Kitobni o'qish: «Счастье любить. Сборник прозы и поэзии, посвящённый творчеству А. П. Чехова»
© Издательство «Четыре», 2024
Ирина Авраменко
Родилась в г. Симферополе (Крым). Окончила Ленинградский топографический техникум по специальности «картография». В 1995 году эмигрировала в Израиль, живёт в городе Нетания. Работает в телефонной компании. Стихи пишет с юности. Произведения публиковались в коллективных сборниках и литературных журналах разных стран. Лауреат и дипломант международных литературных конкурсов. Член Союза русскоязычных писателей Израиля. Член Международного Союза русскоязычных писателей. Автор пяти поэтических книг: «Зелёный дождь», «Музыка воспоминаний», «Птица в поднебесье», «Осенний аккорд» и «Мандариновый сад».
Никто не отнимет…
Я бросаюсь в холодную осень,
Пьяным воздухом жадно дышу.
Ветер с листьями встречи уносит,
Но в метель января не спешу.
Мир стал голым и чистым отныне,
Как мечты, что не сбудутся впредь.
Только грусти никто не отнимет,
Как и счастья любовью болеть…
Растворилась…
Она растворилась туманом рассветным,
Ещё одну книгу о жизни закрыв.
И в воздухе долго дрожал, чуть заметный,
Застенчивый запах цветов полевых.
Потом возникала в других измереньях
То облаком синим, то песенкой птиц,
То яркими рифмами стихотворенья,
То полуулыбками встреченных лиц.
И долго её нарисованный облик
Мне виделся в снах, приходя вновь и вновь.
Её появленье, как маленький подвиг,
Как жизнь, как удача, как песня – любовь…
Бродит по свету любовь…
Зачем мне этот медленный рассвет
На розоватом покрывале неба,
Ведущий в день, в котором тебя нет,
В галлюцинацию: был или не был?
Прости, любовь, ведь я не отрекусь
Ни от того, что в памяти навечно,
Ни от весны, похожей так на грусть,
Врывающейся в боль мою беспечно.
Прости, любовь, что я тебе верна
В коротких снах и долгих разговорах.
Прости за то, что я сейчас одна,
Что прячу сердце тысячей затворов.
Что я, как драгоценный оберег,
Храню тебя от горя и напастей.
И даже если ничего «навек»,
Любить мгновенье – это тоже счастье.
Любовь по свету бродит, не спеша,
И ждёт, чтобы ей кто-то улыбнулся.
Я за твоей спиною, не дыша
И не касаясь, только б не споткнулся…
Пёрышко любви
Когда тебе вдруг станет душно
От серости унылых дней,
Моя любовь пером воздушным
Взлетит над головой твоей.
И если станет одиноко,
Я в мысли прилечу твои.
Знай, что над бездной дней глубокой
Кружится пёрышко любви…
Лететь…
К тебе, над морем, чайкой белой,
Подставив ветру два крыла,
Такой свободною и смелой,
Какой ни разу не была.
Над синевой воды летящей,
Над тайнами прибрежных скал,
Такой красивой, настоящей,
Какой меня никто не знал.
Хлебнув морской воды солёной,
Лететь сквозь горечь быстрых дней.
Такой живой, такой влюблённой —
На дерзкий свет любви твоей…
Ты остался моим…
Ты остался моим – в перестуке дождя,
В ручейках по стеклу, в остывающих лужах.
Я уже никогда не смогу без тебя,
Как без воздуха и без воды – ты мне нужен.
Ты остался моим – в геометрии дней,
В чёрно-белой дороге, проложенной к счастью.
Больно жить в окружении наших теней,
Но гораздо больней всё забыть в одночасье.
Ты остался моим – каждый взгляд твой и жест
В моём сердце хранятся, как будто икона.
Я люблю, но любовь – словно каменный крест,
У которого бью одиноко поклоны.
Я останусь твоей – в убегающих снах,
В круговерти судьбы, в её бешеном танце.
Для меня ты – один, для тебя я – одна,
И пусть вечности нет, нам уже не расстаться…
Я верю…
На письма мои не ответил,
Уныло молчит телефон.
Есть что-то прекрасное в лете,
Оно – как один дивный сон.
Приснится однажды такое,
Что хочется спрятать от всех,
Но после не будет покоя…
Оно – как один сладкий грех,
Который изводит мечтами,
Я их сочиняю сама.
Так что же, скажи, между нами?
