Kitobni o'qish: «Тайны Семиречья. Диадема тысячи огней»
Глава 1 Январь
2011 год.
Скользкое, сырое январское утро. Первый рабочий день после праздников – немного ленивый и серый. День, когда отгуляли все праздники, встретились со всеми родными, близкими и друзьями, когда загаданы все желания и, кажется, все точно сбудется.
Это тот самый недостающий один день праздников, который хорошо было бы оставить на тишину. На время для того, чтобы побыть наедине с собой, собраться с мыслями перед настоящей жизнью. Перед настоящим Новым годом.
Они решили взять себе дополнительный выходной и посвятить этот день друг другу.
– Ты понравилась моим родителям. Мама в восторге и только говорит о тебе.
– А папа?
– Папа сдержаннее, но по нему видно, что ты ему очень понравилась. Он удивился твоему увлечению, ведь на экстремальное вождение, горный альпинизм не каждый парень пойдет, не то, что девушка.
– Да, вождение и горы – это мое все.
– Тебя даже пробки в городе не напрягают. Каждый раз удивляюсь твоему спокойствию, когда с тобой по городу езжу. Ты за рулем как рыба в воде. Я вчера так и сказал о тебе родителям.
– Они у тебя замечательные.
– И твои. Здорово, что мы в один день так удачно всех познакомили. Жаль, они не смогли прилететь. Хотя, по видео связи неплохо все поговорили.
Ануар припарковал машину вдоль дороги.
– Папе нелегко дался переезд. Он с детства слышал от своих родителей про их историческую родину, всегда хотел попасть туда. И вот, это свершилось несколько лет назад. Они с мамой объездили несколько городов в поисках лучшего места для жизни и остановились на Штутгарте. Говорят, неплохой, инновационный город, центр высоких технологий. Отцу было по душе жить там.
– Как семья твоего отца попала в Казахстан? – Ануар внимательно смотрел на ее.
– Папа в шутку называл себя и своих предков цыганами.
– Звучит забавно.
– На самом деле, это страшная и трагическая история.
Мои предки немцы по папиной линии сначала обосновались в Азербайджане, занимались виноградарством. В сорок первом году все немецкое население было выслано в Казахстан. Их перевозили эшелонами в нечеловеческих условиях, многие умирали прямо в пути. Их заселяли в бараки. Мужчин отправляли в трудовые лагеря, а женщины были на поселении.
– Твой дед сразу попал в такой лагерь?
– Да, и он чудом остался жив. А во время оттепели они с бабушкой, из холодного Кустаная перебрались на Юг Казахстана, и начали новую жизнь. Папа родился в Джамбуле и рассказывал, что он жил в настоящем немецком поселке из таких же депортированных семей, которым позволили выбраться из тяжелых условий в более привычные, теплые.
– Я не представляю, сколько трудностей и лишений им пришлось пережить.
– Их гостеприимно встретили коренные жители, помогали первое время, кто чем мог. Местность состояла из плодородных пахотных земель. Она быстро стала зеленой и цветущей. Все огороды были ухожены и богаты на урожаи. Жители поселка были трудолюбивы и аккуратны во всем. В каждом доме всегда вкусно пахло свежей выпечкой, а интерьеры были украшены кружевным текстилем ручной работы. Отец с особой любовью и грустью вспоминает свое детство и юность в поселке. Мои бабушка с дедушкой сильно болели и рано умерли. Папа много времени проводил в семье лучшего друга из казахской семьи. Они его принимали как родного сына. К тому времени, когда он вырос и отправился учиться в Алматы, из поселка потихоньку уехали почти все немцы. Он сам после института остался в городе.
– Не представляю, как сложно было твоей семье. Да и многим другим семьям и народностям тоже. Тяжелую тему мы подняли. Расскажи лучше, как познакомились твои родители?
– На трудовой практике в Алматы, ближе к окончанию института.
– Надо же, почти как мы с тобой!
– Ох, не напоминай мне об этом, пожалуйста. Ты остался в той компании, а на мое место взяли эту противную Лору.
– Просто, шеф не оценил тебя по достоинству, – поспешил ее подбодрить Ануар. – Ну что, идем?
