Kitobni o'qish: «Королева скелетов»

Часть первая

Глава 1

«Если в мире все бессмысленно – что мешает выдумать какой-нибудь смысл?»

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

– Доброй ночи, ваше величество.

– Величество? – спросонья я всегда туго соображаю.

– Ваше величество, – повторил некто, – время завт… ужинать, – и в подтверждении зазвенел посудой.

Любопытно. Открыла глаза и некоторое время созерцала шикарный балдахин, нависающий над кроватью. Особенно впечатляли толстые кисти золотистого цвета по краям бархатной темно-бордовой ткани.

Еще любопытней. Повернула голову:

– А-а-a!!! – крик не успел замереть в воздухе, как я уже была на другой стороне немаленькой такой кровати, – ты кто? – спросила настороженно, видя, что оно не собирается нападать, а так и осталось на месте с подносом в руке.

– Ваш покорнейший слуга, – скелет поклонился, по комнате поплыл слабый звон настоящего фарфора.

– Слуга? – неуверенно хихикнула. Абсурдность ситуация начинала действовать на нервы, – а я, значит, королева?

– Так точно, ваше величество.

Показалось или нет, что в голосе скелета прозвучало облегчение?

Я откинулась на подушки. Х-м-м. Здравое объяснение не заставило себя ждать.

– И что у нас после завтрака, ой, прости, ужина?

Ночь, богато убранная комната с музейной обстановкой, десяток свечей на комоде и туалетном столике, пузатый шкаф с вычурными ручками в углу, кровать с бордовым балдахином, на которой без труда могли бы разместиться четыре человека и скелет с подносом – даже жаль, если я забуду этот сон.

– После ужина, ваше величество, – слуга начал выгружать посуду на круглый стеклянный столик, на позолоченной когтистой лапе примостившийся около кровати, – после ужина вы принимаете парад.

– Парад!? – я подскочила на кровати. Ну, спасибо, тебе сон. Парад – это же…. Шеренги бравых молодцов в форме с оружием в руках, преданные взгляды сотен глаз. Самые рослые в первых рядах. Осанка, выправка. Равняйсь! И я во главе!!! Уже обожаю этот сон!

Для такого события важно правильно одеться. Я бросилась к шкафу, намереваясь немедленно произвести ревизию собственных нарядов.

За спиной загрохотало. Рухнувший на пол поднос смел со столика мой завтрак-ужин. Следом нырнул скелет, собирать осколки, по-видимому.

– Слышь, Костяшка, не трудись. Там уже нечего спасать. Лучше помоги с одеждой.

– Белье в ванной комнате, – белая кость показалась над кроватью, ткнула пальцем в одну из трех дверей.

Мило. Я пожала плечами – хочет ползать в пыли, пусть. Мысль, что скелета может смущать моя нагота – отмела сразу же. Он же скелет, пусть и был в прошлой жизни мужиком.

В ванную пошла одна, оставив Костяшку бороться с беспорядком. Огромная мраморная чаша бассейна наводила на приятные размышления, а уж пар, поднимающийся над теплой водой, не оставлял времени для сомнений и раздумий, но я стойко обошла чудо-ванну стороной. В первом деревянном шкафчике лежала стопка полотенец, зато во втором находилось искомое – панталоны и длинные маечки. Все – моего размера. Все из тонкого шелка. Сон – ты, прелесть.

Одевшись, вернулась в комнату. Скелет уже успел разложить на кровати мой наряд – нечто среднее между бальным платьем и парадным мундиром генералиссимуса. Пышные нижние юбки, сверху алый тончайший атлас, золотое шитье и белоснежная накидка со сбегающим по ней неизвестным зверем. На лифе пять орденов, украшенных драгоценными камнями, толстый золотой пояс с прикрепленным к нему кинжалом в потемневших от времени серебряных ножнах.

Восхищенно поцокала языком и принялась облачаться. Платье застегивалось на спине, и Костяшке пришлось исполнять роль горничной. Получалось у него из рук вон плохо. Костяные пальцы зацеплялись за ткань, не попадая крючками в тонкие петельки. Скелет извинялся, повторяя как попугай «ваше величество». Я зверела. Платье не сдавалось.