Сойти потихоньку с ума…
Я верю особой примете,
Которая сбудется вновь.
Есть что-то прекрасное в лете,
И это, конечно, любовь…
Любовь
Любовь вспорхнула с ладони,
Как ветреный мотылёк.
Но я почему-то помню
И скошенный потолок,
И печку за занавеской,
И масляные блины,
И бусы на тонкой леске,
Цветные, как в детстве сны.
Я помню, какого цвета
Сияла блузка на мне,
Раскрытый томик поэта
И в миске белый ранет.
Но чётче всего я помню,
Как вздрогнула тишина.
Любовь вспорхнула с ладони,
Чтоб вылететь из окна…
Судьба запишет
И всё, что будет между нами,
Запишет в летопись времён
Судьба с горячими руками,
С дыханьем, словно быстрый сон.
Запишет почерком небрежным,
Допив зелёный крепкий чай,
О том, как бережно и нежно
Коснёшься моего плеча.
Как будем под дождём весенним
Без всяких зонтиков гулять.
И как ход времени изменим,
Всё повернув однажды вспять.
Она запишет взгляды, жесты,
Слова простые, без прикрас.
И даже то, что будет вместо,
Когда забудут все о нас…
Счастье
А счастье, в общем, в мелочах:
В любимой чашке крепкий чай,
На блюдце вкусный шоколад,
В придачу твой весёлый взгляд.
Закутаться в пушистый плед,
Не знать ни горестей, ни бед,
Забыть про ужин – и мечтать!
Любить, ждать чуда и летать.
А счастье – вот оно, в руках:
Круженье птицы в облаках,
Любовь в написанных стихах,
Улыбка на твоих губах…
Зеркало мечты
Смотрела в зеркало мечты
И видела судьбу.
Не бойся яркой высоты
И прошлое забудь.
Невзгоды все преодолей,
Давно им вышел срок.
И будь всегда ещё смелей
При выборе дорог.
Окрашены в зелёный цвет,
Подарены судьбой
Усталость пройденных побед
И счастье быть собой.
Душа, сбежав от суеты,
На волю рвётся вновь.
Смотрела в зеркало мечты
И видела любовь…
Мои любимые цветы…
Мои любимые цветы ещё не расцвели,
А песни пела наизусть, но вспомнить не могу.
И солнце падает в ручей на краешке земли,
Раскачивая лунный серп на левом берегу.
А в сонных листьях на воде кувшинки до утра
Скрывают нежность и любовь в закрытых лепестках.
И белым пухом с тополей в разбуженных дворах
Слетает память о былом, теряясь в облаках…
Откровения
Осторожность на плечи наброшена,
Обнимает небрежно меня.
Разойдёмся с тобой по-хорошему,
До конца ничего не поняв.
Засыхают цветы невозможности,
Замолкает мелодия снов.
Ни к чему нам безликие сложности,
Что приносит с собою любовь.
Ты забудешь однажды мгновения,
Добровольный безумный свой плен.
И души моей все откровения
Растворятся в реке перемен…
Вас не спасти…
Сегодня, сударь, пахнет карамелью
И льётся полдень в пыльное окно.
Я позабыла сон и не жалею,
А вам скажу, мой милый, лишь одно:
Копите чувства бусами на нитках,
Мечты храните слева на груди,
Надежды в самых драгоценных слитках —
Всё сбудется, всё это впереди.
Сегодня пахнет дынями и солнцем,
Я вам пишу, мой сударь, на луче.
И если вам от радости неймётся,
А счастье вновь на цыпочках крадётся,
А в зеркале любовь вовсю смеётся —
Вас не спасти, увы, уже ничем…
Андрей Адмиральский
Родился 6 ноября 1968 года в Саратове. По профессии – врач-онколог. Стихи начал писать с детства. Во время учёбы в медицинском институте стал сочинять к ним мелодии и исполнять их под гитару. Выступал со своими стихами и песнями в дружеских компаниях, участвовал в нескольких конкурсах авторской песни. Публиковал свои стихи в социальных сетях. В 2003 году на саратовском радио вышла передача, посвящённая стихам и песням Андрея Адмиральского. В настоящее время живёт в г. Саратове, работает врачом-онкологом.
Внезапная исповедь
Был – из будущего. Стал – из прошлого.
В настоящем – жить не умел.
Был – из чистого. Стал – из пошлого.
И поэтому – не у дел.
Был – волшебником. Стал – затворником.
Под ногами – черновики.
Был – влюблённым, а стал – любовником.
