Kitobni o'qish: «Пленённая снами»

Автор обложки Юлия Таланова, все исходники куплены на www.shutterstock.com по стандартной лицензии.

Пролог

Черный смерч налетел внезапно. Из угольного нутра взметнулась плеть и со свистом пронеслась в сантиметре от его лица. Сразу следом – вторая плеть. Тугим узлом она обвила ноги. Парень пошатнулся, но устоял.

– Ника, улетай! – крикнул он, но девушка не послушалась и потянулась к его руке.

Темные струи промчались между ними, и волной ветра ее отбросило в сторону.

Плети опутали уже целиком. За ними из средоточия зависшего неподалеку сгустка мрака посочилась тьма.

Как противостоять ей?! Слишком поздно, чтобы уйти!

Черные с серебристым отблеском щупальца прошли сквозь тело, и парень забился в агонии. Еще мгновение, и с мучительным стоном он исчез.

– Не-е-ет! – взвыла Ника и упала на колени. Руки увязли в рыхлой почве, а вокруг поднялись клубы серой пыли.

Только Тьме мало одной жертвы. Щупальца ее поползли дальше, к девушке. Но она не смотрела на них. Сквозь застывший на месте вихрь Ника пыталась разглядеть того, кто скрывался за ним. Хозяина Тьмы, погубившего ее друга.

Холод приближающегося зла сковывал, вокруг, казалось, не уцелело ни единой крупинки света. Внутри стало совсем пусто.

В отдалении блеснуло голубым, и кто-то прокричал:

– Уходи!

Ника вздрогнула и отмерла. Даже не оглянувшись на кричавшего, она покинула Луйир.

День прошел в смятении и безрезультатных попытках отыскать пропавшего друга. И вот она снова здесь. Серая безжизненная пустыня, устланная пеплом. Ветер вздымает его частички в клубы и превращает в смерчи.

Ей страшно, сердце сжимается от дурного предчувствия, но она должна знать. Слишком много сомнений и изматывающих душу догадок. Ей нужна правда.

Ника всматривается вдаль. Туда, где темно-серое плотное покрывало из облаков сгущается еще сильнее. Вот он, Сур. Руины некогда великого города, а ныне прибежище зла, впустившего в Луйир Тьму. Высоко над ним небо не просто темное, оно непроглядно-черное и как будто пульсирующее, вязкое. Из древних развалин в него устремляются вихри и столбики черного дыма.

Тьма чует добычу. Она манит и затягивает к себе, подбираясь все ближе. Мерзкая тошнотворная мгла леденит душу, заволакивает сознание и притупляет волю. Девушка, точно загипнотизированная, стоит неподвижно, уже не желая сопротивляться.

В тот самый момент, когда она почти забывает, зачем пришла, Ника видит Его. В черных развевающихся одеждах он взмывает над древним городом. Далеко и одновременно так близко, что отчетливо видно каждую черточку любимого лица… Даже искаженное тьмой оно прекрасно.

Боль понимания пронзает сердце.

Он…

Только не он! Он не мог!

Тьма все ближе, холод ее щупалец вот-вот коснется кожи.

Готов отдать меня ей?.. Кто же ты? Кем ты стал?!

– Ты приш-ш-шла… – шипит он голосом подступающей Тьмы.

Его родные серые с темным ободком глаза смотрят холодно и пронзительно. Тьма застилает все, кроме этих глаз.

Дыхание перехватывает, сердце трещит и разбивается на осколки. Здесь не бывает слез и нечем облегчить эту боль. А боли слишком много для одного маленького хрупкого сердца, она рвет его изнутри и лишает желания жить.

А он хладнокровно смотрит и ждет. Лед его взгляда обжигает сильнее тьмы.

Ему все равно!

Из души рвется крик.

– Нет… – едва слышно выдыхает она и сбрасывает с себя липкую паутину его взгляда вместе с дотянувшимися струйками тьмы.

Глава 1

Ника опаздывала. Если раньше с ней такое случалось крайне редко, то теперь начинало входить в привычку. Вторую неделю подряд она не могла проснуться вовремя. Самое обидное – изменить ситуацию никак не получалось. Она и ложилась строго до двенадцати, и заводила по несколько будильников сразу, и мелодии пробовала разные – бесполезно. На нее наваливалась кошмарная слабость, и сон буквально засасывал обратно. Сновидений при этом она не помнила. Вот уже полгода как черная непроницаемая стена отгородила ее подсознание, и Ника перестала видеть сны.

