Кто играет в человечков?

– За это не беспокойся, Макс тебя в обиду не даст, – Марина с гордостью повернулась к высоченному блондину с взъерошенной шевелюрой, угрюмо поедающему сырники со сметаной.

– Вы не о том волнуетесь, дамы, – миролюбиво проворчал Максим Говорунов, – валить надо отсюда. Города-миллионники – это ловушки. В деревню бы. За тыщи км отсюда.

– Эти ваши тупые вояки и их игрища, вот что ловушка, – Леся капризно оттопырила пухлую губу, – а новые люди дадут нам такие технологии, что ваше первобытное метро и, с позволения сказать, космос и рядом не лежали.

Макс так странно посмотрел на свою невесту, словно в первый раз увидел, и с насмешкой предложил:

– Ты лучше налегай на сметану, пока можно. О калориях не беспокойся, всё равно потом будем жрать только какую-нибудь зелёную бурду из тюбиков.

– Ты хоть пробовал, прежде чем ругать? Лиза слышала, что это обалденно вкусно, а у неё папа замминистра по контактам, он в теме. Паёк учитывает всё особенности организма, прикинь? Маме можно будет не готовить!

Выдав этот аргумент, Леся с негодованием отодвинула остатки сметаны и сложила руки на груди.

– Лиза уже прошла и уверяет, что для меня это нефиг делать. Постарайся вести себя цивилизованно, я не хочу потом искать себе нового жениха. Говорят, не прошедших фильтрацию отправят в специальные резервации и будут обучать. А хорошо образованные и вообще продвинутые персоны смогут сразу приступить к нормальной жизни! У них такие классные летучки, я бы прокатилась. Лизкин папа летал! По сравнению с нашими вертолётами и самолётами это настоящее волшебство. Хорошо, что у нас с тобой дипломы приличные. Не придётся сильно переучиваться. Им же нужны спецы по организации стада? Вот тут я и сгожусь. И ты. И вы, конечно, – она вежливо, но явно натянуто улыбнулась Марине, – вы же экономист.

– Стадо они и без тебя поведут, вон как все дружно рванули на пункты тестирования. Самые бойкие типа тебя в первых рядах, а я реально не уверен, что нам с ними по пути.

– Что, собрался сойти с Земли? Они планету до ума доведут в два счета, а тебе лишь бы оригинальничать. Не надо умничать, Макс. Видишь превосходящую тебя культуру, смирись и подстраивайся. Обучайся, мой варвар, – она положила руку с безупречными бледно-розовыми ногтями Максу на коленку.

– Ну это мы ещё не проверяли, вдруг они щупальца перед едой не моют?

Макс приобнял Лесю и звонко чмокнул мимо уха.

– С такими настроениями ехать нельзя! Они же только одну попытку дают. Считывают мозговую активность и всё, привет. Ты либо зелёный свет получаешь, либо билет в отстойник, а я по-любому хочу в светлое послезавтра! Причём, что характерно, с тобой.

– Мам, ты говорила, что отца не отобрали? Я не смог ему дозвониться с утра.

– Ваши культурные новые люди сегодня отключили связь, везде крутят только приглашение на проверку.

– Да? А что же ты молчала, когда сетка отвалилась?

– Не хотела вас будить, вы были очень заняты, – в глазах Марины мелькнул огонёк, – а потом отвлеклась. Знаешь, я очень волнуюсь по поводу всего, но куда мы сбежим? У нас и дачи-то нет.

– Дача тут и не поможет, мам. Если валить от проклятых пришельцев, то сразу подальше, чтобы точно не нашли. Авто не вариант, дороги перекрыты, самолёты не летают. Пешком?

Он скептически оглядел сперва мать, а потом девушку в полной боевой раскраске и элегантном брючном костюме.

– Лесь, серьёзно. Я ни с кем не разговаривал из тех, кто в пролёте, а ведь их должно быть немало. Объявляли, что отобранные потом соберутся в Лужниках. На всю Москву один стадион, это разве не слишком мало?

– Ты шутишь? Лично я не планирую отказываться от шанса влиться в межгалактическую тусовку, а ты, Максик, просто ретроград. Мысли позитивно!