– В камере сгною, – ласково пообещала то ли платью, то ли горе-слуге. Костяшка ощутимо вздрогнул, и работа пошла на лад.

Парад я принимала, стоя на балконе, вцепившись руками в белую балюстраду. Над головой раскинулся купол звездного неба, стены ночного города тенями окружали круглую площадь, а передо мной замерли стройными рядами… Да, когда-то они может, и были красавцами, высокими, да стройными, но разве по костям это сейчас поймешь?

Ну, сон, ну поганец, такой момент испортить! Королева, ха! Королева скелетов, забыл добавить. Но парад принимать надо. Все сошлись в одной точке: я в платье генералиссимуса, спящий город, дворцовый балкон и ряды скелетов, подсвеченные пляшущими по белым костям огненными всполохами факелов.

– Здравствуйте, бойцы!

– Здравия желаем, ваше величество!

Дружно-то как гаркнули скелетики. Почти горжусь.

– Вам доверено самое ценное – охрана меня, ну и королевства в целом. На ваших плечах ответственность за жизни моих подданных, а ведь среди них ваши жены, матери и дети. (Ой, куда меня несет). Помните об этом, и… благодарю за службу!

– Рады стараться ваше величество!

Во! Во! – подхватило эхо и унесло прочь.

Все, с меня хватит. Я махнула рукой и улизнула с балкона. Вслед мне раздавались команды на перестроение, и дружный топот костяных ног по каменным булыжникам мостовой.

– Эй, Костяшка, как насчет поесть? – от волнения прорезался аппетит.

– В столовой накрыт ужин, – с вежливым поклоном сообщил скелет.

– Веди, – царственным жестом разрешила я. Костяшка подхватил с комода подсвечник и бодро зашагал вперед, освещая мне путь.

Свечи не особо помогали рассмотреть в подробностях проплывающие мимо интерьеры. Желтые пятна хаотично выхватывали из темноты куски картин, белый мрамор статуй, высокие двери с массивными ручками в виде птичьих крыльев.

На третьем повороте не утерпела – подобралась ближе и ухватила Костяшку за плечо. Тот кузнечиком отпрыгнул в сторону, подсвечник опасно наклонился, но от падения воздержался.

– Ваше величество! – обиделся скелет.

– Прости, – я кротко улыбнулась, – понимаешь, ты – первый скелет в моей жизни. Очень хотелось потрогать.

– Могли бы и попросить, – проворчал он, мужественно протягивая руку, – трогайте.

– Спасибо, – поблагодарила, – больше не хочется.

Да и особого смысла не было. Кости словно защищала некая оболочка, которая лишь немного проминалась под пальцами, не пуская дотронуться до костей.

– Прошу, – слуга распахнул створки двери, пропуская меня в столовую.

Ох, чувствую себя Настенькой, попавшей к чудовищу в гости: пустой дворец, нам никто по пути так и не встретился, интерьеры, от которых любой музей удавился бы от зависти, отсутствие привычного электричества и длинный стол, ломящийся от еды. Столовая явно заслуживала название «Зеркальная», а стол, накрытый белоснежной скатертью в окружении десятка стульев с высокими резными спинками, сделал бы честь любому званому ужину.

Судя по горящим свечам – меня здесь ждали. Непорядок! Королева по коридорам гуляет, а слуги спят. Костяшка не в счет. По моим скромным познаниям в истории один слуга – возмутительно мало для царственной особы.

Скелет водрузил подсвечник на стол и вежливо отодвинул стул с вырезанной на спинке короной наверху. Сам остался стоять, исполняя роль официанта. Ловко наполнил мою тарелку аппетитными кусками мяса, сверху полил красноватым соусом, на отдельную тарелку положил овощи, траву, затем настал черед вина.

– Ваше величество, к мясу рекомендую вот это, – передо мной покрутили в воздухе пузатой бутылкой из темного стекла.

– Давай, – согласилась, не вдаваясь в подробности. Да, и к чему подробности, когда сон такой голодный оказался, а перед носом столько всего вкусного?

После второго бокала я как-то быстро захмелела, очертания стола поплыли куда-то в сторону, а Костяшка стал расплываться, превращаясь в белое облако.

– Доброй ночи, ваше величество!

