Kitobni o'qish: «Вольный ветер»

© Екатерина Неволина, 2023

© Гайворонская А., иллюстрация

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Благодарю за неоценимую помощь

и консультации Екатерину Каблукову,

без которой этой книги бы не было!

1
Вот такая я

Знаете, есть такие девочки, у которых все получается. На них прекрасно сидит даже самая объемная одежда, у них самые ровные на свете зубы, причем без всяких брекетов, а на лице никогда не появляются прыщики. К тому же они обязательно увлекаются чем-нибудь необычным – занимаются паркуром¹ или капоэйрой², танцуют корейские танцы, исполняют сложные фигуры художественной гимнастики, скачут на лошадях так, будто родились в седле… Легкие, ловкие и какие-то, я бы сказала, удивительно везучие, они обычно, не прикладывая ни малейших усилий, сразу же становятся звездами любой компании.

Ну а я не из таких.

«Не говори глупости. Ты вполне себе симпатичная… просто к тебе нужно присмотреться, – уверяет моя лучшая подруга Ира. – И вообще у тебя другие таланты. Ты здорово рисуешь!»

Рисовать я и вправду люблю, но кажется, что это еще больше отдаляет меня от окружающих. Иногда я думаю, что лучше бы у меня были еще какие-нибудь способности…

Иногда – это примерно семь раз в неделю и шестнадцать часов в сутки. Почему шестнадцать? А потому, что в остальное время я сплю. Я, понятное дело, шучу, но вообще-то подобные мысли частенько преследуют меня, особенно сейчас, когда я смотрю на показательное выступление стройной девчонки примерно моего возраста, а может, на год старше.

Она демонстрирует на манеже свои умения, так сказать, показывая возможности для нас, новеньких, и я понимаю, что мне до нее примерно как до созвездия Кассиопеи, только еще немного дальше. Она вращается на белой лошади, ловко перескакивая в седле³, потом встает на него одним коленом, вытянув на весу вторую ногу и противоположную руку вроде гимнастического упражнения «Ласточка», затем и вовсе выпрямляется в полный рост и едет стоя. Выглядит очень эффектно, тем более на ней замечательный облегающий гимнастический костюм – черный, с россыпью мелких серебристых стразов, а распущенные золотисто-медовые волосы летят по ветру, сверкая под лампами, как у Рапунцель, и она напоминает персонаж какого-то фильма. Хрупкая и в то же время с вполне женственной фигурой, что идеально подчеркивает костюм. Она двигается настолько легко, что кажется, нет ничего естественнее.

И лошадь у нее чудесная – белая, с короткой гривой, заплетенной в косички, украшенные ленточками.

Большая красивая лошадь и тоненькая изящная девочка – от них невозможно отвести взгляд.

Закончив, девчонка спрыгнула на манеж и театрально поклонилась. Все дружно зааплодировали, и я тоже. Еще бы – не каждый день такое увидишь.

– Молодец, Вита, спасибо. Вита приезжает к нам уже четвертый год подряд и занимается выездкой и вольтижировкой⁴, – говорит старший вожатый. – Освоить искусство верховой езды нетрудно. Нужно только одно… Кто знает, что именно?.. Нет, не ловкость… Конечно, внимательное отношение к лошадям очень важно, но я не об этом. Самое главное – желание. А у каждого из вас оно есть.

Виту тотчас окружила целая толпа ребят: многие ее явно знают. А я оглянулась на Иру. Ведь из-за нее я и оказалась в конно-спортивном лагере, где, если честно, мне вообще-то не место.

– Да, неплохо. Хотя она позерка, – прошептала Ира, пожимая плечами. – И слишком жестка с лошадью.

А я ничего такого и не заметила. Странно было бы, если бы обращала внимание на подобные вещи, учитывая мой жалкий опыт верховой езды. А вот ставить на первое место интересы животных – это точно про мою подругу. У Иры есть собственный конь Лютик, которого она обожает, собака – сеттер по имени Граф и безродный котенок Мышильда, или просто Мышь.

