Kitobni o'qish: «На работу в другой мир. Черная невеста»

Глава 1

На календаре еще только третье декабря, а народ уже развешивал гирлянды. Офис готовился к Новому году. Не удивительно, прошедший год был не из легких, и теперь еще предстояло немало работы, но всем хотелось праздника. Как раз на волне этого всеобщего оживления начальник отдела и вытащил меня на разговор.

– Михайлова… – шеф прокашлялся и склонился ниже. Говорил вполголоса, доверительно, как будто делился секретной информацией.

Вообще-то, шеф вспоминал обо мне, только когда нужно закрывать какой-нибудь прорыв, и сразу же забывал, как только работа была сделана. Самое глупое, я каждый раз наивно велась на это начальственное доверие. Вот как сейчас.

– Да, Станислав Петрович, – сама невольно перешла на шепот.

– У меня к тебе одно поручение. Можно сказать, очень важное.

Так уж вышло, но именно в этот момент в коридоре появился генеральный. Походя кивнул нам с шефом и направился к аквариуму приемной. А за ним следом с недоступным и высокомерным видом прошествовала ведущий специалист нашего отдела Ирина Крутилина. Сквозь стеклянную стену было видно, как генеральный что-то говорил секретарше. После чего эти двое вошли внутрь, а секретарша осталась сидеть, с видом цербера поглядывая на дверь.

В коридоре стали появляться люди, на нас обращали внимание, и мой начальник прищурился, беря меня под локоть:

– Михайлова, пойдем-ка ко мне в кабинет.

В кабинет? Это уже и впрямь становилось интересно. Станислав Петрович плотно притворил дверь, предварительно выглянув наружу. Потом сел в свое кресло, мне указал на стул и начал, сведя вместе пальцы:

– Михайлова, ты помнишь тот договор? Тендер на спортивный комплекс. Ну… Тот, проект которого готовила Крутилина?

Мммм… вот в чем дело… Я аж напряглась.

Конечно, я его помнила, самый крупный проект за всю историю нашей фирмы. Любой в отделе за такой удавился бы. Но недавно появилась мадам Крутилина, и проект ушел ей. Красивая, надменная блондинистая стерва. Королева. Оно и понятно, у нее какие-то замутки с генеральным. Впрочем, не мое это дело, следить, чем занято начальство. Мое дело работать.

Просто некоторые вещи невозможно не заметить. Как и то, что с тем договором уже некоторое время наблюдалась странная возня.

– Михайлова, это не для широкого распространения, – голос шефа понизился до гнусавого шепота. – Тебе предложено взяться и довести проект до ума. Что скажешь?

Мне? Честно? В первый момент я опешила, нелепо отвесив челюсть, так неожиданно это прозвучало. От волнения невольно потянулась к маленькому блестящему вымпелу, стоявшему в ряду разных бесполезных штуковин на столе шефа, и стала его вертеть.

– А как же Крутилина? Генеральный ведь этот проект ей отдал? – выдавила наконец.

– Генеральный в курсе, – быстро ответил шеф, взглядывая на меня из-под бровей.

– Но… – Странно так все это звучало.

Станислав Петрович поморщился, отбирая у меня безделушку и восстанавливая нарушенный порядок. Потом растянул в гримасе губы и выдал обтекаемую фразу:

– Ирина Сергеевна продолжит работу в другом приоритетном направлении, – потом обернулся ко мне, гипнотизируя взглядом. – А ты, Михайлова, спец. Я уверен, что ты справишься. Ну что, берешься?

От этих слов на меня нахлынула какая-то восторженная муть, и я как со стороны услышала собственный голос:

– Я-аа?.. Да. Конечно.

– Ну вот и лады, вот и отлично! – Шеф завозился, в голосе послышалось заметное облегчение.

А осознание с трудом, но просачивалось в мои мозги.

– Станислав Петрович, мне бы ознакомиться.

– Угу, – деловито буркнул он.

Тут же полез в карман, вытащил флешку, протянул мне и сказал с какой-то таинственной интонацией:

– Держи. Там все. И прямо сейчас же и начинай. Сама понимаешь, время! Время поджимает.

А тон уже неуловимо изменился, доверительность исчезла, включился обычный рабочий режим.

