Kitobni o'qish: «На Патриаршем мосту»

Глава 1

А всё-таки в вечернее время здесь красивее всего…

Поднявшись на последнюю ступеньку, я, даже будучи безмерно уставшей после занятий, на минутку задержала шаг. Я всегда любуюсь этим местом, в каком бы состоянии ни находилась.

Людей на Патриаршем мосту было немного. Оно и понятно – сегодня довольно холодный день, даром что август. Впрочем, какое лето в Москве, особенно ближе к сентябрю! Помнится, в прошлом году вообще…

Додумать мысль я не успела.

– Сто-о-ой! – истошный женский крик прорвал покойную тишину. – Моя сумка! Помогите, кто-нибудь!

Всё произошло в одно мгновение. Наверное, если бы я находилась сейчас в другом, своём обычном состоянии, ничего бы не случилось. Но я только что отпахала два часа на татами, и тело моё было упругим, а ум – ясным и чистым, поэтому сбить с ног мчавшегося в мою сторону вора – а это был точно он, я сразу это поняла! – не составило никакого труда. Жёлтая женская сумочка, которую он цепко прижимал к груди во время бега, оказалась в одной стороне, а сам негодяй – в другой.

– Сучка! – прошипел он, в миг вскочив на ноги, и сделал стремительный бросок к потерянной вещи. Но не тут-то было! Я оказалась проворнее него на несколько секунд. Наши руки схлестнулись, и каждый потянул сумку в свою сторону.

– А ну отдай!

– Порежу, тварь! – В другой его руке что-то блеснуло. Но в таком состоянии, как сейчас, мне море было по колено.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, но с той стороны, где оставалась несчастная жертва ограбления, послышался нарастающий шум и крики.

Долго думать жулик не стал. Чиркнув меня со всей злости по пальцам, он дёрнулся в сторону, бросив сумку, и исчез в сгустившейся темноте вечера. Где-то громко вскрикнула птица.

– Гадина! – донёс ветер. – Найду!

– Кишка тонка! – мрачно пробормотала я.

Руку будто огнём опалило. Вот засада!

– Моя сумочка! – меня чуть не сбила с ног запыхавшаяся блондинка. – У меня же там всё, всё! Паспорт, ключи… Господи!

Она судорожно начала копаться в сумке, несколько раз извлекала на свет то ярко-лимонный кошелёк, то паспорт в блестящей обложке, нервно звякала чем-то металлическим и, наконец, убедившись, что всё на месте, с громким выдохом захлопнула замок. И тогда уже посмотрела на меня.

– Огромное вам спасибо, девушка! – с чувством сказала она и перевела взгляд на мою левую руку. – Господи, у вас же кровь!! Этот негодяй порезал вас!

Мне кажется, она хотела даже упасть в обморок – то ли от боязни крови, то ли от случившихся переживаний, – но была вовремя подхвачена каким-то мужчиной, подбежавшим к эпицентру событий вслед за незадачливой хозяйкой сумки. Внешности этот тип был весьма привлекательной – даже в моём нынешнем состоянии я успела это подметить, – так что даму, упавшую ему в руки, вполне можно было понять. Смуглое от загара лицо, яркие светлые глаза – необыкновенное и очень притягательное сочетание. Хмыкнув про себя, я поставила на асфальт спортивную сумку, которая всё это время висела у меня на плече, опустилась на корточки и здоровой рукой стала шарить в своих вещах. Где-то у меня были влажные салфетки… За спиной послышалось шипение открываемой бутылки.

– Сначала нужно промыть! – безапелляционно произнёс мужской голос.

Я подняла голову. В руках незнакомца находилась маленькая бутылочка с минеральной водой. Знаю я такую воду. Видела в супермаркетах. И каждый раз, натыкаясь на ценники взглядом, ужасалась – неужели простая вода может столько стоить? И кому взбредёт в голову покупать такую дорогую штуку, если рядом, тут же, на полке, стоят бутылки с совершенно нормальной питьевой водой в несколько раз дешевле?

