Kitobni o'qish: «Бунт марионеток. Руководство по контрэволюционной психологии»

Власть безграничная природы

Нам потому не тяжела,

Что чувство видимой свободы

Она живущему дала

Самуил Маршак

Предисловие

Друзья мои, книга, которая сейчас перед вами, написана для того, чтобы залатать глубокий разрыв между научными данными о работе мозга и нашим интуитивным пониманием природы собственных мыслей и чувств. Разрыв этот есть, и его зияние только усиливается кокетливым заигрыванием с сознанием, которым так любит заниматься «наука о душе». В этом смысле содержимое значительной части психологических методик неплохо описывается формулой «За деревьями леса не видно».

Накоплены терриконы информации: подробно описаны едва уловимые аспекты функционирования психики, разработаны изощреннейшие схемы классификации личностных черт, а кишочки нейрона вдумчиво препарированы еще в конце девятнадцатого века. Но иррациональными убеждениями по-прежнему пропитано большинство практически значимых направлений. Я про те из них, которые прямо направлены на избавление человека от проблем и страданий, направлены на увеличение его благополучия. Почти во всех из них априори подразумевается присутствие у нас какой-то отдельной разумной сущности, наличие некоего центра, который думает наши мысли и принимает решения.

Что ж, пришло время посмотреть истине прямо в глаза: в соответствии с объективными научными фактами этой сущности просто нет, этого центра тоже нет и —вишенка на торте – все решения мозг принимает бессознательно, а значит, наши мысли тут ни при чем!

То, чем являются наши мысли, изучено давно и детально: это взаимодействие клеток мозга – нейронов, ажурно переплетенных сотнями триллионов контактов. Потрясающая сложность, и если оценивать все целиком и сразу, то впору впасть в благоговейное оцепенение от невидимой силы, собирающей все это великолепие воедино. Впрочем, не меньшее изумление вызовут у рядового пользователя лэптопа архитектура и алгоритмы связи внутри процессора машины, если он наберется отваги и дерзнет в них разобраться. Но то, что интуитивно понятно каждому по поводу компьютера (что это сложное сочетание множества простых элементов) вдруг трансформируется в архизагадку, как только речь заходит про мозг. Хотя принципиальных сходств здесь больше, чем отличий, и «железо» мозга настолько же определяет работу его «софта», как и вашем «Макбуке».

Правда, механизмы, формирующие мышление, в первую очередь химические, а процессору нужен ток, но это не отменяет главного: любая программа выполняется по алгоритму, который заложен заранее. Наши мысли не исключение, это тоже программы, они возникают по уже готовым заранее схемам и сами являются следствием хорошо изученных химических реакций. Проблема в том, что факты, очевидные для нейробиолога, как правило, игнорируются психологами, которые окутывают представление о человеческом сознании туманом мистической тайны.

Чем кажутся нам наши мысли? Входящими данными, работая с которыми я управляю собой и принимаю решения. Ну, коль скоро есть данные и есть их обработка, должен быть и оператор. Отсюда рукой подать до ощущения, что просто должен быть кто-то во мне, некий агент, то самое «я», которое действует, которое является главным.

Все само собой утыкается в эту отдельную сущность у меня внутри, она нам просто необходима. Интуитивно необходима, ведь «кто-то» должен думать те самые «мои» мысли? Кто-то должен быть в центре всего, располагаться «над» и руководить всем процессом.

Ирония в том, что, как только мы начинаем искать этот центр, он растворяется и ускользает от нас. С таким же успехом мы можем ночью бродить в поисках центра «темноты», освещая пространство перед собой фонариком.

Единственная причина, по которой мы никогда не сможем найти этот управляющий мыслями центр, друзья мои, заключается в том, что мы ошибочно воспринимаем природу и значение наших мыслей. На самом деле они не являются входящими данными. Все ровно наоборот: это данные исходящие. Они следствие тех биологических процессов, которые уже произошли, и произошли без всякого нашего осмысленного участия.

В этом смысле сознательная часть психики похожа на монитор ноутбука: мысли, приходящие в голову, в такой же степени могут управляют порождающими их процессами, в какой слова на экране могут управлять текстовым редактором. Не могут. Никак. Считать иначе – значит допускать логическую ошибку в незатейливой причинно-следственной связи.

