Kitobni o'qish: «Прошу любить и не жаловаться»

ГЛАВА 1

– Алло! – недовольно произнесла я, увидев незнакомый номер на дисплее.

Наверняка реклама очередного спа-салона! Как же они мне надоели! Несколько раз в неделю неизвестные девушки соблазняют меня какими-то немыслимыми бесплатными процедурами. Голоса, надо признаться, у этих девиц довольно милые, но слушать их чуть ли не каждый день не доставляет мне огромного удовольствия.

– Белка? – ответили мне из трубки осторожно.

– Э-э-э… – не сразу перестроилась я. – А это кто?

– Белка, это ты? – уже увереннее произнёс голос.

– Да какая из меня теперь белка? – выдохнула я с облегчением. – Дашка, это ты, что ли?

– Я! – счастливо рассмеялась моя подружка, моя любимая рыжая подружка, с которой мы не виделись… погодите, сколько же мы с ней не виделись? Десять – нет, пятнадцать лет! О, боже!

– Дашка! Это правда ты? – я прислонилась спиной к мраморной колонне возле входа в метро, куда собиралась зайти секунду назад. Какой-то грузный господин своим животом чуть не потащил меня за собой, но я даже не отреагировала на него, лишь глубже вдавилась в холодный мрамор. – Дашка!!! Ты откуда??

– Белка, белочка моя, как я рада тебя слышать!

– Дашка! – выдохнула я. – Это просто невероятно, ты понимаешь? Я ведь видела тебя сегодня во сне!

– Ага, опять твои пророческие сны! – рассмеялась моя подруга. – Они всё ещё ведут тебя по жизни?

– Куда ж без них, Дашунь! Но это всё ерунда, совершеннейшая ерунда! Ты лучше объясни, как ты меня нашла?

– О, Женька, это целый детектив, если хочешь знать! Но я поведаю тебе эту историю при встрече, а пока скажи мне вот что: у тебя найдётся для старой подруги неделька? Одна малю-ю-ю-сенькая неделька? В которую можно уместить кусочек летнего солнца на синей террасе, отражение зелёных глаз в бокале вина и один яркий мазок на белом холсте?

– О-о-о! – простонала я. – Дашка, ты ничуть не изменилась! Такая же романтичная барышня, как и раньше!

– С чего бы мне меняться? – Я словно наяву увидела, как Дашка передёрнула своим красивым плечиком. – Но ты мне не ответила, Женька!

– Ну-у-у, – протянула я, – мне нужно подумать, Дашунь. А что такое намечается?

– Здрасти, приехали! – воскликнула Дашка. – Ты что, забыла, какое скоро событие?

– Помню, отчего же… – неуверенно промямлила я. – Ты имеешь в виду… ммм…

– Женька, ну что ты дурочкой прикидываешься! Я понимаю, нынче не модно отмечать такие даты, суеверие и всё такое. Но мы-то с тобой всегда были выше этой ерунды! А? Ну-ка, посмотри мне в глаза, подруга!

Дашка сурово хмыкнула. Я вздохнула. Мне совершенно не хотелось говорить на эту тему. Даже со своей лучшей подругой, которая всегда разбиралась в моих запутанных закоулках души лучше, чем я сама.

– Дашунь, сорок лет – не повод для веселья, поверь мне.

– Белка, я тебя не узнаю! Не ты ли мне всегда твердила, что самое интересное начинается только после сорока?!

– Ну, – махнула я рукой, – когда это было!

– Жека, ты чего? – моя подруга слегка насторожилась. – У тебя там что-то стряслось, что ли? Голос у тебя какой-то тусклый… Ну-ка, выкладывай!

– Да ну, Даш, что ты выдумываешь! – я отодвинулась от колонны и расправила плечи. – Просто устала после работы, день был трудный, сама понимаешь…

– Значит, так! – взяла быка, точнее меня, за рога Дашка. – Чтобы через неделю ты была у меня, и никаких возражений я не принимаю! Выкручивайся там со своей работой, как сможешь, но в такой день ты должна быть рядом со мной! И запомни: прокляну, если не приедешь!

– Так-таки и проклянёшь? – кисло улыбнулась я.

– А то! И не посмотрю, что знаю тебя с глубокого детства! Всё, кончай эту сопливую бодягу и марш за билетом!