Значит, всё-таки существуют они, эти странные люди… Ну что ж, дядя, если тебе не жалко тратить драгоценную водицу на обработку ран, пожалуйста! Я-то сопротивляться уж точно не буду. И поднялась.

– Вы смелая девушка! – сказал он, аккуратно омывая прохладной жидкостью мою кисть.

– Да уж! – я поморщилась. Теперь, когда первый запал исчез, до меня стало доходить, в какой опасности я только что находилась. А если бы не пальцы, а другая часть тела попалась под горячую руку негодяя?!

– Зато я такая трусиха! – ресницы блондинки затрепетали. – Чуть в обморок не свалилась, когда этот урод сумку выхватил! Представляете?

Она заглянула в лицо незнакомца.

– Всё хорошо, что хорошо кончается! – улыбнулся он ей сочувственно и опять повернулся ко мне. Вода закончилась, но зато в его руках появился не менее важный предмет первой помощи – большой мужской платок, которым он принялся аккуратно обматывать рану.

А я закрыла глаза. Внезапная слабость охватила моё тело. Наверное, это обычная реакция на стрессовую ситуацию. Да ещё и кровопотеря…

– Вам плохо? – забеспокоился мужчина. – Давайте я скорую вызову?

– Не вздумайте даже! – фыркнула я, выпрямившись и открыв глаза. – Я в полном порядке!

– Зато у меня ноги подкашиваются, – слабым голосом заявила обладательница жёлтой сумки. – Вы не поможете мне дойти до метро?

Она томно взглянула на незнакомца. Надо отметить, личико у неё было смазливым, да и телосложение весьма гармонично, и этот факт был замечен не только мной. В глазах мужчины зажёгся интерес – не увидеть этого было невозможно.

– Помогите даме, – поддакнула я, стараясь не улыбаться очень уж красноречиво. – Со мной уже всё отлично. Да и вообще – я только что после тренировки!

Не знаю, зачем я это ляпнула. Какое кому дело – где я только что была и чем занималась?

– Так вот почему… – он оглядел меня с ног до головы. – А чем, простите, вы занимаетесь?

– Айкидо! – небрежно сказала я. – Здесь, недалеко…

По его лицу пробежала какая-то эмоция, но что это было – понять мне не удалось. Впрочем, особо я и не пыталась. Мне хотелось, чтобы они поскорее ушли, вот прямо сейчас, и оставили меня уже в покое. Вообще вся эта ситуация начинала меня нервировать. Я и так страшно задержалась, а дома Афанасий Петрович ждёт, некормленый, между прочим! Вспомнив о своих обязанностях, я раздосадовалась ещё больше.

– Да вы идите, идите, я теперь сама справлюсь! – настойчиво сказала я. – Не беспокойтесь – смерть от потери крови мне уже не грозит.

– Действительно! – поддержала меня девушка. – Идёмте, молодой человек, мы здесь больше не нужны.

Она взяла его под руку таким привычным жестом, как будто делала это изо дня в день. Умеют же некоторые! Вот чего у меня никогда не получалось – обольщать мужчин. Не было у меня такого таланта, ну вот ни на грамм не было! Наверное, поэтому, дожив до тридцати двух лет, я до сих пор обитаю в родительском доме и вместо мужа у меня – целая куча родственников и вот ещё Афанасий Петрович, который в этот момент наверняка с тоской уставился на входную дверь, ожидая, когда нерадивая хозяйка – то есть я – принесёт ему молоко и докторскую колбасу. Холодильник был пустой, а все мои домашние разъехались кто куда…

– Пойдёмте с нами! Уж до метро-то я смогу обеих довести! – предложил незнакомец.

– А мне не в метро! – поспешила ответить я.

– Вы на машине?

В голосе его сквозило сомнение. Почему-то это меня разозлило. Да, у меня нет своего автомобиля, но это не даёт право всяким тут сомневаться в моей состоятельности!

– Да, на машине! – резко сказала я. – А что, вас это удивляет?

– Напротив, я необычайно рад! – усмехнулся он. – Значит, одной проблемой меньше. До свидания, храбрая, но очень колючая девушка!