Раньше – жизнь, а теперь – стихи.
Не забывается любовь
Не забывается любовь,
Пускай не первая,
Пусть не вскипает в венах кровь,
Спокойно с нервами,
Пусть от усталости слаба,
Примята опытом,
Не забываются слова,
Что – только шёпотом…
Пусть Вы внушаете себе,
Что всё – мальчишество,
Что в Вашем возрасте уже
Не нужно лишнего,
Что всё так жалко и смешно,
И глупо кончится,
Непререкаемо одно —
Так страсти хочется…
Чего же нам ещё желать?
Судьба решённая —
Мы будем красотой страдать,
Заворожённые,
А если сердце защемит
От неизбежности —
Благодарите этот мир
За счастье нежности…
Позвони мне, дочка
Моим дочкам – Настеньке и Сашеньке
Позвони мне, дочка, позвони,
Разорви печаль мою приветом,
Смехом детским, словно ярким светом,
Тучи над душою разгони.
Позвони мне, дочка, позвони,
Мне для счастья нужно очень мало:
Знать, что ты здорова, не устала,
Что твой голос радостью звенит.
Позвони мне, милый мой Малыш,
Расскажи, что в жизни происходит.
Если отчего-то ты грустишь,
Помни – в этом мире всё проходит.
Знай, что я всегда тебя приму,
Обниму, согрею, успокою,
Что всегда поверю и пойму,
Вместе мы расправимся с тоскою.
Позвони мне ночью или днём,
В солнечный денёк или в ненастье,
Приходи, чайку с тобой попьём…
Только от Любви бывает Счастье.
Посвящение музыканту
Боже правый, как мне выпить хочется —
Осуждайте, если не грешны! —
От безумных схваток одиночества,
От моей несбывшейся весны…
Не сложилось. Не сбылось. Не сладилось.
А теперь – года уже не те.
И уже по-старчески разгладилась
Раньше вечно смятая постель…
Ах, Маэстро! Вам дано! Вы сможете!
Прикоснитесь к клавишам души —
Вы же мне до времени отложите
Этот приступ нежеланья жить.
Лишь аккорд – и сердцу легче вроде бы…
Так творите Ваше волшебство —
Торжество пронзительной Мелодии,
Возрождённой Жизни торжество.
Расстаются лишь те…
Расстаются лишь те, кто напрасно встречается,
И уходит лишь тот, кто зазря приходил.
Ведь Большая Любовь никогда не кончается,
Разлюбил – это значит совсем не любил.
Если вы небесами когда-то обвенчаны,
То бессилен жестокого времени бег.
Та, что стала Твоею Единственной Женщиной,
Для тебя остаётся девчонкой навек.
Всё бывает: и гнев, и внезапная холодность,
Это – просто усталость, и надо простить.
Между вами останется Вечная Молодость —
Главный дар для того, кто умеет любить.
Что бы ни было, знайте: любовь не кончается!
Будет прав перед Богом лишь тот, кто любил…
Расстаются лишь те, кто напрасно встречается,
И уходит лишь тот, кто зазря приходил.
Состраданья не надо
Состраданья не надо —
Я неправедно жил.
А от рая до ада —
Лишь секунда во лжи.
Но уже точно знаю
Сердцем, кожей, спиной,
Что от ада до рая —
Путь в молитву длиной.
Учёным стать – не сгодился
Учёным стать – не сгодился,
Я не докажу никогда,
Но знаю, что Он родился,
И в небе зажглась звезда.
Я знаю, что Он скитался
Средь подлости и крови.
Я знаю, что Он пытался
Людей научить любви.
Андрей Адмиральский
Я знаю – все крепко спали,
И то, что должно, – сбылось.
Я знаю – Его распяли.
Защитников не нашлось.
Стихи ничего не значат
В пустой суматохе дней…
Я знаю – Он горько плачет
Над каждой болью моей.
Наталья Бабочкина
Родилась в г. Грозном (Чеченская Республика, РФ), живёт в г. Москве. По образованию журналист, литературный редактор. Член Союза писателей Москвы, член литературного клуба «Творчество и потенциал». Публиковалась в журнале «Огонёк», поэтическом альманахе «Муза» и других печатных изданиях. Соавтор литературоведческой монографии «Милая сердцу Малеевка», автор поэтических книг «Всё лучшее – тебе», «Пока живёт на свете доброта», «Я дожидаюсь журавля», «Легко ли быть женщиной». Автор песен на музыку композиторов В. Хоборова, С. Пенявского, И. Васильева и других. Стихи размещает на литературном портале «Стихи. ру». Отмечена восемнадцатью медалями, награждена почётным знаком «Золотое перо русской литературы».
