Kitobni o'qish: «Любить дракона»
Часть 1
Глава 1
Тиль медленно брела по улице, кутаясь в старый шерстяной плащ. Ветер уже неделю дул с северных гор, отчего в воздухе пахло холодом и снегом. Камни мостовой с утра подернулись белым инеем, напоминавшим плесень на сыре, который продавался лишь в лавке на ратушной площади. Сыр был очень дорогим, и девушке приходилось экономить по полгода, чтобы побаловать себя, купив маленький кусочек ко Дню Обновления. Мимо неё по мостовой пронесся фаэтон, тотчас забрызгав случайных прохожих грязной водой из лужи, к которой примешивались и осколки еще тонкого льда. С тротуара послышалась ругань, один из прохожих, которому досталось больше всех, даже сделал несколько шагов в сторону экипажа, потрясая кулаком: грязь расползлась по его плащу некрасивыми бурыми кляксами.
Сама Тиль машинально вжалась в стену, избежав холодного душа, при этом она больно ударила локоть, и на глаза сразу навернулись слезы. Вернее, они уже давно копились, и боль в руке была именно той последней каплей, после которой хлынули рекой. Тиль судорожно зашмыгала, пытаясь их остановить, но бесполезно. Нос сразу заложило, и дышать пришлось ртом. Девушка прекрасно понимала, что это прямой путь к болезни, а болеть ей сейчас нельзя, но ничего с собой поделать не могла. Сегодня ей опять отказали. Это было последнее приличное предложение за неделю. Она так надеялась, что ее возьмут гувернанткой к «очаровательному трехлетнему малышу», как гласило объявление. На самом деле очаровательный малыш оказался банально толстым ужасно капризным ребенком, постоянно вытиравшим сопливый нос рукавом рубашки. Тиль, за последний месяц поднаторевшая в подобных разговорах, отнюдь не питала радужных надежд.
Ей просто была необходима эта работа. Правильнее было бы сказать, что Тиль нужны деньги, и ради честного заработка она готова была смириться и с капризами ребенка, и с чванливым высокомерием его матери, смотревшей на девушку с изрядным презрением. Собеседование было почти пройдено, когда вдруг дверь кабинета хозяйки распахнулась, и в комнату вошел молодой человек.
Вернее, судя по прыщам, обильно украшавшим ярко пламеневшие щеки, юнец, только что выпорхнувший из классной комнаты во взрослую жизнь. При виде Тиль он, представленный как старший сын нанимательницы, красноречиво замер на пороге, позволяя полюбоваться его прыщами, а затем начал бросать на девушку весьма недвусмысленные взгляды.
Заметив это, его мать резко прервала разговор, заявив, что кандидатка слишком молода и некомпетентна. Тиль ничего не оставалось, как покинуть негостеприимный дом и отправиться восвояси.
Потом она долго бродила по улицам города, пытаясь справиться с отчаянием, охватившим её. Тиль так нужна была работа. Вот уже две недели она каждый день ходила на собеседования по всей округе, и если вначале робела и стеснялась, то теперь спокойно отвечала на каверзные вопросы.
Одетая в самое скромное платье, с гладко зачесанными и скрученными на затылке в тугой узел волосами, Тиль надеялась, что несмотря на юный возраст, являет собой образец благопристойности.
Но все равно ей отказывали под различными предлогами. Тиль прекрасно понимала, что все отказы строятся лишь на том, что она – молодая симпатичная девушка, не имеющая никаких рекомендаций, кроме отзыва директора пансиона, в котором училась.
Настоящее имя девушки было Матильда. Претенциозное и тяжеловесное. Она ненавидела его, как, впрочем, и всю свою жизнь, не отличающуюся особым разнообразием. Единственная дочь обедневших дворян, безмерно гордившихся своим происхождением, она очень рано была отослана в пансион, щедро оплачиваемый крестной, где и провела более десяти лет, пока мать с отцом проматывали остатки состояния.
Будучи весьма посредственной в рисовании и музыке, она старалась как можно больше времени уделять таким предметам, как домашнее хозяйство и ведение учетных книг, здраво рассудив, что это ей пригодится в жизни куда больше.