Самый старший – сеттер, он у Иры с тех пор, как мы знакомы, то есть как минимум с первого класса. Лютика, бывшего прокатного коня, купили полтора года назад, и подруга очень долго выхаживала его, возвращая бедняге интерес к жизни. Мышь мы нашли буквально за три недели до отъезда в лагерь, как раз когда возвращались из конюшни от Лютика и увидели несчастного грязного котенка прямо на обочине дороги.

Я могу поспорить на что угодно – Ира продаст душу не только за своих питомцев, но и за любое страдающее живое существо на земле.

Тем временем старший вожатый закончил приветственную речь, все снова похлопали и стали расходиться.

Это был наш второй день в лагере. Вернее, можно сказать, первый: вчера мы приехали поздно и даже не успели порядком осмотреться, заселились и поужинали. Я только отметила, что девочек в лагере значительно больше, чем мальчиков, но Ира заявила, что это в порядке вещей, в конно-спортивных лагерях так и бывает.

Наш лагерь находился неподалеку от Геленджика. Море, горы, прекрасная природа и просторы для верховых прогулок – настоящий кусочек рая. Конечно, место пользуется популярностью, а путевки разбирают заранее, задолго до наступления сезона.

Когда мы выходили из зала, я снова взглянула на Виту. Она стояла возле двери и общалась с очень симпатичным темноволосым мальчиком.

– А кто-то, похоже, хорошо подготовился за год, – говорил он с легкой усмешкой.

– Ты еще всего не видел, – отвечала девушка. – Ну что, не боишься проиграть?

– Это мне тебя бояться?..

Если честно, они потрясающе смотрелись вместе. И разговаривали на равных, как давние знакомые. Я даже не удивилась. Можно не сомневаться, что самые красивые, да и вообще фактически все парни будут ее.

– А вот и Воронков, – шепнула Ира, кивнув на парня. – Вроде бы Денис… Не помню точно. Его отец – Алексей Воронков, очень популярный московский тренер.

Мы украдкой проскользнули мимо них: впрочем, можно было топать как слоны или исполнять джигу-дрыгу, вряд ли они бы нас увидели, занятые то ли препирательствами, то ли откровенным флиртом. Думаю, что и то, и другое в беседе присутствовало.

– Мира, ты пока подожди, мне нужно позвонить. Я беспокоюсь за Лютика. Кажется, у него с ногой что-то… – выпалила Ира и побежала к домику, где находилась наша комната.

Телефонами по правилам конно-спортивного лагеря «Вольный ветер» пользоваться днем нельзя, поэтому мы никуда их с собой не берем. Нас сразу предупредили: если заметят что-то такое во время занятий или мероприятий, будут отбирать мобилы и выдавать строго по часам – исключительно для созвонов с родителями. По-моему, бред, но идею мы поняли и никто не хочет нарываться. А про то, что Ира беспокоится, могла бы и не упоминать – и так знаю: весь вчерашний день и сегодняшнее утро она только про Лютика и говорила.

Вот это я понимаю. Лютик хороший конь, хоть и несчастный. Ирин папа, Сергей Вячеславович, однажды сказал, что многие прокатные животные такие. За ними не особо следят и заставляют работать, причем нагружают монотонным и тяжелым трудом, когда надо шагом везти какого-нибудь дядечку или тетечку по кругу. Каждый день, в любую погоду и при любом самочувствии.

У Лютика, когда он появился у Иры, был отсутствующий, замотанный вид и бархатистые, но неживые глаза. Он ел без аппетита и не хотел ничего делать. Ира решила, что, прежде всего, нужно вернуть ему радость жизни. Именно так она это назвала. Она мыла Лютика, чистила, расчесывала гриву и хвост, приносила питомцу яблоки и сахар, выводила пастись, даже бегала с ним, держа за узду.