– И вам не хворать! – буркнула я.

Медлить он не стал. Метнув пустую бутылочку в ближайшую урну – попадание было идеальным! – он, нарочито нежно обласкав взглядом свою спутницу, повёл её вперёд по длинной светящейся дорожке прямо к белеющему в конце моста храму Христа Спасителя. Я глядела им вслед. Они неплохо смотрелись вместе – высокий плечистый мужчина и стройная белокурая дама. Жёлтой сумочкой – виновницей случайного знакомства – девица радостно размахивала в такт своим шагам. А ведь всё могло повернуться совсем иначе. Если бы у кого-то хватило ума и сообразительности потянуть одеяло на себя. Ведь интерес-то был, был, я точно это видела! Представляю, что скажет Машка, когда я обо всём ей доложу. Локти кусать будет, что не было её в этот момент рядом. А нечего было бросать сестру на растерзание Афанасия Петровича! – злорадно подумала я.

Ладно, всё это лирика, а мне же ещё в магазин успеть надо! Придётся топать к другому выходу из метро, чтобы не встретиться ненароком со сладкой парочкой. Иначе неудобно получится. А впрочем, какая разница? Я вижу этих людей первый и последний раз в жизни, так зачем перед ними расшаркиваться?

И я, махнув на все свои сомнения рукой, припустила по мосту вперёд. Вы там как знаете, а Афанасий Петрович долго терпеть не станет! Вот устроит в квартире бедлам и кавардак, а оно мне надо на ночь глядя?

Глава 2

Афанасий Петрович мирно храпел посреди гостиной, выставив наружу объёмный белый живот. Лапы его вальяжно раскинулись в стороны, морда улыбалась. На моё появление он даже не пошевельнулся.

– Так! – грозным шёпотом сказала я.

И огляделась. В комнате, как ни странно, был полный порядок. И вещи вроде на своих местах. Даже мои тапочки, самый любимый предмет истязаний глупого животного, стояли рядком у дивана, там же, где я оставила их перед уходом. Странная история!

Впрочем, радовалась я недолго. Ровно до того момента, пока не засунула левую ногу в уютное углубление тапка.

– Афонька! – взвизгнула я, тут же выдернув пальцы из мокрого нутра. – Засранец! Ну я тебе сейчас задам!

Кота на месте уже не было. Вот только что лежал, недвижим и доволен, как турецкий султан, и бац – будто ветром сдуло.

– Вот собака! Это же Машка мне тапки дарила, твоя, между прочим, непосредственная хозяйка! В чём я теперь ходить буду, наглая твоя морда? Вот подожди, завтра же всё ей расскажу! Фонька-Афонька!

Зря я это сказала, между прочим. Ничто не могло так оскорбить чувства этого наглеца, как фамильярное к нему обращение. Как бы мне самой теперь не поплатиться!

– Афанасий Петрович, а, Афанасий Петрович! – залебезила я. – А я тебе молочка принесла… И колбаски докторской… Слышишь? Вылезай, мириться будем!

Презрительное фырканье, донёсшееся из-под дивана, было единственным ответом на мои слова. Ну и чёрт с тобой! Подумаешь, какие мы нежные! Ничего, завтра же вечером Машка тебя заберёт, и хоть все тапки в её доме обгадь, я плакать не стану!

С Машкиным котом не заладилось у меня с самого его появления в нашем доме. Свою хозяйку он боготворил, меня же невзлюбил с первой секунды. И это при том, что сестрица моя как две капли воды похожа на меня! Внешне, разумеется, характеры же у нас с ней, словно анод и катод, обладают диаметрально противоположными свойствами.

