Kitobni o'qish: «Шепот Прошлого: Пропавшая наследница. Часть 1»

Глава 1. ПОВОРОТ СУДЬБЫ

Тонкая струйка света упала на разодранную до крови коленку, обжигая её, как пламя: кто-то разжёг огонь. Девочка, беззвучно плача, вжалась в стену.

Спустя мгновение она почувствовала, как металл, из которого сделан тесный ящик, быстро нагревается, а едкий дым уже заполняет маленькое пространство, прорываясь в лёгкие. Прошло около получаса с тех пор, как она спряталась в этом встроенном в камин шкафчике, и ждала момента, когда сможет выбраться из укрытия и убежать далеко отсюда. Дышать было уже почти нечем. Она понимала, что медлить больше нельзя – нужно выходить.

Девочка подползла к маленькой замочной скважине и, сидя на горячем полу, оглядела тускло освещённую комнату: тот, кто несколько минут назад разжёг камин, уже ушёл. Но надолго ли?

"Надо бежать…" – мысль эхом пронеслась в голове. Тихо откашлявшись, девочка вставила ключик и открыла дверцу. Откинув её к огню, малютка выбралась из своего убежища. Даже когда Елизавета обожгла ногу, наступив на горячее железо, она не закричала – страх быть пойманной пересилил боль.

Выйдя из укрытия, девочка окинула взглядом камин: кочерга стояла на прежнем месте. Схватив её, она наклонилась над очагом и с трудом захлопнула дверцу потайного места. Элиза уже собиралась выбежать из комнаты, когда услышала отдалённый звук приближающихся шагов. Едва она успела спрятаться за покрытую волчьей шкурой спинку дивана, как двери резко распахнулись, глухо ударившись о стену.

– И где она может быть?

В комнату вошли два человека, одного из которых она не знала, а лицо второго не могла разглядеть из-за полумрака, царящего в гостиной.

– Их имение большое, – мужчина, лица которого не было видно, продолжал стоять в тени. – Лисичка может прятаться где угодно.

"Лисичка…" Только один человек называл её так. С надеждой, что ослышалась, Элиза внимательно всмотрелась в силуэт, но тщетно – в комнате царил полумрак, а пламя в камине ещё не разгорелось, как следует.

Мужчина с широким лбом и мясистым носом упрекающе прошипел:

– Ты же знаешь, что я успокоюсь только тогда, когда она и эта лживая женщина умрут.

– Тогда почему не воспользоваться своей силой и не найти её самому? Это было бы гораздо быстрее, – голос сообщника звучал сухо, отстранённо, как будто он насмехался.

– Неужели ты глупее, чем кажешься? Или ты так ничему и не успел научиться, прежде чем сбежал от своей семьи?! – мужчина громко рассмеялся. – С тех пор, как её выбрали эти глупые боги, никто не может найти девчонку, чего не скажешь о её матери.

Пламя наконец замерцало, освещая лицо мужчины. Элиза зажмурилась на мгновение и потерла кулачками глаза, не в силах поверить: в дверях комнаты стоял тот, кому она всецело доверяла – это был не кто иной, как Эвен, управляющий их конюшней.

– Я же…

Эвен посмотрел в сторону дивана как раз в тот момент, когда девочка выглянула. Её взгляд был полон печали и непонимания. Осознав, что он заметил её, Элиза испуганно юркнула назад. Если он сейчас расскажет, где она, то ей конец.

Елизавета видела, как безжалостно были растерзаны тела смотрителя имения и горничной. Большие лужи крови вокруг разодранных тел, застывший одинаковый ужас на лицах и холодный блеск уже немых глаз напугали её. Она не знала, кто это сделал, но понимала – нужно прятаться.

Мужчина, который секунду назад был рассерженным, казалось, потерял интерес к Эвену. Он схватил портмоне с близ стоящего столика, вытащил сигару и закурил.

– Что, ты же?

– Я должен был рассказать тебе, где они… Я работал на них, – холодное безразличие в голосе резко перешло в горечь, а доселе высоко поднятая голова слегка опустилась, но лицо выражало ту же насмешку. – Я должен был это сделать.