Команды, которые влияют на работу программ устройства, вводятся в него с клавиатуры, а кнопки, активирующие зарождение мыслей, нажимаются законами физики, химии и биологии напрямую, без всяких промежуточных стадий. И каждый из нас прямо сейчас находится в плену этой грандиозной иллюзии: мы считаем, что сами определяем, что делаем, и думаем, что действия совершаем осознано. Нет. Не определяем и не делаем. Все происходит без нашего сознательно участия, и происходит как бы само собой.

Уфффф. А мы ведь так привыкли считать, что выбор сделали сами и окончательное решение было за нами. Конечно, привыкли: нам было полезно так считать для повышения шансов на выживание. Прародителям человечества, у которых случайно возник этот когнитивный сбой, вдруг стал благоволить естественный отбор.

Иллюзия контроля обернулась крайне полезной адаптацией: она давала необходимую уверенность в собственных силах и повышала социальный статус кроманьонца. Прошитая в мозге системная ошибка может приносить пользу и в эпоху постмодерна. Но не всегда и не всем. Все чаще она мешает нам чувствовать радость жизни и ржавой гирей тянет в болото фрустрации. Что ж, сейчас как раз подходящий момент, чтобы расставить все по местам.

Да, написанное выше не очень согласуется с позицией традиционной психологии и поначалу заходит со скрипом. Такое сложно себе представить: получается, что мысли как будто бы возникают сами собой. Но тогда почему они появляются именно такими, какими приходят к нам, ведь должно быть что-то (а может быть и кто-то), что их направляет?

И это что-то действительно есть, и имя этому – допамин, и формула его – C₈H₁₁NO₂. Естественный природный стимулятор. Гормон счастья, вырабатываемый в тот момент, когда с нами происходит что-нибудь хорошее. Крайне важный момент: он также выбрасывается в мозг в период ожидания чего-нибудь хорошего, будь то предстоящий отпуск или добрый кусок шоколадного торта, который мы заказали на десерт.

Так вот, принимаемые (бессознательно для нас!) мозгом решения направлены на то, чтобы получить за них ударную дозу допамина. Нейронные цепи непрерывно проводят быстрые расчеты: «Ага, если сейчас активировать режим дружелюбия, то в ближайшее время мы можем не ожидать от этой особи нападения, уровень безопасность повысится, и это очень хорошо для моего выживания». Химическое подкрепление впрыснуто, и мы – вдруг – решаем улыбнуться соседу и спросить, как у него дела.

Да, допамин влияет на настроение и характер человека. От уровня его синтеза зависят поведение, наличие мотивации и желание учиться. Скажем больше: наши эмоции и чувства полностью определяются составом химии мозга, и именно эта химия, в свою очередь, и организует работу нейронных программ.

И тут самое время вспомнить, что допамин не единственный важный химический агент, есть и другие. А среди них хватает плохих парней, они поставляют совсем другую палитру чувств: страх, тревогу, тоску и обиду. Но деваться некуда: отрицательные эмоции тоже важны, а иначе как бы мы узнавали, что точно не пойдет нам на пользу и от чего стоит держаться подальше.

В те далекие времена, когда на Земле только-только появились приматы, выживать им приходилось без супермаркетов и беспилотных такси. И тут химия «плохих» эмоций отработала на всю катушку: намного лучше быть в стрессе и выжить, чем в блаженстве послеобеденной неги стать добычей какого-нибудь смилодона. Мы с вами – дальние потомки тех обезьян, которые на саблезубок древним кошачьим не попали, и вот – получите, распишитесь! – чувство тревоги, столь полезное для наших предков, во всей своей красе досталось нам и не оставляет нас даже в объективно безопасной, сытой, благополучной жизни.

Это довольно печальный факт: чтобы передать свои гены последующим поколениям, нашим пращурам приходилось производить плохие эмоции чаще, намного чаще, чем хорошие. И что печально вдвойне: весть этот скилл перешел к нам по наследству в полном объеме. Как метко выразился создатель когнитивной терапии Аарон Бек, «цена выживания вида равна дискомфорту длиной в жизнь». Правда, выживать нам сейчас нетрудно: вон забитый доверху холодильник, кофемашина и центральное отопление. И до ближайшего леопарда ехать не меньше полутора часов. Это еще если пробок не будет.