– Костяшка, твою мать, разбудил, а мне такой сон снился!

Сон? Снился?

– Прошу заметить, ваше величество, что моя мать не может быть вам представлена, – забормотал скелет, раздражающим занудством сбивая с мыслей, – она уже давно покоится с миром.

– А? – я с трудом оторвалась от созерцания мрачно-бордового балдахина с издевательски золочеными кистями по бокам, обвела озадаченным взглядом музейную комнату, чтоб ей провалиться вместе с толстяком-шкафом, задержала взгляд на скелете, державшим на одной руке поднос.

Ногам стало холодно, ладошки вспотели, а сердце попыталось укрыться хоть где-нибудь. Сон, дважды? Один и тот же? Сюрр или реальность?

– Ты мне не снишься! – бросила я обвинение, усаживаясь на кровати. Одеяло сползло, Костяшка тактично отвернулся.

– Не снюсь, – не стал спорить он.

– Тогда ты кто?

– Ваш покорный слуга, – по новой стал объяснять скелет.

– А я? – насторожилась.

– Моя королева, ваше величество.

– Так, кажется, это мы уже проходили, – абсурд уже не казался смешным, особенно с подобным раскладом. Я ущипнула себя за руку – больно. И где были мои глаза прошлой ночью? Или психика решила поберечь сознание хозяйки?

– Говоришь, королева, – задумчиво протянула, пытаясь вспомнить имя. Собственное, ёшкин кот, имя. Вместо памяти сплошной туман, словно пеленой кто прикрыл. Побилась еще немного – бесполезно.

– Ладно, слуга, а тебя-то как звать?

– Ваш преданный слуга, – скелет замер в верноподданническом поклоне. Да, он издевается.

– Значит, Костяшка.

Я тоже люблю пошутить.

Скелет вздохнул, но благоразумно спорить не стал.

В комнате воцарилась тишина. Мне тактично давали время прийти в себя и осознать патовость ситуации. Осознавать не хотелось. Хотелось убить кого-нибудь, желательно того, кто меня сюда отправил. А может, сам Костяшка и заслал?

Я оценивающе оглядела «преданного» слугу. Тот, уловив мой задумчивый взгляд, попятился. Нет, маловероятно. Злодеи так себя не ведут, если только весь этот дворцовый фарс не маскировка.

Странно ощущать себя потерявшей память. Словно ластиком стерли жизнь, оставив лишь самое необходимое – умения, навыки, речь, словарный запас. А задумаешься – откуда знаешь то или иное слово, и в ответ тупая боль в голове и ничего больше.

Надо срочно отвлечься хоть на парад, хоть на экскурсию по городу. Сойти с ума – только этого мне не хватает. А что, будет неплохая парочка: скелет-слуга и сумасшедшая королева.

– И что у нас сегодня по плану? Парад?

– Ужин, – Костяшка приступил к накрытию стола.

А вот ужин в мои планы не входит, то есть входит, но не здесь. Снова свалиться под стол на середине трапезы – нет, спасибо. Итак, голова дурная, словно целые сутки спала.

– Отвернись, – попросила Костяшку. Если это не сон, нечего на меня пялиться даже скелету.

Одежду в этот раз выбирала сама. Третья дверь в моей комнате вела в просторную гардеробную с огромным зеркалом во всю стену. Около него я и зависла на пару минут. С любопытством осмотрела себя – память молча подтвердила, что нечто такое она припоминает, а потому это собственное тело и ничье иное. И неплохое тело, надо признать. Грудь, попа, ноги – все очень и очень достойно. Да и на лицо не уродина – блестящие черные волосы длиной аж до поясницы, серо-голубые глаза с пушистыми ресницами, гладкая кожа без единого изъяна.

Среди внушительной коллекции дворцовых нарядов с трудом удалось откопать широкие шаровары, сверху прямо на майку пришлось надеть белое меховое болеро, на ноги – тапочки без каблуков. Волосы собрала в простой хвост.

Костяшка огорчительно качал черепом, но молчал. Берег свою нервную систему.

– Покажешь дворец? – миролюбиво предложила.

– А может…

– Нет, сначала дворец, – капризно поджала губы, а руку, словно невзначай положила на тяжелый подсвечник.