В метро было до крайности многолюдно – словно все одновременно вдруг решились спуститься под землю и поскорее добраться до точек фильтрации, так что Марине с сыном и Лесей пришлось дождаться очереди на вход и терпеть давку на перроне. Когда взвинченную толпу выплеснуло в подошедший вагон, Марина очутилась плотно прижатой к прилизанному господину в пальто и всклокоченной женщине, распространяющей неприятный цветочный дурман, будто она по ошибке вылила на себя целую канистру средства для стирки. Нервное напряжение достигло такой стадии, что казалось – брось спичку и вспыхнет весь вагон.

Но Макс не видел ничего вокруг и задумчиво шевелил губами, время от времени проговаривая обрывки предложений и взвешивая все за и против. Отвоевав им место у входа в вагон, Макс вдруг неприлично громко спросил свою мать:

– Так ты говоришь, папа тебе вчера поздно вечером сообщил, что тест отрицательный? А что конкретно он сказал?

Зажатые неподалёку люди испуганно притихли, а Марина густо покраснела от всеобщего внимания.

– Э-э-э… Давай потом обсудим. Когда приедем на фильтрацию, хорошо?

– Нет, – упрямо повторил Макс, – сейчас. Получается, он с тобой общался после теста? И всё было нормально? То есть он никуда не пропал?

– Не совсем, – Марина покосилась на заёрзавшего обладателя пальто и с ужасом убедилась, что тот ловит каждое слово. Невольные соседи дружно прислушивались к беседе и тишина, разбавляемая стуком, стала звенящей, – он прислал смс, когда вы уже ушли в свою комнату. Там было сказано только: «я не прошёл тест».

– То есть ты с ним не говорила?

– Нет, – Марина расправила плечи и практически наткнулась на полные паникой глаза пахучей женщины, – и он больше ни на что не отвечал. Надеюсь, всё в порядке.

– Сообщение могли отправить и эти… новые, чтобы скрыть факт его пропажи, – Макс громогласно рассуждал на весь вагон.

Леся зашикала на него:

– Что за бредни? Куда его дели, по-твоему? Съели? Не надо выдумывать чушь! Дикость. Не надо их судить по себе, они выше всей этой мелкой возни.

Соседка деликатно кашлянула и мучительно выдавила из себя:

– Мой муж тоже вчера не прошёл фильтр. Он не звони и не писал, а просто не вернулся домой, – и она подозрительно шмыгнула носом, а сзади чуть расступились, шарахнувшись как от чумных.

– Может быть, нашёл другую, – Леся подчеркнула намёк интонацией, заставив бедняжку дрожать, – более приятную компанию. Такое бывает, милочка. Не стоит лезть в чужие разговоры, кстати. Мы вас не приглашали.

– Он не мог, – беззвучно прошептала женщина.

– А у меня дочь, – с печалью поделился мужчина в пальто, – и она непременно хотела сходить вчера, как только откроют. У них ранний доступ из-за того, что крупное производство, а она контролёр. Обещала дать знать, как закончит. Молчит. Никогда такого не позволяла себе! Уверен, что-то случилось. Ваш хоть что-то нацарапал в телефон.

– Вы зачем разгоняете всякую чушь? – негодовала Леся. – Как вам не стыдно?

– И что думаешь делать? – протянул Макс, оценивая нового собеседника, сжимающего поручень до белых костяшек.

– Как – что? Приеду к ним и всё объясню. Они не могут быть дикарями, там такая сложная внутренняя организация! Я читал замечательную статью про них у одного психолога… Точно поймут.

– А я вот что-то не уверен в нашем маршруте, – Макс почесал затылок, – больно сладко поют. Не надо нам туда…

– Макс, ты меня специально дразнишь? Выводишь из себя? Хочешь провала теста?

– Послушайте, мама, Леся. Мы сейчас выходим на ближайшей станции и едем домой. Без обычных пререканий, ясно?

Макс подхватил девушку под руки, но она вырвалась, вернее сказать – пихнула в бок другого соседа, грузного старика, тут же изобразившего отсутствие интереса к разыгрывающейся сцене.

– Я не вернусь обратно, Макс! Если ты не хочешь идти со мной, дело твоё, а я пойду, – и Леся горделиво задрала нос.