– Я немного волнуюсь.
– Я тоже. Он сжал руку Адель и тепло посмотрел в ее глаза.
Влюбленные вышли из машины и направились в сторону районного ЗАГСа.
Солнечный диск, как белый матовый плафон, висел на небе, за плотной ватой облаков и пелены серого смога от утренних фейерверков. Тоненькая корочка льда, образовавшаяся за ночь, начинала таять, обнажая серые лужи, в которых, как в старых зеркалах, отражалось пасмурное небо и извилистые ветви дубов.
На проступающем из-под старого снега газоне с коричнево-зеленой травой две вороны хрипло переругивались за грецкий орех, который, как футбольный мяч, катался от одних лапок и клювов к другим.
– Я счастлива. – Она взяла под руку уже официального жениха, осторожно перешагивая лужу. – Знаешь, это один из ярких дней в моей жизни, которые я точно запомню навсегда.
– Навсегда мы запомним день нашей свадьбы. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной, Льдинка.
– Надо уже скорее начинать подготовку, осталось чуть больше четырех недель. Начнем с выбора ресторана и списка гостей. А еще, нужно продумать шоу программу, найти хорошего ведущего и торт! Нужен красивый и вкусный торт!
– И платье. Купим тебе самое пышное платье, как ты мечтала в детстве, да?
– “Баба на чайнике”? Ну нет! – Со смехом ответила она. – Это уже дурной тон.
– Хорошо, оставлю этот выбор за тобой. Тем более, мне нельзя видеть твое платье до свадьбы. – Ануар крепко обнял ее и поцеловал в родинку на запястье.
– Правильно. А вот твой костюм мы будем выбирать вместе.
– Договорились, – Ануар тепло улыбнулся, подходя к машине и открывая дверь своей невесте.
– Ну все, отвези меня пожалуйста в центр, у меня еще много дел. Сейчас, я дам тебе точный адрес, – Адель открыла сумочку в поисках блокнота, пока Ануар пристегивал ремень безопасности.
– Куда ты постоянно торопишься? Всегда все хочешь успеть, каждый день распланирован.
– Просто, я люблю жить. Я чувствую приятный вкус жизни, когда понимаю, что все делаю по велению души.
– А ты знаешь, что у зайца по сравнению с черепахой, очень короткая жизнь. Если будешь жить размеренно и не спеша, то доживешь до глубокой старости.
– Я не собираюсь жить вечно. Это скучно.
– Мы только что решили жить долго и счастливо вместе. Ты меня пугаешь, – посмеялся Ануар.
– Жизнь – самое ценное, что у нас с тобой есть. И я знаю, что именно с тобой я проведу ее интересно и увлекательно. Я уверена в тебе, а ты во мне. Я не хочу тратить свои дни на пьянки с глупыми подругами, не хочу быть там, где мне скучно, не хочу работать в компании, где не ценят мои знания. Хочу жить здесь и сейчас. Быть собой настоящей. Хочу любить тебя и отдаваться полностью чувству. Я не знаю, что случится со мной завтра, но я точно не хочу тратить время на сожаления о неудавшемся вчерашнем дне и сетовать на провалы. Я благодарна любому опыту, потому что каждая секунда важна.
– Вот именно за эти твои рассуждения я тебя и люблю!
Ануар завел машину и повез Адель по нужному адресу.
Две недели спустя.
– Ануар, ты можешь приехать? – голос Адель был сиплый и тихий.
– Что случилось? Который час? – он включил светильник на прикроватной тумбочке и, щурясь, посмотрел на часы. Было почти двенадцать.
– Прости, что так поздно звоню. Просто… просто… – Адель всхлипнула и не могла больше говорить. Ануар включил громкую связь и открыл шкаф, быстро выбирая одежду.
– Сейчас буду, Льдинка.
Он примчался так быстро, как только мог. Адель, открыв дверь, со слезами обняла его за шею. Ануар мягко подхватил ее за талию и убрал с ее заплаканного лица прядь волос.
– Что случилось?
– Меня уволили с работы.
Столько отчаяния было в этих словах.