Смерть крестной и необходимость предстать перед судом за долги заставили барона и баронессу фон Дерек вспомнить о дочери. Возвращаясь в обветшалый дом, приютившийся на краю города, Тиль не питала радужных надежд, для этого она была слишком практична. Холодно поприветствовав родителей, она прошла к себе в комнату, одновременно оглядываясь по сторонам и намечая фронт работ, которым не суждено было осуществиться.
Ровно через день после приезда барон с женой торжественно объявили дочери, что у нее есть жених. Им оказался сын соседей, разбогатевших торговцев, которым барон фон Дерек задолжали достаточно большую сумму денег.
Ганс был невысоким полноватым юношей, от сального взгляда которого девушку передергивало. Одна мысль о том, что она на всю жизнь будет отдана ему, и он сможет касаться ее потными пухлыми пальцами, приводила в ужас. Попытки поговорить с родителями не увенчались успехом: они давно были чужими друг другу людьми.
Объяснение закончилось громкой ссорой, сопровождавшейся хлопаньем рассохшихся дверей и битьем давно потрескавшейся посуды, которую потом Тиль пришлось долго склеивать. Формально до совершеннолетия девушки оставался еще год, и барон с баронессой имели полное право распорядиться дочерью так, как сочтут нужным. Единственный выход Матильда видела в том, чтобы найти работу и выплатить весь долг или же просто исчезнуть.
С трудом выпросив для себя отсрочку, она упорно ходила по собеседованиям, не гнушаясь никакой приличной работой. Но для горничной она была слишком образована, для гувернантки – слишком молода, для продавщицы – слишком благородна. Тиль подозревала, что помимо всего остального за частью отказов стояло желание угодить семье Ганса – очень зажиточным горожанам, мечтавшим попасть в высшее общество.
Девушка решительно смахнула слезы и одернула плащ. Помимо брезгливости, вызванной последним собеседованием, в душе царило отчаяние. Дата свадьбы приближалась, а денег, чтобы заплатить долг не было.
Выход оставался один: бежать из города. Будучи особой, абсолютно лишенной романтических переживаний, Тиль прекрасно понимала абсурдность такого плана: у неё не было ни друзей, которые бы могли помочь, ни денег, крайне необходимых для такой авантюры, к тому же её объявят в розыск, будто преступницу. Можно было, конечно, подобно разбойникам, попытаться спрятаться в лесу, но дело близилось к зиме, и девушка сомневалась, что ей понравится мерзнуть под елками и спать на снегу.
Тяжело вздохнув, она побрела дальше, стараясь не замечать ни холодного ветра, пробирающего до костей, ни свинцово-серых снежных туч, которые уже полдня висели над высокими хребтами гор. Ноги сами привели ее на ратушную площадь, где по выходным проходила ярмарка. По будням здесь наказывали преступников или зачитывали указы. Сегодня был будний день.
Пара воров-карманников стояли на помосте, привязанные к столбу. Над каждым из них была табличка с надписью о совершенном преступлении и вынесенном приговоре. Рядом городской стражник лениво опирался на алебарду, снисходительно глядя на слоняющихся по площади нескольких зевак. Судя по его покрасневшему носу, для согрева он частенько прикладывался к фляге, висевшей на поясе. Стайка оборванных мальчишек пронеслась мимо, кто-то запустил в одного из воров огрызком, но слегка промахнулся: огрызок попал в столб, рассыпавшись на кусочки. Один из них угодил в задремавшего вояку, он вздрогнул, выпрямился и сделал угрожающее движение в сторону сорванцов. С радостными криками мальчишки поспешили удрать. Стражник не стал гоняться за ними, понимая, что выйдет себе дороже: догнать не догонит, а вот нагоняй за то, что оставил пост, получить может.
Тиль улыбнулась, впрочем, улыбка не затронула ее глаз, еще раз шмыгнула носом и прошла к стене ратуши, где на деревянном щите развешивали объявления, в надежде найти что-то новое для себя. Она с удивлением отметила, что вокруг собралась толпа. Кто-то ахал, кто-то тыкал пальцами в большой лист плотной дорогой бумаги.
