Kitobni o'qish: «Наследник Афродиты»

I

Рабочий день подошёл к концу, подошла к концу и рабочая неделя. А это значило, что ничего путного мне сегодня домой притащить не удастся. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила всего-навсего два пирожка, оставшихся от обеда. Ну, ничего, хотя бы их возьму, всё как-то приятнее, чем приходить домой с пустыми руками.

Я сняла с себя фартук, накинула куртку и, распрощавшись с товарками, отправилась домой.

Солнышко лениво сползало к горизонту, весенний ветер путал мои волосы, а на остановке собралось целое скопище народу. Отвратительно, теперь ещё придётся ехать в этом чёртовом автобусе, прижатой к треснувшему стеклу. Ненавижу толпу, ненавижу автобусы, в которых почему-то выхлопные газы всегда оказываются в салоне.

Я подождала, пока уедет основная масса людей, из-за чего пропустила четыре «газельки», два «пазика» и один троллейбус, и только потом уже поехала домой. Мне удалось найти свободное место (правда, оно было установлено над самым колесом). Я кое-как забралась на него, подпёрла коленками подбородок и стала смотреть в окно.

Весна, весна, такое чудное время года, когда душа просится на волю и тянет на любовные приключения. Чуть-чуть любви мне, по всей видимости, не помешало бы. Может быть, тогда я перестала бы быть такой занудной пессимисткой и сумела бы посмотреть на мир иными глазами. Любовь преображает, любовь окрыляет. Особенно весной.

Кстати, забыла представиться. Зовут меня Майя Козлова. Замечательное сочетание, не правда ли? Майей меня нарекли потому, что родилась я в последний месяц весны. Ничего не хочу тут сказать – имя у меня хорошее, запоминающееся, редкое, но вот фамилия!.. Господи, как же я ненавидела свою фамилию! Меня дразнили в детском саду, в школе, в техникуме, я даже комплекс приобрела по этому поводу. С детских лет мечтала выйти замуж, чтобы наконец-таки избавиться от этого именного уродства. Впрочем, замуж я так и не вышла. И если раньше мне хотелось найти мужа, чтобы поменять фамилию, то теперь я готова была поменять фамилию, имя, национальность – да что угодно! – лишь бы выйти замуж.

Помнится в пятнадцать лет (я тогда только перешла в девятый класс) к нам в школу пришёл мальчик. Он приехал из Тамбова, и ему оставалось отучиться последний год до выпуска. Его звали Виктор Беспечный. Высокий, смуглый, серьёзный… Короче, влюбилась я в него безоговорочно. Больше всего, наверное, влюбилась в его фамилию. Я уже мысленно представляла, как это хорошо будет звучать: Майя Беспечная. Я примеряла его фамилию к себе и так, и эдак, смаковала каждую букву, каждый звук, лелеяла надежду, что Витька обязательно в меня влюбится и женится.

Как выяснилось впоследствии, Витька был Беспечным не только по паспорту, но и по своей сути. На поверку вся его задумчивая серьезность оказалась всего лишь умело подобранной маской. Беспечного любили учителя, а добропорядочные родители ставили его в пример своим нерадивым детям. На деле же это был человек самовлюбленный и эгоистичный. Не спорю – Витька учился хорошо и, наверное, ещё с первых соплей решил сделать головокружительную карьеру, но и греховными радостями души и тела он не гнушался.

Короче говоря, девятый класс я заканчивала, будучи на пятом месяце беременности. Что творилось в то недавнее время в моём доме, нетрудно было представить. Мать заливалась слезами и причитала, что теперь о высшем образовании можно забыть, что я – несамостоятельная, безответственная и пропаду в этой жизни. Единственно мудрое решение, которое помогла мне принять моя мама, так это не делать аборт. Не спорю, с ребёнком на первых порах было очень тяжело. Мне шестнадцать лет, я ничего не умею, да ещё и Витька, что вполне естественно, от малыша отказался. Кроме того, за моими плечами было лишь восемь лет обязательного образования и ветер в голове. Кое-как всё это пережили, кое-как перебороли. С тех пор прошло восемь лет. Мой замечательный сын уже оканчивает второй класс. Живём-с.

