Kitobni o'qish: «Новогодняя жена»
Новогодняя жена
© Екатерина Романова, 2019
© Оформление. Екатерина Романова, 2019
Файл для сайта ЛитРес
Все права защищены.Произведение предназначено исключительно для частного использования. Никакая часть электронного экземпляра данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для публичного или коллективного использования без письменного разрешения владельца авторских прав. За нарушение авторских прав законодательством предусмотрена административная и уголовная ответственность.
Подобные действия на территориях стран подписавших международные конвенции по авторскому праву влекут административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством этих стран.
На новый год принято загадывать желания. А я что, рыжая что ли? Нет, ну, по природе рыжеватая, конечно, но сейчас не о том.
Желание!
Сосредоточимся.
Что пожелать замужней женщине, у которой есть квартира, машина, любимая работа, хорошая зарплата и даже цветок в горшке? Конечно же, под бой курантов я загадала то, к чему рано или поздно приходит каждая из нас: пузико! Да не пивное, что за мысли-то дурные? Ребенка хочу! Мальчика, девочку, двойню, может. Мы с Игорем никогда не говорили о детях. Мы вообще мало о чем разговариваем в последнее время. Он много работает, я много работаю, долги, кредиты, отдых раз в год в Таиланде. Все как у всех. Вроде бы все неплохо, но что-то не то.
И ведь только сейчас я задумалась, что последние пять лет мы не предохраняемся, но детей нет. Глупо надеяться, что дух Рождества, Святой Николай, Дед Мороз или кто там заведует канцелярией желаний, исполнит мою просьбу, но, сколько бы ни было нам лет, мы никогда не перестанем верить в чудо.
Хм. А вот у Игоря есть живот! Месяц на второй беременности потянет. Или, может, третий даже… Когда перепьет пива, там весь четвертый, не меньше!
Интересно, что муж загадал?
С утра мы, как обычно, поругались, и на этот раз причиной ссоры стала крышка унитаза. Он забывает ее поднимать – я проваливаюсь. Если не поднимаю я – забрызгивает, и я сажусь на мокрое. Сколько было сказано о взаимном уважении, необходимости идти на уступки или искать компромиссы – все без толку. В результате мы сидим за накрытым столом и не разговариваем друг с другом. Обоим стукнул тридцатник, а ведем себя хуже подростков. В гляделки играем, сопим и не идем на уступки.
Под двенадцатый удар курантов муж опрокинул в себя рюмку водки, заел бутербродом с красной икрой, бросил сухое: «с новым годом» то ли мне, то ли традесканции, и ушел.
С новым годом… С очередным гадом! Год свиньи начался с того, что судьба подложила мне ту еще свинью. Впервые за все время мы с Игорем спали в разных комнатах. Я немного посмотрела телевизор, щелкая кнопки пульта, но когда поняла, что иду по шестому или седьмому кругу, выключила, легла на диван и, закрывшись пледом, уснула.
С новым годом, Кристина. С новым счастьем.
Сон приснился странный. Я блуждала по огромному холлу, залитому светом. Судя по обстановке – это аэропорт. Всюду люди, кто с сумками, а кто с такой же растерянностью на лице, как у меня. Табло прилетов и вылетов постоянно мелькало, меняя информацию. Голос по громкой связи объявлял о прибытии неких платформ или отбытии их же.
Наконец, мне навстречу вышла стюардесса. Блондинка с зеленым платком на шее широко улыбалась профессиональной улыбкой. Ее зубы приковали мое внимание: ровные, белоснежные, как из рекламы Блендамеда. Хочу такие же!
– Доброй ночи. Кристина Золотова?
– Откуда вы… А, это же сон. Да.
Я слышала о технике осознанных сновидений, но никогда прежде в них не участвовала. Точнее, пыталась, но у меня ничего не получалось. А тут такое развлечение. Трансерфинг реальности говорит, что в осознанном сновидении можно сделать все, что угодно.
Попробовала взлететь – не получилось. Подняла голову и развела руки… Бесполезно.
– Простите, что вы делаете? – продолжая улыбаться, полюбопытствовала стюардесса.
– Вы умеете летать?
– Увы, я не обладаю такой магией.