– Не, Даш, – быстро забормотала я, – у меня, наверное, не получится. На мне сейчас один очень трудный проект, и бросить мне его совершенно не на кого. Совершенно! – повторила я с нажимом и даже развела одной рукой, больно ударившись при этом локтем о твёрдую колонну. – Чёрт! – прошипела я и скособочилась, пытаясь, не выпуская из другой руки телефонной трубки, потереть ушибленное место.

– Что ты там пыхтишь, Женька? – недоумённо спросила Дашка. – И что ещё за дурацкий проект, который важнее подруги детства?

– Да такой, знаешь, очень серьёзный проект. И заказчик, как назло, попался очень капризный, придирается к каждой мелочи. А кроме меня, бедолаги, справиться с ним никто не сможет.

В общем, несла я полную чепуху. Если бы Дашка могла видеть сейчас мои бегающие глаза, она бы всё поняла. Но, к моему счастью, подружка моя находилась за несколько сотен километров от меня, в далёком и от того прекрасном городе моего детства, и я могла выпендриваться сейчас сколько угодно. Впрочем, я совсем, кажется, забыла про характер этой рыжей девчонки.

– Жека, – невинным голоском сообщила она, – тут с тобой кто-то ещё хочет поздороваться. Ты уж не бросай пока трубочку, лапушка.

Я закатила глаза наверх и вздохнула. Ничего, продержаться осталось совсем немного, зато потом – долгожданный диван и шоколадное пирожное, которое скромно дожидается меня со вчерашнего дня в холодильнике. А ещё…

Мысль не успела прийти к радостному окончанию, как в трубке раздался другой голос. Мужской. Я бы даже сказала, очень мужской.

– Женька, ты что это там выдумала? Какая, на фиг, работа? Тебя что, даже встреча с женихом не привлекает?

– Сёма! – обрадовалась я. – Сёмочка! Ну, какой ты мне жених, вспомнил тоже! Пятнадцать лет прошло!

– Таки что ж, что пятнадцать? – прокартавил Семён. – Ты думаешь, Сёму может смутить такая ерунда? Сёму может смутить только отсутствие любимой подружки на дне рождения у любимой жены.

– Не поняла! – оторопела я. – Шутить изволите, сударь?

– Никак нет, Женечка, – нормальным голосом произнёс Семён. – Но если я тебе скажу, сколько уже лет мы с твоей Дарьей женаты, кому-то может стать очень стыдно!

– Не говори, Сёмочка, не надо…

Я замолчала. С той стороны провода тоже не спешили говорить.

– Сёма…

– Да, Жень, я тут.

– Вы правда хотите меня видеть?

– Ты что, дура, Беликова? – встряла Дашка. – Она ещё спрашивает, хотим ли мы её видеть! Нет, ты слышал, Семён? Уже пятнадцать лет в нашем шкафу стоит твоя любимая чашка, с которой я каждую неделю сдуваю пыль, и даже она тебе может ответить, хотим ли мы видеть её склеротичную хозяйку!

– Почему это склеротичную? – дрогнул мой голос.

– А как можно назвать человека, который на пятнадцать лет забывает о своих друзьях?

– Я не забывала! – вяло запротестовала я.

– А почему же тогда не звонила?

– Ну, понимаешь, Даш, как-то навалилось тут всё… Работа, э-э-э… В общем, очень много работы… Но я так рада, что ты мне позвонила, ты даже не представляешь!

– Вот и замечательно, подружка! Значит, так, – деловито продолжила Дашка, – сейчас же ноги в руки и дуй на вокзал за билетом. Надеюсь, память твоя ещё не совсем ослабла, помнишь, как добраться до нас?

– Даш, но я правда…

– Ничего не хочу слышать! – отчеканила Дарья. – Не будет тебя – не будет и праздника. Ты этого хочешь?

– Нет, конечно, – вздохнула я. И с укором посмотрела на телефонную трубку. Как будто это могло что-то изменить! – Ладно, Даш, я попробую что-нибудь придумать!

«Может быть, ещё и мест свободных не будет!» – мелькнула в голове спасительная мысль.

– Вот и умница! Всё, Женька, отбой! Целуем тебя!

– И я вас! – успела я произнести перед отключением связи. Дашка всегда была решительной и быстрой дамой.

