Kitobni o'qish: «Сопряжение. Чернильный маг. Книга 2»

Пролог

Два года назад…

«Мальчик не должен плакать!» – это твердили все вокруг. Отец, бывший военный, который всегда был для Саши примером. Слова отца повторяла мать, когда весть о новой командировке выбивала у мальчика детские слезы. А потом от них обоих, когда во время очередной семейной ссоры парнишка пытался помирить самых дорогих ему людей. Однако с каждым годом становилось все хуже. Родительские ссоры из разовых акций переросли в каждодневный вечерний ритуал.

К тринадцати годам Саша привык и, кажется, даже забыл, что когда-то было иначе. Парень научился по-своему сбегать от криков и ругани, которые регулярно доносились из кухни. Он просто садился на подоконник, раскрывал окно и, достав тетрадку, рисовал.

Это помогало уйти в лучшие, воображаемые миры, где он вместе со своими героями: орком Кортром и его верной спутницей – бардом-эльфийкой Мирель путешествовали по магическим мирам, которые возникали на страницах тетради в клетку.

Саша любил своих вымышленных друзей. Орк Кортр рубил головы монстров, Саша колдовал при помощи своих магических чернил, которыми можно было нарисовать все что угодно, а эльфийка-бард Мирель развлекала друзей балладами и стихами. Но какими бы увлекательными ни были их приключения, они заканчивались, и мама гнала Великого мага спать. А утром… утром начинался кошмар.

Саша учился средненько. Но проблемы с никак не дававшейся ему математикой, были меньшими из его проблем. Парень предпочитал опаздывать на первый урок, чтобы не попадать на старшеклассников, отбиравших деньги на сигареты. Он проводил перемены в классе, чтобы не попадать под издевки одноклассников. Девчонок, которые без зазрения совести могли спрятать его портфель, и самоутверждавшихся мальчишек, отвешивавших ему подзатыльники.

Нет, Саша не был слабаком, и иногда пытался дать отпор. Вот только его сила великого мага не работала в реальном мире, и каждая попытка сопротивления оборачивалась получением новых синяков.

Пожаловаться отцу? Нет уж, спасибо. Он попробовал сделать это однажды, за что был наречен бесхребетным сопляком и записан в школу бокса, в которой продержался всего месяц. Нет, не из-за боязни боли или пацифизма. Из-за сломанной челюсти, когда Саша, не стерпев обиду за подлый удар в спарринге, накинулся на паренька, что был на два года младше него. А после этого мама поставила точку – ее сын больше не будет заниматься боксом!

И вот, не выдержав очередной перемены, когда Алинка опрокинула сок на его штаны и весь класс смеялся, дразня Сашу обоссанцем, в этот момент он не стерпел. Схватив девчонку за волосы, парнишка хотел, как тогда на ринге, вбить зубы одноклассницы поглубже в глотку. Но у него не получилось.

Обидная подножка заставила Сашу растянуться на полу и вызвала еще больший смех, который прервал звонок и вошедший в кабинет учитель. А смешки все продолжались. И в этот момент мальчик осознал, что может ему раз и навсегда закрыть вопрос ненавистным классом. А еще он почувствовал, что его нарисованные друзья откликнуться и придут на зов Чернильного мага.

Не обращая внимания на этих злобных гиен, учителя и горящие уши, Саша раскрыл тетрадь по математике и начал творить волшебство.

Вот посреди клеток, напечатанных типографскими чернилами, появляется серокожий орк Кортр, и одновременно с этим по ушам ударяет визг. Неудивительно, что кричала именно Алина. Сейчас на страницах тетради по математике, рядом с примерами, была нарисована ее парта и она сама, а в спину ей эльфийка-бард Мирель вонзила короткий меч.

Орк тоже не стоял без дела. Пригнув голову, чтобы не удариться о строчку с делением в столбик, Кортр одной рукой держал задиру Егора, а другой выворачивал его руку из сустава. Саша никогда не любил кровожадности дикого орка. Но сейчас, глядя, как на странице тетрадки мучается его главный враг, он улыбался.