– Макс, – Марина мягко коснулась плеча сына, – не ссорьтесь. Выйдем на воздух и там обсудим.

– А нечего решать! – Леся сузила красивые глаза, – Я иду. А ты, Макс?

Максу всегда нравилась норовистая, горячая Леся, заставляющая укрощать себя снова и снова, но сейчас ему остро захотелось, чтобы она в кои-то веки послушно последовала за ним по пятам.

По вагону прокатилось нестройное шушуканье, приправленное страхом – люди не просто были напряжены из-за неизвестности, они получили недвусмысленное подтверждение неясным слухам, отчасти придавленным отключением связи в Москве и бог знает где ещё, но всё равно процветающим. Вокруг их троицы и двух других участников перепалки мгновенно образовалась пустота, словно прикосновение к пережившим отрицательный результат фильтрации близких могло быть заразным.

Все ехали в одно место, с одной целью, и боялись тоже одного – сгинуть, если тестирование выявит отсутствие требуемых маркеров. Что конкретно нужно «новым», никто не знал, а от этого делалось только хуже.

Вагон начал замедляться перед станцией и всех качнуло, а несчастная лохматая женщина ухватила Макса за рукав и тут же пробормотала извинения, встретившись с открытым Лесиным неодобрением. Покрасневший от гнева Макс решил чуть отложить укрощение своей девушки и примирительно сжал Лесино запястье, а другой рукой потянул к себе мать и людской поток вытеснил их к эскалатору, где пассажиры вынужденно заполняли каждую ступеньку.

Масштаб происходящего наверху потряс их воображение. На площади затейливо извивалась огороженная металлическими заборчиками очередь, уходившая в глубь легендарного детского магазина, теперь полностью выпотрошенного и превращённого в центр фильтрации по району. Куда дели игрушки и всё прочее, никто не знал, но Марина слышала, как детишки во дворе уже мечтали о новых, неведомых развлечениях, будто бы обещанных в будущем обитателями кораблей, зависших над Москвой и другими крупными городами – об этом с придыханием рассказывали ошалевшие эксперты, пока телевидение не перешло в режим повтора одного и того же сообщения.

Макс рефлекторно поднял глаза к небу, затянутому низкими облаками, как будто сквозь них можно было разглядеть хоть что-нибудь. С момента прибытия чистого неба ещё не случалось, пряча от копошащихся внизу людишек источник носящихся повсюду «летучек», одна их которых зависла над площадью, зорко приглядывая за процессом. Её хищный облик завораживал – глубокий чёрный цвет корпуса поглощал любой свет и поэтому казалось, что прямо в небе вырезан кусок в форме кривоватого треугольника.

Люди старались не коситься наверх, но их взгляды всё равно притягивались к столь явному доказательству присутствия пришельцев. Макс прищурился, пытаясь определить, куда выходят люди после фильтрации, но с этой стороны здание лишь равнодушно проглатывало толпу, ничего не отдавая взамен.

Очередь продвигалась на удивление быстро, а Максим вдруг понял, что опоздал с уговорами— любой нестандартный манёвр вызвал бы сейчас пристальное внимание.

Внутри их направили в один из устроенных в пространстве первого этажа отсеков, напоминающих паспортный контроль, а безмолвный полицейский в шлеме с опущенным зеркальным козырьком предупредительно кашлянул и ненавязчиво погладил дубинку, когда Макс хотел войти вслед за шустрой Лесей.

Леся смело шагнула вперёд и впилась взглядом в женщину, сидевшую за конторкой. Та подняла уставшие глаза и протянула руку, медленно и разборчиво проговорив:

– Паспорт, пожалуйста.

Леся села на стул и вытянула из сумки паспорт, ругая себя за то, что надеялась встретиться с настоящим пришельцем. Конечно, это она зря размечталась. Они привлекли помощников-людей, чтобы фильтровать население. Леся украдкой рассматривала даму в строгом синем костюме, безвылазно проведшую здесь много часов, принимая всех желающих, а потом приосанилась и улыбнулась – нельзя же ударить в грязь лицом.

– Спортом занимаетесь? – так же равнодушно спросила тестировщица.

– Э-э-э… Йога считается? – заволновалась Леся.

– Активно?

– Да.