Конечно, иногда мне приходят в голову мысли, а что было бы, если… Вероятно, я закончила бы школу с медалью, поступила бы куда-нибудь в институт, получила специальность, вышла замуж… Красиво. Теперь мне двадцать четыре, я живу вместе с сыном (спасибо родителям, которые помогли нам с квартирой), мужчины со мной не желают заводить серьёзных отношений и почему-то всегда исчезают, когда узнают, что у меня есть уже вполне взрослый ребёнок. Кроме того, я считаюсь девушкой неперспективной, в архивах моей профессиональной деятельности лежат три года в техникуме, специальность повара-кондитера и работа в одной непрестижной заводской столовой.

Но зато у меня есть сын. Мой драгоценный Глеб. Боже мой, до сих пор с содроганием вспоминаю тот день, когда он появился на свет и вся моя доброжелательная родня привалила в роддом, чтобы полюбоваться на мальчика. Меня затерроризировали советами и рекомендациями, а ещё притащили какую-то огромную книгу, с помощью которой намеревались выбрать имя моему сыну. Как выяснилось, давать ребёнку имя нужно с умом и дипломатической дальновидностью. Поэтому когда я сказала, что хочу назвать мальчика Глебом и никак иначе, на меня обрушился шквал словесных помоев и ругательств. Больше всего тут старалась моя закадычная подруга Светка Антонова.

– То есть, как это Глеб? – громогласно завопила она и тут же, раскрыв книгу на нужной странице, прочла: – «Он растёт слабым мальчиком, часто болеет, страдает от комплекса неполноценности. Нерешительный, неуверенный в себе человек. Ревнив». Боже мой, Майка, неужели ты в самом деле хочешь себе такого ребёнка!

Помню, я вырвала книгу, бегло прочла всё вышесказанное подругой и, обнаружив новую, более позитивную информацию, торжественно процитировала:

– «Из Глебов получаются отличные полиглоты. Он рассудителен, добродушен, всегда добивается своего», – я остановилась и с вызовом посмотрела на Светку. – Ну что, съела?

Вот так в нашем полку прибыло, и на одного Козлова стало больше. Отчество сыну я всё же решила дать настоящее, истинно ему принадлежащее – Викторович. И живём мы теперь, два Козловых, в однокомнатных хоромах, радуемся жизни, едим пирожки, которые ваша покорная слуга таскает из столовой, и друг на друга не налюбуемся.

Слава Богу, Глеб пошёл не в отца. Ничегошеньки от него не взял: ни внешности, ни склада ума, ни характера. Светловолосый, зеленоглазый мальчик, умный не по годам, воспитанный, любознательный, добрый, в общем… мой сын.

Я пришла домой, распахнула дверь квартиры и застала сидящими на диване перед телевизором Глеба и Светку.

– Ну, наконец-то, Маюша! – Антонова подлетела ко мне, расцеловала и потащила к дивану. – Что так долго? Глеб сказал, что ты сегодня раньше заканчиваешь.

– Час пик на улице, – пояснила я, усаживаясь на диван. – А что это вы тут делаете? – с подозрением спросила я.

– Мы со Светой строим грандиозные планы, – охотно ответил Глеб, и я моментально упала духом.

Дело в том, что Антонова и мой сын, несмотря на разницу в возрасте, по умственному развитию недалеко ушли друг от друга. Глеб называл Светку исключительно по имени, часто ходил к ней в гости, чтобы развернуть какую-нибудь компьютерную баталию, и резался с ней в карты на желания. Как правило, Антонова хронически проигрывала, а значит, должна была эти желания выполнять. В основном ей приходилось покупать Глебу какие-то кассеты, диски, сладости. Впрочем, однажды мой любознательный сын попросил банку пива. Антонова, естественно, купила (проиграла же ведь, а как тут ещё поступить?), причём не только Глебу, но и себе. Нетрудно догадаться – одной банкой не обошлось. Так что нагвоздились они по полной. Я, правда, об этом узнала не сразу, да и то от Светкиного мужа. Заговорщики благоразумно от меня сие событие утаили, а когда я выдала им налицо все факты, дружно всё отрицали. Ну что тут скажешь – спелись.