Тогда почему же нас так часто изнутри разъедает стресс? А за это спасибо еще одному щедрому подарку эволюции – нашей речи. То, что Павлов называл «второй сигнальной системой», формирует наше мышление и позволяет решать задачи невиданных прежде масштабов. Слово – это «сигнал сигналов», и серые клеточки оперирует внутренними импульсами от слов так же лихо, как и входящими данными из внешней среды.

Смотрим ли мы на настоящее яблоко или просто думаем о нем, для нашего мозга просто нет разницы: наборы сигналов, которые он получит в обоих случаях, будут идентичными. Зато разница есть в другом. Она заключается в том, что объектов реального мира, которые по гамбургскому счету нужны для выживания, на самом деле немного, а вот с виртуальными объектами – продуктами нашей мыслей – все ровно наоборот.

Химия мозга миллионы лет создавалась именно для того, чтобы непрерывными пинками подталкивать ленивую особь в нужную сторону: к еде, безопасности и теплу. Все это теперь есть в избытке, можно наконец-то сесть и расслабиться. Не тут-то было! Взамен тех простых базовых потребностей, удовлетворить которые человеку, благодаря развитию цивилизации, техническому прогрессу, стало легко, вторая сигнальная система непринужденно порождает множество новых, и имя им – легион.

Мы можем хотеть – и хотим – неудержимо всегда и везде. Хотим повышения зарплаты, хотим, чтобы наша очередь двигалась быстрее соседней, хотим отпуска подлиннее, хотим, чтобы от глобального потепления наконец-то стало хоть малость теплее, и еще хотим во-о-о-он ту клипсу для штор в форме скорпиона.

А теперь взболтаем вместе три этих ингредиента: доминирующую роль отрицательных эмоций, способность к бесконечному порождение новых целей и иллюзорную убежденность в том, что мы сами принимаем решения при помощи наших мыслей. И вот на выходе оригинальный коктейль: «Тревога на основе страдания, с яркими нотками фрустрации и выраженным депрессивным послевкусием» – пробуйте, подано!

Дорогие мои, но ведь этот рецепт придумали не мы! Эволюция – столь же прекрасная, сколь и жестокая, дама – не стала уточнять: а наш ли это заказ? Нет, не наш, мы этого не просили! И мы не должны из раза в раз скакать по граблям допотопных нейропрограмм, которые управляли архантропами в африканской саванне миллионы лет тому назад.

Мы вправе с достоинством поблагодарить естественный отбор за его главные подарки: именно они позволяют нам сейчас читать этот текст под пледом в уютном кресле. Но вот от кое-каких идущих в нагрузку сомнительных опций нам, пожалуй, лучше отказаться.

Пора, пора наконец, решить, что из природных конструкций полезно и что мы оставим, а от чего нужно беспощадно избавиться просто потому, что нам сейчас это мешает. Законы природы под предводительством эволюции создали из нас послушных марионеток, которые должны размножаться, нагуливать жирок и при этом постоянно быть в стрессе.

Но если первые два пункта для нас худо-бедно имеют смысл, то вот по части страданий – извините! Даже марионетка способна на бунт. Ей никогда не оборвать ниточки кукловода, но кое-что она все-таки может. Она может увидеть свои нити, она может переплести их по-другому.

Законы природы не отменить, их струны всегда будут дергать нас, пока мы живы. Но вот сделать так, чтобы эти струны тянули нас не в интересах эволюции, а в наших собственных – вот что нам вполне по плечу, и вот это по-настоящему важно. Наша задача – переплести управляющие нами нити правильным образом, и без внятной инструкции тут просто не обойтись.

Настоящее руководство – это как раз такая инструкция, ваш путеводитель по миру абсолютно новой для вас психологии – психологии контрэволюционной.

Что именно нужно делать решившейся на бунт марионетке, как избегнуть скрытых ловушек эволюции, как решить большую часть наших проблем, как избавиться от необоснованных страхов и изматывающей тревоги, – об этом вы узнаете на страницах книги.

