Kitobni o'qish: «Уйти в цифру»
Некоторое время назад мне удалось близко познакомиться с неким Александром Колуновым, который называл себя экзотической кличкой «Алекс Коул». Он происходил из семьи московских бизнесменов и был когда-то богат, но неудачи довели его до порога бедности. Чтобы скрыть от многочисленных друзей своё положение, он покинул Москву и поселился в посёлке «Уютный» поблизости от Бронниц.
Это очень странный посёлок – вокруг кедровые леса, мрачные и непроходимые, а вдоль дороги тянулось лысое поле в несколько километров. Там был огромный заброшенный дом, где когда-то стоял цыганский табор. Дом – как дворец из газосиликатного серого блока. Рядом с этим «опечатанным» особняком есть сокровенный перекрёсток и двухэтажный кирпичный коттедж с треугольной крышей. Алекс снял в нём подвальную студию. Тогда было в порядке вещей разделять загородные дома на несколько студий и сдавать каждую отдельно.
По воле случая мы встретились и вскоре сдружились. Коул был старше меня на десять лет и жил совершенным отшельником. Многое в его характере было любопытно. Я увидел, что он отлично образован и наделён недюжинными способностями, но вместе с этим тратит всё свободное время на «бесполезные вещи». Называя себя «XR-энтузиастом», целыми днями читал статьи про дополненные реальности, или записывал видео на «Ютуб» с десятью подписчиками, или копался в одних ему понятных строчках кода.
Будучи фрилансером, Алекс писал коды для VR/XR-стартапов. Но личными наработками делиться не хотел, поэтому нигде не задерживался и часто скатывался до презираемых задач вроде создания сайтов, фикса багов и прочей мелочёвки.
«Сейчас все в цифру уходят, поэтому даже какой-нибудь шаурме в ларьке уже хочется своё приложение», – часто повторял он, прихлёбывая чай или нечто покрепче. Он объяснил мне, что такое VR и XR – а именно, что когда ты в игре «Покемон» наводишь камеру на объект, а из него прыгает на экран Пикачу, то это примитивный XR – дополненная реальность. А VR – это виртуалка, когда ты надеваешь шлем и оказываешься в выдуманном месте. Этого мне, пожалуй, хватило1.
Но что его действительно завораживало – это технологии захвата движений. Вся узкая комната была у него завешена лампами, линзами и энкодерами, а в шкафу помимо одной вешалки с джинсами и рубашкой висело штук семь тканевых костюмов с разными датчиками, тензорезисторами, белыми и синими помпами. У Коула было немало книг, но он редко их открывал, и они валялись в углу неровной стопкой. Он предпочитал просиживать перед монитором сутками или гулять по близлежащим лесам в поисках необычных жуков, камней или веток.
Лето в тех краях весьма обычное. Но в тот день прошёл дождь, и было не жарко. Представьте себе, я пробрался сквозь весь неасфальтированный посёлок и остался даже вполне сух. Очень обрадовавшись, я зашёл во внутренний двор, где меня встретил Алекс, куриящий и потирающий глаза свои, давая им отдых. Он был небольшого роста худым мужчиной в наколках, лет 35, с заплетёнными русыми дредами. Коул улыбнулся до ушей, мы поздоровались и прошли в дом. Там по винтовой лестнице спустились в подвал с тремя дверьми, за одной из которых была его квартира, а две другие занимались иными жильцами.
Квартира была семнадцать квадратов, с кухней и микрохолодильником. В углу стояла двуспальная кровать, далее всё завалено книгами, и затем стол с двумя мониторами и множеством вебкамер, проводов и кронштейнов. Маленькое подвальное окно под потолком впускало в комнату пасмурное свечение.
У Алекса тогда был очередной приступ «бесполезных занятий». Он в сотый раз ковырял датчики, о чём я догадался по экрану. На нём была программа с изображением фигуры, как манекена. Я видел эту программу не единожды.
Алекс подошёл к столу, надел тканевый жилет на свою растянутую футболку и пару перчаток. Фигурка на экране начала в реальном времени повторять все его движения. Это и был захват локации тела, который он с интересом продолжал наблюдать, не обращая внимания на меня.
– Коул, ты же сам говорил, что эти технологии – прошлый век. Примитивный трекинг? – спросил я, усевшись на единственный стул в маленькой кухне.
– Если бы я знал, что ты придёшь, – выкрикнул Алекс, – я бы запустил кое-что покруче. А так разбирал старые механики. В них есть кое-что универсальное… просто восторг…
– Что универсальное?
– Долго объяснять. Я сделал новый датчик, вон посмотри на тумбочке. Он простенький, собрал из двух других и кое-что на «Али» докупил.
Я мельком взглянул на чёрную коробочку, закреплённую к эластичной резинке, и подобно истинному дилетанту тоном эксперта уточнил:
– Какие здесь датчики, инерциальные?
– Допустим, эта коробочка из чистого золота, – сказал Коул, как мне показалось, очень серьёзно, – допустим, в ней инновация, способная изменить мир на века. Грааль, за который корпорации заплатили бы миллиарды, а государства сражались бы в войнах. Как бы ты поступил?
Из раковины для посуды торчала грязная сковорода. Дверь в туалет, до которой я, будучи в кухне, мог дотянуться рукой, была приоткрыта, и шумел сливной бочок. Чёрная коробочка лежала на тумбе в куче табака, бумажек, лесных веток и ключей. Рядом с ней стоял розовый бонг.
– По крайней мере, не держал бы эту инновацию так небрежно… – отозвался я.
Алекс сел за столик, взял с тумбы бонг и предложил мне. Я жестом отказался. Он любил это дельце. Его немалые, но эпизодические заработки позволяли оплачивать жильё и скудно питаться несколько месяцев подряд. Их ему также доставало на такие вот невинные развлечения. Коул взял зажигалку, и далее густой клуб дыма разлетелся по комнате.
– Не беда, – промолвил он наконец, – обойдется, – он вытащил из кармана шорт такую же коробочку датчика, – эта всегда со мной. – И, взяв мышку, он свернул программу, а на втором экране показалась полноценная 3D-модель человека с лицом Алекса, обрисованным поразительно точно. Человек сидел посреди линейной системы координат в позе Коула, и малейшие черты его мимики отображались в нём.