– Но это же сон. Во сне можно все, если захотеть.
– Простите, моя вина! – женщина склонила голову в знак извинения, и теперь я глазела не на улыбку, а на пилотку. Тоже зеленую, цвета сочной травы из бабушкиной деревни. В городах давно нет такой яркой, настоящей травы. А бабушки в деревне еще осталась. – Я – Алисия. Ваш личный менеджер из межмировой компании «Обменжён».
– Обмен чего?
– Жён. Мы специализируемся на удовлетворении мужской неудовлетворенности качеством своих вторых половинок.
Я усмехнулась. Алисия, сложив на узкой юбке ладошки в замочек, терпеливо ждала и улыбалась. От ее вежливой улыбки пробило на откровенный смех. Приснится же такое! В дурном бреду или нарочно не придумаешь.
– Я понимаю, довольно сложно все осознать за столь короткий период времени, но мы опаздываем, – Алисия пожала острыми плечиками и, положив руку мне на спину, неспешно пошла вперед. – Ваш супруг загадал новогоднее желание – новую жену, которая бы устраивала его по всем параметрам.
– Надо же, – горько усмехнулась. Сны – это работа нашего подсознания. Неужели оно подсказывает, что Игорь настолько недоволен нашим браком, что хочет найти другую? Нет, не просто изменить, а жену поменять! Я могу еще понять, когда мужчина налево ходит, но остаться окольцованным, просто с другой женщиной? – А я вот на новый год ребенка заказала. Совместного.
– Увы, ваш новый муж с этим помочь не сможет. У него проблемы. Ну, знаете, деликатного характера, – Алисия приподняла узкие бровки и покрутила пальчиком в области местечка, откуда дети на свет являются.
– Да я и не планировала спать с чужим мужем!
– Вашим, Кристина, вашим новым мужем. Пока на тридцать дней, но, если графиня де Трувэ Игоря устроит, то вы навсегда останетесь с графом де Трувэ. Мужчина он обеспеченный, хороший, хотя довольно странный. Супружеский долг, как вы уже поняли, выполнять не придется, но кого это волнует, когда его годовой доход триста пятьдесят миллионов рошингов?
– Миллионов чего?
– Ваш новый супруг обязательно обо всем расскажет. Но от себя скажу – не каждой так везет, голубушка.
Резко остановилась. Этот сон перестает быть томным и забавным. Стюардесса улыбнулась, но теперь не профессионально, а хищно и снова подтолкнула меня в спину.
– Понимаю, понимаю, – прощебетала женщина, совершенно ничего не понимая. Ни на секунду ей не верю. Сплошь лживая и лицемерная особа. – Но нам нужно торопиться. Платформа на Ирбис отбудет через пять минут. Мы не особо часто отправляем туда землян, поэтому, если не хотите проторчать здесь ближайшие две недели, лучше поторопиться.
– У меня не летаргический сон, чтобы спать две недели.
– Вы не спите, – вежливо поправила стюардесса, а мне вспомнились правила общения с психами: никогда с ними не спорь и никогда не говори, что они психи. Вот только кто из нас двоих сейчас ненормальный? – Вы находитесь в распределителе. Это вневременное пространство, откуда мы переправляем людей в разные концы вселенной, в разные миры и даже в разное время. Ирбис – уникальный мир. Вы познакомитесь с магией, модой на веера и длинные платья, если повезет – побываете на балу и даже увидите дракона. Хотя, граф Трувэ довольно замкнут и лет десять не устраивал балы, – стюардесса задумалась и, тряхнув головой, снова подтолкнула меня в спину. – Идем, голубушка, идем. Ничего изменить уже нельзя. Для вашего бывшего супруга я подобрала идеальную женщину.
– Подождите, – я снова остановилась, но осеклась, когда поняла, что мы двигаемся. Участок пола, на котором мы стояли, просто оторвался и пополз вверх. Покачнулась, заметив, что земля остается внизу и наверняка бы свалилась, но нас окружали невидимые стены. Словно мим, поводила ладонью перед собой. Правда, стена. Невероятно!