Нас ждет увлекательное путешествие по нейронным сетям человеческого мозга. Мы рассмотрим, как именно он принимает решения, какую роль играет при этом химическая кухня эмоций и чувств. Узнаем, откуда берется то, что мы привыкли считать нашими мыслями, и вместе убедимся, что они ровным счетом ни на что не способны влиять. Попробуем разобрать, отчего мы предпочитаем верить в свободу воли и рассчитывать на свою силу воли, в то время как все научные данные говорят о том, что нет и не может быть ни первого, ни второго.

Мы убедимся, что научный подход к психике – это то, что дает настоящее освобождение и сметает прочь тревоги и проблемы. И да, мы подробно разберем, как именно можно все изменить.

Курт Левин как-то сказал, что нет ничего практичнее хорошей теории. Спорить было бы глупо, но тем не менее то, что я предлагаю, – это не только и не столько теория. После разбора нескольких главных принципов, которые необходимы для понимания механизмов контрэволюционной психологии, мы обязательно перейдем к практической части, в которой научимся использовать их в своих в своих интересах.

Я старался писать эту книгу простым языком, методики, изложенные в ней, доступны для самостоятельной практики любому читателю, даже не искушённому в психологии. В то же время уверен, что и опытные терапевты найдут материал полезным не только для совершенствования понимания когнитивной модели сознания, но и для расширения набора психологических техник.

Конечно, ни одно пособие по психологической помощи не заменит супервизии, которую можно получить у квалифицированных специалистов. Для тех, кто захочет сделать описываемые в книги методы эффективным инструментом своей практики, всегда открыты специализированные рабочие группы, организуются семинары и проводятся конференции, а также предлагаются видеолекции автора методики и его последователей.

Что ж, пожалуй, пора начать знакомство с контрэволюционной психологией. Не стесняйтесь применять полученные знания на практике, отбросьте сомнения и колебания, и твердо усвойте главное: если наши страдания нужны эволюции, это не значит, что они нужны нам!

Глава 1. Каждое действие совершенно, или какое отношение к психологии имеет транзистор

Уточните, в чем именно человеческий мозг

превосходит компьютер, и я создам компьютер, который будет решать задачу лучше.

Джон фон Нейман

Если вы прямо не связаны с электроникой и вычислительными системами, скорее всего слово «транзистор» встречали только в школьном курсе физики. Те из нас, кто постарше, возможно вспомнят, что во времена стиляг и хиппи так называли переносные радиоприемники, пришедшие на смену монументальным ящикам из полированного дерева. Применение этой детали – главного элемента любого современного гаджета – сделало электронику компактной и умной. Наших родителей это вдохновляло настолько, что по названию детали стали называть транзистором и всю коробочку целиком. Приемник на батарейках вместе с брюками клеш стал настоящим атрибутом продвинутой молодежи 60 – 70-х.

Но мы сейчас не про забойные аккорды Led Zeppelin – транзистор интересует нас именно как электронный компонент. Давайте в общих чертах вспомним, что это такое и для чего он нужен. Даже если вы кристально чистый гуманитарий и нервно вздрагиваете, услышав что-то из серии «взять интеграл по поверхности», не пугайтесь: ничего технически сложного и никаких расчётов в книге не будет.

Сам транзистор – несложное устройство, которое по принципу работы похоже на водопроводную трубу с краном посередине. Если кран открыт – вода течет, если закрыт – поток останавливается. Разница в том, что в транзисторе проходит по этой трубе не вода, а ток. И кран будет открываться не рукой, а сигналом от какого-нибудь другого устройства. Еще раз: через транзистор при открытом кране может проходить электрический ток, а при закрытом – не может.

Вот упрощенная схема.

Ток пытается пройти сквозь транзистор, но у последнего «закрыт» его управляющий «кран».

А вот теперь «кран» открылся, и транзистор пропускает через себя ток.

Первый действующий транзистор создали американские физики Уильям Шокли, Джон Бардин и Уолтер Браттейн в 1947 году. Важность этого вроде бы простого устройства была так высока, что за свое изобретение они получили Нобелевскую премию по физике! А все потому, что из множества соединенных вместе транзисторов устроены «мозги» любой электроники, будь это чип в вашей банковской карте или марсоход «Кьюриосити».

Теперь давайте немного поговорим о том, как миллионы собранных вместе простейших кранов-транзисторов создают голосовых помощников, спецэффекты из «Звездных войн» и долги на вашей кредитке.