– Льдинка, я думал, произошло что-то непоправимое. Как же ты меня напугала своим звонком! – Ануар выдохнул и снял с себя пальто.
– Это и есть непоправимое. У меня был финансовый план на ближайшие месяцы, я не предполагала, что останусь без работы.
– Позвони родителям, они тебе сразу помогут.
– Не могу. Это дело принципа. Они всегда опекали меня и были уверены, что без них мне будет сложно самой чего-то добиться. И тут на тебе: прямое подтверждение. Я ничего не могу.
– А твой красный диплом? Ты доказала, что можешь добиться чего угодно. Теперь расслабься и нужная работа сама придет к тебе.
– Мой красный диплом меня не накормит и за квартиру не оплатит. Я и так приняла машину в подарок и каждую неделю слышу о том, что они возлагают на меня большие надежды, что они выдали мне огромный кредит доверия, что я должна быть их гордостью и светом в оконце. А вот не свечу я! Вот такой родилась. Я не терплю никакого давления на себя! С какой стати я должна выполнять поручения шефа? – «Адель, принеси кофе, Адель, закажи обед, Адель, созвонись с филиалом, Адель, Адель…» Да сколько можно! Пусть нанимает личного помощника, и не отрывает меня от основной работы!
– Ты так и сказала шефу?
– Нет. Я его просто к черту послала. Что ты на меня так смотришь? Да, вот так и сказала: Да идите Вы к черту!
– А он что?
– Он? Молчал с минуту. Но ты бы видел, как вытянулись лица коллег на собрании.
– Ты что, это сказала при всех?
– Ну а зачем он при всех начал меня отчитывать за низкие показатели эффективности! Конечно, посылает меня по личным делам, я не успеваю ничего.
– О боже, милая! Какая это фирма за последний год?
– Четвертая, кажется. Вот я и снова не дотянула до конца испытательного срока.
– Я могу попросить друга из рекрутинговой компании подыскать тебе новую работу.
– Нет, не надо. Когда у шефа сегодня сорвало крышу после моих слов, он кричал, брызгал слюной, покраснел, как мультяшный герой, знаешь, о чем я подумала?
– Что ему нужна скорая?
– Что работа по найму не для меня. Я не могу как все нормальные люди работать в компании. Корпоративная культура, собрания, праздники, как в одной большой итальянской семье. Это все не для меня. Я индивидуалистка. Я не должна никому служить, выполнять поручения, не должна краснеть за низкие показатели эффективности. Они были бы высокими, если бы мне нравилась работа, и если бы меня хотя бы не отвлекали. А тут я делаю ее без особого удовольствия. И специальность мне моя не нравится, и вообще, я не вижу себя в сфере финансов. Все пошло не так еще на момент поступления в универ, понимаешь? Я всегда делала так, чтобы угодить родителям. Я верила им, что мне нужно учиться именно в этом ВУЗе, именно на этой профессии. Но я никогда не прислушивалась к себе. А чего я хочу?
– Так чего ты хочешь? – Ануар погладил кисть ее руки.
– Я не знаю. – Адель подтянула к груди колени и опустила на них голову.
Ануар набросил плед на ее плечи и мягко обнял. Они посидели несколько минут молча.
– Мне не хватает воздуха, – прошептала она.
– Открыть окно? – Ануар хотел встать, но Адель придержала его рукой.
– Да нет. Это образное выражение. Понимаешь, я чувствую себя загнанной в рамки. Я вижу четыре стены и задачи, которые мне необходимо выполнить.
– У всех есть списки задач и на работе и в жизни.
– Да. В этом моя проблема. Я понимаю, что там, за стенами огромный мир и много возможностей. А я здесь.
– Хорошо, давай я тебе отвечу тоже образно. Если ты сейчас посмотришь в окно, что ты увидишь?
– Дома, офисы, магазины.
– Они все имеют стены. В них люди так или иначе находятся в рамках. Это нормально. Весь мир так живет. Мы все ходим на работу и выполняем задания. Если бы не рамки, то все давно уже развалилось.