– Хорошо, – тут же сдался Костяшка. Понятливый…

Ночь. Дрожащий огонек свечи. Плотный полог тишины. Блеск массивных рам и позолоты на дверях, скользкий паркет под ногами, черные зевы каминов, вычурность и великолепие в каждой детали интерьера. Никогда не были ночью в музее? И чтобы за спиной время от времени слышалось занудное бормотание сопровождающего?

– Здесь гостевые спальни. Малый приемный зал. Парадная столовая. Библиотека. Это рабочая лестница для слуг. Ваше величество, куда вы? В том крыле нет ничего интересного.

Смотря для кого. Меня, например, кухня весьма интересует.

– Слышь, Костяшка, а ты давно скелетом ходишь?

Ох и крутые здесь лестницы, как бы не навернуться!

– Почти три года, ваше величество.

Свеженький, значит.

– А люди у вас остались?

– Мы все люди, ваше величество.

Хм, в чем-то он прав. Но в его ответе явно потерялось слово «были».

Спустившись на полуподвальный этаж я выбрала самые внушительные двери и направилась к ним – не прогадала. За ними скрывалась не менее внушительных размеров кухня. Мне сразу представилось, как с десяток, не меньше поваров трудится здесь за приготовлением королевского обеда.

Или трудились?

Гулкая тишина эхом отзывалась на звук наших шагов. Столы радовали взгляд своей выскобленной чистотой, надраенные бока кастрюлей отражали оранжевый огонек свечи, а вот полки шкафов меня всерьез огорчили.

Допустим, поборник чистоты мог каждый вечер оставлять кухню в идеальном состоянии, но готовить без продуктов? Это выше моего понимания.

Голодный желудок протестующе забурчал.

– Ваше величество, я могу вас проводить в столовую, – робко предложил Костяшка. Судя по запинающемуся тону, слуга пребывал в недоумении от действий своей королевы. Кстати, о королевах.

– Колись, Костяшка, я какая по счету?

– По счету чего? – сделал вид, что не понял скелет.

Рукоять чугунной сковороды сама легла в руку.

– Раскатаю. По косточкам. И собирать не буду, – твердо пообещала, глядя в глазницы черепа.

– Тринадцатая, – сдался Костяшка.

Орригинально. Коленки противно ослабели, но любопытство взяло верх над страхом. Да и здравый смысл твердил, что кроме Синей Бороды есть и другие объяснения.

– И зачем вам столько, если не секрет?

– Да, какой там секрет, – махнул рукой скелет, присаживаясь на высокий стул, – проклятье.

– Э?

– Прокляли нас.

– Скелетами? – догадалась.

– Ими самыми, – и он развел руки в стороны, – три года уже мучаемся.

– А королевы?

– Необходимы, чтобы снять проклятье.

Желудок выдал неприличную трель. Ладно, детали обсудим по дороге.

– Костяшка, а почему бы нам не прогуляться по городу?

Скелет попытался грохнуться со стула, однако быстро взял себя в кости. Минут пять я выслушивала его причитания, что в городе опасно – бродят скелетистые звери, темно – обязательно займусь установкой фонарей, заблудиться можно – ну, а Костяшка на что? и в конце-концов королеве без эскорта появляться просто неприлично.

– Знаешь, – помолчала, любовно поглаживая сковородку. Как-то не впечатляет тринадцатая по счету королева. Словно жутко дорогое платье, которое перед тобой носили двенадцать человек. Вроде и ценное, а в душе осадочек неприятный, – ты со мной или остаешься?

Костяшка тяжело вздохнул, но со стула слез. Отлично. Идти в город одна я все же побаивалась.

Вместе мы поднялись наверх, прошли в центральный холл и остановились перед массивной дверью высотой метра три, не меньше. На металлической поверхности красовались какие-то странные звери, росли диковинные цветы, сражались воины.

– Открывай.

– В городе опасно, – заныл скелет.

– Отобьемся, – я удобнее перехватила ручку сковородки и сделала пару пробных замахов. Тяжеловата для ближнего боя, зато убойная сила радует.

– А у меня и ключей нет, – предпринял еще одну попытку Костяшка.

Вот же, зараза!