Я взглянула на часы. Да-а-а, пожалуй, дивану придётся подождать свою бестолковую хозяйку! Забросив блестящий аппарат в сумку, я быстрым шагом направилась к стеклянным дверям метрополитена, и сразу же меня, как долгожданное лакомство, поглотило прожорливое и очень вместительное чудище, и без того до отказа наполненное кучей таких же бедолаг, как и я.

«Дашка, подружка, – крутилось у меня в голове безудержно, пока я спускалась на эскалаторе. – Как же не вовремя ты объявилась! Именно сейчас, когда моя и так бесполезная жизнь превратилась в полную бессмыслицу!»

Я шмыгнула носом и полезла в карман за платком. В последнее время шелестящий пакетик с бумажными салфетками стал моим единственным верным другом. Нет, со здоровьем у меня всё в порядке (тьфу-тьфу!), а вот нервы стали шалить, как капризные профурсетки! Да и не мудрено, если вспомнить, сколько всего приключилось за последнее время! Вытащив, наконец, сложенный чистый платок, я промокнула влажные глаза и тоскливо вздохнула. В который уж раз за вечер!

– Ну и что ты на меня так смотришь? – ворчливо буркнула я лысому господину, уставившемуся на меня с другой дорожки эскалатора. – Что, жалкое зрелище? Впрочем, я с тобой, пожалуй, соглашусь. Брошенная баба – не самое приятное, что может встретиться, ага.

Отвернувшись от назойливого взгляда, я затолкала платок поглубже в карман, соскочила с убегающей чёрной ленты и помчалась к платформе.

Эх, Дашка, Дашка, почему ты не позвонила раньше, эдак пять лет назад? Я уверена – ты, со своим пронзительным умом, сразу бы поняла, что за фрукт этот Гена!

В носу опять защипало.

– Плакса, жалкая размазня, корова! – прошептала я, сжав кулаки, топнув ногой и зажмурившись.

Открыв через секунду глаза, я увидела перед собой удивлённое лицо какой-то дамы.

– Это я не вам, простите… – неловко пробормотала я и, покраснев, поспешно ретировалась в другую сторону платформы.

Ну вот, скоро люди при виде меня начнут шарахаться! Во что я превратилась, господи! Нет, пора брать себя в руки! Может быть, и к лучшему этот неожиданный звонок!

Я улыбнулась, вспомнив Дашкин голос. Надо же, хранит мою чашку, мою любимую жёлтую посудину с нелепой девахой на блестящем боку! Эту кружку когда-то привозила Дашка из Гурзуфа, и мне настолько пришлась по душе рыжая губастая тётка с яркими веснушками, нарисованная на жёлтой керамике, что я пила только из неё, убрав подальше на антресоли все остальные чашки. Перед отъездом я отдала её подружке со словами: «Без неё я долго не продержусь, значит, жди меня скоро в гости!», но ожидание затянулось на годы…

Я резко встряхнула головой.

– Всё, хватит ныть! Через неделю я увижу свою Дашуту, и пусть всё остальное летит в тартарары!

С этой радостной мыслью я втиснулась в плотно забитый человеческими телами вагон и замерла на одной ноге. Для второй, как обычно, места не нашлось.

ГЛАВА 2

Ну что ж, пора мне, кажется, представиться. Зовут меня Женька Беликова, но близкие друзья с детства кличут меня Белкой, и я на них нисколечки не обижаюсь за это. Впрочем, если быть честной, меня не называли так уже пятнадцать лет, с тех самых пор, как я, с радостной улыбкой на юной мордахе, садилась в поезд Арбузов – Москва. Кроме глупой улыбки, со мной ещё был небольшой чемоданчик, забитый моими лучшими вещами вперемешку с хрупкими сувенирами, и полное радужных надежд сердечко.

– Белка, как приедешь, сразу же позвони! А то знаю я тебя, увидишь огни большого города и позабудешь о нас! – Дашка поправила воротничок моей блузки и улыбнулась.

– Ты что, Даш, когда это я страдала склерозом? Конечно, позвоню! Как только окажусь у телефона, сразу же наберу!

– Белка, ты обещала сходить в Пушкинский и привезти мне альбом Пикассо! Надеюсь, не забыла?! – это Карина, наша трепетная почитательница великого испанца, дёрнула меня за руку.

– Конечно, помню, Кариш! Ты же твердила мне об этом сто раз в день!