Конечно, зловредный хищник просёк это сразу же. Что ему внешняя оболочка, когда жизнь меряет он иными критериями и способами! И, как не любили меня все представители мужского пола, так и этот раскормленный котяра, каждый раз, как моя взбалмошная сестрица подкидывала нам его на время, взирал на меня с чувством собственного превосходства. «Глупая самка!» – словно видела я в его жёлтых глазах. Впрочем, я платила ему взаимностью…

Накромсав в кошачью миску колбасу и налив свежего молока в блюдечко, я с остервенением принялась отстирывать свои тапочки. Их дарила мне Машка на восьмое марта, выбирая подарок в полном соответствии со своим вкусом – светло-розовые, пушистые, на каждом – умильная кроличья мордашка с двумя торчащими ушами. Ничего, моя сестрёнка тоже не осталась без подарка в тот день. Так что мы квиты! Ну а гламурные тапочки оказались, на удивление, очень даже удобные. Единственный минус – пачкались быстро. Да вот ещё и происки гадких котов…

Довести стирку до идеальной чистоты мне не удалось – бактерицидный пластырь, который я по приходу домой налепила на рану, отклеился, и опять начала идти кровь. Пришлось всё начинать сначала: вата, йод, пластырь, резиновые перчатки…

Из ванной я выходила взмокшая и до чёртиков уставшая. Поскорее бы уж наступило завтра! Рано утром вернутся с дачи родители с бабушкой, в три часа дня прилетит Макс – слава богу, наш брат вырос и встречать его уже не надо, – а вечером и Машка заедет за своим котом. Ничего, осталось совсем чуть-чуть.

А когда я медленно вплывала в свой сон, за руку меня держал тот тип с синими глазами… или они у него были серые?

Глава 3

– Дарья!!

Папин голос прогудел у меня над ухом, словно колокол.

– Что, пожар?! – немедленно подскочила я в кровати.

– Куда ты задевала мои документы?

– Господи, папа! Ты из-за этого так орёшь в шесть утра? Я спала, между прочим! – И я опять опустила голову на подушку.

– А я, между прочим, на работу собираюсь! Ты что, опять генеральную уборку на выходных затеяла?

– Конечно! Такой срач развели, ногой некуда ступить! В столе твои бумажки, в верхнем ящике! Там, где им и положено быть! А не под креслом, где они почему-то оказались.

– Не почему-то, дочь моя, а потому, что мне так удобно! Работаю я, сидя в кресле, сколько ещё раз тебе это объяснять?

– Нормальные люди работают за столом и потом важные документы на место убирают!

– Нормальные люди дают другим нормальным людям жить так, как им нравится! – папа громко захлопнул за собой дверь.

– И это вся благодарность за мои труды! – я фыркнула. – Драишь тут квартиру, драишь, как каторжная…

– Ворчишь? – в спальню заглянула мама. – Слушай, Дашута, а где моя косметичка, а? Я её вроде на место клала… Нет, если ты решила ею воспользоваться – пожалуйста, на здоровье, я даже рада буду…

– Я? Твоей косметичкой? – в ужасе воскликнула я. – Мам, ты что? За кого ты меня принимаешь?

– За молодую красивую женщину, которой требуется иногда чуть-чуть подвести брови или кожу припудрить, – мама улыбнулась.

– Очень смешно! – скривилась я. – Ты же знаешь, ваши штучки не для меня!

– Я иногда думаю – а точно тебя не подменили в роддоме? – поддела меня она.

– Тогда уж вместе с Машкой, – мрачно буркнула я. Вот не люблю, когда мама шутит на эту тему! – А косметичка твоя в ящике трюмо!

– Ну надо же, кто бы мог подумать! – покачала головой мама. – Какое странное, непостижимое место!

Перед тем, как закрыть дверь, она добавила:

– Мы вернулись, дочка!