Судя по белизне, объявление было повешено несколько минут назад. Протиснувшись сквозь толпу, девушка подошла поближе и нахмурилась, вчитываясь в строки, написанные на гербовой бумаге каллиграфическим почерком:
«В замок князя фон Эйсена срочно требуется экономка. Женщина приятной наружности и воспитания. Достойное образование и благородное происхождение желательны».
Тиль вдумчиво несколько раз перечитала объявление. К её изумлению, строки не исчезали, бумага не рассыпалась пеплом. Собравшиеся вокруг высказывали самые невероятные предположения, зачем дракону понадобилась экономка.
Клан фон Эйсенов испокон веков владел землями в округе. Никто не помнил, как вообще драконы появились в королевстве и почему именно совет пяти драконьих кланов управляет страной.
Легенды гласили, что когда-то огромный монстр выкрал принцессу и унес её в пещеру. Король очень горевал и обещал хорошую награду тому, кто спасет его дочь. Нашлось несколько смельчаков, но то ли они плохо сражались, то ли принцесса не пожелала покидать дракона, храбрецы вернулись ни с чем…
Принцесса не собиралась покидать жилище похитителя, и королю, дабы избежать позора дочери, пришлось даровать новоиспеченному зятю земли и замок.
Дракон покинул мрачную горную пещеру, переселился в замок и женился на принцессе, после чего жил долго и счастливо, несмотря на то что у его жены был скверный характер. В браке родилось пять сыновей, каждый из которых мог обращаться в дракона. Все они присягнули на верность новому королю, и каждый из них получил земли, которые поклялся оберегать и защищать ценой своей жизни. Так появились пять кланов.
Налоги драконы брали деньгами, девственниц не трогали, овец не драли. В жизнь людей они вмешивались редко, предпочитая общаться с вассалами через наместников или управляющих. У каждого из них был свой родовой замок, стоящий высоко в горах.
Насколько Тиль знала, в их краях дракона почти никто не встречал. После громкого скандала с женой князь фон Эйсен избегал появляться в замке, предпочитая жить в столице.
Никто уже не помнил, что именно произошло, но княгиня пропала. Особо ретивые сплетники предполагали, что бедная женщина в брачную ночь была разорвана огромным монстром, в которого обратился князь. Им возражали, что у фон Эйсена был сын, следовательно, если монстр и сожрал свою жену, то не сразу.
Многие матери ставили этот случай в пример дочерям, указывая, что княгиня была сварлива и не умела готовить. В любом случае, много лет замок стоял полностью заброшенный, пока князь не прислал управляющего. Красивый молодой мужчина моментально стал предметом воздыханий женской половины города. Правда, из замка он выезжал крайне редко, что явилось разочарованием для поклонниц.
И вот объявление! Тиль еще раз перечитала его и глубоко задумалась. Обычные требования, и не будь там слов о драконе, никто бы так не шумел. Но одно то, что экономка должна была жить под одной крышей с красавцем-управляющим, будоражило сплетников больше, чем пожар в доме терпимости, случившийся неделю назад.
– Вот срамота-то! – стоявший рядом старик сплюнул на камни мостовой. – Это ж надо, девицу ему теперь подавай! Да еще из благородных!
– Просто как в давние времена! – поддержал его бородатый мужик, не то лесоруб, не то охотник, – тогда девицами дань платили.
– И шоб обязательно девственница! Оне проверять будут, – хихикнул старик. – Лично!
В толпе послышались смешки.
– Будет вам срамные мысли выкрикивать, – примирительно сказала толстая тетка. Тиль её хорошо знала, тетка торговала на площади овощами, а летом у нее на прилавке появлялись туески с душистой лесной малиной. – Авось кто и пойдет туда. Дракон-то нынче щедрый! Там наверняка хорошо платить будут!
– Вот ты и пойди, – предложил бородач. Торговка уперла кулаки в бока:
– Ишь чего удумал! А место мое торговое твоей жене отойдет? Вот тебе!