– Хорошо, – дама что-то пометила в ноутбуке.

– Жалобы на здоровье есть?

– Нет, конечно, – торопливо ответила Леся, будто её спросили о чём-то постыдном, и вдруг решилась задать мучивший её вопрос, – а что будет с теми, кто не пройдёт отбор? Куда их?

Дама вопросу не удивилась и кивнула, так же бесстрастно уточняя:

– У вас есть близкие, о которых вы волнуетесь?

– Да. Жених. Максим Говорунов.

– Если мы не отберём его, вы бы хотели всё равно быть отобранной?

– Отобранной куда?

– В группу людей с позитивной реакцией, – оттарабанила тестировщица и Леся шестым чувством поняла, что та и сама не знает ответ.

– Нет, я бы хотела попасть с ним в одну группу, – слова вылетели сами собой.

– В любом случае?

– Да.

– Отлично. Вы успешно прошли тест. Протяните руку, – и в чуть загорелую кожу мягко вонзился неизвестный прибор, оставивший аккуратный круглый след.

Макс чувствовал, что закипает, но сдерживался изо всех сил, глядя на покорно стоящих в очереди на проверку людей. Его позвали через пару минут после Леси и он клюнул мать в макушку, избегая смотреть в наливающиеся влагой глаза:

– Мам, я буду ждать тебя с той стороны. Ты поняла? Ничего не бойся.

Она вцепилась в его ладонь и тут же отпустила, стрельнув беспокойным взглядом в охранника.

– Ну же, иди, Максим. Тебя ждут.

Макс скривился, но пошёл дальше, заполнив собой почти весь объём крохотной секции, и неловко навис над невозмутимым клерком.

– А девушка передо мной прошла фильтрацию? Где она?

– Вопросы здесь задаю я. Садитесь.

Собеседование было в точности похоже на предыдущее, но пространное пояснение по его физической форме неожиданно взволновало замотанную до автоматизма тестировщицу – она бегло окинула мощный торс, задержавшись на бицепсах, скрытых под тонким хлопком, что-то буркнула вполголоса и сделала несколько пометок в невидимом для самого интервьюируемого личном деле.

Похоже, девушка под впечатлением, удовлетворённо хмыкнул Макс и потянулся потрогать шрам, оставшийся после загадочной инъекции в правую руку – фильтрацию он преодолел с блеском, но его кольнуло сомнение – если им зачем-то нужны здоровенные качки, каковы шансы у Леси и мамы? Да и отбракованный вчера отец явно не тот, что прежде. Поизносился за годы службы, уж больно тяжко пришлось в тех конфликтах, куда забрасывала нелёгкая – показать былую мощь он был не в состоянии, еле-еле перемещаясь с палочкой, как старик.

– Не трогайте! Оно быстро заживёт, – игриво пожурила тестировщица и указала на дверь слева от конторки. – Может быть, ещё увидимся. Я Галя. И ещё я хороший стрелок. Найдите меня возле башен Сити, когда начнётся. Такими, как мы, лучше держаться вместе. Завидую вашей девушке, кстати, она молодец, но я очень, очень меткая, – и Галя взмахнула ресницами.

– А через эти штуки они следить за нами планируют? И что начнётся хоть, меткая Галя? – осклабился Макс, опуская руку со шрамом и многозначительно тыкая пальцем другой руки в потолок, но та резко поскучнела и зарылась в бумаги.

Макс нагнулся, чтобы пройти сквозь тихонько гудящую арку из такого же матового материала, как и летун на площади, и ощутил мурашки, хаотично разбежавшиеся по спине, и до искр наэлектризовавшиеся волосы. Озадаченно застыв, он обернулся и хотел потрогать конструкцию, но тестировщица с громким хлопком закрыла папку и так зашипела, что он отпрянул и выскочил вон.

Вопреки опасениям, за порогом его ждала притоптывающая от нетерпения Леся, с остервенением расчёсывающая ранку. Он судорожно обнял её и вопросительно заглянул в растерянное лицо, а она только глупо улыбнулась, яростно кивая, и погладила его по щеке.

Никто не мешал им дождаться маму – за кабинками нагородили целый лабиринт, но мордоворотов по углам не расставили. Макс гипнотизировал дверь, но Марина не появилась ни через десять минут, ни через двадцать, словно кто-то перекрыл русло ручейка.