В последнее время по утрам душу тревожили отголоски неприятных тягостных ощущений. Ника не знала их причину, а попытки докопаться до сути ни к чему не приводили. В груди щемило, мешая нормально дышать и вынуждая оставить всяческий самоанализ.

Вот и сегодня выдалась не самая удачная ночь, да еще и на пятницу, когда первая лекция у профессора Тихомирова, на дух не переносящего опозданий! В прошлый раз он и так совершил невообразимое – простил всегда прилежную Нику. Рассчитывать на повторение милости – наивно и глупо.

– Опять, опять… Ну почему именно сегодня?! – бормотала Ника, перескакивая через лужи. Она так сосредоточилась на этом занятии, что случайно налетела на идущую навстречу женщину.

– Ох, извините, – сказала Ника, сделав шаг назад, на что миниатюрная с виду дама, скривившись в гримасе отвращения, неожиданно сильно толкнула ее. Так, что, не удержавшись, Ника начала падать. Время как будто замедлилось, в отдалении слышалась ругань «милой» прохожей, а взгляд зацепился за позолоченные солнцем облака. Красиво. Как давно она не смотрела на небо…

Встав, Ника поежилась. Не столько от холода (джинсы местами намокли – упала она прямиком в лужу), сколько от неуместной злости незнакомой женщины. Что на нее нашло?

На мгновение подставив лицо теплым лучам и выдохнув, Ника понеслась дальше, но неприятный осадок остался. Метро встретило привычной для утреннего часа пик давкой. Будущие пассажиры, толпясь на входе, вели себя нервно и активно распихивали друг друга локтями. Абстрагироваться от окружающих, как обычно делала Ника в людных местах, получалось плохо. Хуже того, не успела она дойти до турникета, воображение нарисовало красный сигнал на попытку воспользоваться проездным. Ника по инерции приложила сумку к панели и безмолвно выругалась. Так и есть. Какое сегодня, интересно, число? Предчувствия по любым самым мелким событиям давно стали для нее нормой, только вот помогать успевали не всегда: слишком малым был временной промежуток между предчувствием и предполагаемым событием.

«Только не это…» – прошептала она и, глядя себе под ноги, стала протискиваться обратно к кассам. Заработав несколько синяков от особенно недовольных ее поведением и потратив драгоценное время в очереди, Ника продлила-таки злосчастный проездной и прошла через турникет. Спустившись и даже не взглянув на привычные указатели, она забежала в отходящую электричку. Мысли как всегда витали где-то далеко… А точнее, мыслей как таковых не было, один сплошной взгляд в безысходную пустоту, успевшую стать холодным, но родным домом, из которого уже не хотелось выходить.

– …станция Ленинский проспект, – услышала она сквозь пелену забытья.

«Что, следующая Ленинский?! Мне же в другую сторону!»

Люди потоком заходили в вагон, Ника пробиралась к выходу.

– Осторожно, двери закрываются!

Одним стремительным движением Ника вылетела из вагона, и в ту же секунду за ней клацнули закрывшиеся двери.

– Уф… – выдохнула она.

Утро явно шло наперекосяк. Все движения и тем более хорошо знакомая дорога до университета были отточены до автоматизма. Как же она умудрилась сесть не в тот поезд? Неожиданность и сопутствующий ей прилив адреналина вывели девушку из привычного ступора. Оглядевшись, она прошла вглубь станции и остановилась на противоположной стороне.

«Теперь придется ехать обратно», – удрученно подумала она, понимая, что уже вряд ли успеет на лекцию.

Взгляд прошелся по причудливым колоннам, рядом с одной из которых она стояла. Внутри серые, вероятно, каменные, а снаружи обшиты прозрачным фигурным стеклом. Причем те, что позади и впереди, обычные, мраморные, а эти почему-то стеклянные.

Ника сама не заметила, как начала обращать внимание на окружающее. Вот совсем рядом, всего в каком-то метре от нее, стоит молодой мужчина. Симпатичный, но ничем особо не выделяющийся. Одет обычно, но со вкусом: темно-серые джинсы и серый джемпер, под которым угадывается крепкое, спортивное телосложение. В руках небольшой портфель. Волосы темно-русые, глаза… Заметив интерес девушки, молодой человек посмотрел на Нику. Серо-голубые. Не смутившись, она продолжила изучать мужчину. В первый момент глаза его улыбнулись, а потом вдруг стали серьезными и совсем синими. Мужчина, казалось, заглянул так глубоко внутрь нее, куда Ника и сама боялась заглядывать. Повеяло запахом грозы, и на мгновение все вокруг стало таким же синим и ясным, как его глаза. А потом все исчезло.