Под смех зевак она сложила кукиш и энергично потрясла им под носом у мужчины. Тот отшатнулся и наступил на ногу соседу. Недолго думая, тот ответил ударом в ухо. Завязалась потасовка.
Тиль поспешила выбраться из толпы, чтобы не попасть в намечавшуюся заварушку. К щиту уже направлялись стражники. Правда, шли они, не торопясь, словно раздумывая, стоит ли им вообще вмешиваться. Подойдя к дерущимся, блюстители порядка лениво стали в сторонке, ожидая, пока противники выдохнутся, чтобы потом арестовать особо рьяных. Но она этого уже не видела.
Девушка прошла по площади и в глубокой задумчивости свернула на боковую улицу. Размышляя, она не сразу заметила компанию молодых людей, перегородивших ей путь.
– О, так это моя невеста! – воскликнул один из них. Тиль оторвала взгляд от мостовой и тут же узнала Ганса и его спутников: Отто, сына начальника городской стражи, и Макса, сына главы гильдии пекарей, державшего самую дорогую кофейню в городе. По наглым улыбкам было видно, что ничего хорошего от молодых людей ожидать не приходится.
Тиль оглянулась. Как на зло, никого из знакомых не было, а случайные прохожие предпочитали проходить мимо столь скандально известной компании.
– Здравствуй, Ганс, – спокойно сказала девушка, стараясь не выдать свой испуг.
– Куда собралась? – под веселые выкрики друзей, Ганс подошел к Тиль почти вплотную.
– Домой иду, – она отстранилась, – дай, пожалуйста, пройти.
– Поцелуешь – пропущу, – ухмыляясь, он упер руки в бока. Тиль покачала головой:
– Мы не одни.
– Да ладно тебе ломаться! – ненавистный жених схватил девушку. Крепко держа за талию одной рукой, второй он скользнул под плащ, ощупывая грудь., – думаешь, я не знаю, о чем мечтают такие кривляки!
От запаха пота и лука, идущего от него, Тиль затошнило.
– Ганс, прекрати! – она попыталась вырваться, в ответ парень сильнее прижал пленницу к себе, бесцеремонно обнимая. Друзья подбадривали Ганса выкриками.
Толстые пальцы рванули воротник. Пуговицы со стуком попадали на булыжную мостовую.
– Пусти! – забилась Тиль в ужасе от того, что сейчас произойдет. Ганс широко ухмыльнулся.
– А ну, отпусти девушку! – очень спокойный голос, прозвучавший откуда-то сбоку, заставил всех замереть. Руки, удерживавшие Тиль, разжались, и она отскочила, запахнула плотнее плащ, пытаясь скрыть безнадежно испорченное платье.
Высокий франтоватого вида темноволосый мужчина стоял посередине улицы в обманчиво расслабленной позе. В руках, затянутых в дорогие замшевые перчатки, он сжимал хлыст для верховой езды. За ним маячили фигуры двух городских стражников. Девушка тотчас узнала его, это был управляющий замком фон Эйсенов. Ганс недовольно посмотрел на него:
– Шли бы вы своей дорогой, уважаемый!
– Я и иду, только вы мне пройти мешаете, – пожал плечами мужчина, все еще поигрывая хлыстом. Ганс нехотя отошел на два шага.
– Сержант, проводите мадмуазель, – распорядился управляющий, мотнув головой в сторону покрасневшей от стыда и гнева Тиль. Молодой голубоглазый парень с веснушками на курносом носу щелкнул каблуками и вежливо поклонился девушке. Та машинально кивнула в ответ.
– Мадмуазель, надеюсь, впредь вы не будете разгуливать одна по улицам, – управляющий поклонился и зашагал прочь, не дожидаясь ответа.
Первым стремлением Тиль было догнать и поблагодарить своего спасителя, но она удержалась, прекрасно понимая, как это может быть воспринято. Тяжело вздохнув, она в сопровождении сержанта зашагала к дому.
Парень попался разговорчивый, причем его вполне устраивали односложные ответы спутницы. Он пустился в долгие рассуждения сначала о тяготах военной службы, затем перескочил на драку у ратуши, случившейся из-за объявления.