– Ты чувствуешь, как странно пахнет? – вдруг потянула носом Леся и уставилась на пол. Там было очень грязно, словно кто-то сто раз пробежался туда-сюда мокрыми и босыми ногами, перепачканными в песке, а в воздухе, если отвлечься от привкуса адреналина, забивающего всё и вся, вполне различимо присутствовала гарь.

Леся присела на корточки и провела большим пальцем по наметённым дорожкам, а потом поднесла к свету крупицы, прилипшие к подушечке.

– Что это? Макс! Это то, что я думаю? Это… пепел?

Макс всем телом ударил в запертую дверь, но она не открылась, а Леся побледнела и потянула жениха прочь от страшного места.

– Уходим! Мы же должны двигаться дальше? Вот и пошли отсюда!

Петляющий коридор вывел их на улицу вместе с другими малочисленными счастливчиками, а свежий ветер омыл горящие лбы. У подъезда никто не задерживался, но Макс стиснул кулак и замахнулся, чтобы ударить каменную плиту, а Леся повисла на нём и закричала.

– Стой! Ты её не вернёшь, ясно?

– Зачем мы позволили ей пойти? Зачем?

– Это я виновата, Макс. Ты просто слушал меня, дурёху. Прости. Прости. Всё не так, как я представляла. Скорее, тут же камеры кругом. Они заметят.

Макс стряхнул с себя ноющую Леську, но вовремя опомнился и поймал, как куклу.

– Ты чего? – пролепетала Леся, не привыкшая к такому обращению.

– Я подожду здесь кое-кого. Ты иди домой. Встретимся там.

– Кого ты ждать собрался?! Её нет. Макс, всё, хватит. Пошли отсюда.

– Я не о маме, – голос стал низким и непривычно грубым, – мне нужно поговорить с той дамочкой, которая нас опрашивала.

Леся с изумлением отодвинулась, всматриваясь в заострившиеся от гнева и непонятно откуда взявшейся твёрдости черты. Он всегда соглашался с любыми капризами Леси, как большой плюшевый мишка, с готовностью принимающий шлепки и прочие колкости от безусловно любимой хозяйки, а вот теперь покровительственно раздавал команды, словно так и надо.

– Она не будет откровенничать, им вряд ли это позволено, – убеждала Леся, но уже знала, что на этот раз Максим не сдастся. Что-то в нём изменилось.

– Будет, – отрезал Макс и Леся обиженно вздохнула, но не ушла.

Через час из подъезда вышла Галя, переодетая в удобный спортивный костюм и джинсовую кепку, скрывающую половину лица. Она бы проскочила мимо, но Макс нежно подцепил Галю под локоток:

– Куда собралась, Галя? Не найдется минутка?

Галя хладнокровно выдернула локоть:

– Активный и сильный, но без особых мозгов. Я тебе что сказала? Искать меня потом. Ну и что ты тут делаешь? – и она задержалась на приоткрывшей от возмущения рот Лесе. – Да ещё и с прицепом?

– А я сказал, поговорим сегодня. Сейчас.

Галя щёлкнула языком и танцующей походкой прошлась по тротуару, огибая нахмурившегося Максима, с трудом держащего руки при себе.

– Ну ладно, красавчик. Считай, что уговорил. Обаятельный такой, обалдеть можно! Идите за мной, держитесь метрах в пяти. Не пяльтесь. Когда доберёмся до башни, где я живу, в лифт со мной не заходите. Этаж четырнадцатый. Дверь будет приоткрыта.

Догонялки закончились в скромной студии, обставленной весьма лаконично – ничего лишнего, зато огромный оружейный сейф и коллекция сабель на стене заставила Макса потерять дар речи и резко пересмотреть отношение к Гале до уровня «с превеликим уважением».

– Это всё твоё?

– Нет, бабушкино, – она достала чашки и включила чайник, – конечно, моё, умник. Бабулины только сабли. Принцесса, айда помогать мне с ужином, пока мы с твоим женишком будем говорить о взрослых вещах.

У Леси руки так и чесались дать сдачи, но она предпочла слушаться. И слушать.