***

Ника открыла глаза. Но вместо глубокой светящейся синевы, которая ей запомнилась, увидела неприятную затхлую серость.

– Что со мной?.. Где я?!

Она огляделась и внутренне сжалась.

Безжизненная пепельно-серая равнина от горизонта до горизонта. Воздух серый и мутный, ветер развевает в нем миллионы маленьких частичек, создавая причудливые завихрения и небольшие смерчи. Видимости это, как ни странно, не мешает. Вокруг однообразная угнетающая картина без единой постройки или возвышенности.

«Какое странно знакомое место…»

Сознание постепенно возвращалось, а вместе с ним приходили легкая паника и ощущение безысходности, которые, казалось, пронизывали все вокруг.

Ника не могла заставить себя сделать хотя бы шаг по будто выжженной мертвой земле. Промозглый ветер развевал длинные вьющиеся волосы, трепал рукава белого платья…

«Платье?» – пронеслось в голове и тут же исчезло. Так быстро, что она не успела даже удивиться, откуда взялось белое с золотистым узором платье и тем более – давно остриженные локоны.

Испуганная неожиданно сильным порывом ветра, Ника повернула голову и увидела в небе размытый силуэт. Нечто стремительно приближалось. И чем больше оно становилось, тем сильнее тревожилась Ника. В мрачном, наводящем жуть месте добрых гостей ждать не приходилось, да и внутреннее чутье кричало об опасности. Только вот что делать?Приглядевшись внимательнее, Ника похолодела. Две кошмарные ящероподобные твари, угольно-черные на фоне серого неба, взмахивали огромными крыльями и несли между собой какой-то ящик. Чуть позади них кружил черный смерч.

Ника замерла, не в силах пошевелиться. Чудовища двигались именно к ней!

Не долетев до девушки нескольких метров, твари сбросили ящик, отчего с потревоженной земли разлетелись клубы серого пепла. «Ящик» скорее напоминал громадную грубо сколоченную клетку. Существа, опустившиеся рядом с ним, походили на больших, будто выточенных из каменной глыбы, жутких драконов. Перепончатые крылья с острыми когтями на концах, мощные задние лапы, относительно небольшие остроконечные вытянутые морды с чередой блестящих «ониксовых» зубов. Маленькие красные глазки, светящиеся изнутри недобрым огнем, не отрывались от Ники. Когтистые лапы, зацепляясь за землю, отталкивали мощные тела, неукротимо приближая их к девушке.

Поддавшись инстинкту самосохранения, Ника начала медленно двигаться назад. Но куда бежать? Сделав несколько шагов, она решила попытаться обойти тварей со стороны и укрыться за ящиком.

«Перспектива сомнительная, но надо хоть что-то предпринять!»

Она сделала еще несколько шагов. Как ни странно, чудища немного замедлились, или ей только показалось? Ника бросилась в сторону, одна из тварей прыгнула туда же, но расстояние между ними осталось прежним. Решившись, Ника понеслась прямо к ящику, на бегу понимая – они только этого и хотят.

«Но какой у меня выбор?»

Подбежав к клетке, Ника остановилась и развернулась к крылатым ящерам. Они оказались совсем близко, хищно и как будто с ухмылкой твари смотрели на нее. Подойдя почти вплотную, одна из них встала на задние лапы и, взмахивая черными крыльями, издала беззвучный пронизывающий рык, который окатил Нику волной ледяного ужаса и физического холода. Пятясь, она на ощупь зашла в клетку. В ту же секунду невидимая дверь захлопнулась, и темнота поглотила ее.

***

– Не надо скорой, я врач, – услышала Ника словно откуда-то издалека.

Когда мгла перед ней рассеялась, она увидела озадаченные серо-голубые глаза.

– Ты в порядке? – совсем не по-врачебному спросил их обладатель.

– Э-э-э… кажется, да, – ответила Ника, безуспешно пытаясь понять, что происходит, и осматриваясь. Она полулежала на руках сероглазого парня, судя по всему, оказавшегося врачом, посреди станции метро на безопасном расстоянии от края платформы, где, должно быть, и потеряла сознание.

Мужчина помог ей встать.

– Голова не кружится?

Но Ника пропустила его вопрос мимо ушей. В голову ей пришла чудовищная мысль, затмившая все остальное, даже жуткие воспоминания о привидевшемся во время обморока. Ника вспомнила, что катастрофически опаздывает на лекцию по ядерной физике! И если опоздает, не сносить ей головы, а точнее: ни за что не получить «отлично» на экзамене, и уж тем более можно смело забыть о потаенных надеждах на «автомат». Возможно, думать об этом в начале учебного года и рано, но профессор Тихомиров заявил о своем отношении к прогульщикам и безответственным студентам сразу же.