Кстати, бегать Лютику сперва не слишком нравилось. Но потом что-то изменилось.

Уж не знаю, как Ира это сделала, может, чудом, но постепенно Лютик начал откликаться.

В моем альбоме есть акварельный портрет Лютика тех времен, когда он появился у Иры, и рисунок недельной давности. И это два совершенно разных коня. Они даже смотрят по-разному!

А зашуганная Мышь буквально за несколько дней в доме моей подруги не только ожила, но и отъела приличное пузико, которое пыталась подставить всем и каждому, сопровождая это одобрительным тарахтением и требуя почесываний. Да и вообще она вполне себе обнаглела.

Задумавшись, я остановилась. День был погожим. Ясное яркое небо, у горизонта сливающееся с морем, зеленая территория лагеря с одно-двухэтажными коттеджами, выкрашенными в белый цвет, и горы, казавшиеся спящими великанами, головы которых терялись в облаках.

Горы нависали над долиной, словно ласково обнимая ее громадными каменными ладонями и защищая ото всех опасностей. Волшебное место! И вдруг, в этот солнечный день, зажмурив глаза, я подумала, что мне будет здесь хорошо. Ну научусь я как-нибудь кататься на лошадях.

А что еще говорил вожатый? Самое главное – желание… Допустим, я не стану ездить так ловко, как Вита. Но разве мне это нужно? Поразмыслив, я ответила на вопрос отрицательно. В конце концов, я просто составляю компанию Ире. Если не захочется, могу в принципе не заниматься тренировками по верховой езде – все равно остаются море, солнце, природа, а уж сколько возможностей для живописи!

У меня прямо зачесались руки – хотелось немедленно взять карандаш и набросать для начала хотя бы ту лошадь, на которой показывала класс Вита. Обожаю рисовать лошадей, они очень красивые: вытянутые морды, нервные ноздри, огромные выразительные глаза, способные передать какие угодно эмоции.

У меня в альбоме немало изображений лошадей, правда, в основном Лютика, но тут… тут для рисования полное раздолье!..

Я улыбнулась своим мыслям и направилась в сторону домика. Через час теоретический урок, а потом и первый выезд новичковой группы.

Возле домика я наткнулась на Иру и с первого взгляда поняла: с подругой что-то неладно. Она выглядела нервной и возбужденной.

– Что-то случилось? – с опаской спросила я.

– Да. Я уезжаю, – огорошила меня Ира.

Я даже ушам своим не поверила.

– Что? – зачем-то глупо переспросила я. – Мы ведь только приехали…

– Понимаешь, Мира… – Подруга мялась, ей было неловко. – Лютик… Мама не хотела говорить, я из нее вытрясла… Сильное растяжение. Ему необходима помощь.

– Но ты не врач…

– Я должна быть рядом с ним. Его предали люди. Лютик мне поверил, я не могу его бросить. Послушай, Мир, мне нужно его навестить. А потом я вернусь. Папа меня встретит, – затараторила Ира.

– Подожди… То есть ты сразу уезжаешь?.. – Меня будто огрели по голове чем-то тяжелым, а день вмиг перестал быть приятным. – Тогда я с тобой. Что я буду одна делать?..

– Мир! – Ира умоляюще на меня посмотрела. – Твоя мама не простит, если я утащу тебя с собой. Ты же в курсе, что она копила на лагерь… И путевку еще в марте покупала… Я вернусь очень быстро, вот увидишь. А ты пока проведешь несколько дней без меня. Поучишься общаться с лошадьми, тут хорошие тренеры. Порисуешь, поплаваешь в море… Разве плохо? Здесь такое расписание, ты и соскучиться не успеешь. А мне надо к Лютику, правда!