Золочёная клетка
Ты прости, дорогой,
что печалю нередко!
Ах, как много людей
часто смотрят нам вслед!
Пусть семейная жизнь —
золочёная клетка,
в этой клетке надёжно
с тобой столько лет.
Мы с тобой в этой клетке —
как птицы на ветке,
и по-прежнему купол
небес голубой.
Пусть семейная жизнь —
золочёная клетка,
драгоценней её
не найти нам с тобой.
Окольцованы мы
так давно и так метко.
Очень дорог ты мне,
я тебе дорога.
Пусть семейная жизнь —
золочёная клетка,
но хранят её прутья
тепло очага.
Любимый
Одарил меня ласковым взглядом.
В нём – любовь и тепло очага…
Как приятно капризничать рядом
с тем, кому ты, как жизнь, дорогá!
Годы мчатся вперёд всё смелее…
Вот уж вечер лучину зажёг…
Как приятно понять, что жалеет,
потому что меня бережёт!
Ты окликнешь меня: «Дорогая!»
Нежность рук вспоминаю твоих…
Как приятно, что он помогает,
ведь мы делим с ним жизнь на двоих…
Ничего, кроме счастья, не надо!
Пусть проносятся годы мечтой…
Как приятно капризничать рядом
с тем, кто дорог тебе, как никто!..
Мужу
Пусть мы с годами судим строже,
тревог без счёта за спиной…
Я с каждым годом всё моложе
лет, пролетевших надо мной.
Твоя любовь дарýет крылья,
твоя забота бережёт.
Судьбы карающие мили
твоя надежда стережёт.
Одолевая все невзгоды,
твоим окутана теплом,
я всё моложе с каждым годом
лишь оттого, что мы вдвоём!
Соприкоснувшись душами
Почему мы, никого не слушая,
делаем отважно первый шаг?
Мы сидим, соприкоснувшись душами,
каждою минутой дорожа…
И луны беспечное сияние,
и души влюблённой маета,
наших душ подлунное слияние
нас с тобой тревожат неспроста.
И пускай пока не получается
усмирить горячие сердца
в час, когда душа души касается,
раскрывая тайны до конца…
Каждому хотелось долю лучшую,
прежде чем в глазах нам утонуть…
Мы сидим, соприкоснувшись душами,
и сливаем две судьбы в одну…
Годы наши чувства не нарушили.
Зов земной любви в душе не стих…
Мы живём, соприкоснувшись душами,
выпавшее делим на двоих…
Королева
Пусть сложилась судьба успешно,
помогала и берегла —
никогда не бывала пешкой.
Королевой по жизни шла.
И за мною шлейфом струились
радость близких, любовь друзей…
И, конечно же, мной гордились,
кто меня называл «своей»…
В глубине затаив усмешку,
веру в лучшее берегла…
Никогда не бывала пешкой —
королевой по жизни шла…
Кресло в кухне казалось троном.
Мне ль бояться блеска седин?
Стало счастье моей короной,
и король – на всю жизнь один.
И, венчая меня на царство,
распевали нам соловьи…
Невеликое государство —
государство моей любви…
Я раскаивалась поспешно,
что не всех уберечь смогла…
Никогда не бывала пешкой —
королевой по жизни шла…
Пока любви горит свеча
Бывают радость и печаль,
тревога стережёт…
Пока любви горит свеча,
она нас бережёт.
Пока мы вместе, мы сильны,
нам не страшна беда.
Мы разлучаться не должны
с тобою никогда!
Жизнь пролетает, словно сон,
над нашей головой…
Позвольте нам услышать звон
в день свадьбы золотой,
припомнив жизни каждый час,
мгновения ценить,
и так же, как и в первый раз,
любовью дорожить!
Однажды поздней осенью
Другу всей моей жизни Борису
Однажды поздней осенью
отправились в поход.
На лодочке двухвёсельной
плывём который год.
Опасными порогами,
сначала налегке,
неясными протоками
искали путь к реке.
В пути случалось разное —
проблемы и дела,
сменяли будни праздники,
а лодочка плыла.
Вставали волны гребнями
под сильным ветерком.
Вот и причал серебряный
остался далеко.
Давно скрипят уключины,
мозоль ладонь саднит…
Где, на какой излучине
прервутся наши дни?