– Не переживайте, Кристина. Не думаете же вы, что мы калечим людей? Все безопасно, но, если вам так спокойней, – она щелкнула пальцами и невидимые стены стали матовыми. Стало и правда спокойнее. Шутки с подсознанием плохи. Если мы не видим опасности, то чувствуем себя куда спокойнее, даже если она никуда не делась. Теперь я чувствовала себя в лифте, только бесшумном и плавном.
– Какую женщину попросил Игорь? Чем его я не устраивала?
– Сейчас уточню, – стюардесса достала из кармана зеленого пиджачка миниатюрный блокнотик и, перевернув листок, зачитала: – Сиськастую, не болтливую, чтоб мужа боялась и в постели исправно задницей шевелила, а еще чтобы поднимала после себя крышку унитаза.
– Мелочная задница!
– Да, вы правы, ниже приписка: чтобы задница как орех.
Фыркнула и, скрестив руки на груди, отвернулась. Это весьма похоже на Игоря. Он злопамятный и обидчивый. Очень долго способен злиться из-за мелочи и припоминать ее при каждом удобном случае. Каюсь, я тоже далеко не сахар, но ведь нужно уметь находить компромиссы! Да и стыдно как-то за супруга. Нет чтобы, не знаю, находчивую попросил! Предприимчивую, с высшим образованием. Так нет. Сиська и задница. У меня, между прочим, сверху уверенный второй. Снизу, конечно, не орех, но тоже вполне себе ничего.
– Приехали! – резко захлопнув блокнот, стюардесса снова щелкнула пальцами, и стены растаяли.
Увиденное словами описать невозможно. Космос? Гиперпространство? Тайный уровень в игре «Марио»?
Мы стояли на небольшом участке пола, за которым ничего не было. Вообще ничего. Фиолетово-черное ничего настолько, насколько позволяют видеть глаза. И только серебристые иглы то ли звезд, то ли неоновых ламп, то ли бог весть чего, освещали пространство. Оно едва слышно вибрировало и жужжало, будто рядом звенит лампа накаливания. И вся эта светящаяся конструкция шевелилась, переливалась, будто мчалась куда-то. С ума сойти… Вот сон так сон!
– А вот и ваша платформа. Наконец-то, мне пора встречать новую клиентку.
Откуда-то снизу к нам подплыло нечто, похожее на мини-субмарину или какой-то футуристический летательный аппарат. Внутри – комфортабельное кресло с множеством ремней и несколько кнопок на приборной панели. Все это дело закрывается стеклом.
Когда это подплыло к нам, стекло разъехалось в стороны.
– Залезайте.
– Нет, спасибо, – я отпрянула от сомнительного транспорта, но чуть не свалилась вниз.
– Кристина, будьте благоразумны! Обратно уже ничего не переиграть. Садитесь, иначе мне придется оказать вам помощь!
Судя по нездоровому блеску глаз, помощь мне такая не понравится. Женщина я благоразумная, потому проявила, что просили, и устроилась в кресле. Капсула немного качнулась, принимая мой вес.
– Ну, наконец-то! – стюардесса вздохнула с явным облегчением и, отсалютовав мне, попрощалась: – доброго пути. Спасибо, что пользуетесь услугами платформы «последний путь».
– Последний что? – я испуганно дернулась, но внезапно со всех сторон выпрыгнули ремни и, взвизгнув, мертвой хваткой пристегнули меня к креслу. – Что за… Эй!
Я попробовала освободиться – но не получалось. Пол под стюардессой провалился, и она медленно поплыла обратно вниз на странном лифте. Стекло в моей капсуле поднялось.
– Ориентировочное время полета – пятнадцать секунд. Особо впечатлительным особам просьба закрыть глаза и задержать дыхание.
Я его и так задержала и, кажется, немного описалась от страха. Или просто вспотела. Вспотеешь тут, оказавшись намертво пристегнутой ремнями в кромешной тьме посреди космоса!
– До старта три, два, один, полетели!
Здесь я оставлю множество самых неприличных матерных слов, вместе со своим желудком, сердцем и другими органами, потому что они остались где-то очень-очень далеко, когда меня буквально размазало по креслу, как паштет по хлебу. Капсула тряслась, вокруг мельтешили яркие разноцветные огни, и я неслась куда-то вперед со скоростью, превышающей все разумные и даже фантастические пределы. Нос капсулы горел, буквально горел, но почему-то фиолетовым пламенем! Стекло запотело и к лучшему, я мало что видела, но даже того, что видела, хватало для дикого ора.