Я развернулась и прошла в левую галерею. Высокие окна с белыми воланами штор выходили в парк. У противоположной стены рядком стояли мягкие стулья, обитые красным бархатом.

Поставив подсвечник на пол и положив рядом свое грозное кухонное оружие, я ухватила стул и поволокла в сторону окна.

Мои маневры вызвали живейший отклик.

– Не надо!!!

Ну, еще бы – окно-то жаль. И стекло, наверное, дефицит.

– Я вспомнил, где ключ.

Быстро же память прорезалась!

Ключ обнаружился за шторкой на стене рядом с дверью. Мягко скрипнул замок, дверь послушно распахнулась, открывая путь в ночной город.

Огромная желто-рыжая луна висела над верхушками деревьев, покрывая листья серебристым светом. За ветвистыми силуэтами белела ограда, впереди шагах в ста преграждали путь изогнутые спины кованых ворот, за ними черными тенями вставал город.

Темный город без единого огонька выглядел, словно брошенные картонные декорации старой пьесы – ткнешь пальцем, и старье рассыплется в серую пыль.

По коже побежали мурашки.

Вернуться? Не дождетесь!

– Возьмите хотя бы фонарь, ваше величество, – с укором произнес Костяшка, передавая мне в руки небольшой стеклянный фонарь с металлической ручкой. Внутри крохотным огоньком плавал фитилёк в масле.

В городе хозяйничала тишина. Она обволакивала здания, улицы, заставляя нас почти красться вдоль домов. Проклятие, постигшее королевство, отдавало забвением и смертью. Даже запахи и те пали в борьбе с ним. Мой нос не ощущал ровным счетом ничего.

Огонек в руке терялся среди окружающей нас темноты, слабое пятно света не могло дотянуться даже до стен домов, освещая маленький участок мостовой под ногами.

Поймала себя на мысли, что дышать стараюсь реже.

– Слышь, Костяшка, – мой шепот зашелестел по улице. Вздрогнула, оглянулась – никого, только второй огонек указывал, что скелет все так же следует за мной, – а ты-то в чем провинился?

– Ваше величество?

– За что тебя определили со мной возиться?

За спиной обиженно засопели, но отвечать не стали.

– Ладно, штрафбат, а где у вас тут ближайший трактир?

Я вдоволь нагулялась по городу и хотела ускорить поиски, да и рука уже ныла от чугуна, однако бросить сковородку и в мыслях не было.

– Трак, что?

– Едят у вас где? – пояснила, теряя терпение.

– В столовой, – невозмутимо отозвался Костяшка, лишь замедлил шаг, разрывая дистанцию, паскуда.

– Не зли меня, убогий, – я повернулась, – доведешь ведь до греха, и кто тогда твои косточки по мостовой собирать будет?

От расправы (я жутко злая, когда голодная) Костяшку спасла попавшая в поле моего зрения вывеска. Лунный луч вовремя решил прогуляться по этой стороне улицы и подсветить вырезанный из металла крученый калач.

Стучала долго, с упоением взрывая мертвую тишину проклятого города, сковородкой по металлической двери. Звонкое эхо красиво отражалось от стен и катилось дальше по темным улицам.

– Кто? – дверь не спеша приоткрылась.

– Голодающие.

– Закрыто, – не прониклись трагизмом ситуации с той стороны и попытались захлопнуть дверь.

– Голову велю отрубить, – с обманчивой ласковостью пообещала, быстро просовывая сковородку в щель, – в темнице сгною, по миру пущу.

– В-в-ваше величество?! – ошарашенно проговорил еще один скелет, распахивая дверь.

Глава 2

«Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась, но с тех пор я уже несколько раз менялась».

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Приятно, когда тебя узнают ночью на улице, с другой стороны, причины подобной популярности весьма и весьма сомнительны.

– Кухня где? – я фурией ворвалась внутрь.

Скелет посторонился, махнув костяшкой налево.

– Т-там.

Бедняга. Неужели я так сильно его напугала или все же моя сковородка? Скорее всего второе. На внешность жаловаться было глупо – жгучая брюнетка, волосы до попы, глаза серо-голубые. Смерть парням, если коротко. На мысли: «а были ли они, эти парни», я задумчиво попыталась пройти сквозь косяк, стукнулась плечом, ругнулась и ввалилась, наконец, в кухню.