Друзья откликнулись! Они пришли на зов друга и, в отличие от школьного психолога, Кортр и Мирель не будут уговаривать его не обращать внимания на проделки одноклассников, а с радостью вспорют глотки малолетних шакалов.

Но маг чернил не собирался отсиживаться за спинами друзей. Теперь он тоже был способен на многое! Синяя ручка заскользила по шероховатой бумаге, и рядом с его персонажем появились два чернильных оборотня.

Саша – тот, что находился на страницах тетрадки – поднял палец, указывая на своих одноклассников, а нарисованные ликаны сорвались с места. Оборотни драли всех, кто обижал Сашку. Вырывали кадыки, срывали кожу с лиц мальчиков и наматывали на когтистые лапы бантики девочек. А щуплый нелюдимый мальчишка продолжал рисовать и улыбаться.

Неожиданно от расправы внутри нарисованного в тетради класса его отвлек стук в дверь кабинета. Саша поднял голову и увидел, как кто-то ломится в окровавленный его фантазией учебный зал.

Оборотни, и нарисованные, и реальные, оторвались от своих жертв, посмотрели на него. Перед его партой стоял Кортр. Из плоти и крови, а не несуразный, нарисованный детской рукой друг.

– Что будем делать, Саша? – опросил орк.

– Не знаю… – неожиданно струсил мальчик, поняв, что он единственный из одноклассников, кто не прятался от пришедших из нарисованного мира существ. – Но я не хочу, чтобы вы пострадали, поэтому вам, наверное, стоит уйти. А я… Я придумаю что-нибудь!

– И бросить тебя? – зарокотал степной кочевник.

– А зачем тебе здесь оставаться? – почти пропела эльфийка, облизывая свой окровавленный клинок. – Пошли с нами!

– Куда? – Мысль о том, что он может покинуть этот злой мир и навсегда остаться со своими друзьями, пугала и кружила голову одновременно.

– В твой магический мир, дурачок! – словно ручеек засмеялась бард.

– И как это сделать?

Вместо ответа хрупкая, но грозная эльфийка взяла его за руку и вывела к грифельной доске, а затем всучила ему в ладонь кусок мела.

– Твори то, что умеешь лучше всего, Чернильный маг! – произнесла она и подмигнула.

И Саша начал творить…

– Стойте! – прокричал тучный мужчина в форме. – Не пускайте сюда женщин!

Но кто когда-нибудь воспринимал школьного охранника всерьез? Директриса, считая себя главной, отпихнула охранника в сторону и тут же пожалела об этом. При виде класса, полного окровавленных детских тел, она побледнела, ее грудь содрогнулась, и женщина резко наклонилась вперед, отвергая непереваренную пищу прямо на липкий линолеум кабинета.

– Господи! – произнесла она, придерживаясь за угол, чтобы не упасть в обморок. – Кто сотворил это с маленькими невинными детьми?

– Не знаю, – произнес охранник и указал на нарисованную на доске дверь. – Но скажите, это я сошел с ума, или нарисованная дверная ручка колышется?

Глава 1

За 8 часов до пожара…

От разговора с Антоном осталось двойственное послевкусие. Нервозность, печаль и страх. Наверное, я бы до конца дней «пережевывал» эту беседу, если бы не появление отца. Он ворвался в медблок словно буря, но не кричал и ругался, а с тихою яростью в голосе искал тех, с кого можно спросить за то, что я попал в такую ситуацию.

– Пап, успокойся, – попросил я его, но старик был тверд и желал крови.

– Успокоиться? Магнус, ты вчера едва не погиб! Вот скажи, будь на твоем месте не ты, а я, ты бы успокоился? – проговорил он сдержанно, но я прекрасно знал, что за этими выдержкой и хладнокровием бушевал шторм. – Мать уже летит домой. Сегодня мы забираем документы!

Я замер.

– Не надо, – произнес я, чувствуя, что вот так, легким росчерком пера родителей, могу лишиться всего, чего добился в академии.

– В смысле, не надо? Ты понимаешь, что вчера оказался одной ногой в могиле? Разорванная артерия – это не пара синяков после драки! Устраивать среди детей бойню и называть это состязанием академией? Да кому в голову пришло подобное?!