– А если посмотреть в окно внимательнее, мы увидим улицы, скверы и парки. Увидим летние площадки классных кофеен, увидим счастливых людей, проводящих время за рамками офисов. А если смотреть выше, мы увидим горы, небо, а в нем самолеты. Люди везде, не только за стенами зданий, понимаешь!
– Ты права. Значит, нужно понять, как тебе оказаться среди тех счастливчиков, что гуляют в сквере и радуются жизни.
– Вот в этом моя вечная проблема. Я не могу найти монетизацию радостной и свободной жизни.
– Есть такая теория, когда ты чувствуешь безысходность – начни о ком-то заботится или помогать кому-то, и вскоре ты найдешь выход из затруднительного положения.
– Что ты имеешь в виду?
– У тебя никогда не было домашних животных. Заведи котенка или щенка. Потом заберем в нашу квартиру.
– Ты издеваешься? Я о себе позаботиться не могу, а ты предлагаешь завести кого-то. Это же столько забот на мою голову обрушится: корм, туалет, шерсть по всему дому и перегрызенные провода, да еще и испорченная обувь.
– Это первое время кажется сложным. Потом хозяева и их питомцы так привыкают друг к другу, что их дружба становится крепкой и трогательной.
– Нет. На кошек у меня аллергия, а собак я вообще боюсь.
– Ну хорошо. Тогда тебе просто нужно взять перерыв и подумать о своих целях, о направлениях развития. Ты можешь заниматься чем угодно! Понимаешь, перед тобой бесконечное множество дорог! И вовсе не обязательно насиловать себя и идти на работу по специальности. Вот Стив Джобс вообще не оканчивал вышку. – Ануар взял в руки новенький iPone4, что лежал на диване. – Родители прислали?
– Да, к «Новому году», – ответила Адель, вытирая слезы. – Они сдали билеты, узнав, что у нас будет свадьба через месяц. Папа сказал: «Зачем летать дважды?» и отправил доставкой эту игрушку. Я, кстати, до сих пор не использую этот телефон. Даже разбираться в нем не хочется.
– Почему же ты не сказала, что родители так холодно отреагировали на новость о нашей свадьбе?
– А что от этого изменилось бы? Да ничего! Я не хотела еще по этому поводу печалиться и переживать. Родителей не выбирают. Какие есть – такие нормально. Денег прислали с оговоркой, что я заработаю в этом месяце в два раза больше.
– То есть, они прислали тебе сумму размером с месячную зарплату и ожидают, что ты им вернешь в следующем месяце?
– Что-то вроде родительской мотивации. Они искренне думают, что такими напутствиями помогают мне расправить крылья и зажить так, как для них приемлемо.
– Я до сих пор, не понимаю, что побудило их продать квартиру, в которой ты живешь? Они хоть отдадут тебе часть денег с продажи?
– У папы проблемы в бизнесе. Он сказал, что это временная мера для увеличения состояния. Он рассчитал время оборота капитала.
– Странно оставлять тебя без собственности. Бывают ведь разные обстоятельства, форс-мажоры.
– Это у меня они бывают, а у него все просчитано с немецкой точностью. Что же мне делать? Они думают, что я на хорошей должности, работаю на благо себе и своей профессиональной карьере. Что сама смогу заработать на что угодно, как они это делают всю жизнь. Да что со мной не так-то? – У Адель в глазах стояли слезы.
– Все с тобой хорошо. Льдинка, я рядом. – Ануар нежно обнял ее и покачал, успокаивая.
Они попили мятно-имбирного чая с корицей, полежали в постели, в обнимку. Ануар, убедившись, что Адель успокоилась, засобирался домой.
– Я закрою своим ключом, не вставай. – сказал он ей мягко.
– Хорошо. Свет не выключай!
– Я помню. – Он вышел из квартиры, тихо закрыв дверь.
Родители Адель эмигрировали в Германию и оттуда следили за жизнью дочки, помогая так, как они считали нужным. Они любили ее по-своему и хотели, чтобы она как можно скорее встала на ноги. Да, Адель с детства была самостоятельной. Запросто могла приготовить завтрак в семь лет, сама ездила в лицей и дополнительные занятия. А когда они уезжали из страны, осваивать новый бизнес, Адель неделями жила одна. Тогда она уже училась в старших классах и готовилась к поступлению в университет.