Все дело в том, что контакты множества транзисторов соединены так, что, когда на какие-то из входных контактов подаётся ток, транзисторы все вместе его «перемешивают» и отправляют на какие-то из других своих контактов – выходные. И всё это вместе производит впечатление вполне осмысленной операции.

Допустим, нам надо сложить числа 3 и 6. Надеюсь, всем очевидно, что результат будет 9. Простейшее устройство на транзисторах, которое сможет сложить числа, называется «сумматор». Обычно именно с таких схем начинают осваивать азы программирования, но мы сейчас не станем изучать начинку устройства, а посмотрим на результат его работы со стороны.

Смотрите, что здесь происходит: есть пять входов и четыре выхода. На входы подается электричество. Это просто движение электронов, которые не знают, что они обозначают числа. Но мы-то с вами понимаем, что в этом электричестве закодированы цифры.

Так же на выходе: электричество пришло на какие-то контакты, и засветилось несколько лампочек. Мы на них посмотрели и увидели, что эти горящие в таком порядке лампочки соответствуют какому-то числу. Делаем вывод, что это машина сложила два числа. Хотя на самом деле она просто перетасовала электрические потоки определенным образом. А способ перемешивания электричества определялся тем, как именно соединены между собой контакты транзисторов.

Давайте еще раз внимательно посмотрим на рисунок выше: вы видите, что почему-то вместо чисел 3, 6 и 9 там указаны только единицы и нули. Вот еще один важнейший момент: компьютеры для всех операций используют так называемый двоичный код (удерживаем внимание, самое сложное уже почти закончилось!). Мы помним, что у транзистора есть только два состояния: когда он открыт и пропускает ток и когда он закрыт и ток через него не идет. Одно из этих состояний обозначается единицей, а другое нулем.

Любые другие числа зашифровываются сочетанием этих двух цифр. Точно так же, как, например, в азбуке Морзе каждая буква кодируется сочетанием нескольких коротких и длинных сигналов. Один короткий и один длинный сигнал обозначают букву «А», а если подать один длинный и три коротких сигнала, то получится сочетание, кодирующее букву «Б».

В двоичной системе сам ноль обозначается так же: «0», единичка тоже обозначается «1», а вот двойка уже как «10», тройка – это «11», четыре – «100» и так далее. На первый взгляд, выглядит громоздко и не слишком понятно: числу 89, например будет соответствовать «1011001», а число 5473 в системе двоичного кода будет представлено комбинацией «1010101100001».

Длинно? Да. Неудобно? Да. Но зато мы обошлись только нолями и единицами, которые соответствуют одному из возможных состояний транзистора: «открыто» или «закрыто». И не нужно ругать за такую замудренность современных программистов, лучше скажем им спасибо за то, что они ограничились двоичной системой, а не троичной, или – боже упаси! – двенадцатеричной, как древние шумеры

Стало понятно, почему компьютеры используют двоичный код? Каждый символ в вашем компьютере является электрическим сигналом, а вычислительная «клетка» компьютера – транзистор – различает только «включенное» состояние, когда через него проходит ток, и «выключенное», при котором ток не идет.

Соединение в определенном сочетании контактов множества транзисторов – основной принцип работы всей современной электроники. Это нужно для получения запрограммированного выходного сигнала. Он возникает после совместного взаимодействия транзисторов по обработке входного сигнала. Дальше уже дело техники: каждый конкретный выходной сигнал сможет активировать устройства внешнего интерфейса – и мы услышим из динамика по-детски трогательный гимн польских зоозащитников «БОбер, курва!» или увидим на мониторе рекламу онлайн-казино.

Может ли электронная машина на транзисторах дать неверное решение или ошибиться? Нет, ни в коем случае! Транзисторы соединены таким способом, что при обработке некого входного сигнала они выдают строго определенную последовательность взаимного активирования и результат всегда будет единственно возможным для данной конфигурации оборудования. Это, конечно же, не значит, что компьютер всегда делает одно и то же. Нет, результаты на выходе могут быть самыми разными, но они будут зависеть только от исходной информации.