Мужчина в плаще, вышитом из звериной шкуры, с диким хохотом раскинул руки в стороны, повернувшись к Эвену. Злобная ухмылка появилась на его лице.

– Не те выводы ты сделал. Начнём с того, что ты не должен был вмешиваться в мои семейные дела. Но, к сожалению, ты мне почти как брат, Эвен, и я не могу убить тебя. Особенно сейчас. Теперь тебе не раз придётся доказывать свою преданность, если, конечно, не хочешь лечь рядом со своей новой семьёй. Впрочем, тебе скоро предстоит сделать первый шаг к искуплению.

Из соседней комнаты снова послышались шаги, и в дверях показались два похожих на людей существа, облачённые в плащи, такие же, как у мужчины с мясистым носом. Элиза никогда раньше не слышала столь грубых и пронизывающих до самых костей голосов. Они что-то прошипели, и на секунду воцарилась тишина, после которой мужчина грубо выкрикнул Эвену, приказывая ему оставаться на месте. Однако, когда все ушли, он поспешил за ними.

Рыхлый снег обволакивал голые пятки, оставляя после себя ледяные ожоги, но животный страх притуплял боль, и она продолжала идти, погружаясь в холодные сугробы.

Её маленькое бледное тельце, как тростник, сгибалось от пронизывающего до костей ветра. Каждый шаг давался ей с трудом. Каждый вдох казался последним.

Девочка убежала с территории имения через небольшую дыру в каменном заборе. Прежде Елизавета делала это сотни раз, когда хотела погулять в лесу – тогда это казалось приключением. Сегодня же её жизнь зависела от того, насколько глубоко в лес она сможет уйти. Пять гончих уже пустили по её следу – она отчётливо слышала лай, который стремительно приближался.

Дядя Елизаветы однажды брал её с собой на охоту, поэтому девочка точно представляла, что сделают с ней голодные звери, если догонят. А это могло случиться совсем скоро.

Ветер то стихал, то резко усиливался, швыряя белые льдинки снега в разные стороны.

Несмотря на сильный холод, девочка упрямо ползла от одного сугроба к другому. Её щёки покрылись тонким льдом от слёз, которые она беззвучно роняла. Белые, как сам снег, ноги начали неметь.

Буквально за считанные секунды биение сердца замедлилось, а промежутки между вдохами значительно увеличились. Последнее, что девочка увидела, был оскал животного.

Внезапно ветер стих, и рядом раздался глухой звук ломающихся веток.

Псы, окружившие свою добычу и уже начавшие раздирать крохотное тельце ребёнка, синхронно подняли головы и насторожились. Их привлёк не сам звук, доносящийся из леса, а тот, кто приближался к ним, и нечто неуловимое, изменившееся с его появлением.

Треск дерева повторился, и из леса выплыла фигура человека в чёрном, изрядно потрёпанном плаще. Он молча окинул взглядом гончих и, казалось, задумался о чём-то. Голодные звери с живым интересом принялись обнюхивать морозный воздух, но, почувствовав тревогу и слабый страх, исходящий от человека, злобно зарычали и двинулись на него. Их жажда крови не давала им почувствовать незримую опасность.

Когда псы, рыча и пуская слюну, устремились к человеку в плаще, тот не двинулся с места.

Фигура медленно расставила руки в стороны, повернула ладони вниз и замерла. В считанные секунды под его ногами заклубился неизвестно откуда взявшийся дым, который по мере сгущения становился неестественно фиолетовым. Сгустки поплыли в сторону гончих, притягивая их к себе. Псы не успели даже начать сопротивляться.

Человек стоял неподвижно и сосредоточенно смотрел на происходящее. Он не шелохнулся, даже когда дым сжёг до костей первого пса, просто продолжил наблюдать. Только когда фиолетовое облако поглотило последнего из гончих, человек в чёрном плаще наконец ожил. Он медленно опустил руки и, не боясь оставшихся сгустков дыма, которые уже почти рассеялись, уверенно подошёл к девочке.

Человек наклонился над ней. Его длинные белые волосы выпали из-под капюшона, закрывая резко очерченный подбородок. Взяв Елизавету на руки, он что-то тихо прошептал ей на ухо и направился в самую глубь леса.

Когда в её дверь требовательно постучали, она сидела в кресле-качалке, укутанная в плед из волчьей шкуры, и наслаждалась горячим чаем из лесных трав, запасливо собранных ещё летом.

Фрейда, которую за глаза называли ведьмой, была женщиной не по годам мудрой, излишне молчаливой и крайне нелюдимой.

– Кого ещё принесло в такую-то непогоду? – недовольно проворчала Фрейда. – Неужто бес пожаловал?

Женщина удивлённо вздрогнула, успев поперхнуться чаем и расплескать горячий напиток на колени.Она произнесла это нарочито громко и с вызовом в голосе. Будь это кто-то из деревни, он бы тут же испугался и убежал восвояси. Но за дверью вдруг наступила гробовая тишина, и ещё через минуту в окно влетел ком снега, едва не разбив стекло.

– Неужели?..

Фрейда схватила трость и, прихрамывая на правую ногу, поспешила к двери.

– Неужели это ты? – произнесла она вполголоса, скорее обращаясь к себе, чем к кому-либо за дверью.

Отперев засов, она с усилием открыла старую дубовую дверь и выглянула в темноту. Ветер вихрем ворвался в дом, занося пол тонким слоем снега. Но разглядеть гостя не составило труда – Фрейда уже видела его однажды. Тогда он явился так же внезапно и без приглашения, стоя молча и неподвижно, как и сейчас.

– Опять затеял игру? – женщина нахмурилась.

Человек не ответил. Он сделал шаг вперёд и протянул ей руки, на которых лежал то ли мешок, то ли куча старого тряпья. Фрейда прищурилась, пытаясь рассмотреть, что это.

– Что на этот раз ты хочешь показать мне? Подойди ближе, не все видят в темноте так же, как ты.

Человек словно проплыл по воздуху к порогу её избы. Именно проплыл, потому что Фрейда не услышала хруста снега, а следов на земле не осталось. Женщина осторожно наклонилась к его рукам и развязала кулёк. То, что она увидела, поразило её. Малым комом грязной одежды оказался заботливо укутанный ребёнок.

– Та самая? – быстро спросила Фрейда, взглянув на гостя.

Он кивнул в ответ.

– Занеси девочку в дом и положи на кровать, – скомандовала она, не надеясь, что тот послушается.

Она знала, что поднять ребёнка сама не сможет. Но к её удивлению, человек молча последовал её просьбе. Он прошёл по комнате и аккуратно уложил девочку на плед из волчьей шкуры, который уже лежал поверх расправленной постели.

Впервые Фрейда услышала его шаги – тяжёлые, обременённые временем.

Фрейда долго боролась за жизнь девочки: варила отвары от простуды, прикладывала ко лбу холодные компрессы, шептала над ней древние заклинания, призывая силы излечения. Весь этот период казался ей бесконечным, но только на исходе тринадцатого дня, женщина отворила дверь своей хижины и наконец произнесла вердикт:

– Будет жить.

Человек, как и прежде, стоял неподвижно за дверью, словно охраняя покой девочки, и не позволяя Фрейде ни на миг ослабить бдительность. Казалось, его присутствие само по себе придавало женщине силы бороться до последнего.

– Этого следовало ожидать, – устало выдохнула Фрейда, вытирая мокрый лоб тыльной стороной ладони. – Выжил кто-то ещё?

Человек едва заметно покачал головой, его взгляд по-прежнему был устремлён вдаль, на лес, где деревья стояли молчаливыми стражами под тяжёлым покровом снежного пуха.

– Учти, я её у себя не оставлю, – продолжила Фрейда, скрестив руки на груди. – Места нет, да и не гоже такой красавице пропадать в дремучем лесу.

Её голос был твёрд, но взгляд выжидающим. Она следила за реакцией незнакомца. Тот медленно повернулся к ней, его большие синие глаза, глубокие и холодные, как океан, встретили её взгляд. В них Фрейда увидела грусть и отчаяние, которые казались бездонными, как пропасти.

– Пристрой её, прошу, – его голос эхом разнёсся в голове Фрейды, холодный, словно ветер, пронизывающий насквозь. – Я не могу взять её с собой. Пока не могу.

От удивления женщина застыла на пороге, едва не выронив трость. Она всё это время думала, что он немой или вовсе не человек. Несколько секунд Фрейда молча наблюдала, как человек в чёрном плаще плавно уходит в глубину леса, его фигура растворялась в снежной пелене.

Очнувшись, она бросилась к порогу и прокричала ему вслед:

– Она ничего не будет помнить! Ты слышишь?! Ничего!

Глава 2. ИЛАРИЯ

Илария с самого детства была непоседливым ребенком. Несмотря на свою природную общительность, ей никак не удавалось подружиться с девочками из их небольшого поселения. Но это не смущало малышку, наоборот, она находила гораздо больше радости, оставаясь наедине с собой. Миниатюрная озорница, всегда наряженная как маленькая леди, была не по годам сообразительной и находила себе занятия без проблем: вот она – маленький ковбой, с легкостью седлает огромного сенбернара по кличке Пэйн, которого вся семья обожала; вот она бегает по лужайке с сачком, ловя бабочек, чтобы лишь вскоре отпустить их обратно на волю. Это были исключительно милые и безобидные шалости не способного усидеть на месте ребёнка.

И сколько  бы девочка не баловалась, она росла такой же доброй, как и её родители. В поселении семья Иларии была на хорошем счету и считалась чистокровной, где мать и отец обладали духами леса. Испокон веков их прародители являлись счастливыми обладателями прекраснейшего из даров Богов – духа животного, что отражал характер и черты каждого из них. Гордясь своей чистой родословной они с нетерпением ждали, когда же и их единственный ребенок обретёт дух животного.

Одним летним днём Илария гуляла по широкой поляне, залитой сочной зеленью, собирая цветы для венка. Девочка внимательно выбирала самые яркие одуванчики и ромашки, подбирая их с длинными, гибкими стеблями, чтобы сплести идеальный, пышный веночек. Внезапно она уловила слабый, почти неразличимый писк, который донёсся до неё вместе с лёгким порывом ветра. Этот звук был настолько тихим, что его бы пропустил кто угодно, но Илария была чуткой и внимательной. Она замерла, прислушалась, задержав дыхание. Писк повторился, на этот раз немного громче, и девочка без колебаний направилась в сторону звука.

Осторожно продвигаясь к месту, откуда доносился писк, Илария присела на коленки и широко улыбнулась, увидев его источник. Совсем крошечный птенчик с рыжевато-коричневым оперением и черно-белым хохолком лежал в густой траве и жалобно пищал, зовя маму. Девочка бережно взяла его в ладошки, с лёгкостью удерживая крохотное, тёплое тело.

– Как же ты тут оказался, кроха? – мягко спросила Илария, поглаживая птенца по маленьким хрупким плечикам.

Беззащитное создание в ответ лишь беззвучно сжалось в тесной ладошке девочки и покорно закрыло глаза. Добрая непоседа подняла свой взгляд с птенчика и осмотрелась. Совсем рядом стояла раскидистая, с мощным стволом, липа, корни которой будто бы вырывались из земли и, свисая с обрыва, удерживали столь массивное старое древо.

– Ах, вот откуда ты упал, бедняжка, – пробормотала она.

Девочка бегло осмотрела дерево и слегка прищурилась, пытаясь найти в зелени листвы что-нибудь хотя бы отдаленно похожее на гнездо птицы. Илария так и не поняла с какой же ветки упал птенец и решилась залезть. Она заранее обдумала с какой стороны лучше это сделать и как будет цепляться за ствол, после чего нарвала охапку травы, сунула её в карман платьица и аккуратно положила птенца на готовую подстилку.

Илария, как и все маленькие девочки, боялась высоты, но лазила по деревьям отменно и могла посоперничать с любым мальчишкой, так что взобраться на ближайшую ветку ей не составило особого труда. Мысленно подбадривая и напоминая себе что ей нельзя смотреть вниз, Илария снова обратила внимание на соседние ветви и, наконец увидев ту, на которой расположилось маленькое сухое гнездо из старых веточек, без малейшего страха полезла вверх.

Вернув малыша в гнездо, Илария улыбнулась с облегчением – она сделала доброе дело. Однако спуск оказался куда труднее. Дорога вниз всегда внушала ей больше страха, чем подъем.

Поглядывая себе под ноги, девочка осторожно опустила ногу на сучок и тут же почувствовала, как её пальцы начали скользить по древесной коре. Спустя несколько секунд попытки удержаться на дереве не увенчались успехом, и Илария оказалась под ним. Не успев опомнится, она снова почувствовала, как скользит вниз, но уже вместе с обвалившимся от удара краем глубокого оврага.

Илария громко закричала и отчаянно начала хвататься руками за всё, что попадалось. Слегка подсушенная знойным солнцем  трава не могла удержать вес ребёнка, оставаясь вместе с корнями в маленьких кулачках. Она продолжала скатываться вниз,  но, наконец, почти уже отчаявшись, нащупала твёрдую, высохшую от времени, торчащую из-под земли ветку, похожую на толстую верёвку. Двумя руками ухватившись за корень дерева, девочка заплакала. Её растрепанные светло-русые волосы упали на глаза, намокнув от слёз, а маленький курносый носик забился пылью, из-за чего она буквально чувствовала запах и вкус земли.

Плача, стоная и кашляя, Илария всё же продолжала кричать и звать на помощь, надеясь, что кто-нибудь услышит её. Ужас, который обволакивал, словно паук свою ослабшую немую жертву, был настолько велик, что девочка уже собиралась разжать побелевшие ладони и встретиться с неизбежным, когда вдруг услышала чьи-то приближающиеся голоса. Не веря своим ушам, девочка притихла и, удостоверившись, что ей не показалось, оставив все сомнения и вложив в крик оставшуюся силу, хриплым голосом громко позвала на помощь. После нескольких секунд утомительного молчания, девочка вдруг почувствовала, как за запястья обеих рук кто-то ухватился, и её тело мучительно медленно начало подниматься вверх. Спустя какое-то время Илария оказалась под деревом, там, где совсем недавно сама нашла птенца, и, подобно ему, наконец-то расслабилась.

Ей потребовалось несколько минут чтобы прийти в себя. Когда она всё же открыла глаза, то увидела рядом с собой мальчишек немного старше её. Преисполненная благодарностью, Илария хотела сказать спасибо, но вместо слов благодарности с губ сорвался хрип. Три пары глаз ошарашенно смотрели на нее. Было видно, что они напуганы не меньше.

– Ты в порядке? – спросил самый высокий мальчик, глядя на неё обеспокоенно.

Илария слабо кивнула, ещё чувствуя боль и усталость. Она приподнялась на локтях и в смятении смотрела на троих мальчишек, которых видела впервые. Наверное, они уже ходили в школу, а она только должна была пойти в первый класс. Илария никогда не дружила со сверстниками, и её редко интересовали старшие дети, с которыми она не была знакома.

– Ну ты как? – повторил второй мальчик, чуть ниже первого, с живыми глазами и ярким любопытством на лице.

Доли секунды он смотрел на Иларию, и, так и не дождавшись ответа, кивнул головой в сторону самого высокого мальчика.

– Его зовут Габриэль, – пояснил мальчик, улыбнувшись. – Это он вытащил тебя. Его тотемное животное – медведь. Он очень сильный.

– Ну скажешь тоже… – покраснел Габриэль, слегка потупившись.

– А меня зовут Скай, – не переставая говорить, продолжил второй мальчик. – У меня пока нет своего духа, но когда он появится, я точно буду таким же сильным, как Габриэль! – Его глаза светились уверенностью. Он махнул рукой в сторону третьего мальчика: – Это Эвен, он самый младший из нас. И у него тоже пока нет тотемного животного.

Мальчик с черными волосами коротко помахал Иларии рукой, но ничего не сказал, явно предпочитая молчание. Его тёмные глаза внимательно следили за происходящим, хотя он держался немного в стороне от двух друзей.

– А как тебя зовут? – спросил Скай, склоняя голову набок, словно это должно помочь получить ответ. – У тебя есть дух?

Илария отрицательно покачала головой, указывая ладонью на горло, давая понять, что не может говорить. Она изучающе обвела ребят взглядом.

Габриэль был высоким и миловидным, его длинные руки и вытянутое тело придавали ему сходство с медведем, особенно если учесть его широкие густые брови и большие миндалевидные глаза цвета коры дерева. Длинные тёмно-русые волосы были собраны в хвост, что делало его ещё более внушительным, хотя взгляд у него был мягким.

Скай, напротив, выглядел гораздо живее и дружелюбнее. Светло-русые волосы с пепельным оттенком спадали на его круглое лицо, а в больших любопытных глазах было столько энергии, что казалось, они вот-вот выскочат из орбит. Иларии стало смешно при виде этого, и она отвернулась, чтобы не смутить мальчика, и тихо откашлялась.

Эвен же был совсем другим – замкнутый, молчаливый, он держался от остальных на расстоянии. Его квадратное лицо с пухлыми щёчками и короткими чёрными волосами казалось непроницаемым. Но что-то в его молчаливой позе заставляло чувствовать спокойствие.

Как бы они не отличались внешне, их объединяло одно: эти мальчики внушали Иларии доверие. Им хотелось верить, с ними хотелось быть рядом. Эта необычная ситуация, произошедшая столь внезапно, неожиданно помогла Иларии найти свой круг общения. И с тех пор она часто находилась в компании своих новых друзей.

Спустя некоторое время после того инцидента с птенцом и оврагом, Иларии дал о себе знать дух леса. Но, в отличие от ожидаемой радости, первое превращение в её тотемное животное оказалось гораздо страшнее, чем она могла себе представить.

Трансформация всегда была мучительной для детей. Часто размеры тотемного животного не соответствовали человеческому телу: например, Габриэль, её друг, с малых лет превращался в медведя. Илария не раз наблюдала, как тело Габриэля менялось – его детские кости покрывались слоями мышц, и это вызывало у него невыносимую боль. Она видела, как его рост и габариты становились гораздо больше человеческих, как будто его тело неумолимо расширялось и вытягивалось. Её маленькая душа содрогалась, глядя на страдания друга, но ни одно зрелище не могло подготовить её к собственной трансформации.

Первое превращение Иларии было сравнимо с агонией. Её тельце словно разрывалось на куски, чтобы принять облик величественной, но опасной пантеры. Эта паника, этот ужас буквально раздирали её изнутри, как если бы каждую клеточку её тела пропитывала мучительная боль. К тому же, после превращения, уже находясь в форме пантеры, боль не отступала, пропитывая её кошачье тело до последней клетки. Это ощущение постоянной физической муки стало её новой реальностью, и этот факт казался Иларии невыносимым.

С нехарактерной для неё горечью и завистью Илария иногда думала о том, как повезло её другу Скаю. Его тотемное животное было птицей, и трансформации для него происходили намного легче. Ведь те, чей дух леса был птицей, почти не меняли своего изначального размера, что избавляло их от страданий, подобных тем, которые испытывали Илария и Габриэль. Скай мог принимать облик своего тотема так легко, как будто это было игрой. Он мог с лёгкостью парить над горами и лесами рядом с их поселением, тогда как Илария и Габриэль были вынуждены скрываться в глубине леса, далеко от посторонних глаз.

Однако, птицы гораздо чаще остальных попадали людям на глаза. Илария не раз слышала рассказы о гигантских ястребах и коршунах, которые внушали суеверным путешественникам ужас, если те сталкивались с ними в горах.

Для Иларии Эвен был тем, кого можно назвать «счастливчиком». Весь поселок знал, что он до сих пор не был избран духом леса. Многие уже начали шептаться о том, что, возможно, ему вовсе не суждено обрести тотемное животное. Эти слухи основывались на том, что его отец никогда не имел духа леса, а мать происходила из семьи, где она была вторым ребёнком – а среди вторых и третьих детей шансы на получение духа леса были крайне малы.

Со временем, когда её тело росло и крепло, Илария поняла, что боли от трансформаций немного ослабевали. Многочисленные тренировки делали её кости и мышцы более податливыми к переменам, и вскоре она смогла трансформироваться даже во время движения. Однако, этот навык требовал огромной выдержки и силы воли, и лишь немногие из избранных тотемами решались достичь такого уровня. Габриэль был одним из этих немногих.

Его врождённая сила воли и упорство помогли ему выдерживать нестерпимые боли при превращении в медведя с детства. Мальчишка с огромными конечностями по сравнению с человеческими размерами продолжал тренироваться, несмотря на мучения. Он постоянно боролся с болью, и постепенно его тело стало более тесно сливаться с тотемным животным. С каждым разом Габриэль трансформировался всё легче, добиваясь гармонии с медведем внутри себя.

Илария восхищалась его упорством. Она и сама начала тренироваться с целью облегчить свои собственные превращения. Однако после нескольких попыток, осознав, что больше не может терпеть ту боль, что сопровождала её трансформации, она прекратила занятия.

Родители Иларии долго не могли поверить, что их хрупкую и маленькую дочурку выбрало столь мощное и редкое животное, как пантера. Учитывая, что статус и положение семьи в обществе напрямую зависели от силы тотемных животных, выбор духа стал для них настоящим подарком судьбы. Они были безумно рады, ведь это сулило семье большие перспективы.

Будучи маленькой девочкой, Илария много времени проводила со своей старой, почти слепой бабушкой. Та, поднимая вверх указательный палец, всегда наставляла внучку, что в их поселении "Скалистые водопады" положение человека столь же изменчиво, как вода, и непредсказуемо, как острые камни под ней. Бабушка не просто поучала, но и часто рассказывала Иларии истории о прошлом. Особенно девочке полюбилась легенда о происхождении их поселения, которую она никогда не уставала просить пересказать.

– Бааа, расскажи, пожалуйста, легенду о Скалистом водопаде! – просила Илария, уютно устраиваясь у ног своей бабушки. Обычно такие просьбы возникали в дождливые, пасмурные дни, когда выходить на улицу совсем не хотелось.

– Ты же слышала её уже столько раз, девочка моя, – притворно удивлялась бабушка, улыбаясь.

– Но она моя самая любимая!

От этих слов старушка всегда оживлялась. Её морщинистое, обветренное временем лицо озаряла светлая, счастливая улыбка. Взяв в руки спицы, она начинала свой рассказ, сопровождая его ритмичными движениями рук.

– Это было так давно, что уже почти никого не осталось, кто бы помнил, как звучит истина. Но эта легенда связана с нашим появлением на этих землях.

Каждый раз бабушка начинала с этих слов, будто собиралась раскрыть Иларии великую тайну. И девочка, чувствуя себя причастной к чему-то древнему и волшебному, каждый раз открывала рот от восхищения.

– Когда-то здесь не было ни поселений, ни людей, – продолжала бабушка. – Только бескрайние поля, густые леса, реки и водопады. Это место было любимым для наших создателей. Летом они часто устраивали пикники у подножия водопада и, охваченные прохладным ветерком, наслаждались красотой природы. Но однажды одна из Богинь, отдыхая у реки, заметила что-то белое, похожее на свёрток. Она величаво подошла к нему и подняла, удивлённая тяжестью содержимого. Ткань была мокрой, холодной, и…

– Тебе не будут сниться кошмары? – с мягкой заботой спросила бабушка, прищурив глаза.

– Нет, Ба, продолжай! Я уже взрослая! – уверенно ответила Илария.