– Пап, ты сам говоришь, что дерьмо случается, – попытался успокоить его я. – Я пострадал не на играх, а из-за прорыва. Это были не учащиеся другой школы, а самый натуральный монстр. Ты же понимаешь, что прорыв из других планов мог произойти и у нас в квартире, и в обычной школе, и в торговом центре?! Это просто случайность.

– Случайность?

– Да, случайность, – надавил я.

– Детский лепет! – не унимался отец. – Да куда смотрела охрана и администрация?

– Туда и смотрела, – хмыкнул я. – На играх я был назначен офицером обороны. Так что, можно сказать пошел по твоим стопам.

Отец усмехнулся при такой аналогии. Уйдя в армию безусым восемнадцатилетним парнем, в отчий дом он вернулся только спустя пять лет. Не соскучившимся по девчонкам и выпивке дембелем, а серьезным контрактником в чине капитана, который перевелся из регулярных войск в частную военную контору. А дальше встретил маму, влюбился, сыграл скорую свадьбу и почти через год появился я.

Отец не любил рассказывать про службу, мама же объясняла это тем, что некоторые его воспоминания лучше забыть.

– Пятнадцать лет и уже офицер обороны целой академии?! – сдержанно улыбнулся он, но было видно, что моему старику приятно.

– Ага. И мы вместе с Шараповым почти одолели чудовище. Как он там, кстати? – попытался я съехать с темы.

– Плохо, – честно ответил отец, который работал телохранителем Семёна. – Его череп всю ночь собирали по кускам. Глаз, опять же, лишился. Но сейчас это не проблема. Через два часа еду в аэропорт сопровождать какого-то эльфа. Говорят, он крутой игрок, который сможет на месте вырастить глаза для Семы.

– Передай ему, чтобы поправлялся, – улыбнулся я.

– Знаешь, – как бы невзначай произнес отец, – я слышал, что с Семёном у тебя отношения не заладились.

– Ну да, – улыбнулся я. – Шарапов – мудак клановый. Но общий враг как бы объединяет. Тем более, если бы не он…

Отец кивнул, давая понять, что продолжать не стоит. В первые дни после сопряжения человечество заплатило за прописную истину «Не геройствуй, иначе умрешь!» очень большую цену. Так что детям с детского сада вдалбливают наказ: «Если встретил чудовище – беги!».

Посидев еще около получаса возле моей кровати, отец засобирался на службу и едва не забыл про передачку. Но в пакете из ближайшего супермаркета лежали не апельсины или сок, а два школьных альбома, цветные карандаши и фломастеры.

От увиденной передачки у меня свело зубы. Цветные карандаши и двенадцатистраничный дешманский альбом с супергероями? Серьезно? Мне что, пять лет? Но вместо того, чтобы предъявить претензии, я поблагодарил отца. Конечно, он всегда знал, что я люблю рисовать, но не более. А потому, когда по телефону попросил у него принадлежности для рисования, он приобрел то, что посчитал правильным. Ну хоть комплект простых карандашей есть. Жить можно.

Стоило отцу уйти, как у кровати тут же материализовалась любопытная Алиса, и посыпались вопросы. Кто он такой, чем занимается, и вообще. Отвечал размыто, больше вдаваясь в процесс рисования, а не в детали. Ну серьезно, не признаваться же мне, что мой отец возит Шарапова в школу! Не знаю почему, но мне было как-то стыдно рассказывать подобное девчонке, у которой есть собственный водитель.

Сразу после ужина пришла Вольга и, орудуя двусмысленными эпитетами, выгнала любопытную Алису. Алхимик-целитель скептически посмотрела на обложившегося фломастерами и карандашами меня и неодобрительно цокнула.

– Как дети малые, – закатила она глаза. – Короче, герой, Черноозерский раскошелится на медицинскую капсулу глубокого восстановления. Мне сказали подготовить тебя к пресс-конференции, так что сегодня ты ночуешь в ней.

М-да… В который раз за день у меня от удивления вновь отвалилась челюсть.

– Как-кой еще пресс-конференции?