– Так что вообще творится? Ты работаешь на них, а они просто сжигают всех подряд?

– Не всех, – Галя шваркнула сковородкой по плите и озабоченно проверила, нет ли царапины, – и я тебе сочувствую. Правда. После первой сотни привыкаешь, знаешь ли. Это какой-то непрерывный ночной кошмар без права на эмоции.

– Тогда зачем ты на них работаешь? – ядовитым тоном осведомилась Леся.

– Жить хочу, – спокойно ответила Галя, – а тебе советую быть поумнее, раз уж пришла. Сиди тихо, как мышка. Сойдёшь за свою.

– И что будет потом? Что должно начаться?

– Нам не говорят, но есть кое-какие соображения. Что известно наверняка? Отбирают молодых. Здоровых. Выносливых. Я не видела, что бы выпустили хоть одного старика, а вот физически одарённых подростков полно. Относительно.

– И что ты думаешь? – Макс наклонился к ней через стол. – Чего им надо?

– А разве не очевидно? Хотят оставить самых живучих, а не просто изничтожить под корень всё разумное на планете, – Галя повернулась к Лесе, – если это можно назвать разумным, конечно, что довольно спорно. Значит, будет жарко. И ещё они очень любят, чтобы отобранные стремились работать в команде. Я так думаю, что уже пора подбирать себе партнёров. Ты вполне подойдёшь.

Леся уронила нож и поднялась, хотя всё равно была гораздо ниже всех присутствующих.

– Ты для него слишком старая! – выпалила она.

Галя плавно расправила спину и выпятила грудь, проворковав с неожиданной игривостью:

– О, милая, ты ещё так молода. Ты и понятия не имеешь, что я умею. И он тоже, но у него есть шанс узнать, – и она с оглушительным хохотом откинулась на табуретке, по очереди оглядывая их вытянутые физиономии. – Ладно, хорош шутить. Я серьёзно. Мне нужен силач. Девчонка может пролезть в любую дыру с её гибкостью и габаритами, а я выбиваю мишень с первого раза и строго в десятку. Да мы просто созданы друг для друга, мальчики и девочки! Осталось услышать удар гонга и быть первыми на старте.

Леся притихла и Максим медленно провёл указательным пальцем по обнажённой спине, от шеи и до низа лопатки, а та демонстративно отдёрнулась и перевернулась на спину, воинственно глядя в потолок.

– Ну и что, будешь теперь дуться из-за неё? Ты прямо как маленькая. Глупая, я же тебя люблю.

– Ага, знаю. Просто удивлена, что ты не остался ночевать у большой командирши, она же так убедительно приглашала!

– Ревнуешь? – в других обстоятельствах Макс завёлся бы с пол-оборота, но сейчас он лишь рассеянно шлёпнул подругу и облокотился о подбородок. – Галя ведь права, сейчас ещё день-два, ну неделя максимум, и всех пропустят через фильтрационную мясорубку. И что тогда?

– Согласись, мы не знаем даже приблизительно. И Галя твоя тоже фантазирует только. Но мы оба прошли, мы до сих пор дышим, разве это не повод хотя бы узнать, что предлагают-то? Вдруг всё не так уж и плохо?

– Ты опять? – Макс сел, а потом сердито вскочил с разложенного дивана и отодвинул занавески, вглядываясь в массивное здание напротив и его брата-близнеца по соседству. Несмотря на опустившиеся сумерки и исправно горящие фонари, улицы были пустынны, а окна черны. Редкий отблеск включённой лампочки разбавлял неживые дома, давая ощущение отчасти заселённого города. – Посмотри сюда! Не только моих родителей, они же большую часть квартала поджарили. И что ещё ты ожидаешь увидеть после? Извинения?

– А ты не хочешь узнать, какая логика у меня? Я не хотела говорить при ней… Но поняла сегодня, что они зачем-то оставляют себе часть людей, хотя могли бы шевельнуть мизинцем и убрать всех оптом. То есть мы им зачем-то нужны, иначе какой смысл заморачиваться?

– Ну да. Галя тоже так считает. Это же очевидно. И?