На современных устройствах этот процесс выглядит очень динамичным: мы немного двигаем мышью и каждое перемещение запускает каскады взаимосвязанных обменов сигналами. Внешне все выглядит так, как будто машина обладает собственным активным сознанием и волей, но суть остается все той же: транзисторы пропускают или блокируют ток в зависимости от того, как они связаны друг с другом.

Даже самые новые и совершенные машины все же иногда сбоят, но не стоит считать, что тут имеет место случайность. Компьютер всегда выполнит операцию единственным доступным способом, а вот входная информация может быть и не той, которую мы хотели ввести. Вирус или замыкание внутри оборудования – это не что иное, как один из вариантов поданного на транзисторы входного сигнала. Правда, мы не хотели его подавать и получили на выходе чёрт-те что, но ток пошел по транзисторам по единственно возможному варианту. Заложенный в процессор алгоритм все равно сработал так, и только так, как он мог!

На этом, пожалуй, пора закончить разговор о транзисторах. Общие принципы работы вычислительной техники стали немного понятны, а углубляться в подробности едва ли есть смысл. Вряд ли найдется на земле человек, владеющий всей суммой знаний по устройству, производству и программному обеспечению компьютера, да и нам пора наконец перейти к психологии.

Хотя сам термин «психология» и переводится с греческого как «наука о душе», психологи обычно понимают слово «душа» метафорически – как проявление психической активности человека. А у этой психической активности есть вполне материальная основа. Наша психика – это результат взаимодействия особых клеток организма, называемых нейронами.

Строение нейрона в общих чертах также изучается в школе, но для тех, кто вместе с транзисторами забыл и про это, будет полезно вспомнить самое основное.

Как выглядит нейрон? В строении нейрона можно выделить три части:

1.Тело нейрона (сома) – получает информацию. Содержит ядро клетки.

2. Дендриты – короткие отростки, принимающие информацию от других нейронов.

3. Аксон – длинный отросток, несет информацию от тела нейрона в другие клетки.

Чаще всего аксон оканчивается контактом (синапсом) с дендритами других нейронов.

Дендриты и аксоны также называют нервными волокнами. Аксоны бывают очень разными по длине – от нескольких миллиметров до метра и даже более.

Что же делает нейрон? Нейрон, получая через дендриты сигналы от других клеток, накапливает в себе ионы. Ионы – это небольшие частицы размером с атом, имеющие положительный или отрицательный электрический заряд. В состоянии покоя электрический заряд внутри нейрона отрицательный, а в окружающей его межклеточной жидкости – положительный. А если где-то близко образуются два полюса «+» и «—» (опять физика, будь она неладна!), то между ними стремится возникнуть электрический ток. Заряд накапливается до тех пор, пока он не превысит определенный порог. После этого нейрон посылает по аксону электрический импульс – потенциал действия.

После того как тело нейрона накопило достаточно заряда и он «выстрелил» по аксону электрическим импульсом, наступает кратковременное состояние отдыха (гиперполяризация), в этот момент передача импульса невозможна.

Потенциал действия чаще всего генерируют ионы калия (К+) и натрия (Na+) (а это уже химия!), которые по ионным каналам перемещаются из межклеточной жидкости внутрь клетки и обратно, меняя заряд нейрона и делая его сначала положительным, а затем снижая его.

Потенциал действия обеспечивает работу нервной клетки по принципу «все или ничего», то есть импульс или передается, или нет. Сигналы, которые передают нашему нейрону другие нейроны, будут накапливаться в теле клетки до тех пор, пока их заряда не будет достаточно для передачи по нервным волокнам.

Ничего не напоминает? Некое устройство, способное передавать заряд от «плюса» к «минусу» в момент, когда оно получило на это управляющий сигнал? Верно! Это, по сути, все тот же транзистор с его тремя контактами!

Если наложить схему работы транзистора на устройство нейрона, то можно представить все это примерно так:

Согласен, с виду не слишком то похоже на транзистор. Да и механизм получения управляющего сигнала и передачи заряда другой: химический, а не электрический. Про химический компонент работы нейронов мы поговорим во второй главе, когда коснемся темы эмоций (Спокойно! Химии там будет не больше, чем физике в этой главе!), а сейчас важно понять главное: все мыслительные процессы человека основаны ни на чем ином, как на работе огромного количества взаимно связанных биологических транзисторов.