– Ваше величество, – жалобным тоном проговорил Костяшка, – если бы вы только попросили, я бы сам показал, в каких блюдах содержится сонный порошок.

– И ты думаешь, я бы тебе поверила? – я ненадолго оторвалась от хрустящей с корочкой ножки, ровно настолько, чтобы макнуть её в желтый сладкий соус.

– У меня сонный порошок в еду никогда не добавляют, – словно невзначай заметил Жерган.

Классный мужик оказался, а главное, понимающий. Молчу про то, как он готовит – настоящий Повар с большой буквы и не жадный, вдобавок. Столько еды натащил – роту накормить можно.

– Жерган, а кто у вас королевством управляет? – я вяло копалась в десерте. Вкусно, но впихнуть в себя еще один кусочек шоколадного торта выше моих сил.

– Наместник.

– Хм, – я озадаченно замолчала. Значит, наместник. Наверняка, этот тип ответственен за все мои злоключения и это по его приказу королеву поят сонным зельем. Как бы с ним познакомиться, да в компании с верной сковородкой? Где же найти этого управленца?

– А зачем искать? – похоже, последнюю фразу я произнесла вслух, – вон он сидит, – Жерган махнул рукой в угол. Я обернулась – на краешке стола положив череп на круглую лепешку хлеба, сладко посапывал Костяшка.

– Костяшка – наместник? – не поверила я.

– Он самый. Ишь, умаялся. Вторую ночь на ногах, – не одобрительно покачал головой Жерган, – а все потому, что до королев никого не допускает, сам с ними возится.

– А король?

– А что король. Несовершеннолетний еще. Рано ему королевством править.

– Понятно, – моя стройная теория проклятия, которую я придумала себе в голове, рассыпалась карточным домиком, – ты же про проклятье все знаешь. Может, расскажешь?

Жерган встрепенулся, повернул череп в сторону наместника и, понизив голос, проникновенно ответил.

– Не могу, ваше величество. Хоть казнить велите, хоть в темницу… Не могу. Боюсь, только хуже сделаю. Вы, я вижу, девушка хорошая, умная. Сами во всем разберетесь. А что не поймете – наместник объяснит. Он мужик нормальный, только пуганный слишком.

Мне подумалось, что не одна я такая королева со сковородкой. Похоже, и не таких королев за три года Костяшка повидал.

Я попросила собрать нам еды с собой, затем растолкала Костяшку, и мы выдвинулись обратно во дворец. Дорога назад пролетела незаметно. Хорошая еда разительным образом подняла настроение, страх перестал превращать тени на улицах в чудовищ. Обычный спящий город, обычная ночь, разве что тихо очень.

Костяшка громко зевал и шатался под тяжестью корзины. Мне стало его жаль, и я отложила все разборки на завтра, отравив наместника спать. Перед этим пришлось отдать сковородку (глупый, я и без нее, если что управлюсь) и клятвенно пообещать из комнаты никуда не выходить.

Заснула я поздно, уже под утро, когда на небе ночные сумерки окрасились в серые тона, а застывшее тепло безветренной ночи сменилось утренней свежестью. Испортив штук пять нарядов и избавив их от всего лишнего, я смогла создать нечто более приспособленное для каждодневного ношения. И с чувством полного удовлетворения улеглась почевать на своей гигантской кровати.

– Доброе утро, ваше величество.

– А, Костяшка, это ты, – сонно забормотала, переворачиваясь на другой бок.

– Доброе утро, ваше величество, – произнес незнакомый голос и уточнил, – хотя уже почти день.

Ну, раз день… Надо просыпаться.

– Костяшка?

Перед кроватью склонившись в неглубоком поклоне, стоял невысокий полненький человек в зеленом костюме с пышным белым бантом на шее. Мне была прекрасно видна проглядывающая сквозь редкие волосы лысина, нос-картошкой, пухлый животик, на одном из пальцев красовался большой перстень-печатка. При моем вопле толстячок вздрогнул, покосился на стоящего за ним мужчину, страдальчески скривился, отчего пухлые губы уменьшились вдвое, но говорить ничего не стал.