– Все, Женя! Иди работай. Через час к генеральному. Чтобы была готова.

Выйдя из кабинета, я еще несколько минут стояла в коридоре, сжимая в руке флешку и медленно осмысливая. Потом пошла к рабочему столу и отрыла папку с файлами. Собственно, что дело тухлое, было ясно с самого начала. Тут работать и работать, а сроки все съедены, договор сырой. Техзадание – вообще конь не валялся, будто и не мусолила его Крутилина несколько месяцев.

Примерно через час, как бы просто так, заглянул шеф и незаметно показал глазами на выход. Мол, пошли. Секретность эта опять показалась мне странной. Но я уже мысленно была с головой в работе и не придала значения.

Генеральный явно ждал нас, потому что попросил пройти и сходу перешел к главному. Открыли финансирование, теперь надо представить отчет до пятнадцатого, а до двадцать девятого декабря надо успеть подписать договор. Иначе не освоим деньги – и тогда все. Что – все, не хотелось даже знать.

Говорил он негромко, при этом все вертел пальцами пепельницу. Надо сказать, пепельница у генерального была знаменитая. Керамическая, в форме женской… пилотки. Пыталась вслушиваться, но глаз все время сползал на нее. Трудно было не смотреть, а и смотреть-то неприлично.

Все это вкупе действовало странно. Вроде и расслабляюще, и словно гипнотизировало. Под конец он добавил с некоторым нажимом:

– Евгения Александровна, я бы попросил вас соблюдать политику конфиденциальности. Я вам доверяю и надеюсь, вы не подведете.

Даже на секунду растерялась. Нервно сглотнула.

– Я… Разумеется, Арнольд Янович. Можете на меня рассчитывать, – выдавила с трудом, во рту пересохло.

Разве я могла ответить что-то другое? Еще и шеф глубоко дышал в затылок. А чувство такое, что на меня одели шоры. И теперь шаг вправо, шаг влево… Только вперед.

***

Ох, как оно мотивирует. Начальственное высокое доверие.

Собрать все и увязать малейшие нюансы было непросто. Да еще мотаться по командировкам, встречаться с заказчиками, утаптывать. До этого мне не приходилось лично ничем таким заниматься, но большая ответственность, видимо, помогает задействовать скрытые возможности.

В общем, если раньше я пахала от звонка до звонка, то теперь вовсе перешла в круглосуточный режим. Дневала и ночевала на работе. Добилась. Выгрызла.

Уложилась в рекордный срок.

Прилетела 28 декабря первым рейсом с подписанным договором на руках. Даже домой не зашла, прямо на фирму. Была на взводе, меня аж перло от гордости, что справилась, что не подвела, оправдала доверие. Как будто второе дыхание, и крылья выросли. Чувствовала, что мне теперь любая работа по плечу.

Торопилась отчитаться. Ну а потом, само собой – отметить! Хотелось поделиться радостью со всеми, знала, что народ уже с обеда пить начнет, ну и как бы мне было за что пару бокалов шампанского выпить.

Не успела зайти в офис, меня тут же перехватил шеф.

– Привезла?

– Да, – и вытащила из портфеля папку с драгоценными подписанными бумагами.

Договорить не дал, ловко выхватил у меня папочку, потянул:

– Пошли к генеральному.

Тот в этот раз не пил с народом, а как будто специально меня ждал. Хотя конечно, ждал. Я же еще из аэропорта отзвонилась.

Вид у него был странный, несколько мрачный, и мой энтузиазм слегка угас.

На этот раз гендиректор в глаза мне не смотрел. Говорил негромко, ровно, привычным жестом поглаживая любимую пепельницу.

– Евгения Александровна, мы очень ценим все, что вы сделали для фирмы. Дальнейшую работу над проектом продолжит Крутилина.

Остальные его слова я уже слышала как сквозь вату.

Высокий профессионализм…

Премировать…

Под конец он выдал с натянутой улыбкой:

– И разумеется, вы заслужили внеочередной двухнедельный отпуск. За счет фирмы. Еще раз благодарю вас, Евгения Александровна. А теперь можете отдыхать вместе со всеми!

После этих слов шеф, который все это время сопел рядом со мной, тут же подхватил меня под руку и потащил в коридор, нашептывая на ухо:

– Ты молодец, Михайлова, не подвела! Молодец, я в тебе не ошибся. А теперь можно и расслабиться.