– Да, – машинально кивнула я. – Но я сюда поехала за компанию…

Первой мыслью было присоединиться к подруге, но это означает лишние деньги за билет, потерю оплаченных дней и возможные проблемы, связанные с тем, отпустят ли меня без родственников, вместе с Ирой. Уж за мной-то папа не приедет, поскольку его вообще нет.

«У него другая семья», – объяснила мне мама.

Я до сих пор, наверное, не поняла, как это – другая семья – и почему папе ничуть не хочется посмотреть на меня. Я ведь не очень похожа на маму. Может, похожа на отца? Но мы обе его явно совершенно не интересуем. Что ж, я приняла этот факт и смирилась.

Нам с мамой и вдвоем весьма неплохо, хотя иногда довольно нелегко.

Мама работает бухгалтером, растит меня в одиночку, поэтому постоянно берет подработки и часто выглядит уставшей. Я знаю, что она меня любит, просто ей не всегда хватает времени, зато она находит возможность оплачивать художественную школу, причем хорошую – мы не только учимся рисовать, но и занимаемся историей искусств, посещаем выставки, да и лагерь, естественно, стоит немало.

В какой-то момент я пыталась отказаться от дополнительного обучения, но мама сказала, чтобы я даже не думала. Художественная школа – вложение в будущее, не хочу же я, чтобы затраты, которые она понесла за все это время, были бесполезны. И я, конечно, не смогла ничего возразить. Пожалуй, поэтому я и ощущаю особую ответственность, а бросить оплаченный лагерь не имею права, об этом не может идти и речи.

Ира, очевидно, поняла мой страх одиночества.

– Ладно. – Подруга тяжело вздохнула. – В таком случае я никуда не поеду. А дома обойдутся без меня. Я, в конце концов, не доктор. Сейчас позвоню папе…

Мне стало по-настоящему стыдно. Вот ведь принцесса – испугалась лишиться Ириной поддержки. Разве это по-дружески? Я же вижу, как она относится к Лютику, да и к другим своим питомцам. И между прочим, именно поэтому мне нравится Ира. Поэтому мы и дружим.

Я улыбнулась и махнула рукой, как делала мама, решившись на что-то вроде незапланированных трат на телефон или покупку новых стульев на кухню.

– Ир, не выдумывай. Я не всерьез. Ты обязательно должна поехать и быть с Лютиком. Ты ему гораздо нужнее сейчас, чем мне. А я найду, чем заняться. Вернешься – и еще удивишься, как я в верховой езде продвинулась… Может, даже с первой попытки буду в седло залезать.

Ира посмотрела на меня и, оценив шутку, засмеялась.

– Ты правда не обидишься, если я уеду? – уточнила она.

– Разумеется, нет. Больше мне делать нечего – на тебя дуться! Мне же лучше – меньше стану отвлекаться, – жизнерадостно ответила я, хотя никакой бодрости не чувствовала.

Мне хотелось провести день рядом с подругой, но нас распределили к тренерам, занимающимся с группами разного уровня подготовки, и я решила, что нужно привыкать обходиться без Ириной помощи и советов.

В новичковой группе оказалось всего пять человек и из них только один мальчик, на вид даже младше, чем я, – совсем худенький, рыжий Вадим. Как и говорила Ира, верховой ездой занимаются в основном девочки. А они, кстати, подобрались хорошие: светленькая Полина – я помнила ее еще по заезду, у нас были соседние купе в поезде, и две сестры-близняшки – Тина и Тоня, на самом деле не слишком похожие друг на друга внешне, но одинаково неугомонные.

– Привет, я Настя, ваш тренер, – поздоровалась с нами хрупкая симпатичная девушка с длинными темными волосами, собранными в хвост, и в белой кепке с символикой лагеря: три горы и волнистые линии, видимо, изображающие ветер. Если честно, я решила, что она едва ли не наша ровесница. – Давайте знакомиться. Тина и Тоня, Полина, Мирослава, Вадим… Очень приятно. Ребята, вы любите лошадей?