– Ты точно в порядке? – опять спросил сероглазый, вероятно, заметив тревогу в ее глазах. – Лучше бы тебе подняться на свежий воздух.

– Угу. Если я сейчас опоздаю на лекцию, свежий воздух мне уже не поможет, – сказала она и неожиданно для себя улыбнулась. – Надеюсь, я недолго тут валялась?

– Нет, – ответил парень, и озорные искорки заплясали в его лучистых глазах. – Не больше пары минут.

– Это хорошо, – пробормотала Ника и тут же услышала сквозь шум приближающегося поезда «Пошли!».

Незнакомец взял ее за руку, и она послушно побрела за ним к краю платформы.

– До какой станции тебе ехать? – спросил он, когда они зашли в вагон. – Думаю, будет лучше, если я провожу тебя. На всякий случай.

– До Технологического, потом на Невский, – сказала она, собравшись с мыслями. – Но со мной уже все в порядке, я вообще обычно в обмороки не падаю.

Ника достала мобильный: до лекции ровно десять минут.

– Сильно опаздываешь?

– Похоже на то, – с грустью сказала она. – Наш преподаватель не терпит опозданий, даже одно единственное может существенно испортить итоговую оценку, а у меня оно будет уже не первым!

Ника сказала это и посмотрела на мужчину, удивленная сама собой. Она так давно не говорила обычные вещи обычным людям. Тем более незнакомцам в метро. Подруга и та почти полностью оставила попытки растормошить ее.

Задумавшись, Ника не сразу поняла, что все еще смотрит в серые глаза, которые отчего-то казались теперь серьезнее и грустнее.

– Возможно, он и сам опоздает на этот раз, – сказал мужчина. – Такое может случится с каждым.

Ника только слегка улыбнулась в ответ, ей больше не хотелось говорить и она почему-то знала: это вовсе не будет неловко, если она просто помолчит.

Так они доехали до станции пересадки, где Ника все же попыталась отпустить свой эскорт, заверив, что отлично себя чувствует. Но мужчина убедил ее, что проехать вместе еще пару станций не составит ему труда.

Прощаясь у эскалатора, он с улыбкой сказал:

– Я, кстати, Сергей.

– Ника.

– Будь осторожна, Ника, и постарайся больше не падать, ладно?

– Постараюсь, – ответила она, тоже улыбнувшись (в который уже раз?!). – И спасибо, что проводил и… не вызвал скорую! – прокричала она уже с эскалатора.

Забегая на территорию университета, Ника услышала сигнал мобильного. Неунывающая Юля бодрым голосом сообщила, что лекцию из-за ремонта аудитории перенесли в другой корпус и они вместе с Виталием Павловичем как раз только до него дошли. Эта информация оказалась крайне полезной: Ника выгадала время, которое могла бы потратить бегая по корпусам, и в результате заскочила в аудиторию одной из последних, но все-таки успела до начала лекции.

– Уф… – сказала она, плюхнувшись на сидение рядом с подругой. – Если бы не ты, я бы точно жутко опоздала. Спасибо!

Юля вытаращила глаза от удивления. Реакция понятная: мало того, что Ника действительно опять едва не опоздала, к чему Юля пока никак не могла привыкнуть, так еще и первой беззаботно заговорила. Однако, высказать свое удивление и начать допрос с пристрастием Юля не успела, профессор начал лекцию, а шептаться во время его занятий было непозволительно. До большого перерыва поговорить им так и не удалось.

– Куда на обед? – спросила Ника, когда они вышли из аудитории.

Юля посмотрела с явным недоверием, а потом кинулась обнимать подругу.

– Ты вернулась? Это правда ты? Я так рада, Ника! Наконец-то!

– Не знаю… Все было так плохо, да?

– А это уже не важно! Дождалась! Так, не будем тратить время на марш-бросок до нашего корпуса и поедим здесь. Согласна?

– Согласна, – улыбнулась Ника. Она хоть и понимала, что предстоит ей не столько есть, сколько докладывать и отвечать на сотни вопросов, но была очень рада воодушевлению подруги.

Юля стоически вытерпела и путь к кафе, и покупку обеда, но как только они сели за стол, выпалила:

– Нутром чую, с тобой что-то приключилось! Ведь так? Ты же все-все мне расскажешь? – Она состроила жалобные глазки.

– Ну… – протянула Ника.

