но она все не звонила, и я не выдержал, решил все выяснить, поговорить. Она не отвечала на звонки, не отпирала мне входную дверь и вообще, судя по всему, не появлялась в своей квартире. Её не видели ни соседи, ни даже две вездесущие бабки, вечно снующие туда-сюда по подъезду. Она словно испарилась! Я обрывал телефон, не мог ни есть, ни спать, строил тысячи предположений о том, что могло случиться с Жанной и где мне теперь ее искать.

А потом она появилась. Это случилось в канун нового года, я в тот день был на смене. Так вышло, что оба мои сменщика слегли больные, и мне теперь предстояло “жить” на работе в прямом смысле слова. Я сидел на диване в ординаторской, ел орехи и смотрел телевизор, когда Гришка, санитар труповозки, заглянул в дверь и прокричал зычным басом:

– Антоха, братан! Ты вроде говорил мне когда-то, что скучно живешь в своем морге? Принимай для нескучной жизни неопознанную бабенку! Нашли на улице, лежала на снегу в одном платье.