Мимо прошла высокомерно-красивая Крутилина, мазнула по мне взглядом как по пустому месту, скривила губы улыбкой и нырнула в кабинет к генеральному.

А шеф все тянул меня за руку в сторону и твердил, что надо выпить. Расслабиться. Праздник.

Я нервно стряхнула его руку, пусть идет мужик, расслабляется. Ушла к себе в комнату. А кругом люди. Всем уже было весело. И все как-то странно на меня поглядывали. Не поймешь, то ли сочувственно, то ли с презрением.

Села за стол. Провела ладонями по столешнице, задумалась. А в душе стал медленно подниматься протест. Все на круги своя? Сиди Женька Михайлова, паши и молчи в тряпочку, пока не возникнет новый прорыв, который затыкать некем.

Надо ли оно мне? Быть спецом до востребования по месту надобности?

И что-то внутри сказало – НЕТ.

Был у меня под столом картонный ящик от бумаги А4, я в него рабочие папочки складывала. Вытряхнула все, механически переложила туда свое барахло. Потом написала заявление об уходе, и прямо к генеральному.

Так уж совпало, что секретарши на месте не оказалось, а в кабинете директора меня явно не ждали. Генеральный курил расслабившись, галстук в сторону, лицо лоснится, довольное. Спросил нетерпеливо, явно желая поскорее отделаться:

– Вам что, Михайлова? – И привычно повозил по пепельнице пальцем.

Ирина Крутилина сидела напротив, закинув ногу на ногу, в руке сигаретка. Глянула на меня с насмешливой улыбочкой. И с жалостью.

Собственно, я собиралась тихо уволиться. Но вот эта вот улыбочка… И жалость.

– Ничего особенного, Арнольд Янович.

Прошла к столу, ловко ухватила у него из пальцев ту самую драгоценную пепельницу-вагину и от всей души грохнула о край стола. Только осколки брызнули в стороны.

Арнольд Янович глаза вытаращил, дернулся ловить свой фетиш, да поздно.

Ах-ах, какая досада… Окурки рассыпались по новенькому дорогущему белому ковру, полетел пепел. И на документы на столе, и на мадам Крутилину. Та вмиг утратила всю свою вальяжность, взвизгнула и подскочила, ругаясь на чем свет стоит. У генерального физиономию аж перекосило, поднялся из кресла, стиснув кулаки.

– Ты!.. Михайлова! Ты что, твою мать, делаешь?!..

А мне было плевать. Я свое заявление припечатала ладонью об стол и вышла.

В аквариуме уже сидела испуганная секретарша, а навстречу мне кинулся шеф. Откуда только взялся, расслабляться ж вроде ушел.

– Михайлова… ты это… Ты чего удумала?

– Я? – обернулась резко, у меня до сих пор адреналин в крови бурлил. – Ухожу я, Станислав Петрович.

– Что?! Нет! Нет-нет-нет. Куда это ты собралась? – Вскинул руки, останавливая меня. – Погоди, кто ж так сразу-то? Мы сейчас посидим, все обсудим, мы…

А глаза так и косят, так и бегают. Тошно.

– А я не сразу. Я давно созрела. – Обошла его справа, и в коридор.

– Михайлова, кто ж… а сводную справку по всем объектам… а твой альбом к десятилетию фирмы кто доделывать будет? А демонструху!?

– Крутилиной отдайте, – процедила я, не оборачиваясь.

Заскочила в отдел, там под потрясенными взглядами коллег, теперь уже бывших, подхватила свой ящичек с вещичками и ушла не оборачиваясь.

***

Короче говоря, из фирмы я уволилась с треском.

Оттуда поехала домой. Из-за этой проклятой работы с мужем за последний месяц может, раза три всего мельком виделись. Сашка, поди, забыл, как я выгляжу.

Разве это нормально?! Мне двадцать пять лет, я женщина. Молодая! Красивая, в конце концов!

Адреналин схлынул, и я вдруг поняла, что дико устала и соскучилась. А настроение вообще сползло в ноль. Захотелось просто спрятаться на груди родного человека от всех бед и тихо выплакаться. Чтобы понял, приласкал, сказал, какая я глупая, и как он меня любит.