Но, помимо совместного распития пива, у моей подруги и сына была ещё одна общая страсть – искать мне спутника жизни. Как же они это дело любили! Что они только ни делали, чтобы свести меня с кем-нибудь, на какие ухищрения ни шли! А как они отбирали претендентов! У меня уши в трубочку сворачивались, когда я слышала, в каких выражениях и какие именно части тела или же индивидуальные особенности моих потенциальных кавалеров они обсуждали, разыскивая всевозможные достоинства и недостатки. Слушала я их и думала: кто на кого всё-таки оказывает дурное влияние – Светка на Глеба или Глеб на Светку?

Я положила на колени сумку, достала из неё два пирожка, протянула их злостным заговорщикам и с подозрением спросила:

– И в чём же заключаются ваши грандиозные планы?

– Значит так, – заелозила на месте Светка, засунув в рот полпирожка. – Если ты не забыла, то у нас на носу майские праздники. Кстати, – Антонова недоверчиво покосилась на пирожок, – тебе не кажется, что мясо несвежее?

– Это грибы, – успокоила я её. – Так что там с праздниками?

– К Игорьку на праздники приезжает один знакомый, – охотно пояснила Света. – Ему двадцать семь, он не женат…

– Ну, – протянула я, впадая в тоску. – Началось.

– Подожди, мам, – влез Глеб. – Послушай, Светка мысль говорит.

Антонова удовлетворённо кивнула и продолжила:

– Он останется у нас на пару дней, пока не найдёт себе квартиру. До этого времени он жил в Тамбове, но сейчас ему предложили хорошую работу, и он решил переехать сюда.

– И кем же он работает? – без особого интереса поинтересовалась я.

– Автомехаником.

– Потрясающе, – уныло протянула я. – Механик и повариха. Хорош альянс.

– Значит так, завтра… – начала было Светлана, но я решительно перебила её.

– Подожди-ка завтраками меня кормить. Если ты собралась меня свести с кем-то, то я тебе сразу скажу – нет. Во-первых, мне хватает одного мужчины в доме, – Глеб горделиво вскинулся, да и Антонова возражать против этого довода не стала. – Во-вторых, он из Тамбова, а к Тамбову я как-то предвзято отношусь, если ты помнишь.

Антонова скептически хмыкнула.

– Что значит предвзято? – встала она на дыбы. – Если бы не этот твой Тамбов, не было бы у тебя Глебчика, и вообще при чём здесь город? Ты, милая, что-то путаешь. Или ты думаешь, что все, живущие в Тамбове, мерзавцы?

– Я думаю, что все мужики – мерзавцы.

Светку мой довод не убедил, прожевав пирожок, она сказала:

– Значит так, завтра Витька приезжает к нам…

– Так его ещё и Витька зовут?! – воскликнула я.

– Так, Козлова, – со всей серьёзностью осадила меня Антонова. – Прекрати паясничать. Витька – хороший малый. Или ты считаешь, что мой муж стал бы связываться с какими-нибудь сомнительными личностями?

Я так не думала, поэтому промолчала. Пожалуй, Игорь был самым благоразумным человеком, которого я когда-либо знала. И терпеливым. Героически терпеливым, потому что жить со Светкой на протяжении двух лет и ни разу с ней серьёзно не поскандалить!.. Поверьте мне – это нонсенс.

– В воскресенье, – продолжила свой монолог Антонова, – а это у нас как раз будет первое, мы с Игорем приглашаем вас в гости. Познакомишься, посмотришь, не понравится – твоё дело. В конце концов, я тебе не замуж за него выходить предлагаю.

– Да, мам, – не удержался от реплики Глеб. – Посмотришь, пообщаешься. Света, кстати, обещала на десерт желе персиковое сделать.

Отличненько, сын купился на сладости, Светка – на мечту о моём замужестве. И что я могла им противопоставить? В конце концов, этот неизвестный Витька увидит моего сына и так же, как и все его предшественники, бросится наутёк. Я опять останусь одна, а Антонова и Глеб на какое-то время прекратят терроризировать меня своим глупым сводничеством.

