Kitobni o'qish: «Холодная Масленица»
Понедельник
Машина ехала по заснеженной дороге. Мужчина за рулём спросил жену:
– Чего ты хочешь? Я вижу по твоему лицу что ты чего-то хочешь.
– Шашлык, – с хитрой улыбкой ответила женщина.
Муж смутился.
– Тома, нас там будут угощать блинами, помнишь?
– Да, но я хочу мяса, хрустящего и сочного.
– Твой любовник тебя покормить не мог?
– Прекрати так шутить, – со злостью проговорила жена, после каждого слова ударяя мужа по колену, пока тот посмеивался.
Он откашлялся и ответил на изначальный запрос:
– Дождись весны.
Тома многозначительно отвела взгляд на окно.
Они проехали мимо снежной бабы. Рот из ягод рябины, нос-морковка, вместо глаз сосновые шишки, голова покрыта красным платком. Через километр на обочине стояла такая же скульптура, однако из головы торчали ветки, рябину заменяла волчья ягода. Ещё через километр другая снежная баба. Морковь торчала и из носа, и из глаз, рта не было вовсе. Ещё километр, всё лицо было облеплено углём. Далее, голова на половину разломана, остальная часть состояла из полноценного маленького лица с близко-посаженными глазами-опятами, носом и ртом из еловых веток. Затем, снегирь впечатан в самую середину лица, из головы торчали колья, шампуры и шприцы, а из боков торчали спирали колючей проволоки. После, снежная баба была слеплена из грязного снега, на самом верху находился кусок надгробной плиты, с лицом какой-то молодой девушки. Последняя фигура – три огромных шара изо льда.
Старик проснулся, встал с кровати и перевернул календарь. 23 февраля.
– Лаура, солнце моё, просыпайся, идём Масленицу встречать, – сказал старик супруге.
Старуха что-то пробормотала и накрыла лицо одеялом. Пожилой мужчина дотронулся до супруги, но та лишь отодвинулась.
– Ну, поспи ещё немножко, – заботливо сказал старик.
Он вышел на улицу и в ту же секунду ощутил зимнюю бодрость. Вдыхая носом морозный воздух, чувствовался необыкновенный прилив сил. Февральское солнце било в глаза.
– С добрым утром, Савелий! – поздоровался сосед.
– С добрым, Станислав! – ответил старик.
– Сегодня погодка похолоднее, да?
– Да, это точно.
На улице уже стоял запах свежеиспечённых блинов. Приехала машина.
– Встречайте гостей! – крикнула одна женщина.
Водитель вышел наружу и тут же задрожал от холода.
– Да, Борис, за городом куда холоднее, – добродушно сказал старик и пожал мужчине руку.
– Дубак! Чувствую как моя нежная кожа грубеет, – сказала Тома.
– Как доехали? – спросил Станислав.
– Неплохо, – ответил Борис.
– У меня ноги затекли, – ответила женщина.
– Давайте я покажу вам ваш домик, там и отдохнёте после тяжёлой поездки, – сказал Савелий и повёл пару за собой.
Они вошли в деревянный дом, не чем не отличающийся от других.
– Вот как-то так, – сказал старик показывая на кровати. – оставлю вас. Как будете готовы, приходите в большой дом возле старого колодца.
Савелий ушёл. Тома смотрела в окно, подмечая как изящно сверкает снег от солнечного света.
– Лишь бы начальник не позвонил, лишь бы ему не приспичило в очередной раз напомнить мне о докладных… – стал говорить Борис.
– Забудь о нём. Забудь о делах. Хотя бы на недельку притворись расслабленным, – ответила женщина.
Он хотел было что-то возразить, но смиренно кивнул и бросил сумки на пол. Тома с сильной усталостью села на кровать и осматривая комнату сказала:
– Да уж, ковры на стенах это ужас.
– А мне нравится. А ещё… мне нравятся блины.
Борис взял жену за руку и помог встать на ноги.
Они вышли из дома. Женщина шла и осматривала деревню. Деревянные скамейки, качели, всюду бугры и ямки, голые берёзы кругом. Ребятишки лепили себе ледяную горку и играли в снежки. Всё вокруг завораживало и веяло радостью. Появился старый колодец, рядом с ним большой расписной под гжель дом. Борис постучал в дверь. Им открыла милая добродушная девушка.
– Проходите, гости дорогие, садитесь, угощайтесь, – сказала она.
Пара прошла в дом и села за большой общий стол. Там, в уголке возле огнетушителя уже сидел Савелий со своей женой.
– Здравствуйте, – поздоровался Борис с Лаурой.
Старуха с улыбкой кивнула ему. Старик положил всем в тарелки блины.
– Берите сгущёнку, сметанку, варенье вкусное клубничное.
Мужчина подозрительно посматривал на Савелия. Тот отрывал от блина по клочку, макал в яблочный джем и ел. Тома фотографировала все угощения на телефон.