– Не знаю, Вадик придет и все расскажет, – отмахнулась женщина.

Вадик? Это так по-панибратски она отозвалась о директоре школы? Я, конечно, понимаю, что у Насти бабушка совсем непростая, но называть врожденного вампира просто «Вадик»?!.

Но Вольге, кажется, было плевать на мои дилеммы о субординации. Бесцеремонно задрав мою распашонку, она принялась разглядывать шов сквозь прозрачный пластырь.

– Не чешется?

– Очень, – честно признался я.

– Это хорошо. Значит заживает. Если все будет хорошо, то завтра попробуешь ходить с тросточкой.

Закончив с осмотром, который не занял и пары минут, Вольга удалилась, и только я вновь взялся за карандаш, как появился директор.

– Ты как? – участливо улыбнулся он.

Впрочем, как урожденный вампир ни пытался проявить эмоции, на его мертвом лице они все равно выглядели маской.

– Да нормально. Вольга сказала, что завтра можно будет попробовать встать.

– Это хорошо, – произнес он и тактично перешел к сути визита. – То, что произошло с вами – это нонсенс. Журналисты хотят крови, поэтому завтра будет дана официальная пресс-конференция.

Я закатил глаза. Почему-то журналисты любят называть себя акулами пера, хотя на самом деле являются помойными крысами, что питаются грязным бельем и людским горем. И моя семья в этом убедилась сполна.

– Я понимаю, в каком ты состоянии, – деловито произнес Чересов. – Но академии нужно защитить репутацию, и надеюсь, ты нам в этом поможешь.

– Как именно? – прямо спросил я, давая ему понять, что не очень горю желанием.

Он положил на край кровати тонкую папку, на обложке которой красовалось «Магнус Ермолов. Спичрайт для пресс-конференции».

– Тебе нужно будет просто зачитать текст, – произнес он, указав тощим пальцем на папку. – Это официальная позиция академии и хотелось бы, чтобы она прозвучала от тебя, как от непосредственного участника. Здесь есть все, в том числе ответы на вопросы, которые, скорее всего, прозвучат.

Я раскрыл папку и пробежался по тексту по диагонали.

– Вадим Евгеньевич, вы серьезно? Здесь ведь нет и половины правды!

– И тем не менее это официальная позиция академии, которая позволит нам выйти из сложившейся ситуации с минимальными репутационными потерями. – А затем директор перешел к банальному подкупу. – Кстати, слышал, что ты хотел бы вступить в команду академии по ганту? Думаю, когда закончатся игры, это можно будет устроить.

– Не нужно, – покачал головой я. – Я сказал это, только чтобы позлить Шарапова.

– Кстати, об этом… – ухватился за мои слова директор.

– Вадим Евгеньевич, все прекрасно понимаю. И тогда, когда мы вместе сражались против… – я замялся, поймав себя на мысли, что чуть не проговорился о том, что знаю что это была за тварь. – Этого монстра, мы действительно работали в команде. Кстати, вам удалось выяснить, что это за чудовище?

– Нет, – покачал головой директор. – Описание настолько размытое, что мы до сих пор не можем определиться была ли это химероидная тварь или разумный вид мобов из неизвестного нам мира.

– Так, может быть, я ее нарисую? – предложил директору.

– Было бы неплохо, – приветливо улыбнулся вампир, но по его голосу понял, что он не питает особых надежд по поводу моего таланта. Зря это он.

Через некоторое время в руках учителя уже лежал набросок. Достаточно точный, чтобы сходу определить в этой твари Джараксуса, но слишком грубый, чтобы Система предложила его воплотить.

Вадим Евгеньевич принял листок и задумался, разглядывая карандашный набросок.

Молчание длилось минуты две, прежде чем директор повернулся и, отбросив дипломатическую улыбочку, со всей серьезностью спросил у меня.

– Ты уверен, что нарисовал именно ту тварь, которая напала на вас, а не перерисовал это существо с картинки учебника?

В ответ отодвинул ворот распашонки и показал уже покрывшийся розовой кожицей след от зубастого языка твари.

– Да, директор, уверен.