Где станция конечная,
Последний пункт когда?
Знать, наша доля вечная —
Вдвоём через года.
Зачем грустит, зачем печалится?
Зачем грустит, зачем печалится
тот, кто обещан мне судьбой?
Я знаю, молодость кончается,
но не кончается любовь.
Всё, что судьба сулит нам, выдержим,
пока мы будем влюблены.
О, как светло и неожиданно
ты по ночам приходишь в сны!
И снова, как девчонке, хочется
смотреть в глаза твои, родной…
Я знаю, молодость не кончится,
пока любуешься ты мной!
«Красотой нездешнею…»
Красотой нездешнею
светится луна…
Я в тебя по-прежнему
так же влюблена…
А года под горочку
покатились вскачь.
А в стогу иголочку
не сыскать, хоть плачь…
По тропе нехоженой,
лишь бы рядом с ним…
Чувствую горошину
через сто перин…
Две дорожки встречные
мы зовём судьбой…
Женщиною венчанной
рядышком с тобой…
Как в первый раз
Всё у нас с тобой как в первый раз —
ласка губ, сиянье нежных глаз,
добрые заботы и тепло…
Всё за годы жизни не прошло.
Трепетное ожиданье встреч…
Мы с тобой сумели всё сберечь!
Пусть проходят годы стороной —
вырастают крылья за спиной.
Знаю, что у каждого свой путь.
Так легко хорошее спугнуть!
Не жалей ни ласки, ни тепла,
чтобы ваша жизнь была светла!
Пополняй запасы добрых фраз,
чтобы было всё как в первый раз!
Берегите то, что вам дано,
Чтобы не закончилось оно…
СанаА Бова
Настоящее имя Оксана Голубова, родилась в городе Ростов-на-Дону. Псевдоним: СанаА Бова. Окончила ЮФУ по специальности «дизайнер среды», что поспособствовало увлечениям в художественной сфере. Лауреат международных и всероссийских литературных конкурсов и премий, с каждым годом лишь расширяющих список достижений. Заявила о себе в качестве поэта как участник 2-го сезона шоу «Хит» в 2014 году. С 2019 года получила несколько специальностей по программе профессиональной переподготовки, среди которых фитнес-тренер, семейный и практический психолог, коуч и др. С 2008 года работает над масштабной сагой в жанре мистического фэнтези с элементами ужасов «В тени времён», включающей несколько серий. С 2024 года основатель творческого объединения BOVA TEAM, ставшего началом издательского проекта.
Пурпурный сад Анаджамун
Фрагмент из книги «Воспоминания Верховной Луны»
POV: Кённесепан
Её свечение всегда несло нам всем спасение,
Она излечивала раны сердца и души.
Она и вечный сон, и наше пробуждение…
Единственный осколок ещё живой Луны.
Все наши мысли не имеют никакого значения, если мы не делаем всего возможного для их воплощения в жизнь. Все наши желания – ничто до того момента, как мы находим в себе силу двигаться в направлении их воплощения. Я не мог и представить, что запутаюсь в своём настоящем и прошлом настолько, что и вовсе потеряю грань различимости временных отрезков.
Думается, я просто научился жить с ощущением боли настолько, что она, беззаботно протекая по венам, не доставляла более никакого дискомфорта. Привыкание к этому состоянию сделало меня неуязвимым перед любыми событиями. Кажется, крайний раз я испытывал нечто подобное лет в тринадцать, оказавшись в большом городе один. Это были последние сильные эмоции, а потом я пробудился и, прожив весь спектр эмоций, потерял восприятие к чему бы то ни было. Мне было легко, ведь я мог быть роботом.
Но потом я увидел её…
Привыкание к боли дарит облегчение и учит контролю над жизнью. Я был горд тем, что умело варьировал между всеми занятиями, хобби и работой, не отвлекаясь на какого бы то рода переживания. Меня волновало лишь качество и самосовершенствование, ведь это удавалось мне легко ввиду истинной иерархии души. Я был хорош во всём, за что брался, ведь делал это механически, не подключая чувств и не используя сердце. Я просто знал, что должен самосовершенствоваться, чтобы достигать новых высот. Мне удавалось всё держать под контролем и хладнокровно продвигаться вперёд, не ощущая волнения и тревоги.
Но не сейчас.