– Да, я упрямая кавказская девушка! – гордо вскинула свои чёрные брови подружка. – В отличие от вас, бледнолицых, мой характер несгибаем, как… как этот зонт!

Она продемонстрировала свою несгибаемость, попробовав согнуть свой длинный красный зонт. С громким хрустом железные спицы хрястнули, и Карина замерла, в недоумении разглядывая острые обломки. Я забыла сказать, что наша Карина – мастер спорта по дзюдо! Семён, который томно смотрел в этот момент на меня, хихикнул. Каринка покраснела.

– Не переживай, Кариш, я привезу тебе из Москвы новый, ещё краше этого! – успокоила я подружку.

– Только бери попрочнее, а то мало ли что… – многозначительно кашлянула ещё одна наша подружка, Сашка.

– Да ну вас, – махнула обломками Карина и запихала их в ближайшую мусорку. – Подумаешь, зонт! Кстати, это хорошая примета перед дорогой! К удаче!

– Про битую посуду я слыха-а-ал, – растягивая слова, произнёс Сёма, – а вот про сломанный зонт – впервые!

– Ты многого ещё не знаешь, Сёмочка! – прищурила глаза Каринка. – Ну, ничего, подрастёшь, отрастишь усы, глядишь, и поумнеешь!

– Тоже мне, профессорша нашлась! – фыркнул Семён. – Между прочим, если сравнивать мужской ум с женским…

– Ну, понеслись! – перебила его Дашка. – Чай, не на защите дипломной работы!

– Ага, на защите он молчал! – подковырнула друга Шурка. – Помните, когда этот напыщенный москвич спросил у нашего Сёмочки: почему, батенька, у вас деревья на картине такой странной формы, – что он ему ответил? Молчишь? Ага, вот и тогда ни слова не произнёс, только пыхтел и жалкими глазами на Саныча смотрел!

– Да ну, что с этим дураком связываться? – рассмеялся Семён. – Он же ни бельмеса в гениальной живописи не понимает! Нашли кого прислать на защиту! Никому не известного скульптора!

– Зато у этого скульптора за плечами – московский институт! – встряла я.

– Знаменитый папа у него за плечами, а не институт! – рубанул рукой по воздуху Сёма.

– А я видела одну его скульптуру, – пискнула Леночка, наша тихоня, и покраснела. Она стеснялась, кажется, даже своих близких друзей, то есть нас, хотя знакомы мы ещё с первого курса! – У нас в музее! И мне она понравилась!

Под суровым Сёминым взглядом Леночка смешалась и покраснела ещё больше.

– Не дрейфь, Ленусь, – обняла подругу за плечи Сашка. – Не дадим спуску грубым мужикам!

– Это кто это здесь грубый? – нагнул голову Семён.

Но продолжить он не успел, ибо в этот момент со ступеньки вагона спрыгнула проводница и громким голосом завопила:

– Товарищи отъезжающие, поезд отправляется через пять минут! Просьба занять свои места! – Её ярко накрашенные глаза остановились на нашей группке, и она продолжила: – Успеете ещё наболтаться, молодёжь! Вернётся к вам ваша подружка, а сейчас отпускайте её, иначе тут останется!

Мы заторопились. Леночка всхлипнула, ткнулась в меня светлой головкой, следом за ней Шурка с Кариной обняли меня, мазнув по щеке губами, Дашка расцеловала меня в обе щеки, и все отступили, оставив возле меня лишь Семёна.

– Женька, ты это… не забывай про меня, ладно? – его голос дрогнул, а глаза потемнели.

– Да ладно, Сёмочка, что ты?! Я скоро вернусь…

Вернулась, ага… Не прошло и ста лет…

ГЛАВА 3

Москва закрутила меня с первого же шага, который я сделала, спустившись на грязный перрон.

– Давайте ваши вещи, девушка! – какой-то человек в клетчатой кепке дёрнул за мой чемоданчик.

– Зачем это? – растерялась я и чуть не выпустила поклажу из рук.

– Одной-то тяжело, небось! – прищурился хитро парень. – А я домчу с ветерком, даже не заметите.

– Ой, нет, спасибо, – помотала я головой и отдёрнула чемодан. – Я уж сама как-нибудь, не беспокойтесь!

– Было б о чем беспокоиться! – презрительно сплюнул он на асфальт и, развернувшись ко мне спиной, побежал к другой жертве.