Когда возник вопрос учиться за рубежом, Адель наотрез отказалась. Ей было комфортно жить одной, без постоянного контроля родителей. Зато, рядом всегда был ее дядя Мухит – брат мамы. Его присутствие всегда было для нее приятным и наполняющим. Он мягко направлял ее, был рядом, когда было трудно, и никогда не лез с настойчивыми советами. Тогда она согласилась на то, что родители сами выберут ей университет в Алматы. В результате, Адель поступила и успешно окончила ведущий вуз страны год назад.
Родители звали ее переехать к ним, в Германию, где они уже неплохо обустроились, но Адель снова отказалась. Она не хотела терять свою независимость, а это произошло бы, согласись она на переезд. Она объяснила им, что уже взрослая и сама хочет распоряжаться своей жизнью. Тогда отец подарил ей машину классом выше, чем та, на которой она ездила и сказал, что это последний крупный подарок от него.
Когда она была маленькой, они баловали ее и окружали заботой, но когда она заканчивала университет, они сменили родительскую тактику на более строгую. Они были уверены, что, если держать Адель немного голодной, она научится зарабатывать. Отец говорил, что ей нужно пожить так, как они когда-то начинали.
И Адель старалась. Находила работу с перспективой быстрого повышения, но всегда что-то шло не так: она, не долго проработав, увольнялась либо была уволена. Ей казалось, что она барахтается в тяжелой пресной воде, как неуклюжий подросток, не умеющий плавать, которого сбросили с лодки. Она чувствовала постоянно нарастающее напряжение из-за неоправданных надежд родителей.
Да, они любили ее. Любили по-своему. Она чувствовала их заботу, беспокойство за ее будущее, внимательно слушала отцовские наставления и мамины мягкие советы. Но чаще, все делала по-своему и добивалась хороших результатов. Упертость она унаследовала от отца, а веселый и взбалмошный характер от матери. Она считала, что именно эти черты конфликтовали между собой и не давали ей задержаться ни на одной работе.
Адель решила, во что бы то ни стало, найти лучшую для себя работу и остаться на ней. Так она достигнет финиша в забеге с препятствиями под названием «Ожидания родителей». Она докажет им и себе, что теперь она взрослая, свободная девушка и может сама строить свою жизнь независимо от них. Сейчас у нее был любимый человек, который во всем ее поддерживал.
– Тебе нужно расслабиться и посмотреть на свою жизнь под другим углом. Просто остановись и посмотри на всю эту ситуацию сверху. Если ты в ней, значит это тебе нужно. И перестань смотреть на себя глазами родителей, – сказал перед уходом Ануар.
– Это мне нужно… – эхом повторила Адель и укрылась пледом плотнее, словно закрываясь от несуществующего холода.
Адель не смогла уснуть той ночью. Мысли лезли в голову одна за другой, то и дело, выталкивая друг друга. Она встала с постели и открыла ноутбук. К пяти часам утра она перебрала множество вариантов работы на сайте по поиску вакансий.
– Мне сейчас нужно посмотреть на ситуацию под другим углом – говорила она вслух сама себе, – Если у меня не получается работать в сфере финансов, надо рассмотреть другую сферу. Я живу в мегаполисе! Здесь можно устроиться на любую работу!
Она расширила поиск, указав только желаемую зарплату. Но это было сделано зря. Она лишь до утра просидела на сайте, возмущаясь завышенным требованиям к кандидатам и низким зарплатам.
Ануар посоветовал ей расслабиться, и заняться приготовлениями к свадьбе. Чем она и занялась, отступив на время от поиска работы.
Воскресенье. Утро.
– Дорогой, включи скорее новости.
– Что там? – Ануар насторожился от ее встревоженного голоса, нащупал пульт от телевизора под подушкой.
– Египет. Волнения усиливаются. Только что передали, что мародеры проникли в Каирский музей и начали его громить.
– Это в Каире. В Шарме все тихо, не переживай. Туристические города никогда в жизни не застанут народные волнения. Это их хлеб.