– Нет, вы не подумайте, мамзель, – вещал он, – новый управляющий, кажется, и неплохой парень, но сестру в замок работать я бы не пустил.
– Почему? – машинально отозвалась Тиль.
– Потому что дракон девок-то портит! Ему ж все невинных подавай! – ответил сержант, шмыгая носом. – А кто потом такую замуж возьмет?
– Что ты сказал? – девушка замедлила шаг. Парень повторил и озадаченно посмотрел на нее:
– Нет, вы не подумайте, я не к тому. Просто слухи пойдут…
– Слухи пойдут… – согласилась Тиль. На секунду она остановилась, раздумывая, затем вдруг повернулась и решительно направилась в противоположную сторону.
– Эй, погодите! – сержант со всех ног бросился за ней. – Мне ж наказали вас проводить.
Девушка остановилась:
– Да, спасибо, считайте, что вы уже все сделали!
– Странная какая-то, – парень посмотрел ей вслед и направился в ближайшую таверну, промочить горло: город большой, провожать и до вечера можно.
Вскоре, идя по склону горы, она пожалела о поспешно принятом решении. Добраться до замка пешком было не просто. Старая, почти заброшенная дорога вилась вокруг горы. Поросшая невысокими березками и ярко-алыми кленами она скорее напоминала охотничью тропу. Кусты боярышника и дикого шиповника с кровавыми ягодами закрывали край обрыва, кое-где среди гранитных валунов встречались погрустневшие от холода колокольчики и сморщенная, но все еще сладкая черника.
Пройдя очередной поворот, Тиль грустно посмотрела наверх. Замок не стал ближе, зато город отдалялся, становясь маленьким, будто игрушечным. Ноги уже гудели, дыхание сбилось, к тому же высоко в горах было холоднее, чем на улицах, и, несмотря на быструю ходьбу, девушка замерзла.
Она поднесла ко рту заледеневшие пальцы и согревала их своим дыханием до тех пор, пока вновь не ощутила в них болезненные покалывания. Тяжело вздохнув, она встала с камня, на котором переводила дух, и вновь начала подниматься по тропе. Наконец, когда силы уже иссякли, а облака парили почти над головой, перед ней возник замок.
Вблизи он оказался просто огромным. Тиль взирала на высокие крепостные стены, выложенные из полированного до блеска серого камня, красные кирпичные ворота, явно достроенные уже позже, островерхие высокие башни с ажурными смотровыми площадками, красная, местами отбитая черепица давно неровных крыш.
Девушке показалось, что воздух вокруг замка дрожит, или же это у нее кружилась голова после нескольких часов подъема в гору. Медленным шагом она подошла к воротам и постучала. Смотровое окошко тут же открылось, и на девушку глянул серый глаз.
– Чего тебе? – спросил хозяин глаза.
– Я п-п-по об-б-бъявлению, – от холода и напряжения зубы стучали.
– Какому объявлению?
– Про экономку. В-в-в замок т-т-требуется.
– Врешь! – глаз сердито посмотрел на нее.
– Что? – вспыхнула Тиль, сразу же позабыв и про мороз, и про усталость. – Это значит, я два часа шагала в гору для того, чтобы соврать привратнику? Немедленно пусти меня к управляющему!
– Вот еще! – фыркнул привратник. – Иди, откуда пришла!
Окошко захлопнулось. Тиль обреченно посмотрела на ворота, будто надеясь испепелить их своим взглядом. И вновь требовательно постучала.
Окошко сразу открылось:
– Я же сказал: никого нет!
– А хозяин?
– А хозяин улетел! Он, если ты не в курсе, дракон. Это такое чудовище с крыльями! Девицами питается! Или ты уже не девица?
– Да как ты! – Тиль задохнулась от негодования. – А ну, открывай!
– Еще чего. Сказал: не велено, значит не велено! – створка захлопнулась. Девушка беспомощно посмотрела на громаду замка. И думать не стоит, чтобы попасть туда без разрешения привратника, а пускать кого-либо вредный старикашка явно был не намерен.