Да-а-а, гостеприимный город, подумалось мне весело. Одной тут и правда не останешься, вон сколько народу кругом!

Людей было много. Очень много. Я всегда замечала – стоит только мне куда-нибудь прийти, и тут же набегала целая куча, и пристраивалась рядом, и дышала в спину.

Полстраны, наверное, не меньше, сбежалось к моему приезду, решила я, проталкиваясь сквозь толпу. И как все узнали, что я приезжаю?

Впрочем, я недолго веселилась.

– Женька! Я тут! – мне махала руками моя бывшая одноклассница, к которой, собственно, я и приехала.

– Привет, Надюшка! – я обняла девушку и улыбнулась долговязому парню, держащему Надю за руку.

– А это мой муж, познакомься, Жень!

– Константин, – представился тот и расплылся в улыбке. Да, именно с этой улыбки и началась моя грустная история про Москву. Ведь в ту же секунду мне стало понятно, что я никак не уживусь в одной комнате с этим человеком. Даже два месяца, о которых мы и договаривались с Надюшкой.

– Ты пока поживёшь у нас, – говорила мне Надежда по телефону, – а потом найдёшь себе комнатку и переедешь. Тут все так делают, Жень! В нашей коммуналке в каждой комнате по несколько человек живёт, а в одной даже две семьи, представляешь?

Теперь-то я представляю! За пятнадцать лет, которые меня швыряло из квартиры в квартиру по огромной Москве, я чего только не видела! Сейчас даже вспоминать не хочется… И не буду! Лучше буду думать о предстоящей встрече с девчонками! Я ведь очень сильно виновата перед всеми. За эти годы я ни разу – ни разу!!! – не приезжала домой! Первое время ещё созванивалась с Дашкой, от неё узнавала последние новости обо всех наших, но потом и эти звонки прекратились. Трудно сказать, почему так происходило. Ведь ближе моих друзей у меня никогда в жизни никого не было. Дашка вообще мне как родная сестра, мы с ней знакомы практически с самого рождения! Сначала одна группа в детском саду, потом один класс, один факультет в училище искусств, один институт… Если вдуматься – просто невероятно! Мама до сих пор удивлённо качает головой, вспоминая нашу трогательную дружбу.

– Женечка, как же так получилось, что вы с Дашутой теперь редко общаетесь? – мама всегда задаёт этот вопрос, когда я приезжаю к ней в гости.

Мои родители живут в Подмосковье, куда они перебрались через несколько лет после моего отъезда из Арбузова.

– Не знаю, мамуль, как-то не получается, – развожу я руками.

– Эх, – печально вздыхает моя мама, – а ведь как дружили!

Это правда! Дашка знала все мои тайны, да и от меня у неё никаких секретов не было. Мы проводили с ней дни с утра до вечера, расставаясь лишь на ночь. Одно время даже подумывали снять квартиру на двоих и жить самостоятельно. Вот дурёхи!

…Эх, Дашка, Дашка, вздохнула я. Если бы ты только знала, как мне грустно было без тебя все эти годы! Но я не могла вернуться ни с чем, ты понимаешь?

– Девушка, это вы мне? – ко мне повернул весёлое лицо какой-то парень, за которым я стояла в очереди. Он подвинул ногой свою сумку, лежащую рядом на полу, и мой взгляд невольно скользнул по яркой белой надписи на оранжевом боку. «Ковбой» – вот что было написано на сумке. И никак иначе!

– Я что, уже вслух стала думать? – ахнула я.

– Да я пошутил! – успокоил меня весельчак, заметив ужас в моих глазах. – Ведь люди всегда о чем-нибудь думают, вот я и спросил у вас…

– Ну, знаете! – вырвалось у меня.

– Это всего лишь шутка, девушка, не обижайтесь! – парень миролюбиво коснулся моего рукава. Я отдёрнула руку. – Ну, как знаете, – он пожал плечами и отвернулся.

Хмыкнув, я прижала крепче к себе свою сумочку и с надеждой посмотрела на окошко кассы. По моим скромным подсчётам, стоять оставалось никак не меньше получаса.

«Да ладно, всё равно спешить некуда», – бодро подумала я, вспомнив о своей холостяцкой квартирке. И тут же приуныла. События последних недель с новой силой нахлынули на меня, и мне пришлось больно прикусить губу, чтобы не расплакаться.