Мужчина же наоборот чему-то улыбнулся и неожиданно подмигнул. Это был высокий старик с длинной белой бородой. Седые волосы мягкими волнами спускались до плеч. Впалые щеки, крючковатый нос и черные глаза без малейшего признака старческого маразма. Длинный белый камзол довершал образ незнакомца.

– Костяшка, ты стал человеком? – я даже подпрыгнула на кровати.

– Увы, ваше величество, – тяжко вздохнул наместник. При солнечном свете были ясно видны черные тени под глазами, – только днем. Ночью я, то есть мы все, превращаемся в скелеты.

– Как интересно, – пробормотала я и потянулась поправить волосы. Перед носом промелькнуло нечто белое и очень знакомое. Да, это же кость! КОСТЬ????

– Костяшка, – выдохнула я, глядя на руку, на свою бывшую руку.

– Вы только не волнуйтесь, ваше величество, это лишь до вечера, ночью вы опять станете сама собой, – быстро-быстро забормотал наместник.

– Собой, – эхом откликнулась. Вскочила с кровати, рубашка тут же попыталась съехать с костистого плеча. Плевать. Я рванула к зеркалу. Вместе со мной туда попытался попасть старик, но я оказалась быстрее.

– Вашу мать!!!

Где мои шикарные волосы? Где, я спрашиваю? А ресницы – густые и длинные? Грудь, попа – исчезло все самое ценное…. В зеркале напротив в полный рост отражался скелет – лысый череп, пустые глазницы, просвечивающая до позвоночника грудная клетка и глупая ночнушка. А-а-а!!! Я теперь Костяшка номер два.

– А зачем вам моя мать? – поинтересовался старик, не обращая внимания на странные знаки, которые ему подавал наместник.

– Убью, четвертую, повешу.

– Потерпите до вечера, ваше величество, – Костяшка чуть ли не плакал, – может сонный порошок?

– Раскатаю, – пообещала, рассматривая свое отражение.

Вот кто я теперь? Королева скелетов или скелетная королева? Или правильнее будет сказать костяная? Жесть.

– Говоришь, до вечера? – я опускаюсь на пол, ноги почему-то не держат, – а остальные днем люди, а ночью нет?

– Так точно, ваше величество, – рядом на корточки присаживается старик.

– И какая же зараза такую гадость придумала?

– Кхм, кхм, – старик начинает кашлять.

– Это был единственный способ снять проклятие с короля, – Костяшка садится на пол, и перед зеркалом нас становится уже трое. Лицо у него грустное, глаза побитой собачонки, даже круглый нос вытянулся от огорчения, – она сказала, что если растянуть покрывало проклятия на всех жителей, то появится шанс его снять.

Оптимистично, твою мать. Альтруизм в действии. Но я-то при чем?

– Она – это кто?

– Фея.

Еще лучше. Не люблю фей. Не знаю за что, но не люблю.

– И зачем ей вас проклинать?

– Что вы, что вы, – замахал на меня руками наместник, – она здесь не при чем. Проклятье наложила другая, гм, женщина.

– Колдунья?

– Можно и так сказать, – включился в разговор старик.

– А вы, собственно, кто? – я решила отложить истерику до выяснения всех обстоятельств. Кто знает, может, в полдень я превращаюсь в лягушку, вот тогда и поистерим как следует. Сразу за всё, оптом.

– Придворный маг Лектариус, к вашим услугам, – пропел старик и ухитрился изобразить поклон, продолжая сидеть на корточках – силен.

– Маг, значится, – оценивающе прищурилась, – придворный.

– Ваше величество, я здесь ни при чем, – пошел на попятную Лектариус, – да и где мне с феями тягаться.

Намекает, что королев сюда не таскает. Ладно, сделаем вид, что поверила.

– Так что там с колдуньей?

Оба моих собеседника разом погрустнели.

– Давайте я вам лучше покажу? – предложил маг, поднимаясь на ноги.

Я задумалась. Сейчас день. Во дворце полно народу. С другой стороны, вид скелета, прогуливающего по коридорам им не в диковинку. Да и глупо сидеть в комнате до вечера.

Маг не торопил. Терпеливо стоял и ждал с протянутой рукой.