– Все-таки, как-то страшно. Свадебное путешествие скоро, а там все так не спокойно.
– Лучше думай о приятном. Расскажи, как идут наши приготовления?
– Бутоньерки для тебя и друга жениха я заказала, букет невесты тоже. Тебе надо будет забрать все утром, до десяти. Комплименты для гостей сделает шоколатье. Он упакует все в эко боксы с нашей монограммой. Посмотри, кстати на качество печати, я отправила тебе один экземпляр. Ты получил его?
– Нет, еще не видел, спрошу в понедельник в приемной у Лоры. Слушай, когда ты все успела? Тебе надо в агентстве по организации праздников работать! Хватит искать скучную работу с шефами-тиранами.
– Не смешно, Ануар. Меня родители убьют, если узнают, что я без работы осталась.
– Ну я же пошутил, не заводись ты так.
– А ты не заводи меня – с улыбкой сказала Адель. – Я хотела обсудить с тобой еще несколько моментов по свадьбе.
– У меня параллельный звонок. Надо ответить. Увидимся вечером, целую.
Он сбросил разговор, не дождавшись ее ответа. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. В груди разлилось тепло, как всегда бывает после разговора с ним. Она на несколько секунд представила их предстоящую свадьбу и улыбнулась. Считанные дни до главного события в ее жизни. Уже почти все готово, осталось только проследить, чтобы подрядчики уложились точно в срок. Совсем немного до начала отсчета счастливой жизни с любимым человеком. Сразу после путешествия они вселятся в новую квартиру, в которой заканчивают ремонт к середине февраля. Его повысили в должности, она скоро найдет новую работу, на этот раз она сделает все, чтобы удержаться на ней. Ей нравилось усиливающееся чувство уверенности в стабильном будущем.
Она ощущала себя легкой, как облачко. И чувства счастья и радости переполняли ее сердце. Ей хотелось обнять весь мир и не отпускать.
Вечером Адель поговорила по телефону с Соней, университетской подругой. Они обсудили предстоящую свадьбу. Соня подсказала несколько идей, чтобы создать романтическое настроение перед свадьбой.
Утром Адель проснулась за час до будильника и не знала, чем себя занять. Вдруг, она подумала, что было бы здорово воспользоваться одним из советов Сони – приехать к Ануару и поцеловать его перед выездом на работу. Она приготовила ему французские вафли на завтрак, достала маленькую баночку клубничного варенья и упаковала все в бумажный пакет.
“Это мой первый завтрак для него. Как же приятно будет его удивить и порадовать. Скоро будем просыпаться вместе и я буду готовить ему самые вкусные завтраки,” – она почти вприпрыжку шла к машине, представляя, как они, отставив этот завтрак, будут целоваться в его спальне.
Жилой комплекс, где снимал квартиру Ануар, находился в десяти минутах езды от дома Адель. Она припарковалась возле подъезда и вышла из машины. Она посмотрела в его окно и нежно улыбнулась.
Адель прошла быстрым шагом до подъезда. У самой двери две кошки с пронзительным мяуканьем и рычанием пробежали прямо перед ее ногами. Она сделала шаг назад, оступилась и поскользнулась на льду так, что подвернула ногу. Щиколотку пронзила острая боль. Она попыталась встать, но неприятное ощущение усилилось.
“Как не вовремя. Надеюсь, я смогу надеть туфли на свадьбу”, – подумала она.
Адель осторожно поднялась и открыла дверь подъезда своими ключами. Она дошла до лифта, превозмогая боль при каждом шаге.
Она улыбнулась, обратив внимание на двух по-хулигански нацарапанных ею человечков под кнопкой его этажа. Год назад они праздновали новоселье Ануара. Адель тогда достала из кармана свои ключи и начертила этот незамысловатый рисунок: два крохотных человечка держатся за руки, а над ними – сердечко. Она царапала новенькое покрытие недавно запущенного лифта в новостройке, приговаривая: “Смотри, это ты и я. Пусть наша любовь длится вечно”.