Меня выбросило в место, где не хватало кислорода. Это вначале испугало, но вскоре разум перевесил страх, заставив меня взять под контроль эмоции. Хоть глаза ещё и не привыкли к тому мраку, что поглотил это место, я смог разглядеть арку из лунного хрусталя, расположенную прямо передо мной. Пусть она и была полуразрушена, но даже в таком состоянии, я легко мог узнать этот архитектурный элемент, украшающий вход в сад Верховной Луны. Я помнил наизусть написанное на ней: «Никто не способен отравить твою душу, кроме того зерна сомнения, что ты посадил внутри себя». Эта фраза отражала суть каждого из нас, и, ощущая сейчас кончиками пальцев буквы, не поддавшиеся времени, я испытал прилив ностальгической грусти.
Вокруг было так темно, что стиралось восприятие пространства.
Мне не сразу удалось выровнять дыхание, чтобы научиться слышать в этом мраке что-то, кроме собственного панического дыхания и ускоренного сердцебиения. Думаю, я боялся даже того, что не имел права находиться здесь, что не должен был переходить эту границу, что забыл о своём истинном месте.
Где-то за спиной раздавались едва уловимые всхлипы.
Не думая и секунды, я направился туда, где, по ощущениям, она должна находиться. Я даже не уверен, что это была она, ведь мне всё ещё не было видно ничего, кроме ощущения иссохшей земли под ногами.
Не знаю, ты ли это, моя Луна, или лишь твоя тень, но я сделаю всё, что в моих силах, для твоего высвобождения. Ты не заслужила быть заточённой в собственном Саду души. Это низко даже для тех, кто стал причиной всего этого. Ты не должна позволять никому способствовать своему заточению.
Это недопустимо!
Каждый шаг приносил облегчение, и в какой-то момент я заметил, как мои следы начали становиться источником света, повторяя в деталях узор линий моих ступней. Теперь пустынная тьма обретала очертания, и я видел знакомый мне сад. Это тот сад, что Анадж пришлось спрятать в своём сознании, опасаясь посягательств посторонних душ. Это сад моей Луны с его необычными пурпурными цветами, которые она так бережно взращивала все свои рождения. Только сейчас в этом саду слишком много проросшего терновника, превратившегося в ограждения, скрывающие за своими шипами прекрасные бутоны дивансий1 и многочисленные кэмпионы2, луковицы которых я лично привозил с разных уголков создаваемой Вселенной.
«Не будет уныния более в наших глазах,
ведь мы оба обрели призрачную надежду
на ощущение долгожданной утопии…»
Меня сдавила боль в груди. В это мгновение я думал, что уже никогда не смогу вернуться в своё тело.
Фиолетовое свечение вызывало дискомфорт в глазах, заставляя сжимать веки от боли. Это было далеко забытое чувство. Настолько забытое, что и вовсе, казалось, в нашей жизни не было ничего подобного, ведь всё проявлялось чрезмерно сюрреалистичным. Меня засосало в портал и резко выкинуло в иссохшую пустыню. По крайней мере, мне так показалось на первый взгляд. Это место менялось с каждой секундой. Пугающий климат от приятного тёплого до, казалось бы, минусового, заставлял тело покрываться мурашками. Я был готов практически ко всему, но не к кромешной темноте когда-то цветущего Пурпурного сада. Раньше я помнил все закоулки этого прекрасного места, сейчас же не мог понять, куда должен двигаться. Это был наш прекрасный тайник, где мы скрывались от посторонних взглядов, где наслаждались спокойствием, где могли забыть о том, кем являлись.
Не сразу, но мне удалось разглядеть хрупкий силуэт, забившийся в самую глубь высохшего кустарника. Её тело было изранено сухими ветками, а порезы покрыты свежей кровью. Анадж сжалась в комок и, обнимая колени тонкими руками, боялась поднять лицо, словно это было единственное безопасное для неё место – в собственных объятиях. Пробираясь к ней через терновник, являющийся лабиринтом, некогда цветущим и заполненным прекрасными цветами, я уже полностью перестал ощущать боль. Шипы проникали внутрь, и многие из них застревали в коже, напоминая о своём присутствии с каждым движением.
Только моя боль не имела никакого значения.
Моя боль сейчас – ничто в сравнении с той, что поглотила разум моей Луны.
Это заслуженная плата за обретение той, о ком я мог лишь грезить во снах. Я был готов на любые жертвы и лишения.