Сестры сразу же наперебой загалдели:

– Я все фильмы про лошадей смотрела!

– Мой любимый – «Черный Красавчик»!⁵ Обожаю про лошадей!

– А мне «Боевой конь»⁶ больше нравится!

– Мы несколько раз катались… В парке… Нет, у цирка!..

Нам оставалось лишь глазами хлопать – вклиниться в этот поток было абсолютно невозможно.

– Отлично, – заулыбалась Настя. – Но, прежде всего, вам придется забыть о том, что говорили прокатчики. Кататься и ездить – совершенно разные вещи, а мы будем учиться именно верховой езде. Давайте я немного расскажу про лошадей, это поможет лучше понимать их. Для того чтобы стать ловким всадником, важно чувствовать лошадь.

– Как эта?.. Как ее зовут… которая показывала фокусы во время собрания?

– Никакие не фокусы, – снова улыбнулась Настя, но вроде бы на ее лицо набежала легкая тень. – И да, бесспорно, Виталия умеет обращаться с лошадьми, девушка уже не первый год у нас. Но давайте вернемся к животным…

Я могу и ошибаться, но слова «чувствует» и «умеет обращаться» не совсем синонимы? Я вспомнила, что и Ира отозвалась о Виталии в таком же духе и взяла это на заметку.

Потом мы устроились на деревянной скамейке в тени густого дерева, а Настя продолжила рассказывать о лошадях. Пока она говорила, я достала маленький скетчбук, который обычно ношу с собой, и принялась зарисовывать по памяти.

Меня действительно потрясло то, что лошади очень умные, способны различать эмоции человека и начинают нервничать или даже испытывают стресс, если рядом находятся сердитые или раздраженные люди. Вдобавок они умеют считывать интонации человеческого голоса, а еще у них превосходная память и они запоминают друзей и тех, кто их обидел, причинил боль.

– Прямо как в фильме «Боевой конь»! – оживилась Тина. – Джоуи и его хозяин идут навстречу друг другу через войну. Я плакала, когда Джоуи запутался в проволоке и его хотели убить.

– А сколько пришлось пережить Черному Красавчику, когда он очутился в Лондоне! – подхватила ее сестра Тоня. – Вот ведь жестокие люди!

– А я не люблю кино про лошадей, – буркнул рыжий Вадим и провел ладонью по деревянной скамейке, на которой мы сидели. – Они слишком жалостливые. Почему-то в каждом фильме лошадь обязательно страдает: ее бьют, издеваются, хотят усыпить или сделать нечто подобное.

– А я всегда плачу, когда смотрю такие фильмы. Или про собак… – вклинилась Полина.

Я перестала рисовать, прислушиваясь к разговору. Мне иногда нравится смотреть такие фильмы, хотя они и давят на эмоции.

– Мирослава, а ты что думаешь? – спросила Настя, наверное, заинтригованная моим молчанием.

– Мне жалко лошадей, – призналась я. – Они зависят от людей, поэтому и страдают. У моей подруги… она в другой группе… есть конь Лютик. По-моему, раньше, когда он работал в прокате, его обижали… Но я не особо люблю жалобные фильмы и книги, где страдают животные и дети… Ну… – Я задумалась, подыскивая верные слова. – Это запрещенный прием – бить по самому больному. А еще… – Я заторопилась, хотя меня никто не перебивал. – В общем, люди, которые как бы за хорошее, бывают очень злыми и жестокими. Недавно видела я в соцсети ролик, как кошка не принимала рыжего приблудного котенка, а про хозяйку столько злых комментариев набралось! Под видео писали, что раз хозяйка не умеет обращаться с животными и правильно подкладывать малыша кошке, ее нужно о стенку стукнуть и всякое другое плохое… Мне ужасно жалко котенка, но нельзя же так с людьми! – Я договорила и перевела дыхание, не понимая, куда меня занесло, при чем здесь Лютик и приблудный котенок, если разговор зашел о фильмах.