– Раз нужны, значит, вовсе не планируют прикончить. Нас, отобранных, – она сделала упор на этом слове, – будут как-то использовать. Живыми. Ну и в чём тогда смысл бегать по округе, размахивая допотопным ружьём и вызывая огонь на себя? Когда у новых лю… у этих… – Леся закатила глаза, – всё схвачено и, заметь, вполне могут быть предусмотрены нормальные условия для нас. Ну не знаю, как вариант, нам надо будет спускаться в шахты и добывать им там что-нибудь? Или нырять с аквалангом? Что угодно, что нельзя делать им самим. Какая-то слабость у новых людей есть, а мы тут как тут. Что скажешь? Бороться всё равно глупо, а принять неизбежное так или иначе придётся. Но мы не обязаны решать сейчас, пока не выложены все карты. Давай просто подумаем, хорошо?

Макс окаменел и наклонился над подоконником, как будто изучая стоянку бесполезных теперь машин, застрявших во дворе, и постарался скрыть негодование, но по его напряжённой спине она всё поняла.

– Ты будешь драться, – разочарованно протянула Леся, – тестостерон ведь зашкаливает, да? А не поделишься, какую именно роль ты приготовил мне? Санчо-Панса? Отстойный из Дон Кихота вышел рыцарь, как по мне.

Макс проснулся среди ночи и потянулся, чтобы прикоснуться к Лесе и наконец помириться, но постель с её стороны оказалась пуста. Он щёлкнул переключателем и увидел на подушке лист бумаги, на котором вычурным Лесиным почерком было выведено: «Я сдам им предательницу. Скажу, что ты тоже хотел её сдать, так мы оба получим преимущество. Я люблю тебя».

Максим чертыхнулся и по привычке схватил телефон, а потом отшвырнул бессмысленный теперь аппарат, вдребезги разбившийся о край стола. Натянув штаны и куртку, он проверил время – метро ещё работает, можно добраться в два счёта.

Галя открыла не сразу и выглянула в коридор, выискивая недостающую девушку, и вопросительно уставилась на гостя, зевая во весь рот с риском вывихнуть челюсть.

– Что, быка за рога, красавчик? Быстро же ты сбросил балласт. Даже как-то жутко.

– Заткнись, хватай свои игрушки и вали. Она поехала настучать на тебя.

Крепкая и широкая в плечах Галя, хоть и пониже его ростом, а филигранно, как безвольную чушку, впихнула запыхавшегося от пробежки Максима в квартиру и захлопнула дверь, прижав палец к губам.

– Ты плохо слышишь? Не дошло, что я сказал? Тебя ведь… – он с возрастающим недоумением наблюдал, как Галя потащила его в ванную и открыла все краны, а струи воды заполнили всё вокруг шипением и паром.

– Хороший напор, – прошептал Макс, – ты бессмертная, что ли?

– Я тебе кое-что скажу, а ты не кричи и не ломай стены. Договорились? Только чур без соплей, мне твои личные трагедии ни к чему, я выжить хочу. И чтобы ты выжил.

– Ну, – угрожающе зарычал Максим, – сделай милость.

– Во-первых, запомни, что уже всё случилось. Ты ничего не изменишь. А твоя девушка, наверное, слушала меня невнимательно. Помнишь, я говорила про работу в команде? Это ключевое. Это и есть критерий отбора. А она сдала меня сразу, как только… Короче, её больше нет.

Макс посерел лицом и нащупал бортики чугунной ванны, чтобы опереться на что-нибудь и не упасть.

– Давай, дыши, родимый, – Галя принялась зверски растирать его шейные позвонки, как будто терзала добычу, а он тупо смотрел сквозь неё и молчал. А потом поймал её руки и жёстко проговорил:

– Ты специально это сделала. Заманила нас в ловушку. Это такой тест, да?

– Ты угадал, – Галя презрительно усмехнулась, но гримаса выдавала животный страх, – это следующий этап. Проверка. Ты бы удивился, сколько хитропопых умников ломаются на этом этапе. А им нравится только самый отборный товар, ты оценил иронию? Соль земли, мать их. Такие честные и благородные дурни, как ты.

– Ах ты ж… – Макс сплёл пальцы на её шее и чуть надавил.