– Так, давай с начала, – прервала ее подруга. – Ты умудрилась опоздать! Я вообще не помню, чтобы раньше ты когда-нибудь опаздывала!

– Я и не опоздала, – хитро прищурившись, сказала Ника, но, заметив Юлино насупленное лицо, тут же добавила: – У меня проездной закончился. – На лице подруги смешивались теперь и радость, и нетерпение, и удивление. – Потом я села не в тот поезд, а чуть позже хлопнулась в обморок прямо на станции метро.

– Что?! – Юлины глаза округлились.

– Да нет, со мной все в порядке, кажется. То есть физически у меня ничего не кружится, в глазах не темнеет… Просто все так странно, я пока сама ничего не понимаю, – сказала Ника и растерянно уставилась в тарелку.

– Ну ты даешь! – воскликнула Юля. – И что было потом?

– Потом?.. А, ну там был парень, я на него посмотрела, глаза у него почти серые, а показались совсем синими и я… Не знаю, бред какой-то… Как будто оказалась в совсем другом месте, таком жутком, промозглом и неприятном, а там еще эти твари… брр… А потом я открыла глаза, и опять этот парень… Он вроде как врач и помог мне встать. И даже проехал со мной в поезде и проводил до эскалатора. Вот, – на одном дыхании выпалила Ника и снова уставилась в тарелку, не решаясь взглянуть на подругу.

– Ну ничего себе! Вот это да, поверить не могу. Что за парень? Симпатичный? Вы обменялись телефонами или что-то в этом духе? – уловив с ее точки зрения главное, поинтересовалась Юля.

– Юля, ты мелодрам пересмотрела, какие телефоны? Я же не знакомства там разводила, а сознание потеряла.

– Ну да, жалко, ты так давно ни с кем не знакомилась, – ляпнула Юля и осеклась, нахмурившись.

– Он сказал, что его зовут Сергей, но больше мне тебя порадовать нечем, уж извини, – Ника улыбнулась, и Юля заметно расслабилась. – По правде, единственное, что меня тогда волновало – каким чудом не опоздать на лекцию к Тихомирову.

– Да уж… Кстати, если мы сейчас не поторопимся, то и к Боголюбову не успеем, а нам еще в шестой корпус бежать.

До конца дня Ника старательно поддерживала видимость хорошего настроения, не желая расстраивать подругу. Ей стало стыдно за то, что она так долго игнорировала любые Юлины попытки растормошить ее и вернуть к нормальной жизни. Юля была права: после разрыва с Кириллом Ника ни с кем не встречалась и избегала любых знакомств. Впрочем, мало кто отваживался подойти к угрюмой, явно пребывающей в глубокой депрессии девушке, так что сложностей с этим не возникало. Но слова подруги всколыхнули воспоминания, к которым Ника научилась не возвращаться.

Она, второкурсница, и он, уже почти выпускник, собирающийся поступать в аспирантуру, познакомились на студенческом слете по обмену опытом между представителями разных вузов.

– Ну вот кто ездит в лес в белых кроссовках? – спросил он приятеля и рассмеялся. Они стояли далеко, но Ника услышала, и слова незнакомого высокомерного парня неожиданно задели ее.

– И чем тебе не угодили мои кроссовки? – спросила она грозно, подойдя вплотную и смело заглянув ему в глаза.

Парень ухмыльнулся.

– А у тебя хороший слух.

– Я и сама ничего, – зачем-то сказала она.

– Это я вижу, – улыбнулся он вполне дружелюбно.

А потом они безбожно прогуливали тренинги и доклады, купались в озере и до утра сидели у костра… И это стало началом отношений, затянувшихся почти на полтора года.

Расставание далось Нике нелегко. Когда он исчез, она упорно сдерживала себя от поиска встреч, головой понимая: если нужна – он вернется! Но быстро сдалась и, наплевав на гордость, писала сообщения, пыталась дозвониться, искала в сети… Он не отвечал. Она накручивала себя, убеждая, что с ним что-то случилось. А потом позвонила его мать. Она сказала, что Кирилл уехал и живет своей жизнью, в которой Нике нет места, и велела прекратить донимать ее сына. Он даже не соизволил лично сообщить ей об этом!

Ника замкнулась и, как ей казалось, перестала жить. Она ходила в институт, ела, пила, разговаривала с родителями и сестрой, но делала это на автомате, подчас удивляясь собственной бесчувственности. Она забросила свои увлечения и друзей и, чтобы не сойти с ума от отчаяния и боли, с головой погрузилась в учебу. Со временем боль притупилась, но Ника так и не научилась снова радоваться жизни. Пока не научилась.