Ничего не оставалось делать, как повернуть назад. Она побрела по тропинке, едва переставляя ноги и шатаясь от усталости и очередного разочарования. Слезы застилали глаза, в голове все шумело и гудело. Последняя надежда лопнула, как мыльный пузырь, который пускают дети.
Тиль однажды видела такой. Огромный, переливающийся всеми цветами радуги он медленно плыл с ратушной площади к замку дракона. Он поднимался все выше и выше, а затем вдруг лопнул, распадаясь на сотни мыльных брызг.
Она настолько погрузилась в свои горестные мысли, что заметила всадника, летящего по тропинке ей навстречу, лишь тогда, когда над головой взвились копыта лошади. Время вдруг замерло.
Застыв посередине тропы, она смотрела, как огромное животное опускает на нее, передние ноги. В мозгу мелькнула мысль, что это – тоже выход избежать ненавистного замужества, и Тиль, словно зачарованная, шагнула вперед. Конь провернулся на задних ногах, отскакивая в сторону. Теперь девушка видела искаженное от гнева лицо всадника. Кажется, он что-то кричал, но Тиль уже ничего не слышала. Воздух вокруг сгустился, дышать стало тяжело, а потом наступила тьма.
Открыв глаза, девушка обнаружила себя лежащей на постели в незнакомой ей комнате. На удивление чувствовала она себя вполне сносно, если не считать некую слабость, которую вполне можно было списать на усталость. Тиль пошевелилась, намереваясь оглядеться.
– Наконец-то, – раздраженно сказал кто-то рядом.
Она повернула голову, рядом с кроватью сидел тот самый управляющий дракона.
Высокий, жилистый, темные волосы небрежно схвачены сзади черной лентой, глубоко посаженные зеленые глаза ярко блестят под красиво изогнутыми бровями, горбинка на носу придает сходство с хищной птицей.
Он был одет в черные штаны, заправленные в высокие сапоги, и белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Встретившись глазами с его слегка насмешливым взглядом, Тиль вдруг поняла, что беззастенчиво разглядывает его неприлично долгое время и вздрогнула. Впрочем, в том, что она лежит в кровати, ее плащ снят, корсаж расшнурован, а рядом стоит незнакомый мужчина, тоже не было ничего приличного.
– А… – девушка огляделась, мельком отмечая серые каменные стены комнаты и коричневые балки потолка, – где я?
– В замке, где же еще? – хмыкнул управляющий.
Она непонимающе посмотрела на него:
– Как я сюда попала?
– Я принес. Моя лошадь чуть не сбила вас на тропинке. Вот что вы там забыли? – в сердцах произнес он.
Наверняка испугался, догадалась Тиль. Девушка вздохнула и приподнялась на локтях, предпочитая вести беседу сидя.
– Я на работу пришла устраиваться, – покаянно призналась она.
– На какую работу? – удивился управляющий.
– Экономкой. У нас на ратуше объявление висит.
– Ах, это! – мужчина посмотрел на Тиль с интересом. – И что же назад пошли? Передумали по пути?
– Нет. Просто ваш привратник даже в ворота не пустил, – воспоминание о недавнем унижении заставило щеки запылать от стыда. Управляющий нахмурился:
– Албус!
От резкого окрика девушка вздрогнула. В воздухе возник тщедушный мужчина, испуганно смотрящий на управляющего очень знакомыми серыми глазами. «Дух», – поняла Тиль.
Странно, но она почему-то не испугалась, лишь с любопытством рассматривала полупрозрачную фигуру, висевшую в воздухе. Такие духи были прекрасными охранниками. Раньше, много сотен лет назад, богатые люди, как правило, замуровывали в стену строящегося дома живого человека, который и становился духом, охраняющим территорию. Сейчас это каралось смертной казнью, тем ценнее были такие сторожа.
– Ты что это творишь?! – распекал тем временем управляющий. – В склеп захотелось?
– А что я?! – испуганно завопил дух тоненьким голосом, точно жрец в городском храме. – Мессир, вы же сами велели никого не впускать!
– Я тебе с утра объявление показал!