Видит Бог, именно так я и думала, иначе никогда бы на это не согласилась. Впрочем, моим наивным мечтам не суждено было сбыться.

II

Я сидела на полу, разложив перед собой схему для вязания. Тут же на ковре лежали разноцветные клубки и спицы. Если вы думаете, что вязание – моё хобби, то вы глубоко заблуждаетесь. Зарплата повара в одной из многочисленных городских столовых и звание матери-одиночки к моему глубочайшему сожалению не дают мне возможности перешагнуть за границу прожиточного минимума. А у меня ребенок, между прочим, его кормить надо, одевать, покупать тетради и учебники, да и на работу приходится ездить на общественном транспорте. Вот и вынуждена подрабатывать. Заказов у меня, конечно, немного, стабильного заработка они не дают, однако всё же это лучше, чем ничего. Поэтому сижу с журналами, не сплю ночами и вяжу, вяжу, вяжу… Кстати говоря, нервы здорово успокаивает.

Я уже в третий раз набирала петли, сосредоточенно считая их количество, когда из кухни прибежал только что позавтракавший Глеб и закричал:

– Мам, ты чего, совсем обалдела?

Конечно же, я в очередной раз сбилась со счёта и была вынуждена отложить вязание в сторону.

– Что опять случилось? – спросила я, морально приготовив себя к очередной локальной катастрофе.

– Ну, чего ты сидишь? Ты забыла что ли? – возмущался сын. – У нас сегодня знакомство с новым папой.

– И что? – равнодушно пожала плечами я. – Светка пригласила нас к обеду. Сейчас только девять. Чего ты от меня хочешь?

– Как это чего? – не уставал поражаться моей утренней заторможенности Глеб. – А маникюр? – со знанием дела сказал он. – А макияж? Я прочитал в журнале, что нормальная женщина должна потратить на настоящий макияж не меньше часа!

– Милый, – ласково улыбнулась я. – К сожалению, твоя мамочка пока зарабатывает только на щёточку от туши. Или ты предлагаешь мне накрасить глаза гуталином, а вместо пудры взять мел?

– Не прибедняйся, – фыркнул сын. – У тебя ещё есть помада.

Хороший мальчик, заботливый. Наверное, он думает, что с помощью одной лишь помады я сумею превратиться в принцессу.

– Золотце, – миролюбиво сказала я. – Давай ты не будешь мешать мамочке. Я как раз успею начать вязание и, возможно, к очередному свиданию сумею приобрести нечто для настоящего макияжа.

Глеб обиделся и ушёл на кухню. Он всегда так делал, когда не хотел со мной разговаривать. И всегда мне это было на руку. Я могла послушать тишину хотя бы лишние пятнадцать минут.

Я успела набрать петли и провязать четыре ряда, когда в комнату снова вернулся сын и требовательно сказал:

– Я хочу посмотреть телевизор. Иди на кухню.

Грубиян. Это, наверное, от отца. Я нехотя собрала вязание, спрятала его в шкаф и отправилась в ванную. Заниматься каким-либо общественно полезным делом смысла не было – всё равно Глеб не оставит меня в покое, будет постоянно придираться и ныть. Я решила последовать его совету и привести себя в порядок. Вымыла голову, накрутила на бигуди свои длинные волосы и накрасила ногти, чего при моей работе мне делать не позволялось.

Глеб остался доволен результатом, даже похвалил меня.

А в двенадцать часов мы с сыном стояли на лестничной площадке перед дверью Антоновой, и я нажимала кнопку звонка.

Антонова открыла дверь и сразила меня наповал своим внешним видом: максимум косметики, максимум духов, максимум обаяния. Как будто это не меня знакомить с мужчиной собирались, а её. Её огненные волосы были аккуратно уложены и залиты лаком. Похоже, созданием прически она занималась всё утро. Это и немудрено: волосы у неё были густые и бессовестно длинные. Я иногда даже думала, зачем Антонова с Глебом играют в карты на желания? Лучше бы на раздевание играли. Даже будучи абсолютно голой, Антонова сумеет пять раз обмотаться волосами.