Какой-то тяжелый, бесконечный день…

Пока ехала домой, успело стемнеть, зимой светает поздно, а темнеет рано. Вечная ночь, подсвеченная фонарями. На улице пасмурно, не поймешь, что там с неба сыплет, то ли песок, то ли непонятная колючая крупа.

И так захотелось праздника. пусть маленького, капельку. По дороге зашла в супермаркет. Купила конфет, шампанского, большой судок оливье, Сашка его любит, тазик готов сожрать, и мандарины – волшебный новогодний набор. Елку он уже наверняка поставил.

Сашке заранее звонить и предупреждать не стала. Сюрпризом будет.

Дома меня встретила пустота и записка, прикрепленная к зеркалу в прихожей. Поставила чемодан, пакет с едой опустила на тумбочку. Разделась, попутно отмечая, что Сашкиной куртки нет на вешалке. Вышел куда-то? Ну да, записка же. И вечно стоявших в беспорядке его башмаков сорок последнего размера не видно. Убрался? Надо же…

Записка и притягивала, и почему-то напрягала. Я отцепила сложенный вдвое листок, взяла пакет с едой и пошла в кухню. Поставила чайник, высыпала мандарины в вазу. Отошла к столу и, в конце концов, пересилила себя, развернула листок.

Сашкины корявые каракули я с закрытыми глазами могла узнать, но поверить в то, что там написано…

«Остохренело все.

Прости, Женька, но ты конь, а мне нужна нормальная баба»

А дальше было еще лучше. Пробежалась глазами по строчкам, но как увидела это самое – «ушел к Максимовой», присела. Провела рукой по волосам, оглянулась в окно.

Родной муж. Родной ли? Бросил меня. Ушел к Оле Максимовой. К моей вялой и тихой нытичке подружке-однокласснице. С которой мы чуть не каждый праздник…

Чайник закипел. Щелчок вывел меня из ступора.

Так. Там оливье и шампанское. И мандарины. К черту шампанское, отмечать нечего. А вот оливье пригодится. Пододвинула к себе судок с салатом и стала есть прямо оттуда. Не думать. Не плакать. Нет!

Я жевала салат и давилась слезами.

Банально-то как… До предела.

А этого проклятого оливье так много, мне же не съесть в одиночку, надо в холодильник. Встала, положить. А на дверце магнитики. Много. Вместе покупали.

Вот тут я и разревелась, уткнувшись головой в дверцу волшебного белого шкафа, на котором яркими пятнышками пестрела вся история нашей совместной жизни. И я с тем салатом в руках. Лишние мы с ним тут, НЕ нужные. Вне игры.

Скормила оливье унитазу, и пока он благодарно поглощал несостоявшийся праздничный семейный ужин, стала как-то сама собой стала оформляться мысль, что, наверное, надо что-то менять. И для начала отойти в сторону, подальше. Чтобы увидеть, как жить дальше, понять.

Оглядела квартиру. Вроде мой дом. Наш. Мы его вместе в ипотеку брали. И все эти мелочи, которые раньше были мне так дороги. Все вдруг стало чужим.

Хотя, если так призадуматься, не вдруг. Жизнь моя рухнула, конечно, не сегодня. К этому все планомерно шло. Просто, все так сложилось одно к одному, а я не заметила.

Хорошо, что чемодан не разбирала. Как в анекдоте про тещу, что, и чайку не попьете? Бросила последний взгляд на рыжие мандарины на столе, на шампанское, конфеты. Встала и ушла.

Потом села в машину и погнала куда-то в ночь. Наверное, к тетке в Питер, поживу у нее пока. Сейчас главное – уехать, а там видно будет.

***

Несколько часов спустя я стуча зубами от пережитого волнения стояла у машины на загородной заправке в лесу.

– Девушка, вам какой заливать? – послышалось сбоку.

– Что? – очнулась я и с трудом проговорила: – 95 премиум. Полный бак.

Машину заправили, я отогнала ее на стоянку, и так и осталась сидеть, откинувшись затылком на подголовник и прокручивая в памяти события.