– Послушайте, девушка, – карие глаза вновь взглянули на меня.

– Что вам нужно? – глухо ответила я соседу.

– У вас что-то случилось, я чувствую, – произнёс он негромко.

– Ничего не случилось! – процедила я. – И вообще, это не ваше дело. Вы что, врач?

– Почему сразу врач? – улыбнулся он. – Я повар.

– Вот и идите к своим… кастрюлям, а меня не трогайте.

– Я не могу сейчас пойти к своим кастрюлям, – приложил он умоляюще руки к груди, – мне надо билет купить сначала!

– Ну и… покупайте, – помимо своей воли улыбнулась я, но тут же нахмурилась.

– Так уже лучше, – произнёс он, внимательно меня рассматривая.

– Что – лучше? – отвела я от него взгляд.

– Ваша улыбка… Она привыкла к вашему лицу, а вы почему-то её предаёте.

– Что-о-о? – я подняла на него глаза. – Вы что, сумасшедший?

– Друзья говорят, что я чудик, а это, наверное, одно и то же? – Его лицо так сияло, как будто он смотрел на самого близкого человека. На меня. Я вздрогнула.

– Знаете, что… – решительно начала я.

– Миша, – подсказал он.

– Так вот, Михаил, считайте, что вы меня поддержали в трудную минуту, и закончим на этом, хорошо? У вас – свои кастрюли, у меня свои!

– Неужели вы тоже повар? – радостно воскликнул он.

– Боже упаси, – ещё раз улыбнулась я. – От моей стряпни мрут даже тараканы!

– Ну, это высший пилотаж! Так не получается даже у меня, – рассмеялся чудной парень громко.

А мне в этот момент в голову пришла одна мысль, от которой закружилась голова, а во рту пересохло, как перед прыжком в ледяную воду. Сердце забилось как сумасшедшее.

– Скажите, Михаил, а вы не хотите съездить в Арбузов? На недельку? – выпалила я и с отчаянной надеждой взглянула на своего нежданного собеседника.

– В Арбузов? А там тепло? – ничуть не удивился он моему вопросу.

– Тепло! – уверила я его. – Очень тепло! Там у нас речка и комары, а тараканов нет. Ни одного!

– Это хорошая новость, – кивнул он. – А вы со мной поедете?

– Конечно! Я же вас и приглашаю. К себе. Ой, точнее не к себе, там у меня уже ничего нет. Но к своим друзьям. Вам понравится, правда-правда!

– Я почему-то в этом не сомневаюсь, милая барышня.

Я зарделась. Мужчина не отрывал от меня внимательного взгляда.

– Ну а теперь рассказывайте! – спокойно сказал он.

– Что – рассказывать?

– Зачем я вам нужен в этом самом Арбузове? Предъявить своим друзьям?

– Вы очень проницательны, Миша… – я помолчала. – Знаете, что, забудьте обо всём, что я сказала. Я, кажется, перегрелась на солнце и несу сейчас какую-то чепуху. Извините меня.

Моя рука зачем-то полезла в карман и вытащила кипу носовых платков. Я меланхолично посмотрела на них, пожала плечами и переложила в другой карман. Мужчина молча наблюдал за моими действиями.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Евгения Пензюковна.

– Евгения Пензюковна, – ухмыльнувшись, повторил он. – Божественно.

– И вовсе не смешно, – поджала я губы. – Мой дед был отчаянный шутник. И очень любил город, в котором родился.

– Очень его понимаю! – прижал руку к сердцу Михаил. – И одобряю во всем!

Я хмыкнула. Он улыбнулся.

– Молодой человек, ваша очередь! – бабка, стоящая за мной, настойчиво потрясла моего собеседника за рукав. Удивительно, мы с ним стояли уже у самой кассы!

– Благодарю вас, – поклонился он старушке и повернулся к окошку. – Два билета до Арбузова. Число? Евгения Пензюковна, на какое число мы берём?

Он вопросительно взглянул на меня.

– Э-э-э… – запнулась я. – На шестое… Августа…

– Шестое августа, Москва-Арбузов, два билета в купейном вагоне, поезд номер тринадцать, места тринадцатое и четырнадцатое! – припечатала нас своим уверенным металлическим голосом билетёрша. – Всё правильно?

– Да, – кивнули мы и посмотрели друг на друга.