– Привет, – весело сказала Светка, расцеловав меня и Глеба. – Проходите.

В комнате был накрыт стол. Пахло укропом и жареной курицей. На диване сидели Игорь, Светкин муж, и ещё один мужчина, по всей видимости, Виктор. Игорь в ту же секунду подскочил к нам, пожал руку Глебу и расцеловал меня в обе щёки, многозначительно заметив:

– Потрясающе выглядишь!

– Спасибо, – мрачно ответила я, подумав, что все они тут спелись. Светка однозначно успела провести с Игорем воспитательную работу, и теперь все они – Светка, Игорь и Глеб – будут содействовать нам с Виктором, которого, кстати говоря, судя по его смущённому выражению лица, уже порядком успели мною напугать.

– Маюш, – обратился ко мне Игорь. – Познакомься, это Виктор.

– Очень приятно, – сказала я, протянув руку незнакомцу. – Майя.

Он неловко сжал мою ладонь и пристально посмотрел на меня. Впрочем, между нами тут же возник Глеб, который, гордо выпятив грудь, заявил:

– А я – Глеб, мамин сын.

Виктор заинтересовано посмотрел на мальчика. И эта его заинтересованность почему-то меня озадачила. Вместо того чтобы разочарованно протянуть: «у тебя уже есть сын?», он лучезарно улыбнулся и восторженно сказал:

– Такой чудный!

– Ну, вот и познакомились, – радостно констатировал Игорь. Он хлопнул в ладоши и весело скомандовал: – Светланка, наливай. За знакомство.

Вообще, муж у Антоновой был идеальный. Веселый, компанейский, симпатичный внешне и интересный внутренне. Правда, иногда просыпалась в нём какая-то командирская резкость, что, впрочем, было оправдано родом его деятельности. Игорек занимался бизнесом, всегда держал нос по ветру и в любой момент был готов наехать на конкурентов. Если же конкурентов рядом не оказывалось, он наезжал на кого-нибудь ещё.

Мы сели за стол. Антонова притащила вино. Я предусмотрительно налила Глебу сок. Он недовольно поморщил нос, но возмущаться не стал, наверное, хотел показать себя с хорошей стороны перед потенциальным папочкой.

Мы выпили. Закусили. Потом ещё выпили и ещё закусили.

– Никто не хочет выйти на перекур? – неожиданно спросил Виктор, и за столом повисла странная тишина.

Дело в том, что все здесь присутствующие, кроме нас с Глебом, курили долго и помногу. Но почему-то в этот раз ни Светлана, ни её муж не изъявили желания подышать дымом. Антонова, невинно хлопая ресницами, покосилась на меня и сказала:

– Не хочешь составить компанию?

– Я не курю, – быстро ответила я, но Антонова тут же нахмурилась и злобно сверкнула глазами. – Но я могу просто постоять рядом, – зачем-то сказала я, надеясь своим ответом успокоить не столько Виктора, сколько свою подругу.

Виктор взял сигареты, и мы отправились на балкон.

– Я слышала, вы из Тамбова, – непонятно для чего сказала я, стараясь как-то заполнить неприятные паузы.

– Да, – Виктор закурил и облокотился на балконную раму. – Последние одиннадцать лет жил в Тамбове, а теперь захотел вернуться домой. Мне тут сделали неплохое предложение по работе, вот и решил воспользоваться.

Я окинула молодого человека изучающим взглядом. Вообще-то Антонова не наврала, в целом этот Виктор был очень даже ничего. Высокий, спортивный, приятный. И пахло от него так умопомрачительно возбуждающе, что я тут же почувствовала к нему нездоровую симпатию.

Вообще-то, глядя на него, я совершенно не могла понять, как с такой внешностью и с таким божественным запахом можно работать автомехаником? Руководитель фирмы! – никак не меньше. Ещё я не понимала, как это при всех вышеперечисленных достоинствах можно оставаться неженатым человеком. Последнее обстоятельство как-то немного озадачивало: может, у него какие-то проблемы?

– У вас такой замечательный сын, – льстиво сказал Виктор. – Такой прыткий, такой интересный.