– Мирослава права, – неожиданно закивала Настя. – Эксплуатировать темы, бьющие на жалость, нельзя, как нельзя и делать выводы, не зная ситуации, как, например, с котенком из видео. Кстати, все самые страшные злодейства, например, инквизиция, когда на кострах сжигали людей, совершались во имя добра. Того добра, как его понимали отдельные люди. Согласны?

– Да! – моментально отреагировала Тина. – У нас в классе тоже есть всякие гады: хотят, чтобы все по их правилам жили.

Я слушала Настю с интересом. Она, пожалуй, была мне по душе. Совсем не похожа на учителей в школе, кроме того, ненамного старше меня, но уже такая умная, говорит уверенно и не пытается поставить себя выше других.

Под деревом было хорошо, но время близилось к полудню и стало жарко, зато фигурная тень от листвы так красиво лежала на земле, что я решила непременно использовать ее в орнаменте.

– Нет, Тина, – покачала головой Настя. – Просто иногда людям кажется, что они действуют правильно и есть только одна точка зрения – их собственная. Такое бывает в вашем возрасте, но главное – уметь заметить свои ошибки и более не совершать их. А если вернуться к нашим питомцам и, как вы говорите, жалобным фильмам… Животные эти очень давно с человеком и зависимы от нас, поэтому люди должны знать, насколько они хрупкие. Вам может показаться, что лошади крупные и сильные. Но нет, они крайне чувствительны, у них восприимчивая психика и они ощущают такие же эмоции, как и мы. В кинокартинах и книгах уделяется внимание этим качествам, ведь люди часто переоценивают лошадь или вообще о ней не задумываются. Дергают за уздечку, причиняют созданию боль, подают противоречивые сигналы, а затем начинают сердиться… Я просто хочу сказать вам, что, не понимая лошадей, невозможно на них ездить.

Пока Настя говорила об особенностях жизни и поведения лошадей, я рисовала скетчи.

И мне стало еще больше жаль лошадей. Выяснилось, что они мало спят лежа: им сложно подниматься из лежачего положения и в это время они становятся уязвимыми для хищников.

Животные научились как-то расслаблять мышцы, чтобы отдыхать стоя, но им все равно нужно лежать хотя бы полчаса в день.

Не менее интересно и то, что у них очень широкое поле зрения и лошади смотрят одновременно в разные стороны фактически на триста шестьдесят градусов. Поэтому обязательно нужно подходить к ним так, чтобы они точно тебя заметили и не нервничали, не попадать в слепые зоны перед головой и сразу – позади.

Кстати, сзади к лошади в принципе приближаться не рекомендуется: «Перед кусается, а зад лягается», – смешно пояснила Настя.

Тренер перешла к технике безопасности, а я нарисовала лошадь, перепрыгивающую через барьер. На ней сидела девочка, и, похоже, я автоматически придала ей свои черты.

– Можно взглянуть? – Настя стояла прямо надо мной.

Я смутилась, но протянула скетчбук, а мои соседи сразу засунули в него любопытные носы.

– Ты здорово рисуешь, – оценила наброски Настя. – Учишься?

Я кивнула и поспешно добавила, что занимаюсь в художественной школе четыре года.

– Замечательно! – обрадовалась Настя. – Знаешь, у нас есть дополнительные студии, и всем рекомендуется записаться куда-то по интересам. Художественной студии, правда, нет, но имеется журналистская, мы выпускаем газету, материалы для которой готовят ребята. Художник очень пригодится. Пойдешь?

– Да. – Я даже не задумывалась. Ведь если не получится с верховой ездой, живопись никуда не денется.

А сестрички опять загалдели:

– А ты меня нарисуешь?

– Нет, меня первой!

Пришлось Насте напомнить близняшкам, что занятие еще продолжается.

Думаю, Тины и Тони для меня немного много, уж простите за тавтологию.