– Есть ещё кое-что, – прохрипела она, и он немного ослабил захват, – я специально внедрена туда. Нашими. Не верхушкой, которая продалась в первую же минуту переговоров, как только увидела корабли пришельцев на орбите и получила первый приказ, подкреплённый залпом в точнёхонько в бункер, куда по протоколу национальной угрозы попрятались все говорящие головы. Не заместителями тех клоунов, конечно, которых испарило прямо под землёй, а другими. Настоящими генералами, которые болеют за человечество. Слышишь ты меня? Отпусти сейчас же.

Макс с ненавистью оттолкнул Галю, а та бегло оглядела в вытертом пятнышке запотевшего зеркала чёткий след от пятерни и тихо добавила:

– Спасибо. Мне правда жаль твою девушку. Всех твоих.

– Говори по делу, – отрубил Максим.

– Есть адрес, – Галя вывела на нетронутой части зеркала название подмосковного дома отдыха и быстро стёрла после утвердительного кивка, – там тебя ждут. Посиди дома с денёк, они отстанут, и сразу же иди. Двигайся только днём. Встретимся там. Я на это надеюсь, во всяком случае, – с лукавой улыбкой заключила Галя и поцеловала в скулу, тут же вытолкав вон.

Дома Максим ждал и метался, как загнанный зверь, до последнего надеясь, что в двери заскрипит замок и мама или Леся войдут, как ни в чём ни бывало, и спросят, чего он такой грустный.

Город уже не казался сколько-нибудь живым и напоминал фальшивые насквозь декорации, куда по ошибке занесло нескольких чудом обманувшихся натуралистичной картинкой бедолаг. В подъезде почти не шумели и редкий отдалённый звук представлялся ударом гонга, заставляя напрягать слух.

На следующий день Максим в очередной раз на пробу включил телевидение, заезженной пластинкой крутившее призыв на фильтрацию, и с отвращением выдернул провод из розетки.

Он заранее изучил бумажную карту и уже составил маршрут, в основном исключающий чересчур открытые с неба участки, так что идти было проще простого. Редкие прохожие шарахались друг от друга, как от чумных, а, едва завидев вдалеке бесшумную летучку, он припадал к стенам или деревьям, отчаянно молясь всем богам, что его не видно сверху.

Дом отдыха был окружён отлично просматривающимся забором, а в помещении охраны после получаса изнуряющего наблюдения в бинокль Макс не обнаружил ни единого признака разумной жизни, только стаю ворон, облюбовавших треснутую верхушку берёзы и спесиво таращившую блестящие пары глаз на незваного нарушителя спокойствия. Он добрался до цели засветло и теперь устроился за бетонными блоками, растирая затёкшие от неудобного сидения ноги и гадая, каков будет следующий ход от напрочь свихнувшегося мироздания. Особого выбора у Максима, конечно, не было, но он предпочёл бы сперва увидеть живых людей, а не пришельцев, радостно потирающих конечности или что там у них при тёплой встрече с человеком, пришедшим сюда по доброй воле.

Когда тишину прервал удивительно мирный звук дружного детского смеха, Макс подумал, что ослышался, но через секунду разглядел шеренгу детишек, чинно вышагивающих за симпатичной девушкой по направлению к двухэтажному кирпичному зданию с манящей надписью «Столовая». Девушка напоминала Лесю и у Максима болезненно сжалось сердце, но он приказал себе отключить бесполезные переживания. Это не так уж и трудно – он банально выработал эмоциональный ресурс.

Макс заёрзал и тут же ощутил, как ему в спину упёрлось дуло, холодящее даже сквозь плотную ткань.

– Руки подними, только очень медленно, – добродушно посоветовал низкий мужской голос и Макс сплюнул от досады, но послушался.

– Молодец, – похвалил невидимый собеседник, – а теперь вставай, тоже медленно.

Говорящий оказался коренастым мужиком за сорок, с двухнедельной бородой и сильными, мозолистыми руками. Он явно умел обращаться с оружием и перемещался абсолютно бесшумно, как призрак, несмотря на тяжёлую стать.

– Я Макс Говорунов, меня Галя к вам прислала, – выпалил Макс и почувствовал себя глупым мальчишкой перед опытным и обстрелянным героем неизвестно каких конфликтов, – сказала, что здесь будут нормальные люди. Я с этими… новыми людьми не хочу. Потому и пришёл.