Я благосклонно улыбнулась.

– Сколько ему? – спросил Витя, покосившись на меня.

– Восемь, – с гордостью ответила я.

– Такой взрослый! – искренне удивился он. – Если не секрет, сколько же лет вам?

– Двадцать четыре, скоро будет двадцать пять. А детей, многоуважаемый, можно и в двенадцать рожать. В принципе, в мои годы, теоретически уже вполне можно быть бабушкой.

Мой несколько вызывающий ответ был принят Виктором, как нежелание говорить на болезненные темы. В действительности, так оно и было. Я вообще не очень люблю распространяться о том, во сколько родила, от кого, при каких обстоятельствах. Наверное, до сих пор ещё не успокоилась. До последнего времени вздрагивала, при упоминании о Беспечном, а возможно, где-то в глубине души ещё хранила к нему свою тайную симпатию. Но признаваться в этом было позорно. Я и не признавалась.

– Майя, – любезно улыбнулся Виктор. – Вы не возражаете, если я отвезу вас с Глебом домой?

– Вы нас выпроваживаете! – возмутилась я. – Между прочим, я в гостях у лучшей подруги и…

– Нет-нет, – испуганно замахал руками Виктор. – Я имею в виду потом, когда вы соберётесь уходить. Зачем вам толкаться в транспорте, если у меня есть машина под рукой?

Ну, всё понятно – клеится. «Дайте я вас провожу, дайте я зайду к вам на чашечку кофе, дайте я поцелую вас на прощанье… Ах, уже утро?» Все мужики одинаковые, никакой индивидуальности. Один сплошной плагиат. Впрочем, идея отвезти нас с сыном домой мне понравилась, хотя я всё равно не удержалась и возразила:

– Как это вы собираетесь нас везти? По-моему, у нас не полагается садиться за руль в пьяном виде.

Опять съязвила, да ещё таким гаденьким голоском. Однако моя ирония автомеханика с толку не сбила.

– Во-первых, – терпеливо объяснил он, – я совершенно трезв. А во-вторых, я могу вести автомобиль в любом виде, даже со связанными руками и закрытыми глазами.

– Какая самоуверенность, – одними губами сказала я, глядя в сторону.

Впрочем, Виктор мою реплику услышал и тактично возразил:

– Это не самоуверенность. Я за рулём с десяти лет. Машины для меня – это не только приятное времяпровождение, но ещё и работа, так что можете мне довериться.

Он докурил, щелчком выбросил окурок на улицу, и мы вернулись в комнату. Светка и Игорь о чем-то возбуждённо шептались, однако, когда мы зашли, они резко замолчали и натянули на лица нелепые улыбки. Всё ясно: шептались о нас. Антонова, по всей видимости, уже готовила мне свадебное платье, а Игорь, как всегда, со всем соглашался. Думаю, ему было абсолютно всё равно, что там у нас с Виктором происходит. Однако он не мог оставаться в стороне: Антонова ему этого не простила бы.

Из соседней комнаты доносились неясные звуки, среди которых отчётливо доминировал голосок моего сына. Отлично, значит, он уже наелся, заскучал и теперь бороздит просторы бескрайних компьютерных возможностей.

Пока мой сын развлекался в соседней комнате, наша благополучная четвёрка успела «уговорить» бутылку вина и перейти к кое-чему покрепче. Признаюсь честно, водку терпеть не могу и до сих пор не знаю, зачем стерпела её тогда. Видимо, о чём-то задумалась и нечаянно пропустила пару рюмок.

Помню потом Антонова начала рассказывать анекдоты. Все бессовестно ржали, а я – громче всех. Потом Игорёк включил музыку, мы начали плясать. Антонова чуть не сшибла стол. Гордо размахивая в танце своими волосами, нечаянно стряхнула салат на ковёр. Кажется, никто не обратил на это внимания. Забыв о приличиях, Антонова принялась дымить в комнате, хотя если бы это сделал кто-нибудь другой, пусть даже её муж, она непременно устроила бы скандал. А тут ещё Игорёк выудил откуда-то ещё одну бутылку водки. А дальше… пустота.