Они были безумно влюблены друг в друга. Сейчас их отношения перешли в спокойную, зрелую фазу. Гормоны не играют так ярко, но от этого и хорошо – есть какая-то размеренность и доверие, уверенность в будущем и базовое спокойствие.
У его квартиры она стряхнула с пальто капельки растаявшего снега, который прилип в момент падения.
Позвонила в дверь. Прошла минута. Она позвонила еще. За дверью слышалось движение. Ануар не открывал. Она начала стучать. Боль в лодыжке усиливалась. Она пульсировала и сильно ныла. Адель набрала номер Ануара. За дверью послышался звонок его телефона. После седьмого гудка Ануар ответил.
– Любимый, открой дверь, я у тебя. – Адель хотела уже уехать домой. Она сама была не рада такой своей инициативе.
– Дорогая, так неожиданно. Сейчас я. – Слишком сбившееся дыхание, слишком громкий голос, слишком приподнятое настроение.
Он открыл дверь, неумело и неловко пытался задержать ее своими объятиями у двери. Говорил о том, что соскучился, предлагал пройти на кухню, сварить кофе. В квартире улавливался новый аромат знакомых ей духов. Не мужских.
Она все поняла. Сердце глухо забилось в голове. Она молча отпрянула от него, сунув ему в руки пакет с завтраком, положила ключи на полочку и прошла сразу в спальню. Там, в комнате с плотно закрытыми шторами, в приглушенном свете ночной лампы четко различался Ее силуэт. Слишком нагло и вальяжно лежала она в красивом кружевном белье. На простыне, которую Адель выбирала для Ануара сама. Новогодний подарок.
Она стояла и смотрела на улыбающуюся женщину, которая даже не смутилась появлению Адель. Она знала эту женщину. Слишком хорошо, чтобы действительность оказалась реальной. Боль в лодыжке перекочевала в сильный шум и пульсацию в ушах. За ее спиной стоял Ануар, что-то говорил, пытался взять ее за руку. Она одернула его.
– Не прикасайся ко мне. – Адель развернулась к выходу и, отстранив от себя его руку, вышла из квартиры.
Ануар бросился вслед за ней, успел забежать в лифт, дверь которого уже почти закрылась. Говорил слова извинения, целовал ее руку, обвинял себя, говорил, что это ошибка. Она не слышала. Шум в ушах и образ той женщины в его постели затмили ее разум. Доехав до первого этажа, она сделала глубокий вдох, посмотрела прямо в его глаза и сказала, что он свой выбор сделал.
– Стой! Какой выбор?
Адель пошла к машине, не желая продолжать с ним разговор.
– Почему ты хромаешь? Что с ногой? – он шел за ней до машины.
– Упала сейчас у подъезда. Не важно.
– Это важно! Я поеду с тобой. Давай сделаем МРТ или рентген, и мне нужно тебе все объяснить, Льдинка. – умоляюще произнес он, помогая ей сесть за руль. В его глазах было столько скорби, но она тихо ответила:
– Не сейчас.
Дорога до дома была как в тумане. У своего подъезда она с разочарованием поняла, что оставила ключи от квартиры у Ануара. Она постоянно ощущала усиливающуюся боль в ноге. Поставив свою сумку у подъезда, она села на бордюр, закрыв лицо руками. Ей было не важно то, что он был холодный и грязный. Слез не было. Она просто не могла глубоко вдохнуть. И было ощущение, что вся полнота жизни, которой она дышала еще вчера, сегодня иссякла.
Через минуту открылась дверь подъезда, и вышел Виктор, сосед с первого этажа. Его взгляд выражал явное беспокойство. Он поспешил к ней, чтобы помочь подняться.
– Что с вашей ногой?
– Подвернула – хриплым, не своим голосом ответила она. Ее губы пересохли, голова трещала и чувствовалось, что сапог левой ноги стал слишком узким.
Виктор присел и осмотрел ее ногу. Затем, уговорил ее отвезти и сделать снимок.
– Обопритесь на меня, я вам помогу подняться. Идемте к моей машине, она рядом.
В травмпункте ей установили диагноз – растяжение связок. Дали несколько рекомендаций и выписали препараты для снятия воспаления и восстановления.