– Хорошо, мне нужно несколько минут, чтобы собраться.

Ванной я пренебрегла и отправилась сразу в гардеробную. Где-то я видела тут плащ мрачного вида с переливающейся черной тканью. Нашла искомое довольно быстро.

Глянула на свое отражение в зеркале, махнула рукой – мне ответила приветствием устрашающего вида фигура в плаще, во тьме капюшона скалился белый череп. Ну, вылитая смерть, лишь косы на плече не хватает, да черного лака на кончиках костяных пальцев для готичности. Эх, какой антураж, какой образ, даже жаль, что поделиться не с кем! Местные все равно не оценят. На ноги я не смогла найти ничего подходящего и отправилась босиком.

Медленно выплыла из гардеробной. Костяшка побледнел и отступил к кровати, а маг зачем-то завел руку за спину. Заклинание решил приготовить? Ну-ну. Запомним.

– Прошу, – первым опомнился Лектариус и распахнул передо мною дверь.

Как мы шли… Маг впереди, за ним я – ткань плаща переливалась и черной кляксой ползла за мной по полу – плащ был скроен с небольшим шлейфом. Наместник умчался вперед – расчищать дорогу от любопытных.

Если ночью дворец выглядел полным тайн и загадок, то днем этот налет таинственности исчез без следа. Я шла, с любопытством рассматривая дворцовые покои. Хозяевам удалось соблюсти пропорцию между выставленной на показ роскошью и уютной обстановкой, выполненной с большим чувством вкуса. У меня возникло стойкое ощущение, что здесь хозяйничала женщина. Не одна из двенадцати королев, нет. Дворец обставляли долго, упорно подбирая наилучшие сочетания обоев, мебели и картин.

Мы остановились в парадной галерее. С одной стороны – огромные окна с видом на город и синеватые вершины гор вдалеке, с другой – ряд картин в массивных золотых рамах. Часть задернута траурными покрывалами.

Около них нас уже ждал Костяшка.

– Это последняя королевская семья, – легкая ткань соскользнула вниз. На меня смотрели трое улыбающихся людей – высокий широкоплечий мужчина, маленькая хрупкая женщина с уложенными в сложную прическу светлыми волосами. На руках она держала ангелочка – голубые глаза, льняные кудряшки волос и светлая улыбка с ямочками на щеках. Мимо таких детей невозможно пройти мимо. Они вызывают умиление и желание погладить по головке, сунуть в крохотную ручку конфетку и сказать какую-нибудь сладкую глупость.

– А это его высочество в день пятнадцатилетия.

Следующий портрет демонстрировал уже подросшего ангела. Волосы подраспрямились, но цвет не потеряли, да и глаза остались теми же – пронзительно голубыми. Его высочество смотрел на мир серьезным взглядом, лишь в глубине глаз пряталась улыбка, да на щеках виднелись намеки на ямочки.

– Красив, – со вздохом огорчения поведал наместник.

– Красив, – кивнула, не в силах отвести взгляд от портрета. Красив, не то слово. Невидимое сердце сдавила сладкая истома, а в душе зрело предвкушение чего-то светлого и теплого.

– Лучше бы уродцем родился, – сердито вымолвил маг, сжимая ладони в кулаки.

– Что ты мелешь? – набросился на него Костяшка, – как только язык повернулся такое сказать?

– А что? – подбоченился Лектариус, не собираясь отступать, – как будто не правда? Будь он хоть раза в два некрасивее, может она на него и не позарилась бы.

– Фея? – поинтересовалась.

– Да, какая фея! – отмахнулся Костяшка, – сдалась вам эта фея, ваше величество. Женщина. Маг. Потребовала, чтобы король на ней женился.

– А он?

– Его величество тогда полгода, как малую корону принял после смерти родителей. Все королевство в трауре. Какая свадьба?!

– А она?

– А эта, – Костяшка запнулся, стесняясь ругательства, просившегося на язык.

– Гадина, – подсказала.

– Эта гадина отказ не приняла. Ну, и прокляла со злости.

– Решила по-быстрому короля малолетнего окрутить и на трон усесться, – добавил подробностей маг.

– Прокляла, – медленно повторила, – Лектариус, можешь дословно повторить, что она там наобещала?