Не размениваясь на прощание, Вадим Евгеньевич встал и повернулся к выходу, не забыв прихватить с собой и набросок. Ну и пожалуйста, блин. Обращайтесь в любое время!

– Директор, – окликнул его, вспомнив про давно мучивший меня вопрос. – У меня есть просьба.

– Излагай, – кивнул Чересов.

– Я хочу узнать, кто выставил мою кандидатуру на голосование по офицерам.

Растворившись в рисунке, вампир слушал меня вполуха, но после этих слов оторвался от наброска Джараксуса.

– То есть ты хочешь сказать, что ты не выдвигал свою кандидатуру, а это сделал кто-то другой?

– Да. И мне очень интересно кто это был.

– Хорошо, после пресс-конференции мы разберемся в этом вопросе, – произнес он и покинул мой закуток.

Я хотел было уже в третий раз сесть за рисунок, но принесли ужин. Настя принесла, что порадовало даже больше, нежели кружка кефира, по которому за время изоляции я успел соскучиться.

– Давай кушай и собирайся в душ. Будешь первым, кто попробует новую регенерационную капсулу! – улыбнулась Настя, сев на краешек кровати.

В нос сразу ударил чарующий аромат ее духов. Легкий, цветочный, на грани чувств. Однако этого было достаточно, чтобы мое сердце затрепетало.

– У тебя сердцебиение участилось, – встрепенулась девчонка, глядя на показания датчиков. – Я позову ба…

– Все нормально, – улыбнулся я, хватая ее за руку. – Сейчас пройдет.

Девушка остановилась, непонимающе глядя на меня.

– Ты уверен? После той гадости, что попала в твою кровь, любые сердечные нагрузки…

– Да это из-за тебя, блин, – не сдержался я. – Я ведь живой человек!

Однако мои пальцы уже легли поверх ее ладони и начали перебирать ее тонкие пальчики. Настя вдруг заметила это, покраснела, но через пару мгновений, когда наши пальцы уже сплетались, девушка вдруг вырвала руку.

– Пойду, привезу коляску, – ответила девушка и выпорхнула из комнаты, А я…

Блин, сейчас был такой отличный случай признаться Насте в том, что она небезразлична мне!

Прошло еще где-то десять минут, прежде чем Настя вернулась обратно. Причем всем своим видом девушка показывала, что ничего такого не было, и только алые кончики ушей выдавали ее волнение.

– Вот, – указала она на коляску. – Давай помогу пересесть.

Естественно, блин, отказался. И в этот момент появилась Вольга.

– Ну чего вы тут нежничаете? Магнус, я нашла в капсуле функцию очистки, так что Настя не потрет тебе спинку. А ты чего встала? – произнесла она уже внучке, и в ту же секунду бабушка отвесила хлесткий шлепок по Настиной заднице. – Каримов уже пять минут ждет перевязку. А здесь я как-нибудь сама управлюсь.

Через пять минут я уже улегся в высокотехнологичной гроб с полупрозрачной крышкой, а Вольга цепляла на мои тощие ребра медицинские датчики.

– Сейчас закрою крышку и тебе захочется спать. Не волнуйся, это оксид азота, он безвреден.

Я, немного нервничая, кивнул, и плексигласовый кокон начал закрываться. До полной герметизации оставалось всего пару секунд, как Вольга серьезным голосом произнесла:

– Хороший ты парень, Магнус, но не орел. Если Настя будет из-за тебя плакать…

Глава 2

Все-таки медицинская капсула глубокого восстановления – странная штука. Никаких мыслей и снов. Ничего. Серьезно, я был почти уверен, что лишь моргнул под не предвещающие ничего хорошего слова Настиной бабушки, но стоило мне открыть глаза, как сквозь матовую крышку капсулы увидел пробивающееся через окно солнце. Чудеса!

– Как спалось? – приветливо улыбнулась Настя.

Я посмотрел на девушку, и не понял, что в ней меня смущает. Что-то поменялось, но сказать что именно, не смог.

– Да никак, – кисло улыбнулся я.