– Ну, помахал бумажкой перед носом, – недовольно фыркнул призрак. – Будто я читать умею! Нет, ну подумайте, – он повернулся к девушке, взиравшей на перепалку с возраставшим удивлением, – оне ведь каждый день с бумажками сидят! Что ж теперь я, помаши мне бумажкой под носом, всех пускать должен?
– Пожалуйся у меня еще, – пробурчал управляющий, поневоле признавая правоту привратника, – кто-то еще приходил?
– Да кто придет? Много что ли дураков чистить от пыли эту рухлядь? – фыркнул Албус. – Только эта и явилась. Вот чего пришла? Если силы негде приложить – замуж бы вышла!
Слова призрака заставили Тиль вздрогнуть. Она подскочила на кровати, одеяло слетело с нее, но девушка даже этого не заметила.
– Я не хочу замуж, – торопливо воскликнула она. – Я… я пришла сюда, чтобы получить работу! Мне очень нужно, честное слово.
Управляющий слегка нахмурил брови.
– Вы же девушка с площади, – запоздало сообразил он, – К которой приставали эти бездельники! Как вы сюда попали?
– Вы сами меня сюда принесли, – девушка недоуменно посмотрела на мужчину. Призрак расхохотался.
– Она пешком сюда поднялась, – пояснил он, отсмеявшись. Управляющий кивнул.
– Пешком… – он задумчиво глянул на старые бронзовые часы, стоявшие на каминной полке. – Стемнеет совсем скоро. Дорога и так опасна, в темноте по ней лучше не ездить. Вот что теперь делать?
– Раньше ты не гнушался выставлять их за ворота, – ехидно заметил призрак.
– Человека? – управляющий выразительно посмотрел на Албуса, тот поцокал языком.
– А какие у тебя есть варианты? В замке никого нет! Лишь ты и девица… – призрак глумливо хихикнул. – Невинная.
– Возьмите меня на работу! – предложила вдруг Тиль. – И тогда никто вам и слова не скажет!
Её широко распахнутые голубые глаза умоляюще смотрели на мужчину, от которого теперь зависела вся её жизнь.
– Ты ж смотри, как нынче на работу-то устраиваются, – призрак насмешливо посмотрел на девушку. – Совсем стыд потеряли!
Тиль запоздало сообразила, что сидит на кровати, корсаж сполз вниз, ее прическа рассыпалась. Кудрявые черные волосы теперь волной спускались на спину, прикрывая лопатки, одна прядь упала на обнаженное плечо. Покраснев еще больше, она ойкнула и схватила одеяло, натягивая его до самого носа. Управляющий вздрогнул и поспешно отвел взгляд, зачем-то начав рассматривать окно, за которым по серому небу медленно плыли облака.
– Изыди! – коротко бросил он духу.
Албус хмыкнул, пожелал присутствующим приятной страстной ночи и, ехидно посмеиваясь собственной шутке, растаял в воздухе. В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь жужжанием осенней сонной мухи, мерно бьющейся об оконное стекло.
– Ладно, – управляющий сурово взглянул на Тиль, – Думаю, нам надо поговорить в другом месте. Жду вас через четверть часа в столовой. И осторожно, не споткнитесь на лестнице!
Не глядя больше на девушку, он подхватил свою куртку, валявшуюся на стуле, и вышел. Тиль судорожно выдохнула и выпустила одеяло из побелевших пальцев. Дрожа от стыда и неизвестности, она поднялась с постели и огляделась.
Комната была достаточно просторной, правда, в ней давно никто не жил. Грязный пол, выцветшие портьеры, повсюду пыль: на деревянных столбиках поспешно застеленной кровати, на прикроватном столике, на местами рассохшемся очень старом комоде, стоявшем в темном углу.
Даже в сумерках было заметно, что некогда белоснежные простыни обветшали и пожелтели, от них неприятно пахло сыростью. По холодному, несмотря на разожжённый камин, каменному полу Матильда прошла к зеркалу и аккуратно провела ладонью по стеклу.
Из серой завесы пыли на нее смотрела испуганная девушка. Тиль критически осмотрела себя, понимая, что ей далеко до пышногрудых золотоволосых красавиц. Вздохнув, она начала одеваться.