– Я это заметила, – хмыкнула я. И села. Нет, спокойно досмотреть свой сон мне, пожалуй, уже не удастся. Сейчас ещё кто-нибудь придёт и будет допытываться, куда подевались его вещи. А ведь всего-то надо класть всё на своё место, тогда и не будет никакой путаницы! Вот как у меня! Я с гордостью оглядела свою комнату. Порядок такой, что глаз радуется! Тут даже генеральной уборки не требуется, я и так каждый день навожу здесь лоск. Машка говорит, что я педант, но на самом деле я перфекционист. И это касается не только домашних дел. Я пожизненная отличница, любую работу стараюсь доводить до совершенства, а уж если что-то не получается – утраиваю силы. Я и в спорте не щажу себя. Кстати, не моё ли упорное терпение помогло мне вчера выбить почву из-под ног вора? Если бы я не занималась над собой так усердно, как знать, где бы я сейчас была и что делала? Вот только в личной жизни мне это не помогает, но и то лишь потому, что не ставила я себе такой цели. А цель не ставила именно потому, что окружают меня всякие проходимцы, вот вроде вчерашнего типа с бутылочкой. Слабак, первой же юбкой польстился, стоило лишь кокетливо ресницами моргнуть. Тьфу!

Дверь тихонько скрипнула.

– Ну, бабуля, а у тебя что пропало? – не глядя на дверь, зевнула я. И потянулась за халатом.

– И это вместо доброго утра? – спросил меня мужской голос.

Я взвизгнула. И обхватила себя руками.

– Какого чёрта??

Передо мной стоял Аркадий. Мой бывший муж. И нагло посмеивался.

– А-а-а, я думала, это мужчина, а это ты… – презрительно процедила я, отняв руки от груди. – Ну проходи, чего у двери жмёшься!

Нарочито медленно я встала и натянула халат прямо на ночнушку, решив, что оголяться перед мужчиной, пусть даже и бывшим мужем, было бы чересчур. И откуда он взялся на мою голову?

– Ты что, президентом банка стал?

– Почему президентом? – удивился он.

– А разве не им ты обещал стать перед тем, как я вышвырнула тебя из своей жизни?

– Кто старое помянет, тому глаз вон! – усмехнулся он и развалился в кресле.

– Значит, не стал, – удовлетворённо кивнула я. – Я так и знала! Ну и что тебе надо?

– От тебя? Ничего. Я поздороваться зашёл. Твои родители меня на завтрак позвали. У нас же дачи рядом, ты забыла?

– Всё, поздоровался? Считай, что вежливость ты проявил. А теперь иди, не до тебя мне.

– Ты совсем не изменилась, дорогая.

– Ах, тебя это расстраивает? – я поцокала язычком. – Ну извини. В следующий раз я подготовлюсь получше. Хочешь, брови выщипаю?

– Дура ты, Дашка! – беззлобно сказал он. – Вот чего ты добилась своим характером, а?

– Много чего, Трошкин. Пальцев не хватит загибать.

– Со счёту не сбейся! – он поднялся. – Ладно, приходи завтракать. Я сыр привёз. Твой любимый.

– Неужели из самого городу Парижу? – съязвила я.

– Из самого. Одевайся, не буду тебе мешать.

Он вышел. А я зачем-то сняла халат и уселась обратно на постель. Потом подскочила и бросилась к платяному шкафу. Но не добежала, остановившись на полпути.

– Окстись, дура, что ты распетушилась? – вслух сказала я сама себе и опять взялась за халат. Вот ещё, буду я прихорашиваться из-за какого-то себялюбивого типа! Пусть он хоть трижды мой бывший муж!

Глава 4

Когда я вышла из комнаты, всё семейство уже было в сборе. Даже Афанасий Петрович, сидевший подле Аркашкиных ног и терпеливо сносящий почёсывание за ухом. Я вздохнула.

– Встала, соня? – папа, как всегда, сидел за столом с газетой в руках.

– Пап, да поешь ты хоть один раз без чтива! Вредно же! – я с грохотом отодвинула свой стул.

– Не все такие правильные, как ты! – отец перевернул страницу и посмотрел на меня поверх очков. – Опа, а что случилось с нашей рукой? Неужели бандитская пуля?

– Какая дуля? – не расслышала бабушка.

– Бандитская, представь себе, отец! – я налила в чашку кипяток из чайника и посмотрела на тарелку с сыром. – Самая что ни на есть!

– Что случилось, Даш? – мама заволновалась. – Порезалась? Йодом мазала?

– Не переживай, мам, всё обработала, как положено. Я вчера сумку отбивала у вора!