Не сказать, что я не выспался, но такой сон вызывал ощущение, будто меня обманули. Это как когда разворачиваешь вкусную шоколадку, которая на деле оказывается соевой подделкой.

– Давай поднимайся, – улыбнулась девушка. – Одежда на стуле. Чересов лично со склада принес.

– Это еще что? – буркнул я, увидев какой-то вычурный костюм с подбивками в цветах академии.

– Парадный мундир для официальных мероприятий… – удивилась моему незнанию девушка. – Переодевайся давай! Скажешь, если нужна будет помощь.

С этими словами девушка тактично вышла за дверь, а я отлип задницей от капсулы и принялся перебирать шмотки.

Охренеть. Мало того что директор подписал меня на встречу с гиенами, так еще и наряжают, словно Кена из кукольного набора. При этом меня не покидало чувство, что я слишком продешевил со своей просьбой к директору.

Примерив одежду, отметил, что она на мне сидит как влитая. Будто портной подгонял, но стоило мне наткнуться на «язычок» производителя с внутренней стороны пиджака, я увидел знакомое имя и улыбнулся. И-че постарался на славу. Интересно, это была его личная инициатива или приказ от директора?

Затянув на поясе ремень, глянул на отражение в хромированном корпусе капсулы, и только после этого направился к выходу. Стоило захлопнуть за собой дверь, как на меня налетела Настя, причем глаза у девушки едва не вываливались из орбит.

– Сам? Куда? А где тросточка? – пытаясь придержать меня, начала сыпать вопросами девушка.

Только сейчас я понял, что нога больше не болит и не чешется.

– Да не нужна она мне, – улыбнулся я и отбил ногами чечетку. – Видишь?

А чувствовать себя здоровым и твердо стоять на обеих ногах, без нужды справлять нужду, извините за каламбур, и не в утку – шикарно! Девушка, прикусив губу, смерила меня взглядом и, не найдя к чему придраться, кивнула.

– Пойдем в учительскую, тебя уже ждут.

В академии было не протолкнуться. Ученики, преподаватели и незнакомые личности сновали туда-сюда, и мне приходилось буквально грудью пробивать дорогу для себя и Насти. Девушка, кстати, не соврала. Кабинет преподавателей был до отказа набит людьми. Завидев меня, директор улыбнулся и указал на кресло. Даже по его неживому вампирскому улицу было видно, что он взволнован.

Неуловимое движение его тонких пальцев стало знаком для двух девушек старше нас лет на пять. Обступив мое кресло с обеих сторон, они вооружились кисточками и баночками, а через секунду попытались загримировать меня.

– Зачем это все? – отмахнулся я от одной из них.

– Магнус, так нужно. Ты выглядишь слишком здоровым. И, кстати, где твоя трость?

– Она мне не нужна, – начиная злиться, произнес я. – И грим тоже не нужен. Директор, я согласился присутствовать на пресс-конференции, но строить из себя сакральную жертву не намерен.

– Так нужно, – припустив металла в голос, ответил директор.

– Нет, Вадим Евгеньевич – поднимаясь с кресла, ответил я. – Я с радостью поддержу академию в сложившейся ситуации, но участвовать в спектакле не буду. Либо так, либо без меня, – произнес я, чувствуя сладость моей маленькой мести вампиру.

Ох, и продешевил я вчера, когда согласился участвовать в этом! Ох, продешевил.

– Ермолов! – срываясь на визгливый крик, попыталась урезонить меня заместитель директора, но Чересов ее оборвал.

– Все нормально, Людмила. Пусть участвует так, – спокойно, даже ласково обратился он к ней, а затем вновь вернул взгляд на меня.

И в этот момент за спиной хлопнула дверь. Да так, что я подпрыгнул от неожиданности. В проеме, сжимая кулаки, стоял Антон, и друг зло смотрел на меня.

– Терехов выйди! – вновь взвизгнула заместитель директора.

Антон даже не успел открыть рот, как через секунду его оттеснили и вновь захлопнули дверь. Мне же в очередной раз оставалось гадать, что же на него нашло. Впрочем, не сейчас. Впереди меня ждала роль идеологического знамени академии и щита, в который полетят копья журналистов. А зная их племя, я не сомневался – они полетят!