Это были самые страшные пятнадцать секунд в моей жизни и, когда я резко села в кровати, вся сырая от страха, у меня сердце из ушей выскакивало.
Тыгыдык-тыгыдык-тыгыдык…
Воздух рвал легкие, руки тряслись, в глазах плыло, по лицу, спине и груди стекал пот, а сердце вовсе с ума сошло и никак не желало успокаиваться. Будто внутри табун лошадей бьется.
– Это сон, – шептала, растирая лицо ладонями. – Это просто дурной сон… Дурной, очень-очень бредовый сон…
– Госпожа, вы в порядке?
Вот теперь сердце остановилось. Пропустило пару ударов. Убрала руки от лица. В дверях застыла девушка весьма странного вида. Сейчас таких не встретишь: круглолицая, румяная, в чепчике, из-под которого торчали пышные черные кудряшки. Она держала в руках серебряный кувшин с длинным узким горлом и смотрела на меня с тревогой.
– Вам приснился плохой сон? – она подошла к кровати.
– Он мне до сих пор снится, – я закрылась одеялом по шею и отодвинулась на другой край постели. Не моей постели!
Я точно помню, что уснула на диване. Но, даже если бы Игорь и расщедрился перенести меня в супружескую кровать, она и вполовину не такая широкая. И уж точно у нас нет балдахина и всего… вот этого… как бы оно ни называлось и чем бы ни было.
– Вы такая забавная, – девушка звонко рассмеялась и, поставив кувшин на прикроватную тумбочку, достала из-под кровати таз. – Желаете умыться? Вы совсем мокрая! И чего это только слуги говорят, что вы – скверная особа. Вовсе вы не скверная, вы…
Девушка замолчала и испуганно прикрыла рот ладошкой.
– Ой. Простите, графиня! – она плюхнулась на колени и брякнулась лбом о деревянный пол. Я даже вытянула шею, чтобы убедиться – не расшиблась ли. – Не ведаю, что болтаю, не велите наказывать, прошу…
В такой странной позе нас застал еще один персонаж. Высокий худой мужик с пышными седыми усами. Волосы у него тоже были седые и тоже пышные. Чем-то он мне Эйнштейна напомнил, только если бы тот обладал английской выправкой.
– Доротея, что происходит?
Я сглотнула и села обратно в кровать, впившись двумя руками в одеяло, словно в спасательный круг. Я тонула. Совершенно точно тонула. Не может сон быть настолько реальным, чтобы… Все вот это. Запахи, например! От воды из кувшина на всю комнату разило розмарином и лавандой! Как токсиколог я очень хорошо разбираюсь в запахах. И еще все эти лица… Во сне, как правило, лиц нет. Есть образы и довольно смазанные, но я могла разглядеть каждую морщину на лице как пить дать дворецкого: фрак, выправка, надменный взгляд – все выдавало мажордома, не меньше. Да и наряд Доротеи слишком подробный. Вот дырочка на белоснежном воротничке, аккуратно заштопана, но все равно видно стежки. Или сбитые носки кожаных туфель, с глубокими такими царапинами. Не может такое присниться. У меня не настолько богатое воображение.
– Ну? Я жду! – крикнул мужчина. Я вздрогнула. Звук его голоса словно молотом по голове ударил. Она и без того болела, а бедная Доротея, уже стоя на ногах, испуганно теребила кружевной передник и всхлипывала носом.
– Вы не могли бы не кричать? – вместо голоса какой-то сип. Прокашлялась, но это не сильно исправило ситуацию: – У меня голова раскалывается.
Дворецкий перевел взгляд на меня, сощурился, как мой учитель математики в пятом классе, сделал несколько шагов и, чуть подавшись вперед, осторожно спросил:
– Графиня… де Трувэ?
– Эм… да? – произнесла неуверенно, приподняв брови.
– Вы меня спрашиваете?
– То есть… Блин, да это бред какой-то! Нет, конечно же! Кристина Золотова я! Верните меня домой!