– Свою? С кимоно? Надеюсь, не отбила?

Папа всегда был против моих занятий единоборствами. Не женское это дело – бить мужиков, говорил он.

– Не свою, папуль! – ухмыльнулась я. – И даже отбила, представь себе! Не зря я всё-таки к Грише пошла!

– Гриша ли, Миша – всё одно! – заявил отец и даже газету в сторону убрал. – Я тысячу раз повторял и ещё раз могу это сделать – не женское это дело!

– Подожди, Шурик! – мама нахмурилась. – Что ещё за вор, дочка? В метро? Зачем ты полезла? А если бы он тебя ножичком пырнул?

– Он и пырнул! Но малину я ему всё-таки испортила!

– Боже, что за выражения! – развеселился Аркадий. – Дарья, ты меня приятно удивляешь!

– А ты жуй и в чужие разговоры не вмешивайся!

– Даша! – одновременно воскликнули родители. – Как ты себя ведёшь!

– А что он пришёл и глупости тут говорит! Бабуль, скажи!

– Дашенька, а что это у тебя с рукой? – невинным голоском спросила бабушка. Всё понятно. Бабушка, как всегда, слышит только то, что хочет услышать.

– Порезалась, ба! Ножиком! – громко сказала я.

– Ай, как неосторожно! – воскликнула бабуля. – Йодом помазала?

– Ещё вчера!

– Так чья сумка-то? – не отставала обеспокоенная мама.

– Девицы какой-то. Вор прямо на меня бежал, ну я ему и вмочила как следует.

– Даша!

– А что, пап, тебе стало его жаль? Да не переживай, он жив остался. Даже грозился меня найти…

– Как – найти? – мама схватилась за сердце.

– Да пошутила я, пошутила! – спохватилась я. – Ничего он не грозился. Просто удрал и всё. А сумку я у него отобрала. Ну а потом люди подбежали, благодарить меня стали…

– Да ты просто герой, Дарья! Бэтмен! – Аркашка ухмыльнулся.

– А вот ёрничать не надо! И вообще, не пора ли вам, господин хороший, и честь знать?

– Дарья!

– Мам, ну зачем вы его сюда притащили? Меня позлить?

– Да успокойся уже, никто тебя не трогает! – миролюбиво произнёс Аркадий. – Ешь лучше. Сыр – объедение!

– Небось на распродаже брал! – я немедленно последовала его совету. Сыр и вправду оказался вкуснятиной невероятной. Но виду я не подала. – Ну точно! Не отравиться бы…

– Вот и я говорю – в лучших французских традициях! – провозгласила бабуля, нацеливаясь вилкой на огромный кусок камамбера. – Вот спасибо, Аркашенька, вот угодил! Почаще к нам приходи…

– Ага, щаз, – пробормотала я. – Этого только мне не хватало!

– А я что говорила! – бабушка подтолкнула соседа локтем. – Вот видишь, Аркаша, и Дашка наша не против!

– Ох, ба! – я только рассмеялась. – Ладно, хрен с вами, дайте мне ещё сыра. И побольше!

С Аркадием мы прожили ровно месяц. Мне было восемнадцать, ему – девятнадцать. Любовь шандарахнула меня так, что сбила все настройки. И я, вопреки всем своим личным убеждениям, без оглядки бросилась в этот тягучий сладкий сироп и утонула бы в нём окончательно, если бы не Машка. Именно она раскрыла мне глаза на моего благоверного. Через месяц после свадьбы Аркашка признался ей, что, оказывается, перепутал меня с сестрой и не в меня он влюбился с первого взгляда, а в неё, в Машу. Перепутал, значит. Ага. Я в тот же день скинула его вещи с балкона, а самого незадачливого муженька спустила с лестницы. Ему повезло – мы жили тогда на втором этаже и травм, несовместимых с жизнью, ему удалось избежать. Но с той поры близко к себе мужчин я уже не подпускала. Вот разве что на тренировках – но это, думаю, не считается. Машка, естественно, тоже дала Аркаше отворот-поворот – ей никогда не нравились сверстники, так что остался бедняга не у дел. За четырнадцать лет мы с ним почти не виделись. На даче я бываю не часто, а других мест для пересечения у нас больше нет. Вот и получается, что сегодняшняя встреча оказалась, можно сказать, первой за эти годы…

– Даш, я довезу тебя, какие проблемы?