Именно так: каждое действие, которое осуществляет тело человека, обеспечивается работой нейронов. Разветвленная синаптическая сеть формирует личность и сознание. Нейроны отвечают как за самые примитивные рефлексы, так и за самые деликатные процессы, связанные с мышлением.

Задача нервной системы – собрать сигналы, поступающие из окружающей среды или из организма, «оценить» ситуацию, «принять» решение, как на них отреагировать (Официант, еще одну «Маргариту» за третий стол!), а также «подумать» о происходящем и «запомнить» это. Основной инструмент для выполнения этих задач – биотранзисторы, сплетенные по всему организму с ослепительной точностью.

По средним оценкам, количество нейронов в головном мозге составляет примерно 90 миллиардов, каждый из них связан в среднем еще с 5–10 тысячами близких и дальних сородичей, образуя суммарно около 100 триллионов связей (синапсов). Ученые говорят, что люди просто не приспособлены для восприятия таких больших чисел. Для большинства из нас представить, как выглядит миллион чего угодно, является невыполнимой задачей. Зато наш сложный мозг любит простые сравнения по принципу «больше-меньше».

Так вот, если мы попробуем прикинуть количество возможных сочетаний этих триллионов синапсов, то получившееся число будет больше количества атомов в нашей вселенной. Это и создает невероятную сеть взаимодействия, во многом более изощренную, чем самые совершенные компьютеры.

Именно эта неисчислимая вариативность нейронных связей и порождает иллюзию присутствия у нас неких дополнительных и отделенных от мозга «высших» структур: души, «нематериальных» мыслей или особого «квантового» сознания.

Распространённая и легко объяснимая когнитивная ошибка. Рассматривая непонятное явление неизвестной для нас природы, мы всегда пытаемся объяснить его привычными аналогиями и устойчивыми шаблонами. Попробуйте показать оторванному от цивилизации индейцу племени Кавахива ваш смартфон! Он непременно решит, что в магическом «камне» живут своенравные духи, которые откликаются на ритуальные пассы и заклинания.

То же и с мозгом. Запредельную сложность конечной системы намного проще объяснить влиянием высших сил, чем вдуматься в главный принцип ее работы. А принцип не такой уж и хитрый: как только поймем способ взаимодействия нейронов, вся логика устройства мозга станет понятна тоже, ведь ничего другого, никакой «души» там нет и быть не может.

Примерно это и имел в виду Ницше, когда в присущей ему язвительной манере писал:

«″Чистый дух″ – чистая глупость: если вычесть нервную систему, чувства, наконец, ″смертную оболочку″, мы просчитаемся – просчитаемся, да и только!»

Спору нет, и самих нейронов в мозгу и связей между ними столько, что рассчитать и смоделировать их взаимодействие в полном объеме – задача ну просто уж совсем неподъемная. Но нам ведь это и не нужно, главное – твердо усвоить, что все многообразие психики основано на совместной работе множества простых типовых элементов.

Тот самый компьютерный двоичный код, который мы упоминали выше, годится и для составления когнитивных схем: «есть сигнал» – «нет сигнала», «ноль» или «единица».

Интригующее исследование санкт-петербургских ученых Анны Букинич и Петра Шабанова убедительно показывает, что хотя выработка импульса нейроном и подчиняется биологическим процессам, но, по сути, сводится к передаче сигнала в системе двоичного кода [1]. Выходит, что как ни крути двоичный код является основой деятельности центральной нервной системы, а значит, и взаимосвязь нейронов между собой целесообразно описывать в терминах бинарной логики.

Есть двоичный код – значит может быть составлена программа, описывающая процесс анализа данных и выбора действия, и подобные программы уже составлены для описания поведения простых организмов. Человек намного сложнее, но сложнее количественно, а не качественно, и отдельные алгоритмы принятия решения человеком уже описываются в терминах программирования.

Дело дошло даже до нейрокибернетического моделирования самых глубинных процессов, протекающих в мозгу человека, то есть речь идет даже не об анализе осознанного на вербальном уровне мышления, а о моделировании подсознания, на котором основана творческая деятельность.

Еще с середины прошлого века ведутся исследования, по созданию нейронных сетей, в которых констелляция клеток ассоциируется с абстрактным понятием. Оно, в свою очередь, может впоследствии поддаваться вербализации [2].