В памяти всплывали воспоминания о лучших моментах прошлого, проведённые здесь вместе с братьями и Новолунием в годы её становления и самого яркого свечения. Тогда ещё никто из нас не познал истинного предательства. В то время все мы ещё умели искренне улыбаться и дарить тепло другим. Именно тогда все мы научились мечтать и стали теми самыми мечтателями, что и сейчас помогают друг другу добиваться желаемого.
Наконец, преодолев эти беспощадные ограждения, я пробился к Анадж.
Вблизи она казалась всеми брошенным ребёнком, которого оставили в мире кошмаров, чтобы испытать на прочность. Она была тенью собственных воспоминаний и удушающим воспоминанием кошмаров всех своих рождений. На неё было невыносимо больно смотреть, и я ощущал себя никчёмным, ведь не мог сделать ничего в наших реальных жизнях, чтобы облегчить страдания моей Луны. Измождённое тело казалось скелетообразным, и я не мог ассоциировать это подобие жизни с чем-то по-настоящему живым. Её окружали сухие обломки веток и огромные многовековые корни не существующих в данный момент деревьев. Она словно была в плену, но всё ещё являлась хозяйкой.
Тело бесконтрольно грохнулось на колени, принеся дикую боль, но я не обращал на это внимания, прижимая дрожащее хрупкое тельце Анадж к себе, так отчаянно мечтая остановить её припадок. Едва не раздавив её крепкой хваткой объятий, я нервно стирал слёзы с заплаканного лица, но не имел в себе сил остановить собственный поток солёных капель. Моя Луна была так сильно напугана, что трусилась и не могла взять под контроль собственное тело. Я мог даже слышать, как бьются друг о друга зубы, напоминая тревожную мелодию загробного мира. Она была настолько обессиленной, что казалась невесомой.
Страх истощил её.
В этом воплощении она оказалась намного ранимей, чем когда бы то ни было, ну, или, по крайней мере, в этом воплощении она позволяла себе стать ранимой.
– Умоляю, не надо больше боли, – она едва проговаривала слова, задыхаясь собственными слезами и, сжимая мою футболку, оттягивала вниз, словно пытаясь растворить меня в потрескавшейся земле, напитав её. – Я не выдержу больше, – её нежный голос дрожал, и казалось, она в любой момент может потерять сознание… Если бы это было физической оболочкой…
– Я не сделаю тебе больно, – я уменьшил силу объятий, позволив Анадж лечь на мои колени. – Всё хорошо. Я пришёл, чтобы помочь. – Всё, что я мог в данное мгновение, гладить её голову, перебирая спутавшиеся пряди.
Вокруг нас медленно распространялся свет, позволяя немного ориентироваться в окружающем пространстве. Где-то вдалеке стали возгораться небесные цветы, которые теперь принято называть фейерверками. На мгновение мне показалось, что на холме я увидел силуэт наблюдающего за нами Муна. Это должно было быть видением, но я знал, что это был он.
Мунбин…
Кёррифер…
Принц Духа…
Принц Эфира…
Мой хён в настоящем и мой брат в прошлом.
Только ему было подвластно находиться в её саду всегда и в любое время. Понимая это, меня охватила ревность, но даже это сейчас не имело значения – сейчас всё было сосредоточено на благополучии моей Луны.
Я видел его.
Я уверен, что это был Мунбин, наблюдающий за комфортом и благополучием Новолуния, которую мы так сильно любили. Мы буквально помешались на счастье той, кто когда-то сделала нас нами.
Сейчас я видел слегка выделяющуюся в редких вспышках небесного света каменную лестницу, ведущую на вершину, где за силуэтом Муна постепенно вырастал замок Верховной Луны, который я всё ещё помнил… Вернее, руины замка. Мунбин смотрел куда-то в небо, словно искал там ответы…
Но неужели у нас был шанс получить хотя бы один ответ?
Неужели он думал, что, скрываясь от всех нас в саду Новолуния, ему удастся обрести давно утерянное счастье?
Анадж всё ещё дрожала и не контролировала дыхание, но пульс постепенно возвращался в нормальное состояние. Кажется, я и сам испытывал нечто, подобное её панике, только моя была связана с тем, что я впервые в этом рождении мог её коснуться, пусть и не физического, но такого родного воплощения. Каким же наивным идиотом я был, когда считал, что испытаю в это мгновение счастье! Касаясь моей Луны, я мог лишь чувствовать, как душа разбивается на триллион осколков, каждый из которых превращается в шипы и пронзает сердце. Мне с трудом удавалось дышать, зная, что это лишь мгновение и совсем скоро мы вернёмся в наши тела, которые сейчас находились на разных частях Праносталь.