Мы стояли с ним у подъезда. Дома осталась только бабуля, родители отчалили каждый на своё место работы – мама в поликлинику, папа в суд, а я вот уже десять минут пыталась отвязаться от настойчивого бывшего муженька.

– В последний раз говорю тебе, Трошкин, – ты меня достал! Я еду на работу трамваем, а ты на своём драндулете шкандыляй куда хочешь, только без меня, плиз!

– Слушай, а где ты работаешь? – в глазах его светился неприкрытый интерес. – Я раньше от тебя таких выражений не слыхал.

– А что, мои дорогие родичи не доложили тебе о моих успехах? Непростительная ошибка с их стороны.

– И всё же? – не отставал он.

– Слушай, Аркадий, с чего вдруг такое любопытство, а? Четырнадцать лет знать меня не знал, на улицах не здоровался, а тут вдруг воспылал!

– Когда это я не здоровался?

– Да было дело пару лет назад. Что, склероз замучил?

– Да я уж и не помню, когда тебя последний раз видел, Светлова!

– Точно склероз, – удовлетворённо сказала я. – Тебе лечиться надо. Сходи к моей маман, она как раз спец по сложным случаям.

– Что же она своей дочери не поможет? Или уже бесполезно? – съязвил он.

– Ты кого имеешь в виду, меня или Машку? Или опять запутался, а, Трошкин? Так вот, объясняю в последний раз: Дарья – это та, которая может так физиономию разукрасить, что долго потом отмывать придётся!

– Я понял, Светлова! Ты в тюрьме работаешь. Надзирателем! Что, угадал?

– Да пошёл ты!

Фыркнув, я слегка двинула его плечом – на ногах удержаться ему удалось – и почти бегом направилась к воротам. Шагов за собой я не слышала. Вот и ладненько, не с первого раза, но сообразил.

Трамвай мне попался почти пустой. Впрочем, чему я удивляюсь? Учебная пора начинается только через два дня, детки изо всех сил стараются нагуляться на весь год вперёд. Как будто мало им было трёх месяцев. Нет, будь моя воля, больше месяца они бы от меня не получили. Да и то вопрос – не многовато ли? Я, помню, всегда изнывала от затяжного отдыха. Ну, съездишь в детский лагерь на пару недель, ещё недельку проведёшь на море с родителями, а дальше-то что? На улице гулять? Так это не для меня. Это вон Машка все коленки сбивала, гоняя с пацанами во дворе, а я в это время с книжкой дома сидела или бабуле на кухне помогала. Так лучше бы с пользой провела время, в школе, впитывая новые знания и закрепляя старые! Теперь же, с высоты своего возраста и нынешнего положения, я и вовсе укрепилась во мнении, что чем больше даёшь свободу детям, тем безответственнее и расхлябаннее они становятся. Жаль, что я не министр образования, а всего лишь заведующая учебной частью в школе. Хотя плох тот завуч, который не стремится стать министром!

Справедливости ради надо сказать, что завучем я стала совсем недавно, а точнее – в этом году. В апреле. Пришлось замещать Герасимову, которая занимала эту должность с тех самых пор, когда я сама ещё была обычной ученицей нашей школы. В последнее время Ирина Владимировна частенько хворала, а в апреле совсем слегла, и меня быстренько определили на её место. Чему я была рада невероятно. В силу своего возраста Герасимова уже многое упускала из виду, а на меня любой непорядок всегда действовал угнетающе. Так что за работу я взялась рьяно и уже к концу учебного года заслужила похвалу и коробку шоколадных конфет от Владлена Евгеньевича, нашего директора. Он сам, кстати, потом их и съел – сладкое я не люблю, а директора хлебом не корми – дай пожевать шоколадку…