***

От дома я отъехала, когда было уже темно. Еще больше часа продиралась через городские пробки. Потом по трассе еще пару часов, пока не наткнулась на ремонт дороги. Трасса перегорожена, технику нагнали среди ночи, прожекторы. Движение заворачивали куда-то в объезд, а это же крюк километров двадцать, не меньше!

Поехала. Настроение и без того в хлам, совсем жалко себя стало. И слезы как назло все время на глаза лезли, а дорога незнакомая, вся в колдобинах. Еще и снег посыпал.

Не знаю, в какой момент, но мне вдруг стало мерещиться странное свечение. Будто движется вместе со мной вдоль обочины. И искорки в нем такие чудные, сказочные. Я невольно засмотрелась и…

Еле успела среагировать.

По встречке прямо на меня летел трейлер, груженный легковушками! Боже! Откуда он только взялся, ведь только что было пусто?!

Я тормозить, а на дороге наледь. Машину юзом понесло, затягивая прямо под брюхо этого огромного железного монстра! Переедет же и не заметит! Казалось, вот она смерть моя. Сейчас расплющит к чертям, а у меня одна мысль – чемодан на заднем сидении. Разлетятся по всей дороге мои трусы-лифчики.

Не знаю, каким чудом, наверное, Бог спас, но в последний момент огромный автовоз вильнул и, сердито сопя сигналом, просквозил мимо. А меня воздушной волной отпихнуло к обочине. Прямо напротив пестревшей новогодними огнями загородной заправки.

Машинку еще некоторое время болтало по инерции, а я сидела, вцепившись в руль, и тряслась мелкой дрожью. Сидела долго. Потом в себя пришла, заметила, что вокруг глушь. На много километров ни жилья, ни каких признаков цивилизации. Только темнота, лес, дорога и снежная мгла. И словно чужеродный островок тепла в этой холодной мгле – желтые огни заправки.

Наверное, это была судьба – остановиться.

А впереди призывно светились витрины кафетерия, маня проезжавших путников синтетическими ароматами и фастфудом. И так захотелось вдруг просто выпить кофе.

Просто жить.

Взяла себе стаканчик капучино и вышла. Не хотелось сидеть внутри, среди ярких упаковок, трескотни телевизора и фальшивого счастья на рекламных постерах. Хотелось настоящего.

Снаружи было морозно, крупные яркие хлопья, подсвеченные прожектором. А снег все сыпал и сыпал. Да такой пушистый. Не тот непонятный колючий городской, а настоящий, как из детства. Сказочный.

Красиво. От горячего стаканчика кофе рукам тепло.

Что-то затрепетало в душе, смещая приоритеты.

Наверное, все-таки надо заглянуть смерти в глаза, чтобы понять, что все мои проблемы – это так… Ну подумаешь, кинули меня с работой, муж ушел к другой. Главное, что ЖИВА! Вот вернусь, начну все заново. И все у меня будет хорошо.

Задумчиво сделала первый глоток, наслаждаясь моментом. За заправкой, недалеко от того места, где меня чуть не снес трейлер-автовоз, виднелась тропинка. И там… Вот убей Бог, опять померещилось это свечение. Меня как магнитом потянуло туда.

Стоило отойти метров на десять, как заправка с ее огнями осталась в стороне, а меня окружил ночной зимний лес. Странное ощущение, вроде всего ничего-то и отошла, а уже как будто нырнула в другой мир. Все так призрачно, зыбко, странно. До мурашек.

Шла к этому свечению, а оно казалось, двигалось ко мне. И вот до него уже можно рукой достать. И такое чувство, что прямо передо мной граница. Нематериальная, но осязаемая каким-то неведомым чувством стена. Она не сплошная, а словно марево колышется. Протянуть руку, коснуться, сделать сквозь нее шаг и… Сказка, вот она.

Улыбнулась своим фантазиям, покачала головой. Увы, сказок не бывает. Допила кофе, повертела в руке стаканчик. Постояла еще, дыша морозным воздухом, любуясь ночным лесом вокруг.

Пора возвращаться, хватит глупостей.

Но стоило об этом подумать, меня тут же сковало, бумажный стаканчик выпал из онемевших пальцев, и прямо на глазах начало твориться нечто совсем уж невообразимое. Словно в замедленной съемке мерцающее опаловыми искрами марево выплеснулось, хищно обволакивая меня, добираясь до самой души. И я вдруг почувствовала, что растворяюсь в нем.