Платье из плотной темной шерсти было ей велико и сидело мешком. Тиль и купила-то его только из-за низкой цены и в надежде хоть чуть-чуть поправиться. Но события последних недель заставили ее похудеть еще больше: щеки впали, а в голубых глазах таилась тревога. Вдобавок, сильно нервничая, она обкусала ногти, и теперь вокруг были заусеницы.
– Красота неземная, – мрачно бросила она отражению.
Расческу Тиль не нашла, пришлось распутать пряди руками. Волосы были мучением: в сырую погоду они вились мелкими кудряшками, постоянно спутываясь, и прочесать их было невозможно. Поэтому девушка, как правило, если не стягивала узел на затылке, то заплетала в тугую косу. Сейчас у нее не было ни ленты, ни заколок, пришлось оставить распущенными.
Накинув на плечи темно-синий плащ, она бросила последний взгляд в зеркало, ужаснулась своему виду и на негнущихся ногах вышла за дверь.
В зале царили сырость и холод, какие обычно бывают в домах, в которых никто не живет. Коридор, по которому она пришла сюда, был темным, лестница – грязной, хаотически стоящая везде мебель – пыльной и потрескавшейся, а старинные витражи первого этажа – мутными. Для того, чтобы ей было проще ориентироваться, дверь в зал была приоткрыта, оттуда тянуло дымом и гарью.
Тиль замерла в дверном проеме, все еще раздумывая, стоит ли ей входить. Камин нещадно дымил, что навевало мысль о забитых напрочь дымоходах. Но сидевшего за столом мужчину это не смущало. Управляющий сидел за огромным столом, поверхность которого была испещрена царапинами. Он также успел привести себя в порядок. Белоснежная рубашка с галстуком, завязанным затейливым узлом, и модный жилет в узкую зеленую и белую полоску сидели на нем как влитые, серый сюртук был небрежно брошен на соседний стул.
В отличие от своей гостьи он причесался, хотя несколько прядей уже выбились из-под свободно затянутой ленты. Хмурясь, он вчитывался в какие-то бумаги, иногда покусывая кончик гусиного пера. Скорее почувствовав, чем услышав, ее приход, мужчина оторвался от бумаг и посмотрел на девушку.
– Проходите, присаживайтесь, – он встал и приветливо указал ей на соседний с ним стул. Подождав, пока Тиль исполнит его вежливый приказ, он вновь опустился на свое место.
– Итак, – по-деловому начал он, будто видел гостью впервые, – вы желали бы получить должность экономки в этом замке?
Немного успокоившись, она просто кивнула, подтверждая его слова.
– Хорошо. Как я понимаю, вы достаточно упорны, поскольку дошли до замка пешком, и Албус не сразу смог вас выдворить отсюда. Также вы предпочитаете работу замужеству, – он лукаво улыбнулся, отчего на его левой щеке вдруг появилась ямочка. Это было так неожиданно, что Тиль невольно улыбнулась в ответ:
– Вот уж не думала, что вы обратите на это внимание.
– Почему же, – запротестовал он, – это очень важно… для вашего работодателя.
– Неужели? – она прищурилась, выражая недоверие, управляющий правильно понял и поспешил объяснить:
– Видите ли, для драконов девушки делятся на две категории: одни обычно при их виде падают в обморок, другие, наоборот, стремятся предложить себя в качестве… так сказать жертвы, осознавая, что драконы весьма… гм… состоятельны. То, что вы не собираетесь замуж, мы уже выяснили, а как насчет остального?
Он выжидающе посмотрел на нее. Тиль пожала плечами:
– Как я могу знать, упаду ли я в обморок при виде дракона, если раньше никогда его не видела? Что же касается «трепета чувств», то в пансионе обычно мне вменяли в вину полное их отсутствие.
– Тем не менее они у вас все-таки есть, раз уж вы с такой настойчивостью отказываетесь выходить замуж! – заметил мужчина, в упор глядя на нее своими ярко-зелеными глазами.
– Только чувство отвращения, – заверила она его.
– Вы ненавидите мужчин? – управляющий в удивлении вскинул одну бровь. Тиль покачала головой:
