Kitobni o'qish: «Элуран»

1. Констебль

Августовский зной изматывал и заставлял искать беглым взглядом хотя бы намёк на тенистое место, но такая роскошь была только у владельцев палаток со всякой чепухой. Торговцы зазывали прохожих к себе, предлагали купить вместе c травами и безделушками ещё и склянки со скидкой. Мельтешащий народ раздражал больше, чем жара, чем пыльный и душный воздух, чем наглые торговцы, которые явно были проездом в королевстве, судя по говору. Особенно Александра раздражало то, что хвост вечно за что-то цеплялся и каждый раз шерсти в хвосте становилось всё меньше. Ему казалось, что в сумку кто-то пытался залезть и это заставляло его каждую минуту поправлять ремень на плече и проверять, не открыта ли сумка.

От злостного рычания и ругани Александра сдерживала только мысль о том, что до дома осталось совсем немного. Не заметить магическую лавку Валенти было невозможно – немного обветшалый деревянный домишка высотой в три этажа стоял среди десятиэтажных красновато-серых громад, куда он втиснулся каким-то чудом. Точнее, это «гиганты» притеснили его ещё лет восемь назад и не оставили и десяти мейров¹ между стенами домов. Лавка выглядела совсем старой, но почему-то открытая дверь и бронзовое поблёскивание в полумраке помещений только разжигали интерес и желание посетить магический магазин. Всё равно была какая-то своя прелесть жить именно в этом скрипучем доме, чем ютиться в тесной квартирке, где стоял тошнотворный смрад из дыма, чьей-то еды и разных существ. Да и налоги на торговлю и содержание дома не опустошали кошелёк до степени «нет и врана²».

Та самая обнадёживающая мысль заставила прибавить шагу и не обращать внимания на толпы народа.

Неожиданно над ухом Александра раздалось: «Молодой человек», – и чья-то рука легла на плечо. Он резко остановился и напрягся. Для него пропал гомон толпы и раздражение, в голове закопошился страх. Александр обернулся: за спиной стоял констебль. По телу пробежала мелкая дрожь и всё, что было в поле зрения, потеряло чёткость. Помутнение прошло спустя несколько секунд.

– Вы что-то хотели, констебль? – он пытался говорить спокойно, но ничего толкового из этого не вышло.

– Давайте поговорим не в присутствии такого количества народа.

Александр хотел дёрнуть плечом и избавиться от руки констебля, но его силком вытащили из толпы и привели в место, которое образовывали между собой тканевые шатры. Народа здесь было меньше, чем на Торговой Площади, но не существенно – здесь лазили все кому не лень.

В последнее время служители порядка и закона всё меньше внушали доверие, точнее вовсе его не вызывали, а вот желание удрать куда подальше и затеряться в толпе – вполне. Особенно когда на себе ощущаешь, что делать им явно нечего и что они начинают заниматься расследованиями и поисками преступников, о которых никто ничего не слышал.

– Ну же, господин, не задерживайте, говорите, что вы от меня хотели? – недовольно и нетерпеливо сказал Александр, смотря снизу вверх на мужчину.

– Александр Клейн, где вы были в ночь с тридцатого апреля на первое мая?

– В Вальпургиеву ночь, – огрызнулся в ответ он, поправляя констебля, – работал в лавке на улице Крейнштарн, строение семь, в период с восьми утра и до трёх часов ночи. От покупателей нет отбоя, знаете ли.

Констебль поправил съехавший на бок головной убор и окинул придирчивым взглядом стоящее перед ним существо: невысокий юноша, с пушистым светлым хвостом и такими же кошачьими ушами, с крайне злым взглядом, так ещё и с платком, закрывающим половину лица. Оборотень, по классификации – элуран, на вид – дефектный полукровка. Платок на физиономии не наводил ни на что хорошее, лишь на мысли о бандитах, частенько промышлявших на границах между крупными городами. Ещё раз взглянув на выловленного из толпы «кота», полицейский мысленно отметил, что за такого оборванца вряд ли кто вступится и можно смело вести его в участок, а там и до эшафота недалеко. Разбираться сейчас не будут, через день будет уже поздно дёргаться, а ему выплатят не меньше семидесяти корнов. Жажда получить больше денег была сильнее чувства справедливости, да и на одних сборах налогов не разгуляешься.

– Вы подозреваетесь в разбойном нападении на торговый караван, шедший из южных земель в Энтральгрейч, которое произошло в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Пройдёмте в участок для дачи показаний и, возможно, чистосердечного признания.

Внимательно выслушав обвинение и предложение сдаться без лишнего шума, полуоборотень молча развёл руками и, быстро развернувшись, стал продираться сквозь толпу гулявших по площади, при этом отчётливо выкрикнув: «до свидания, господин констебль», махнул рукой на прощание и оставил мужчину в недоумении.

Появился ещё один повод поскорее уйти с площади.

Надежда раствориться в толпе и не быть преследуемым рухнула вместе с громогласным криком «стоять» и недовольным возгласами от прогуливающихся горожан, которых стали бесцеремонно распихивать и расталкивать. Теперь ускользнуть незамеченным было невозможно, оставалось только протискиваться между людьми, которые не спешили отойти куда-то в сторону, и петлять по площади. Александру пришлось сделать несколько крюков по восточному жилому району – он протискивался сквозь узкие щели между домами, однако констебль не отставал и был совсем близко.

Последний рывок – и Александр влетел в открытую дверь лавки, тут же остановился, дёрнулся в сторону и налетел на кого-то. Полуоборотень быстро извинился и беглым взглядом стал искать одного из близнецов Валенти. Найдя кого-то из них, стоящего на стремянке и перебирающего какие-то бумажные пакеты, Александр рванул к нему и случайно зацепил лестницу. Лестница медленно покатилась по рельсам вдоль стеллажа, заставляя стоящего на ней парня пошатнуться и сначала схватиться за полку, а потом за стремянку – именно это заставило лестницу резко остановиться, скидывая с себя брюнета на пол. Судя по грохоту, приземление оставляло желать лучшего.

Шипение, смешанное с рычанием и тихими возмущениями, послышались у стеллажей со склянками с зельями. Кроме удара тела о пол, слышался рокот пузырьков, заходивших ходуном на полках, и скрип колёс передвижной лестницы.

– Какой жук тебя укусил, бестия?

Александр дал Валенти руку и помог подняться.

– Констебль.

Брюнет сначала вопросительно поднял бровь, явно не понимая, причём здесь констебль, а потом закатил глаза, прислоняя ладонь ко лбу. Третий раз за месяц. Он не удивится, если к ним заявится один и тот же полицейский. Это уже порядком надоело. Нино захотелось, чтобы этот богомерзкий человек уже появился здесь и сказал, чем его так привлекает полукровка.

– Кого вспомнишь – тот и появится, – мысленно отметил Валенти видя, что нужное ему существо вошло в лавку и направилось к ним.

С лёгкой отдышкой и с яростью в глазах, служитель порядка уверенным шагом шёл к мнимому преступнику. По крайней мере он так сам себя представлял.

На самом же деле констебль выглядел жалко и даже смехотворно: он задыхался от бега под палящим солнцем, с красной перекошенной в гримасе злости и усталости физиономией, констебль запинался об рельсы и проваливался в них, что-то бормотал себе под нос и плёлся к нарушителю. Посмотрев на это «чудо», Александр просто зашёл за спину брюнета и выглянул из его плеча, стал наблюдать. Он был уверен, что задержание ему не грозит, максимум – штраф за оказание сопротивления стражу порядка. Хотя, какое там сопротивление? Просто по-человечески решил уйти без всякого шума, да и не было повода его трогать, он ничего не нарушал, тем более нет ордера на арест – нет и права на задержание. Впрочем, перспектива получить штраф в пятнадцать корнов² не радовала.

– Здравствуйте, констебль. Что же вас привело сюда? – с непринуждённой улыбкой поинтересовался Нино у констебля.

Мужчина отдышался и, выпрямив спину для большей важности, кивнул на Александра.

– Оказание сопротивления сотруднику полиции при аресте.

После фразы брюнет удивлённо изогнул одну бровь и мельком взглянул на полуоборотня, стоящего за его спиной, а после на незваного гостя.

– Скажите, пожалуйста, в чём же причина, чтобы арестовывать нашего работника? Да и на это нужен ордер, я бы хотел его увидеть.

– Ваш работник обвиняется в разбойном нападении на торговцев, ехавших в Энтральгрейч из южных земель, которое произошло в ночь с тридцатого апреля на первое мая… – только начал говорить полицейский, желая перечислить все статьи уголовного кодекса королевства, но его перебили.

Полуоборотень, всё это время стоявший за Нино, ощутил на своих плечах хватку брюнета и был вытянут вперёд. Упираться было бесполезно, не помогло бы.

– Ну как такой милый юноша может совершить такое злодеяние? Ну вы только посмотрите в его добрые глаза… И да, говорите проще, – в Вальпургиеву ночь, а то с датами у меня плоховата память.

Констебль словно решил послушаться и посмотрел на Александра. Из-за этих «добрых глаз» констебля кинуло в дрожь. Озлобленный взгляд не вызывал ни капли доверия и веры в то, что этот парень обладал вообще какой-либо добротой. Взгляд констебля переметнулся на платок, закрывавший половину лица. Снять его не хотелось. Любопытство убило кошку, как говорится, а её участь повторить не хотелось.

Пока полицейский молча смотрел на Александра, тот скорчил понятную только ему гримасу и обернулся к Нино.

– А не забываешься ли ты? Я тебя на три года старше, если тебе память не отшибло каким-то заклинанием, – прошипел полуоборотень.

Этот слабый выплеск раздражения со стороны полукровки вызывал у Нино лишь желание посмеяться и передразнить его, однако сейчас это было не уместно и пришлось оставить сдержанную улыбку, но уже с хитрым прищуром глаз.

– Подыграй всего раз, а потом можешь возмущаться, хоть целый день, – прошептал Нино на ухо Александру, наклонившись, потом выпрямился и дёрнул плечами. – Ну что же, господин констебль, где же ордер на арест?

Мужчина вздрогнул, заметив за собой непроизвольные поиски нужной бумаги в карманах жилета, и вытянул руки по швам. Собственное поведение вызывало возмущение и негодование, что он так легко реагирует на слова какого-то торговца. Мечта бесцеремонно схватить за шиворот этого белобрысого паршивца и утянуть в сторону участка казалось всё более несбыточной и далёкой. Терпения на разговор оставалось всё меньше, да и заминка с отсутствием документа всё пустила насмарку. Оставалось только признать, что пробегал по городу он зря, и уйти.

– К большому сожалению, или к вашему счастью, – сквозь зубы процедил констебль, – но сейчас у меня нет ордера. Поэтому простите за принесённые проблемы. До свидания.

И после этого мужчина удалился из магической лавки под гаденькое хихиканье Александра, который с видом полнейшего облегчения и своеобразного триумфа уже собрался идти на второй этаж лавки, но тут же дёрнулся, так и не ступив и шагу с места. Он вспомнил, из-за чего он был вынужден терпеть все обиды сегодняшнего дня.

Лицо приобрело страдальческое выражение, хотя и половины его не было видно, но по залёгшим между бровями морщинам можно было вполне догадаться.

В потрёпанной тканевой сумке что-то зашуршало и послышался глухой звон стекла. Полуоборотень вытащил пару писем, небольшую закупоренную колбу с мутной жидкостью и россыпь невзрачных, бледных камней разных размеров, при он этом пытался удержать это всё в одной руке и пробовал ухватить Нино за манжет.

– Ну, ну, чего тебе? Мне ещё работать надо.

Вдох и шумный выдох. Ещё немного этого подгоняющего тона и Александр кинул бы всё содержимое посылки в лицо Нино, а после, без угрызений совести, залез к себе на чердак. Пусть Валенти в следующий раз сам идёт в это ужасное место под названием «почта», раз ему так нужно.

– Письмо от старика Аделмара, чьё-то письмо с неразборчивым почерком, – Он протянул брюнету два письма с совершенно разными оттисками, – какая-то непонятная жижа из республики Йоргару, пришедшая почему-то бандеролью, и камни, которые вы заказывали ещё два месяца назад.

Отдав все посылки, Александр подошёл к верёвке, которая открывала проход на второй этаж с помощью откидной лестницы. По пути к лестнице полуоборотень не забыл наткнуться на пару новых тумб, к которым он ещё не успел привыкнуть.

С трудом дёрнув за верёвку, Александр по привычке отскочил от резко раскладывающихся ступенек – ему всегда казалось, что лестница его когда-нибудь прихлопнет.

Как только появились деревянные ненадёжные ступени, Александр быстро взбежал по ним на верх. Лестница исчезла с таким же грохотом, как и появилась буквально несколько секунд назад.

2. Прогулка по катакомбам и городу

Полночь. Лавка была закрыта и приготовлена к завтрашнему дню, уже никто не мог вихрем влететь в слабоосвещённое помещение и сослаться на то, что раз дверь не закрыта на замки и засовы, то ещё можно что-то купить. С такими наглецами было бесполезно бороться: не было желания тратить собственные нервы, силы и время на объяснение того, что есть определённые часы работы и время на перерывы. Да и деньги никогда лишними не были.

Александр, закончив все приготовления, уселся на кровать, та противно скрипнула, намекая, что давно отслужила свой срок и что уже пора на свалку. Всё, что делалось на чердаке, отдавалось скрипом и лязгом. Входная дверь открывалась с трудом из-за своей тяжести и вечно ржавеющих петель. Пол, лестница, да и все предметы мебели скрипели и грозили развалиться под хозяином или из-за неловкого движения ноги, которая их пинала. Всё-таки вымещать злость на мебели была не самой лучшей идеей. Через оконные щели сквозило, всё равно что окно держать открытым. С крыши хотя бы не капало, и на том спасибо, иначе бы Александру пришлось воспользоваться «стратегическим отступлением» в рабочий кабинет близнецов и держать оборону, чтобы его не выселили оттуда.

Этот чердак нельзя было назвать мансардой, было бы просто стыдно за такую откровенную ложь и лицемерие по отношению к себе любимому. Да и жилым помещением здесь почти не пахло – просто убрали бардак на чердаке и весь хлам кинули в кладовку, ну и минимальный набор мебели поставили. Зимой, конечно, прохладно, зато летом не жарко. Давно привыкнув к погодной лихорадке в Книттельдорфе, особенно осенью, Александр перестал реагировать на сквозняки и неожиданно появляющуюся прохладу.

– Что меня вообще тут держит? – в пустоту прошептал полуоборотень, глядя немигающим взглядом на сундук, цыкнул, завалился назад и ударился макушкой о наклонную стену, что тоже было уже привычным, – Точно. Кто откажется от бесплатного проживания, хоть и такого, – Он мельком обвёл взглядом своё жилище, – несколько убогого, а ещё хоть какого-то покровительства? Я точно не откажусь, особенно если учесть, что я работаю редко…

Стук в дверь заставил Александра вздрогнуть и вскочить с кровати, судорожно оглядываясь. После стука послышалось тихое хриплое: «можно войти?». Сбросив с себя глубокое, хоть и пустое раздумье, Александр ответил одобрением и, развернувшись к небольшому окну, подошёл к нему.

Дверь открылась, и в помещение вошли близнецы, чердак ненадолго озарился тусклым светом свечи в плафоне где-то со второго этажа, а потом снова погрузился в полумрак. Полуоборотень отдёрнул штору, и через замыленное стекло стал сочиться свет уличных фонарей.

– Ну что, я должен проникнуть в центральную библиотеку и просто тихо утянуть один фиолетовый камень, правильно? – поинтересовался Александр, повернувшись спиной к окну. – Только один вопрос: как вы мне прикажете туда пробраться, а? Через всю эту охрану, которая везде стоит? Она даже на крыше стоит! Подкоп делать?

Он всплеснул руками, кривя рот в оскале. Александр не мог не возмущаться, когда подворачивалась такая возможность, это было своеобразным пунктом в собственном поведении, после которого он спокойно брался за дело.

– Подкоп – ты попал в точку. Правда это не совсем подкоп, а… – Нино запнулся и перевёл взгляд на старшего брата, в надежде, что хоть он догадается, что он имел в виду.

– Катакомбы. Нам неимоверно повезло найти один из проходов прямо под нашим домом через подвал, – Вито заметил, что Александр уставился на него недоумённым взглядом, будто бы не веря подобной удаче, – который ведёт к множеству коридоров в старый город и в небольшую часть нового города. Да, под библиотекой тоже есть проход и вход в здание. Вообще, вместо библиотеки раньше был вход в катакомбы, но пару-тройку веков назад его разрушали и вот – теперь у нас главная библиотека и исторический архив королевства.

Пока Вито вещал о хвалённых подземных коридорах, полуоборотень пытался пропускать всю лишнюю информацию мимо ушей, по привычке мня в руках пушистый хвост, вытащенный из-под плаща. Александру был интересен лишь план прохода по подземелью к библиотеке, а не история её основания со всеми обстоятельствами. Идея использовать катакомбы ему не нравилась. Впрочем, всё лучше, чем проникновение в архив с улицы.

– Я, конечно, всё понимаю, но время тикает, мне пора выдвигаться. Лучше расскажите, как мне добраться по этим катакомбам в библиотеку. Может, карту дадите, или вы сами всё расскажете?

Александр чувствовал, что все эти предисловия неспроста. Он не удивится, если близнецы скажут что-то вроде: «извини, Ал, но мы сами не знаем всех деталей и тебе придётся разбираться самому». И так почти всегда.

– Ну, мы знаем лишь примерную дорогу. Конечно, не факт, что она истинно верная, но за пару часов ты точно должен добраться в архив, если не заблудишься, – на этой фразе Нино решил остановиться.

Александр закатил глаза и, прекратив мучить собственный хвост, что-то невнятно пробормотал. Слушать всё это было мучением. Прихватив сумку и повесив её на плечо, Александр направился на выход.

– В подвале проход к подземелью, говорите? – переспросил он, толкнув дверь ногой и уже спускаясь по лестнице в коридор, – Ведите.

Молодые люди довольно быстро дошли до подвала, с учётом того факта, что складная лестница почему-то сама собой сложилась и заработала только после пары настойчивых пинков.

Подвал был единственным местом в доме, где горел электрический свет, а не свечной огонь или что-то отдалённо похожее на пламя. И то здесь электричество было лишь по той причине, что в подвале не было надобности использовать его каждый день, здесь никто не бывал чаще нескольких минут в день и то ради полива растений.

Рубильник тихо щёлкнул и небольшое помещение озарилось ярким мигающим светом, режущий глаза и заставляющий жмуриться. Один из братьев подошёл к стене и стал её простукивать. Около водопроводной трубы послышался гулкий, пустой звук. Валенти навалился плечом на кирпичную кладку и та с трудом открылась на мотив двери. Александр наблюдал за этим действом с долей скептицизма, пока сам не увидел ступени за липовой стеной.

– Считайте, что я почти поверил. А теперь говорите, как пройти к библиотеке.

Близнецы переглянулись, зачем-то кивнули друг другу и один из них прервал «немой разговор» рассказом о проходах:

– Сейчас спускаешься по лестнице и идёшь прямо примерно семьдесят шагов, а после ты встретишь одно старое захоронение датированное 1573 годом, так, чисто гроб с почти стёртыми надписями. После этого ещё двадцать шагов прямо и ты заметишь похожий проход, как этот, – Вито кивнул на неосвещённую каменную лестницу, – проходишь по всей лестнице и поворачиваешь налево…

Вито почувствовал, что его пихнули локтём, и тут же прекратил говорить.

– Вообще-то, после лестницы нужно не налево, а направо, там же развилка.

– Как направо? Я точно помню, что налево, и про развилку помню, – скептично выдал Вито, смотря на младшего брата, – это ты вечно забываешь куда нужно идти!

Видя зарождающийся спор между этими мальчишками, Александр решил не тратить время и нервы, и начал бить кулаком по железной трубе, что было силы. По подвалу раздался неприятный, громкий рокот. После Александр пожалел о приложенных стараниях, но тихое шипение смешанное с несколько безобидными обзывательствами прекратилось.

– Ладно, будем считать, что я пойду всё-таки направо. Потом куда нужно? И прекратите уже спорить, я уйду – ругайтесь и грызитесь, сколько влезет.

– Ладно, ладно, направо, значит направо, – неохотно согласился Вито, – после этого не больше семнадцати шагов и направо, в другой коридор. По нему иди всё время, пока не упрёшься в тупик, там уже придётся простукивать стену и искать ещё один проход. Если что, то ты не ошибёшься, там всего одна липовая стена, да и отодвинуть её не составит особого труда. Потом выйдешь налево и увидишь четыре прохода: один завален камнями, три свободных. Ищешь тот, у которого над входом есть выцарапанный рисунок пера, кривого, конечно, но пера. Коридор заканчивается лестницей, по ней ты поднимаешься и нащупываешь люк, который ведёт к библиотечным архивам, а там уже сам разберёшься.

Полуоборотень хмурился и периодически загибал пальцы, словно так ему было легче запомнить своеобразную карту.

– Значит нужно пройти так: семьдесят шагов прямо до гроба, после него ещё двадцать до прохода, захожу в него, иду по лестнице. Затем поворачиваю направо, семнадцать шагов и снова направо в коридор, идти до тупика и простучать стены, – быстро выпалил Александр. Он понимал, что вторую часть пути не может рассказать так быстро, как было только что с первой, – потом прохожу через этот коридор, ищу проход, над которым есть рисунок пера и иду туда. Надеюсь, всё верно повторил?

Получив положительный ответ в виде активных кивков, Александр без промедлений пошёл вниз по тёмной лестнице. Пришлось проводить по пыльной и грязной стене рукой, чтобы понять, где угол стены или провал в виде проёма. Вдруг Александр остановился. Появилась пара вопросов.

– Вы говорили про проходы, ведущие в коридоры. Надеюсь, они все с одной стороны?

– С разных, конечно. Будешь придерживаться нужного пути, то не заблудишься и не будет лишних вопросов. А лучше – всегда иди по правой стороне. Ещё что-то? – поинтересовался Нино.

– Да. Если этот старикан будет возиться не с тем камнем, а, предположим, с целой кучей? Хватать все, что есть?

Нино лукаво улыбнулся на вопрос, но этого не было видно из темноты начинающегося подземелья, виднелся только его высокий силуэт. Он махнул рукой, издав короткий смешок.

– Если так, то бери что сможешь. В любом случае, найдём применение и сбыт всему. Ну что же, удачи, Ал.

Теперь не было повода медлить.

Прогулка катакомбам обещала быть не то чтобы страшной, но весьма напряжённой. В голову уже заранее лезли дурные мысли, вытесняющие куда более дельные.

Спустившись вниз и нащупав начало другой стены, Александр прислонился к ней плечом и стал рыться в сумке. Ничего не видно. Хотя, даже близнецы со своей чистокровностью вряд ли что увидели бы в кромешной темноте. Найдя огарок и спичку в глубине сумки, Александр несколько раз чиркнул деревяшкой по стене, пока спичка не зажглась.

Полуоборотень стал осматриваться, насколько это позволяло пламя свечи.

Каменные коридоры, пыльные и грязные, с высокими потолками. На ощупь было тяжело понять, из какого камня были сделаны стены, да и на вид тоже, какая-то неоднородная масса кирпичей, которые от времени начали осыпаться и приобретать мелкие отверстия и углубления, шероховатости. Воздух был на удивление сухим, но с отвратительным запахом. Впрочем, от подземного кладбища другого ожидать и не стоило.

– Семьдесят шагов… – мысленно отметил Александр и стал медленно идти, отсчитывая каждый шаг и стараясь не сбиваться со счёта.

Считать не пришлось – рука зацепилась за что-то напоминающее гроб, лишь наполовину вставленный в стену. Беглый взгляд по крышке не дал никакой дельной информации: какие-то полустёртые надписи на непонятном Александру языке, изображения в виде вензелей и только в самом низу дата «15.04.1573». Последнее число было вспомнено с трудом и с ругательствами.

Дальше по стенам пошли какие-то странные, трудные для понимания и прочтения символы и рисунки, которые пропадали лишь у редких в этом месте факелов. Двадцать шагов были преодолены намного быстрее, чем семьдесят, и рука сама собой соскользнула со стены. Вход в другой коридор. Свеча в руках догорала, а стекающий с неё воск угрожал попасть на пальцы и обжечь их. Было слишком опрометчиво брать с собой только один огарок. Дальше придётся идти по темноте, опираясь на стены и на собственные ощущения. Александр задул свечное пламя и шагнул в темноту, на ощупь кладя остаток воска в сумку.

Коридор плавно перешёл в лестницу, стены и потолок словно стали давить со всех сторон и наседать. Появлялось ощущение, что воздуха катастрофически не хватало. Попытки себя успокоить не давали результата. К горлу подкатывал ком из паники и нервозности, каждый шорох заставлял оглядываться и вырисовывать в голове картины, одну страшнее другой.

Лестница была преодолена в несколько прыжков. Ещё один прыжок и полуоборотень запнулся о последнюю ступеньку и полетел на пол. Александру удалось повернуться боком и не удариться лицом, но всё равно падение было болезненным.

Пульс отдавался в голове быстрым, тяжёлым стуком, голова кружилась, дыхание порой перехватывало, а лёгкие жгло. Было ощущение, что воздух правда заканчивается. Пришлось стащить с лица платок и спустить его на шею. Это не помогло, стало только хуже: в нос и рот попадали пыль и песок, заставляя кашлять.

Ал кое-как сел, опёршись спиной о стену.

– Ну что меня может ожидать такого страшного? – вслух спросил себя полуоборотень, нервно хохотнув. – Куча захоронений, чьи-то черепа и кости, заразные бешеные крысы, темнота и, возможно, мародёры, прознавшие про подземные коридоры…

Он закатил глаза. Успокоить себя и внушить чувство безопасности не вышло. Александр снова натянул на лицо платок – надоело дышать пылью. Придётся найти всему сказанному какое-то логическое объяснение. Торопиться пока некуда.

– Ладно, подумаешь черепа и захоронения. Ну какой некромант будет прямо сегодня практиковаться в оживлении скелетов? Да и нормально было бы, если оживляли свежего мертвеца, а не скелет. И как могут двигаться одни кости без мышц?.. А, точно. Магия.

Монолог медленно помогал вернуть трезвость рассудка, теперь темнота и вероятность быть кем-то схваченным не так пугали.

– Крысы, крысы… тут уж надежда, что одежду не прокусят и не нападут всем скопом, всё-таки свежая плоть куда лучше голых костей, – от собственных слов Александр поморщился, оглядываясь. Впрочем, всматриваться в пустоту было бессмысленно, – а если мародёры, то тут только бежать, бежать со всех ног.

Натянув капюшон на голову, Александр поднялся на ноги и стал ощупывать стены. Паника временно отступила и стало немного спокойнее.

Конец лестницы нашёлся и удалось определить, где начинается развилка. Александр попытался вспомнить и выбрать, в какую сторону идти: в правую или в левую. Вито говорил что нужно налево, а Нино направо. Разлад в словах близнецов вызывал сомнения, но Александр всё-таки пошёл направо, надеясь на верность своего выбора.

– Больше никогда, никогда не буду здесь ходить. Это был первый и последний раз, когда я ходил по подземелью, – клясться Александр не стал, знал, что близнецы затащат его сюда снова, убеждая, что тут совсем не страшно.

Дорога казалась подозрительно долгой. В голове вертелось что-то про пятнадцать-двадцать пять шагов и поворот, только стена была ровной, без единого выступа. Это наталкивало на мысли, что он всё-таки заблудился. Пара ударов кулаком о стену и тихое завывание отдались эхом по коридорам. Это заставило тут же угомониться и взять себя в руки. Ну а вдруг здесь мародёры?

Как только эта прогулка по катакомбам закончится, Александр обязательно попробует запихнуть близнецов сюда. Без свечей, без фонаря и спичек. Пусть попробуют отыскать дорогу наружу по темноте!

Правда коварный план мести тут же разбился на воображаемые осколки. Александр вспомнил, что Валенти-то и не нужны никакие свечи, эти прохвосты и без них замечательно смогут выбраться. Придётся искать на них другую управу.

Развернувшись, полуоборотень направился обратно. Придётся вновь искать лестницу, от которой он отошёл. Единственное, что сдерживало от шквала недовольств вслух – это вездесущее эхо. В этом месте можно разговаривать только шёпотом.

Александр снова чуть не запнулся о последнюю ступеньку, кое-как успел схватиться за выступ и выскочил в коридор. Александр уже не доверял этой лестнице, как и собственной координации. Полуоборотень повернул налево, замедлил темп и стал считать шаги. Ровно шестнадцать, а с левой стороны и не пахло никаким другим коридором. Вспомнилась фраза Нино о том, что если он будет придерживаться правой стороны, то никаких проблем не должно возникнуть.

Проход в другой тоннель и правда оказался на противоположной стороне. Александр долго шёл по коридору и резко уткнулся носом в тупик. Припав ушами к стене, он стал простукивать её, вслушиваясь в каждый звук. Наконец послышался гулкий, чуть звонкий звук.

Полуоборотень навалился на стену. Это оказалось большой ошибкой. Плита отворилась моментально, а он снова полетел на пол. Александр и подумать не мог, что она откроется настолько легко.

Всего один шаг в проход и снова появилось ощущение, что стены и потолок начинают давить. Александр попробовал расставить руки и обнаружил, что ширина прохода чуть больше его самого, а будь он чуть выше ростом, то несомненно упирался бы головой в потолок. Александр кое-как закрыл за собой плиту. С губ сорвался едкий смешок, как только он представил, что близнецам пришлось здесь несладко во время поиска нужного пути.

Постепенно коридор стал сужаться и пришлось пролезать между стен боком, наклонив голову, потолок тоже становился всё ниже. С каждым шагом становилось всё тяжелее дышать, паника уже не охватывала разум с той быстротой и силой, как до этого – остатки самообладания держали всё под контролем. Правда фантазия на тему того, что стены вот-вот сами собой сдвинутся и придавят его, всё-таки вырисовывалась сама собой. Пришлось ползти быстрее. «Движение» для такого пространства было бы слишком громко сказано. Пара рывков и долгожданная свобода от плена каменных стен. Можно было сделать вдох полной грудью, теперь даже этот отвратительный затхлый воздух казался самым лучшим.

Очередной поворот, снова налево, благо он был единственным ближайшим в этом коридоре. Новый «тупик», но вместо каменной стены – пара арок, которые можно было легко найти на ощупь.

Ал стал вслепую искать раскиданные по всей сумке спички. Выловив одну деревяшку, он стал чиркать ей по кирпичной кладке. Пара искр улетели в пустоту и мгновенно погасли, спичка зажглась неровным, дёргающимся огоньком, норовящим тут же погаснуть. Полуоборотень стал медленно идти мимо каждого прохода. Второй по счёту слева оказался завален крупными камнями. Осталось три.