Первая мысль была – Аааа!

Оно проглотило меня, совсем как жаба мошку!

И это не хотело укладываться в моей рациональной голове, потому что такого быть не может. Я могла бы принять на веру происходящее, если бы, допустим, умерла. Скажем, погибла под колесами того автовоза, или от сердечного приступа, или еще по какой-нибудь реально объяснимой причине. Погибла, а это вот загробная жизнь.

Но я не погибла! Рассудок работал как часики и мог с точностью восстановить все с того момента, как я вышла из офиса. Никаких провалов или накладок. Четко, в деталях. Могла зрительно воспроизвести чек из супермаркета, и вкус того оливье, и как мандарины лежали в вазе. И как меня мужик на порше подрезал в пробке. И объезд. И автовоз, груженный ниссанами, и заправку ту. Снег. И кофе.

Так я жива, получается? Ну если не умерла. Некачественный кофе? Обморок? А кругом была мутно клубящаяся мгла. Непроницаемая, но все же сквозь нее воспринималось окружающее. Сюр какой-то.

И ощущение присутствия в этой темноте. Собственного присутствия. И постороннего.

Глава 2

О-о… Кто здесь? Это было, мягко говоря, страшно. Сказки, блин, захотелось?! Изменить что-то в жизни? Добро пожаловать – вот вам изменения.

Только оглядываясь вокруг, я видела кругом непроницаемый мрак, и это совсем не радовало. А какое-то движение, улавливавшееся на периферии так и вовсе вгоняло в ужас. Вот я попала…

– Номер 123, где вас черти носят?!

Ворчливый голос раздался так неожиданно, что я нервно подпрыгнула, а сердце стало колотиться в горле. И тут же невольно подобралась, стараясь не дышать. Кого-то ищут, а найдут, чего доброго, меня.

– Номер 123, я к вам обращаюсь.

Совсем рядом. Жуть!

– Э… – у меня язык примерз к глотке.

– Да-да, к вам. Вы что думаете, номер 123, нам больше делать нечего, кроме как за вами бегать?

– Э… кх… – я попыталась прочистить горло.

Недовольное ворчание теперь раздавалось где-то совсем рядом, а потом я почувствовала, что меня куда-то тянут. Прямо как воздушный шарик на веревочке! Вот сейчас стала наваливаться паника. Я тихонько ахнула, пытаясь упереться ногами.

– Что вы там мямлите? – недовольно спросил кто-то, продолжая тянуть меня вперед.

В этот момент я совершенно четко ощутила, как мимо нас прошел кто-то. Скользящее касание… Бррррррр. От жути у меня наконец прорезался голос:

– Куда вы меня тащите?!

Тот, кто тащил меня, остановился, словно опешил, а потом взорвался тихим возмущением:

– Вот спрашивается, мне это надо? Мне что ли, делать нечего? А? А вам всем что, медом тут намазано?!

Я ничего не поняла, каким медом, что намазано? Мне вообще сюда не надо! И только собиралась сказать ему это, как он спросил:

– Послушайте, номер 123, не вы тут сказку заказывали? Или не вы рыдали, просили поменять ВСЕ в жизни?! У нас, между прочим, кроме вас еще 61 пара сегодня! Всех развести, всех успеть проконтролировать.

Из меня будто воздух выбило – правду говорят, бойтесь своих желаний. Тут он двинулся дальше и потянул меня за собой, а я, как первая паника схлынула, решила прояснить обстановку.

– Простите, не знаю, как к вам обращаться. Я все-таки хотела бы знать, куда вы меня э… ведете?

Послышался тяжелый вздох.

– На обмен, номер 123. И без того много времени потеряли, надо спешить. Сейчас пройдем демаркацию.

– Какой обмен?! Я никого обмена не заказывала! – воспротивилась я, норовя потянуть его назад.

Тем временем вокруг стало как-то посветлее, а пространство будто раздалось во все стороны. Теперь из него смутно виднелись множественные переходы и ответвления. И неясные фигуры, скользившие во всех направлениях. Сюр чистой воды. Ни дать ни взять – призрачный вокзал.