– Извини, – начала Лаура, забыв имя женщины.
– Тамара, – подсказала она.
– Томарочка, кушай скорее, пока тёпленькое.
– Мне нужно сделать фотографии для своего блога.
– Какое интересное хобби, – сказал кто-то из сидящих рядом деревенских жителей.
Женщина покачала головой и объяснила:
– Это моя работа. Благодаря ей в нашей семье есть деньги. Ну и пара копеек от работы Бори.
Муж рассердился и жена сразу перед ним извинилась.
– Молодожёнам у нас всегда нравится, они находят нашу деревню романтичной, – сказал старик.
Боря вновь на него подозрительно взглянул.
– Чего ты так смотришь? Хочешь что-то спросить, не стесняйся, внучок.
Мужчина стал отнекиваться и наконец попробовал первый блин. Он закрыл глаза от удовольствия и вымолвил:
– Безумно вкусно, Тома, попробуй!
Тамара покривила лицом и ответила:
– Разве что один, нужно ведь за фигурой следить.
Она откусила кусочек, прожевала и проглотила, не сказав ни слова. Муж пристально смотрел на неё, ожидая увидеть реакцию. Женщина старательно скрывала эмоции.
– Если скажешь, что не вкусно, мы тебе не поверим, – прошептал старик.
Тогда Тома не сдержалась и широко улыбнулась, качая головой.
– Действительно вкусно, – сказала она.
– Тётя Зина хороший повар.
Женщина сложила блин несколько раз пополам и в один миг всё съела. Муж удивился.
– Чаёк с сахаром пейте, не надо в сухомятку, – сказала Лаура и потёрла лоб.
– С тобой всё в порядке? – спросил Савелий, на что та отмахнулась.
Позже пожилая пара вернулась к себе домой. Старуха легла и укрылась одеялом.
– Солнце, ты случаем не заболела? – спросил старик.
– Типун тебе на язык, Сава, всё со мной хорошо.
– Если всё хорошо, пойдём чучело делать.
Лаура уснула. Муж легонько потрепал её за рукав и повторил:
– Пойдём делать чучело…
Разбудив супругу, они пошли в беседку, куда собрались и остальные. На столе лежало тело из трёх мешков с соломой, приделанных к кресту. Вокруг была обмотана вычурно-жёлтая юбка, красная блузка. Чучелу сделали голову из длинной горизонтальной подушки. Деревенские девушки рисовали лицо. Два больших красных круга, подтёкшие чёрные зрачки и фиолетовые вены. Толстые розовые губы. Голову обмотали оранжевой косынкой.
– Почему она такая уродливая? – спросила Тома.
– Чтобы её не жалко было сжигать, – стала рассказывать Лаура. – Чучело символизирует зло. Жители издревле чувствовали приближение нечистых сил. Считалось, мурашки пробегут по коже, плохое что-то произошло. А вот если холодок, то тут всё серьёзнее, зло проникло. Самым страшным знаком было услышать свист февральской вьюги.
– Свист февральской вьюги? – переспросила женщина.
– Да-да. Свист февральской вьюги. Самое страшное.
– Кончай гостей пугать, – сказал Савелий.
В другом доме был установлен гроб.
– Что за чёрт? – полушёпотом сказал Борис, смотря на тело.
Это был дед сделанный из соломы. Его окружили замужние женщины и стали оплакивать. Навзрыд, с завываниями, они качались возле гроба. Был настоящий траур. Солома слегка шевелилась от громких вздохов. В какой-то момент одна женщина упала на колени и прильнула к телу. Всё походило на настоящие похороны. Борису стало очень дискомфортно.
– Это такая обрядовая игра, поучаствуй, если хочешь, – сказал Савелий Томе, на что та отказалась.
– А в этом есть какой-то тайный замысел? – спросил Борис Лауру.
– Прощание, – кратко ответила она.
– А я думал это делается в воскресенье… – сказал мужчина, неправильно услышав слово.
Гроб закрыли и понесли на улицу. Борис нервно трогал себя за шею.
– С тобой всё в порядке? – поинтересовался старик.
Не сразу, мужчина дал ответ:
– Просто напоминает похороны моего дедушки.
– Он наверняка был хорошим, не так ли?
– Конечно… Знаете, я до сих пор помню как он сидел в своём кресле-качалке и читал газету, шумно переворачивая страницы, а я стоял рядом и слушал.
Глаза Бори покраснели.
– Внучок, ну ты чего?
– Честно говоря, вы мне его очень сильно напоминаете. Внешностью, голосом, добротой.
Старик приобнял Бориса и попросил не унывать.
Они все дошли до кладбища, недалеко от деревни, и положили гроб на землю. Вдруг, Лаура сказала всем замереть. Она открыла гроб и поднесла ухо к груди чучела. Молодые супруги смутились.