– Самое главное – не нагружать сейчас эту ногу. Оставайтесь в покое несколько дней, и все быстро восстановится. Я знаю эту травму, у самого спортивное прошлое. Всякое бывало.
– Виктор, я даже не знаю, как вас благодарить. Спасибо, что помогли мне. Свозили к врачу и в аптеку.
Адель не чувствовала ничего внутри. В душе была пустота. Она на автомате поблагодарила человека, который ей помог.
У подъезда она увидела Ануара. Он ходил из стороны в сторону. Увидев, как мужчина помогает выйти Адель из машины, ринулся к ним с криками:
– Так вот оно что! У тебя у самой рыльце в пушку! Встречаешься с мужиками при первом удобном случае! – Ануар не дал сказать им ни слова, подошел вплотную к Виктору, посмотрел в глаза разъяренным взглядом и сунул ему в руки ключи: «Её квартира на третьем этаже. Наслаждайтесь!»
Он развернулся и пошел быстрым шагом к своей машине, сел в нее и с пробуксовкой поехал, оставив на снегу скользкий след от шин.
– Но постойте! Вы все не правильно поняли! – попытался догнать машину Виктор, но Адель его остановила:
– Пусть едет.
Она подумала: «Он, к сожалению, относится к тому типу людей, что судят о других по себе».
Виктор проводил ее до квартиры. Она поблагодарила его еще раз и зашла внутрь. Сняв обувь, она с унынием увидела, что лодыжка еще сильнее распухла. Сейчас она четко осознала свое положение. Она осталась без работы, даже больничный не возьмешь. Поиск новой работы по этой же причине придется отложить. В ее квартиру в следующем месяце уже вселятся новые жильцы. Ее предал самый близкий человек. К тому же, Ануар теперь думает, что она сама изменяет ему. Бред.
Здесь, в тишине темной квартиры, ей стало так невыносимо жалко себя. Слезы потекли как два горных ручья. Она не могла остановиться, да и не хотела. Вот так и сидела она у порога своей квартиры, разбитая, раздавленная, с больной ногой и с небольшим пакетиком лекарств. Небеса в то серое утро потяжелели и рухнули разом на нее. Все потеряло смысл.
Прошло какое-то время. День? Два? Неделя? Она не открывала шторы и не зажигала свет. Горел лишь тускло-желтым светом напольный светильник в дальнем углу комнаты. Телефон давно разрядился от бесконечных звонков Ануара. Она постоянно спала и лишь пила обыкновенную воду.
Адель пребывала в тягуче-серой полудреме. В какой-то момент она почувствовала лежа на кровати, как сильно у нее закружилась голова.
«Странно», – подумала она, «во сне разве может кружиться голова у человека?»
Затем, она почувствовала сильное покалывание в кончиках пальцев. Легкие мурашки, которые стали бегать по кистям рук и подниматься выше. Она открыла глаза и удивилась, увидев мурашки и в глазах. Затем, в голове стало тепло и в глазах потемнело, а головокружение усилилось.
В этот момент позвонили в дверной звонок. Она сделала усилие, чтобы встать с кровати, но для начала получилось только сесть. Неудачная попытка. В глазах немного появилась картинка комнаты, но снова все потемнело, и она осторожно прилегла на подушку.
“Черт с тобой, кто бы ты ни был. Я никого не жду” – подумала она, не в силах даже перевернуться на другой бок.
Незваный гость позвонил еще несколько раз. Потом, на несколько минут наступила тишина. И вдруг, послышался металлический лязг в замочной скважине. Кто-то взламывал дверь ее квартиры! Быстро, умело и очень тихо. Взломщик проник в квартиру и быстрым шагом направился напрямую в ее спальню. Знакомый голос:
– Адель! Боже, что с вами?
Темнота. Стук сердца, отмеряющий запутанный ход времени в полном мраке.
Яркий свет. Большие окна, белые стены. Справа на стуле читает книгу девушка в голубом спортивном костюме. Волосы собраны в высокий хвост. Сквозь затуманенную, расплывчатую картинку распознаются знакомые черты. Да это же Соня!