А мой сопровождающий наконец соизволил снизойти до объяснений:

– Номер 123, как, по-вашему, можно поменять в жизни ВСЕ? Только в порядке обмена. Процедура стандартная, в другом измерении подбирается максимально подходящая кандидатура с аналогичными запросами и параметрами. Потом отрабатываются цели и взаимодействие. И…

– Подождите! – Из его ворчания я, кажется, ухватила главное. – Так вы меня что?! На обмен в другой мир?

– А вы что думали?

Нет, серьезно?! Другой мир? О-о. Мое отношение к ситуации мгновенно изменилось. В душе проснулся огонек, сразу забрезжило неизвестное и ужасно притягательное. Я даже затихла, на пару мгновений уйдя в себя, осмысливая сказанное.

Другой мир – это ж… Это ж здорово! Наверное. Но потом как-то закралось сомнение.

– Я не брежу, не сплю? – пробормотала, пытаясь ущипнуть себя.

– Не спите, – буркнул голос. – Насчет бреда есть серьезные опасения.

А мысли уже вертелись. Я буду попаданкой по обмену? Это же круто. Что он там говорил о целях и взаимодействии?

– Голос, миленький, а у меня там и цель будет? – пробормотала, проникаясь важностью миссии.

Сопровождающий как-то странно засопел.

– Будет. И цель вам будет, и работа.

О, работа! Это звучало привычно. А он вдруг заторопился:

– Скорее! Номер 124 еле держится! – и быстро метнулся, таща меня куда-то.

Теперь пространство стало смазываться, его слова слышались как сквозь вой ветра. И прорывался еще другой, незнакомый мужской голос, он выговаривал что-то со странной силой, будто тянул меня к себе.

– Вот! – прокричал мой сопровождающий в самое ухо. – Держите кольцо, номер 123! Задействовать только в крайнем случае! Вы меня поняли?!

Явственное ощущение кольца на пальце. А вокруг уже все завихривалось мерцающими сполохами. Я хотела спросить, как я узнаю, какой случай крайний, и вообще, хотела еще спросить про цель…

Но в тот момент почувствовала сильный толчок, и по глазам яркой вспышкой ударил свет. Последнее, что я запомнила, это было ощущение стискивавших меня сильных мужских рук. А потом я потеряла сознание.

Я плыла в каком-то небытии, словно в каком-то густом потоке. Прорывающиеся откуда издалека всплески голосов… Странное двоякое чувство. И правильности, и неправильности происходящего.

Влажное касание на висках. Неприятно. Пошевелить головой.

Пошевелиться. Надо пошевелиться. Но почему-то нет сил… Тело не слушается.

Тело? Я снова его ощущала, но оно было неподвижным, как будто деревянным. И я почему-то знала, что надо обязательно пошевелиться. Иначе они не отстанут.

Фуууу! В мое небытие пробился запах! Откуда он только взялся?

Этот кошмарный запах иглами впивался в мозг. Хотелось крикнуть, уберите это от меня! Но кто-то упорно продолжал меня мучить. И тогда последним усилием я вынырнула из забытья, отворачивая лицо в сторону, и еле слышно застонала.

Ужасный запах наконец-то убрался, мутная пелена стала отпускать. Шевельнула пальцами на ногах, тело теперь ощущалось довольно уверенно. Рядом слышались женские голоса, и что самое главное, я их понимала! Оставив свое удивление на потом, стала прислушиваться.

Говорили вполголоса.

– Такой позор…

Это про кого? Про меня, что ли?

– Она приходит в себя?

– Да, хорошо что мессер Айдер смог ее вытащить.

– Хорошо, что он вообще стал это делать. Я бы не удивилась…

– Тссс! – раздалось тихое шипение. – Думайте, что говорите!

Я невольно напрягла слух, понимая, что мне просто необходимо услышать больше, и постаралась не подать вида, что уже полностью очнулась. Но, как назло, женщины замолчали. Постукивали какие-то предметы, слышалось шуршание одежды, и больше ничего.

От волнения все чувства обострились до предела. И в это время с резким щелчком открылась дверь. Гулкий стук шагов, в помещение вошли двое. Незнакомый голос прозвучал громко, словно выстрел:

– Леди Иделия пришла в себя?

Сердце бешено заколотилось, в висках забухало, а мозг панически заработал. Совсем не его я слышала раньше. И что-то такое неприятное было в интонации, отчего сработала интуиция. Я больше не смогла сдерживаться.