Старушка засмеялась и продолжила:

– Богиня, не разворачивая свёрток, отдала его самому главному из Богов. Им не нужно было снимать ткань, чтобы понять, что внутри мёртвое существо. Глава поднял свёрток над головой, и на лицах Богов отразились печаль и скорбь. Потом свёрток истлел и его пепел разлетелся по ветру. Но грусть Богов была недолгой, ибо они знали, что тела хрупки и подвержены недугам. И вот однажды они снова нашли у водопада маленькое тело, завернутое в тряпьё, но на этот раз Боги уже не удивлялись, кроме одной Богини – той самой, что нашла первый свёрток. Она начала приходить к водопаду всё чаще, надеясь увидеть того, кто приносит эти тела. И каждый раз это были женщины. Тогда Богиня рассказала об увиденном остальным, и Боги разгневались на людей за жестокость.

Старушка вздохнула, подбирая слова.

– Но Боги были милосердны, они любили людей, даже тех, кто не ценил жизнь. Подумав, они решили даровать людям дар, который позволил бы им жить в гармонии с природой. Так появился дух леса. Но этот дар получили только те младенцы, которых родители бросили. Одна из Богинь вдохнула в них жизнь, а другие вложили в них свою силу, создавая нечто особенное – то, что до сих пор живёт в нас.

– Зачем они создали дух леса, ба? – не выдержала Илария, перебив бабушку, глаза её сияли любопытством.

Ей всегда нравилось слушать бабушкины истории. Хотя эта легенда была ей хорошо знакома, каждый раз она снова и снова восхищалась, как будто слышала её впервые.

В этот момент в комнату вошла невысокая светловолосая женщина, держа поднос с кружкой горячего какао и тарелкой ещё тёплых печений с кусочками шоколада.

– Не мучай бабушку своими расспросами, – с лёгкой улыбкой сказала она, протягивая девочке кружку.

– Кто же, как не внуки, должны это делать? – ответила старушка с мягким, чуть уставшим голосом.

Женщина улыбнулась самой тёплой, солнечной улыбкой, положила тарелку с печеньем на столик рядом с бабушкой и нежно поцеловала её в щёку, обняв с особой заботой.

– Ты права, мама, – тихо ответила она.

Илария смотрела на них с обожанием. В такие моменты бабушка казалась ей самой счастливой женщиной на свете. Девочке было приятно наблюдать, как трепетно её мама заботится о старушке, никогда не повышая голоса, всегда с добротой и любовью.

Когда мама Иларии вышла из комнаты, бабушка наклонилась к внучке поближе и заговорщически шепнула:

– Хочешь узнать, зачем наши Боги создали дух леса?

– Да, ба, очень хочу! – с нетерпением воскликнула Илария, чувствуя, что бабушка вот-вот раскроет ещё одну тайну их легенды.

– Тогда слушай дальше, – начала бабушка, делая паузу, чтобы подчеркнуть значимость момента. – Благодаря этому дару новорожденные меняли обличье и могли выжить в лесу. Одна из Богинь, та самая, что вернула им жизнь, подкладывала каждого младенца к животному, чьим духом он обладал. Сначала наши предки были почти неотличимы от зверей. Но с течением времени дух леса ослаб, и они обрели способность контролировать своё превращение, всё дольше оставаясь в облике человека.

– А каким духом обладает Елизар? – внезапно спросила Илария, её голос прозвучал немного взволнованно.

Это был новый вопрос, который бабушка не слышала прежде. Немного подумав, она ответила:

– Вот уже почти век его дух спит. Теперь он – дитя природы.

– Но почему? – удивилась Илария. – Он ведь почти так же силён, как Боги. Почему же он утратил способность превращаться в животное?

– Это не совсем так, – мягко возразила старушка. – Елизар обладает частью силы Богов, но не может пользоваться ею без необходимости. Его дух, как я уже сказала, спит. Когда же он передаст свою силу следующему избранному, он снова сможет принять облик своего тотемного животного и продолжить мирскую жизнь среди людей.

– А почему…

– Слишком много «почему» для одного дня, – улыбнувшись, прервала её бабушка. – Допивай своё какао и ложись спать, деточка. Завтра первый день в школе, тебе нужно набраться сил.