– Слава Необъяснимому! Доротея, немедленно переодень графиню! Мы идем к графу!
– Г-графу? – девушка даже заикнулась. Не очень ей хотелось к графу идти. Видимо, так себе мужик. Да и, учитывая, что о нем наговорила Алисия… Я так полагаю, глубокий старик. Если ему жена тоже не угодила, должно быть, злой, требовательный и невменяемый.
Стоп. Мне какая вообще разница? Я домой хочу.
– К графу, да, – Эйнштейн подошел к окну и резко дернул шторы, впуская в комнату яркий солнечный свет. Пришлось зажмуриться и в этот момент на кровать полетели какие-то тряпки. Когда глаза привыкли, поняла, что это наряды. – Шевелись же, Доротея! Обменжён прислал нам новую хозяйку!
– Правда? – Доротея встрепенулась и посмотрела на меня с интересом.
– Не правда, – покачала головой, пытаясь отстоять одеяло, которое с меня нещадно стягивал пусть будет дворецкий. Какой сильный старикашка! А с виду и не скажешь! – Чистейшая неправда!
Рывок и я осталась без одеяла в одной…
Нет, никаких надежд, что это сон. Безразмерная хламида до самых пяток мне не могла присниться. Я вообще люблю спать без ничего, такое бы даже в дурном сне на себя не надела.
– Доротея, да что же ты стоишь, как вкопанная? Торопись! Нужно показать ее хозяину!
– Не нужно, – схватила подушку и закрылась ей, словно щитом, но и последнюю защиту у меня отобрали.
– Нужно, графиня, очень нужно! Граф вам все объяснит, расскажет, что произошло! Спасение вы наше… Ой…
Дворецкий брезгливо повел носом.
– Ванну. Доротея, приготовь ванну. Нельзя вести ее к хозяину в таком виде. Леди не должна так пахнуть.
– Не нравится – не нюхайте!
Эйнштейн замер с поднятыми бровями. Хлопнул ресницами, хлопнул другой раз. Потом они с Доротеей переглянулись.
– Графиня, вы только графу так дерзко не отвечайте, пожалуйста. Он же не поймет. Он ведь не посмотрит, что иномирная, накажет ведь…
Обалдеть! Не нравилось ссориться с мужем из-за крышки унитаза? Да не проблема, получи нового, которому вообще слова поперек сказать нельзя.
– И как в вашем мире наказывают? – надо сразу знать, к чему готовиться.
– Сошлет на конюшни, или…
– Не болтай! – отрезал дворецкий. – Благородных никто на конюшни не отправляет! Запрет в башне на неделю для лучшего послушания или магии лишит.
– Но… У меня нет магии…
Снова два перепуганных взгляда.
– Вы точно все правильно сделали?
Вместо ответа Доротея получила такой взгляд, что прикусила язычок и вообще скрылась за дверью. Судя по журчанию воды – там ванная. Ох, вот увижу сейчас дырку в полу вместо унитаза и все, прыгну туда, в надежде, что она окажется чем-то вроде того лифта, на котором меня Алисия в эту дыру отправила. Верните меня обратно! Мне завтра на конференции с докладом выступать по экстренному оказанию помощи пострадавшим от укуса неопознанных ядовитых животных. Я полтора года универсальное противоядие разрабатывала! Оно, конечно, не отменяет необходимости ввести направленное, но существенно повышает шансы пациента на выживание и позволяет стабилизировать его состояние для транспортировки или на время ожидания скорой помощи.
Так, что это получается? Плакал мой доклад? И мой грант? Пять миллионов на исследования – это внушительная сумма!
– Так, Альберт!
– Меня зовут Этьен.
– Кристина, – правила хорошего тона никто не отменял. Я выбралась из постели и протянула руку для рукопожатия.
– Простите, но вас зовут Мадлен де Трувэ. И благородным дама не пристало подавать руку для поцелуя прислуге.
Приподняла бровь, убрала ладонь, вздохнула. Это будет тяжелее, чем мне хотелось думать.
– Хорошо, – заправила растрепавшиеся волосы за уши и собралась с мыслями. – Этьен, я понятия не имею, как оказалась здесь, на… Ирбисе?
– Да, наш мир называется Ирбис.
– Отлично. Я против вашего мира ничего не имею, но очень хочу вернуться обратно. Все это – какое-то жуткое недоразумение. Я не подавала никуда никаких заявлений, а Игорь, он дурачок просто злопамятный. Наболтал лишнего. Он на самом деле так не думает и не нужна ему другая жена.
– Если бы была не нужна, вы бы здесь не оказались.
– Ваша ванная готова, – Доротея вытерла ручки о полотенце и пригласила в помывочную.
– Как мне вернуться домой?
– Согласно правилам межмирового агентства, обмен женами осуществляется на срок тридцать дней.
– И через тридцать дней я смогу вернуться домой? – вот она – надежда. Ее свет так сладок и приятен.
– Не совсем.
Ну конечно же!
– Об этом вам лучше поговорить с хозяином. Но сперва, пожалуйста, примите ванну. Я пока распоряжусь насчет обеда и подготовлю графа к встрече.
Готовить мужа к встрече с женой? Это как, психологически или физически? Ох… Воображение рисует тот еще образ!
Что ж. Тридцать дней – это хотя бы какая-то конкретика. Эйнштейновское «не совсем», конечно, оптимизма поубавило, но луч надежды еще теплится. Не хочется думать, что я сошла с ума, но происходившее вокруг не походило ни на галлюцинации, ни на бредовое состояние, ни на сон. Мне, как ученому, сложно поверить в существование иных миров или магии, но…
– Как? – прошептала, осматривая покои некой Мадлен де Трувэ, которая сейчас, стоит полагать, проснулась на диване рядом с шикарно накрытым новогодним столом. Выглянула в окно – снег. На сотни метров вокруг пышный голубовато-розовый снег, сверкающий на солнце и заполнивший собой все вокруг: крыши дворовых построек, деревья, какие-то бочки, мешки, ящики… С моего этажа окрестности хорошо просматривались.
– Графиня?
Доротея деликатно напомнила, что от меня пахнет.
– У вас уже был Новый год?
Девушка звонко рассмеялась, но спохватилась и, похихикав в ладошку, спросила:
– А как новый год может пройти? Если он прошел, значит, он уже не новый, а старый!
Впервые с момента этих странных событий, я тоже улыбнулась. Удивительно светлая и добрая девушка. На Земле я таких вообще не встречала. Работает служанкой в доме богатого дяди, а, кажется, счастлива. Некоторым для счастья так мало требуется.
– Это праздник. На Земле он называется Новый год. Мы празднуем ночь, которая разделяет один год от другого.
– А, вы имеете в виду ночь Необъяснимого? Когда все планеты сходятся в одну прямую линию и возможно исполнение любых желаний?
– Любых? – вмиг заинтересовалась, но Доротея снова рассмеялась.
– Так ведь детская сказка же! Конечно, нельзя без необходимой магии исполнить любое желание. Но все равно ночь Необъяснимого – особенная. Вы это почувствуете. Она уже скоро совсем – через тридцать дней. Вам понравится! Жобер каждый год печет персиковый пирог с творогом и изюмом, утку в апельсинах, рыбу в лимонах…
Девушка замечталась, перечисляя блюда местного шеф-повара, на что мой желудок ответил завистливым урчанием. Что б мне так жить! Это тебе не бутерброды с красной икрой раз в год. Тут настоящий пир на весь мир!
– Ах, что-то я замечталась. Идемте, хозяйка.
Помыться и правда не помешает. С вынужденным супругом, каким бы он ни был, лучше выстроить доброжелательные отношения. Тридцать дней могут пролететь как один миг, а могу показаться вечностью. Мучительной, долгой и отравляющей душу…
Как мой брак с Игорем.
Поймала себя на ядовитой мысли и поспешила за Доротеей. Никогда не анализировала свой брак. Я привыкла терпеть. Человек вообще быстро ко всему привыкает, особенно женщина. Пропали цветы и подарки – ладно. Пропали ласковые слова – да кому они нужны? Начались ссоры – а какая семья без них? Стал задерживаться на работе – я и сама много работаю. Список можно продолжать бесконечно, но, если посмотреть критически, что дали мне последние пять лет? Помимо степени кандидата медицинских наук, конечно? Прядь седых волос, невроз навязчивых движений и неуверенность в себе, как в женщине. Я бы, наверное, всю жизнь прожила с Игорем, не подложи он мне такую свинью.
Свинья в год свиньи.
– Доротея, а у вас свинина есть? – спросила, скидывая с себя халат.
Я медик, обнаженным телом меня не напугать, да и чего там может быть нового? Раздеваться при служанке я совсем не стеснялась.
– Конечно есть, госпожа. Желаете к ужину? Графиня де Трувэ не любила жирное мясо. Предпочитала кушать голубя или лебедя.
– Лебедя? – скривилась, погружаясь в горячую ванну, пропахшую маслами. – Роза и лаванда?
Девушка удивилась, но потом улыбнулась и продолжила намыливать большую грубую губку. С виду она вообще похожа на щетку для чистки машин и, подозреваю, процесс помывки в этом мире не из приятных.
– У вас тонкий нюх, хозяйка! Прежня графиня даже не замечала. Но я всегда добавляю масла и соль. Они расслабляют тело и улучшают кожу.
– Верно. А вы знаете, что лавандовое масло можно использовать как экстренное противоядие при укусе змей.
– Правда?
– У вас здесь есть змеи?
– Полно. На Ирбисе очень много ядовитых змей. Крестьян постоянно кусают. Наш лекарь перевязывает конечность, а потом отрезает.
Я подавилась воздухом. Доротея бросила губку и поспешила постучать мне по спине.
– Что значит, перевязывает? Как отрезает?
– Только так можно спасти от гибели. Лучше жить без руки, чем не жить вовсе. Хозяин закупает противоядия, но в королевстве их на всех не хватает. А лекарей с магией, способных спасти от яда прыски или гарюзы и вовсе единицы. Такой только у короля есть, да, может, еще где…
Девушка задумалась, а потом добавила сникшим голосом:
– Два года назад у меня братишка умер. Игрался в поле с другими ребятишками, случайно наступил на гарюзу и… Как только проникла – не понятно! Ведь везде стоят ловушки, магические отпугиватели… Все равно проползают!
– Я обязательно побеседую с вашим местным лекарем, Доротея. Я – токсиколог по образованию, специализируюсь на ядах и противоядиях.
– Надо же! Возможно, Необъяснимое оказалось мудрее всех нас взятых, и вы действительно сможете нам помочь.
– В чем?
В двери ванной постучались.
– Графиня, пожалуйста, поспешите. Граф желает видеть вас незамедлительно.
Ага. «Вот-прям-щас». Выбегу в неглиже и предстану перед графом, одетая в пену. Как там говорила мой проводник в мир иной? У графа ниже пояса не работает. С одной стороны, это даже хорошо…
Доротея замахала руками, засуетилась, бросилась к щетке и принялась меня намыливать. Я отказалась от помощи, потому что помыться самой выйдет куда быстрее. Пока служанка занималась нарядом, я закончила туалет. Уже закутываясь в махровый халат, заметила на небольшом возвышении фарфоровый трон. Тот, куда каждый лень ходят. В углу стоял вполне себе человеческий унитаз с опущенной сидушкой! Опущенной, Карл! Садись и не проваливайся!
Служанка встретила меня в комнате с платьем наготове и наряжала так быстро, что болиды Формулы-1 на пит-стопе обслуживают и то медленней. Да, Игорешка любитель гонок. Сначала мы болели за Феррари, потом за Макларен, потом за Рено, потом снова за Феррари. Как по мне, нет ничего более глупого, чем несколько часов следить за движением разноцветных точек по кругу. Я еще могу понять футбол. Там хотя бы на мужские фигуры полюбоваться можно, на мускулы, мордашки симпатичные, а тут один визг тормозов и гул двигателей. Возможно, мужчин это и заводит, но лично я круге на пятом всегда глубоко и сладко засыпала.