Как возможно испытать счастье, находясь на пограничье с отчаянным безумием?
– Твой сад прекрасен, Анадж, – улыбаясь, я чувствовал солёный привкус на губах и ненавидел себя за невозможность прийти в нормальное состояние. – Даже слегка запущенным он полон редких цветов и строений, дорогих нашим сердцам. Ты сохранила всё, что мы едва не забыли.
– Почему я оказалась тут? – теперь её слова звучали разборчиво и, кажется, даже дыхание стало спокойным и умиротворённым. – Меня не было здесь много лет, и я не уверена, что готова находиться тут. Меня не должно быть в Пурпурном саду, – она с непониманием осматривалась и постепенно всё вокруг становилось различимым. Словно кто-то выкручивал регулятор освещения, постепенно позволяя свету заглушить тьму. – Не должна…
– Если бы я мог, – меня пугало её отчаянье, – то забрал бы всю твою боль и все страхи, моя Луна. Я бы с удовольствием взял всё плохое, что доставляет тебе дискомфорт и причиняет страдания.
– Ты так и не ответил. Почему я нахожусь в этом саду?
– Видимо, потому что сейчас твоим телом управляет другая душа. Тебя же вернуло в чудесный сад твоего подсознания, создаваемый твоей чуткой душой с самого первого рождения.
– А как ты оказался здесь? – её вопрос звучал невинно, но я замер в ожидании, словно вот-вот мог получить удар, не успев выставить защиту. – Если этот сад находится в моём подсознании, как ты оказался здесь? – Анадж слегка сжала пальцы, и я ощущал едва уловимое покалывание, которое скорее напоминало щекотку, чем желание причинить боль.
Она нервничала. Она боялась услышать ответ. Она боялась, что это окажется ложью. Анадж не хотела, чтобы эта встреча оказалась вымыслом. Она опасалась, что я могу оказаться очередным видением или, что ещё хуже, галлюцинацией.
– Я не мог оставить тебя наедине с этим страхом. Ты впервые заточена в собственном сознании, а я хорошо помню твою нелюбовь к пространствам, откуда нет выхода.
– Так значит… – она резко подскочила и посмотрела в мои глаза. Серые радужки пристально всматривались в чёрную бездну моих, и на этот раз я понимал, что эту игру в гляделки я проиграл ещё до начала. – Это действительно ты, – холодные руки коснулись моих щёк, заключая в плен тонких пальцев, а я пребывал в оцепенении, – твоё лицо… Аланэс не соврала – все пришедшие видения были в том числе и о тебе…
Забавно, мы не могли поверить в реальность друг друга, даже зная имена и то, как выглядим. Нам сложно принять тот факт, что мы наконец живы, находимся в одном времени и можем быть вместе.
– Я так много лет пытаюсь до тебя докричаться. Я так много лет расшибаюсь в кровь, обливаясь потом и слезами, не думая ни о чём, кроме призыва тебя через песни, интервью, программы… – Мне казалось, этот поток слёз, что предательски пролился, уже невозможно остановить – Я уже и не надеялся, что ты поймёшь… Я боялся, что ты оставишь меня одного в этом холодном и пустом мире. Мне казалось, что я сошёл с ума так много раз, что, поверь мне, будь моя воля, я бы давно оказался закрыт в лечебнице.
– Бедный мой принц, – услышав эти слова, меня сковали цепи со всё теми же пыточными шипами. Она сказала это так легко, что я мог бы поверить в правдивость данных слов, но Анадж не помнила нашего прошлого. – Бедный мой Кённе, – большими пальцами она коснулась моих губ, а я не мог даже моргать. Всё, о чём я мог мечтать, чтобы Новолуние пробудилась прямо в эту минуту, и плевать, что будет в физическом мире. Плевать, сколько всего придётся вновь пережить. Я просто хотел, чтобы мелодия её голоса произносила все имена и прозвища, что когда-то она же сама мне и дала.
Вокруг постепенно стал пробиваться уже более яркий холодный свет, так хорошо знакомый мне. Серебристый отлив лунного свечения я бы никогда не спутал ни с чем другим, ведь так могла сиять только одна энергия – так горела моя Вселенная – Анадж. Я даже не мог подумать о том, что её душа сможет начать пробуждаться, ведь несмотря на то, что она была прямым перерождением Новолуния, осколки, находящиеся в ней, имели огромное влияние, и его нельзя было недооценивать.