Открыла глаза. Первое, что я увидела, был мужчина.

Его глаза. Черные, с огненными искрами, горящими глубоко внутри. Высокий мужчина, весь в черном. Смуглый и черноволосый, какой-то мрачный, но красивый. Даже очень. Он стоял чуть сзади, за плечом того, у которого такой неприятный голос, и смотрел на меня. Поняв, что я его вижу, мужчина резко отвернулся и вышел.

Мне показалось, что без него тут стало пусто, а незнакомый другой мир разом обрушился чуждой реальностью. Я лежала на кушетке в какой-то комнате с беленными каменными стенами. Люди вокруг. Много. Чужая, но почему-то понятная речь. Странная одежда.

Обладатель неприятного резкого голоса приблизился, остановившись в нескольких шагах от кушетки, и спросил склонившихся перед ним женщин:

– В каком состоянии леди?

– Милорд Калдер, ваше высочество, леди Иделия… она…

Старшая из женщин, одетых в какие-то светлые балахоны и странные головные уборы, замялась и выступила вперед, загораживая меня собой. Чему я была несказанно рада, потому что пронизывающий взгляд холодных водянистых глаз этого немолодого мужчины вызывал дрожь, как будто морозил изнутри. Хотелось спрятаться от него, я закрыла глаза и отвернулась, комкая в пальцах шершавую ткань покрывала.

– Леди Иделия еще слаба, но ее здоровью сейчас ничего не угрожает.

Хммм, Иделия, однако… А раньше моему здоровью что-то угрожало?

И словно в ответ на мои мысли, женщина оглянулась на меня и  проговорила, таинственно понизив голос:

– Милорд Калдер… У леди Иделии метки.

Какие еще метки?! Глаза мои сами собой открылись.

– Что? – резко оживился тот, шагнув в строну. – Брачные метки? Но ведь церемония не была завершена?

– Так, милорд, брачные метки. Но очень необычные. Черные, в точности как у лорда Айдэра. Это из-за…

– Это не имеет значения, – жестко оборвал ее тот и добавил с непонятным удовлетворением. – Тем лучше. Теперь уже нет нужды завершать церемонию.

Я чуть не заорала, что это? Как он язвительно бросил:

– Брак в любом случае будет считаться заключенным. Поздравляю, леди Иделия. Теперь вы леди Айдэр Вейлинмарт.

Потом обернулся к женщинам:

– Позаботьтесь о леди. Вечером она должна сидеть на пиру по правую руку от счастливого жениха.

И вышел, стуча каблуками по каменным плитам. А я осталась со своими паническими мыслями. Какой брак, какого жениха?! Во что это я ввязалась?! Вот же… пошла кофе попить, называется. И переживать теперь было поздно, придется работать с тем что есть.

А возня вокруг моего теперь уже не бесчувственного тела возобновилась. И женщины, решив, что я заснула, снова начали свои разговоры. Вот это было очень кстати.

Первое время те еще как-то сдерживались с оглядкой на меня, а потом, видя, что я не подаю признаков жизни, осмелели, уселись в кружок и стали шептаться. А я слушала, о чем они говорят, и у меня потихоньку волосы дыбом вставали.

– Говорят, сама леди Брис, мать наследника, приказала срочно выдать ее замуж.

– Ну да, она же говорят, путалась с принцем Алленом, думала, он на ней женится.

– Но ведь лорд Айдэр тоже принц, к тому же старший.

– Не забывай, что его мать была из темных ведьм! И брак короля Ансгара с ней так и не был признан!

– Потому что заключен по волчьим обычаям темных земель? Говорят, ведьма Вейлин спасла Ансгара от смерти. А еще говорят, он ее безумно любил, потому и построил специально для нее замок Вейлинмарт.

– Много чего говорят! Наш покойный король все равно потом женился на благородной леди Брис из рода Блайронд, чтобы иметь нормального наследника. Не может носитель черной магии унаследовать трон Нейлодхэм.

– Вообще-то, может…

– Тише, услышат еще!

На какое-то время разговоры стихли, потом продолжились.

– Старший-то сын Ансгара так и носит имя Вейлинмарт. Вроде как бастард…