А тут, на Ирбисе этом, кажется, даже телевизора нет. Это что, получается, я любимый сериал посмотреть не смогу? Блин. Там как раз Арабэлла с Хосе Игнасиасом поамурничать должна. Эх! Я горестно вздохнула, рассматривая себя через зеркало. Пять лет вроде как счастливого брака, а ни одной обещанной мурашки. Дитя любовных сериалов, я мечтала, что и у меня так будет. Увижу Его, и по телу сладостная дрожь. От одного прикосновения чтобы в груди пекло, а внизу сжималось томно. Чтоб взгляд – как пуля навылет, и воздух в легких кончался, когда мы рядом…
Ну, почему, были у нас с Игорем и поцелуи под луной, и романтические посиделки на заднем ряду в кинотеатре, но это так быстро прошло, что и не вспомнить уже. А кино посмотришь и прямо на душе легче. Словно сам пережил эту влюбленность. Почему нельзя всю жизнь так? Или это я неудачница такая? Может, со мной что-то не правильно…
– Ай!!!
– Ой, простите, госпожа, перестаралась!
Доротея так туго затянула корсет, что у меня едва ребра не хрустнули. Что-то я в излишнюю рефлексию ударилась и выпала из реальности. Или впала в нее? В голове не укладывается, что все эти пышные платья, резные колонны на кроватях, зеркала в мощных рамах и личные помощницы, как их там по-умному называют – моя новая реальность.
Девушка ослабила корсет, но сделать вдох полной грудью у меня все равно не получалось.
– Что за пыточное приспособление? Как в нем дышать? А есть как?
– Зачем? – изумилась Доротея, продолжая свое неблагородное дело.
Она ловкими движениями утягивала то, что в принципе в утяжке не нуждалось. Я своей фигурой более чем довольна, зачем мне талия в тридцать сантиметров? Меня и мои шестьдесят четыре устраивают в полной мере! Красивый, конечно, корсет, ярко-зеленый, с золотой вышивкой, но не стоит оно того. Вот серьезно!
– В смысле, зачем? Это, как бы, естественные человеческие потребности.
– Корсет надевают, чтобы быть красивой. Это единственная естественная потребность знатных женщин Ирбиса.
– Если я есть не буду, я умру. Нет у меня таких потребностей.
– Хотите, открою секрет? Я слышала от маменьки, что придворные дамы во дворце питаются только медовой водой, а с наступлением темноты они хватаются за свечки и несутся на кухню, где под покровом ночи набивают желудки до отказа. Так и живут до следующей ночи.
Ну, Игорь! Ну, попляшешь ты у меня еще! Встанет тебе бутерброд с красной рыбкой поперек горла!
– Не затягивай так туго. Я планирую несколько расшатать ваши местные порядки.
– Как прикажете, госпожа!
Благо, Доротея прислушалась к моей просьбе и ослабила шнуровку. Наряд от этого хуже не стал, зато я почувствовала себя лучше. Живой хотя бы.
К слову, о наряде! Нижнее платье – это я понимаю. Длинное, хлопковое, без рукавов и на мягком корсете. Но вот то, что под ним… С позволения сказать, панталоны меня откровенно шокировали. На Ирбисе, уж простите за подробности, дамы носят некое подобие шароваров с дыркой в самом любопытном месте. Нет, ну я понимаю еще, липучка была бы или пуговичка, но нет. Дырка! Таких размеров, что родить можно, трусов не снимая.
– Доротея. Такой вопрос, чисто технического характера. Дырка в шароварах зачем?
Уж явно не для прелюбодеяний, как я могла подумать. Хотя, кто его знает. Вдруг на Ирбисе дикие порядки. Обуяет благоверного страсть, как налетит, как отлюбит! Хотя, это все мои фантазии, конечно. С виду кажется, что у них тут романтичное средневековье, но курсы-то истории всю романтику развенчивают. В хламидиях, сифилисе, бастардах и бабках с зельями от нежелательной беременности лично я романтики не наблюдаю. А с отхожими местами в средневековье так и вовсе атас был.
– А как ее сиятельство планирует облегчаться? – полюбопытствовала Доротея.
– Облегчаться? Ах, это… Ну, допустим. Хорошо.
Сомнительное какое-то приспособление. Решила, если придется здесь задержаться, сошью себе пару трусов. Это только кажется, что все безобидно. На самом деле куча лишней ткани между ног, мягко говоря, напрягает. К тому же продувает все насквозь, а резинки панталон давят на бедра. Точно перешью! Чему только ни научишься, когда нужда настанет!