* * *

В то же время…

Антон, услышав от Агаты, которая в свою очередь узнала это от Алисы, которая встретила и расспросила Настю, что Магнус выбрался из медблока и сейчас находится в кабинете преподавателей, рванул в учительскую.

Зачем? Да он и сам до конца не знал. Наверное, чтобы взглянуть в глаза этого ублюдка и лично сообщить, что он раскрыт.

А затем убить. Показательно. На глазах у всех, и доказать тем самым, что Магнус – игрок. Естественно будут проблемы и жуткий скандал. Убийство одним учеником другого, тем более в день пресс-конференции, когда академия кишмя кишит журналистами, не удастся замять даже Черноозерским. Наверняка сыскари М-3 скрутят Антона, а там, на первом же допросе он и откроет, кем на самом деле является его бывший друг.

Именно с этой проблемой Антон и столкнулся, когда на руины уже догорающего дома приехала полиция. Молодой замученный следователь просто не стал слушать парня. Молодой следак попросил не морочить ему голову, когда Антон вывалил на него всю имеющуюся информацию по Магнусу.

Несмотря на свою молодость, следователь умел донести свою позицию. Сначала он вежливо поинтересовался, мог ли древний вампир Чересов пропустить промеж пальцев незарегистрированного игрока.

Затем, уже строже, он напомнил, что любое сокрытие можно развеять. Что каждого ученика не только элитных академий, но и простых школ на плановых медосмотрах обязательно проверяет ментат спецотдела ФСБ.

В конце же молодой следователь не просто вспомнил, а напрямую пригрозил серьезным разбирательством за заведомо ложный донос. Как он тогда сказал? «Будут доказательства – приходи!». Бездушная бюрократическая машина! А ведь у Антона были доказательства! Рисунки Магнуса, что являются артефактом, были у него на руках! Но в порыве эмоций Антон не подумал о том, что они могут ему пригодиться, и вернул их владельцу! И сейчас из-за этого парень кусал локти, коря себя за недальновидность.

Отпихивая пытавшихся его остановить девчонок, парень распахнул дверь учительской. И – это судьба – Магнус был здесь! Парень сжал кулаки, намереваясь придушить этого ублюдка. Да, тотем он потерял, но все еще был игроком. Учителя что-то кричали, но парень их не слушал.

И вот, стоило Антону сделать рывок, как кто-то сильный схватил его за руку и шею и буквально выволок из кабинета. Парень дернулся и даже применил абилку контратаки, но она не подействовала. Почему? Потому что схвативший его за шиворот не атаковал Сикария. Парень вывернулся, столкнувшись лицом к лицу с тем, кто посмел вмешаться.

Это был Адам. В прошлом бою ему досталось и, то ли сломанная, то ли вывихнутая челюсть все еще была зафиксирована высоким воротником, мешая капитану академии внятно разговаривать.

– Уймись! – скованной челюстью невнятно произнес он.

Антон попытался оттолкнуть от себя очкарика, однако хватка Адама оказалась сильнее, чем он рассчитывал. Высокий и тощий парень внезапно оказался сильнее и на следующий рывок отреагировал резче.

Боковой удар Антона развернул его тело, и капитан команды по ганту не стал мешать. Просто сделал шаг в сторону и с силой дернул на себя атакующую руку. Повалив здоровяка на паркет, Адам заломил ему руки, и в следующую секунду послышался звук затягиваемых им наручников.

Тут же появилась еще троица ребят из команды, и Антон понял, что вырваться не получится. Взяв его в коробочку, троица потащила задиру прочь от любопытных глаз и посторонних лиц, что сегодня буквально переполняли академию.

* * *

Мурыжили меня еще минут сорок, гоняя по тексту и основным тезисам. В официальной версии академии делался упор на то, что и я, и Шарапов прибыли по сигналу ракетницы. На месте обнаружили бездыханную Брусникину и чудовище. Конечно, это была ложь, но она меня устраивала. По крайней мере, если бы мы действительно прибыли на тревожный сигнал, то действительно вряд ли начали бы выяснять отношения. А вот дальше была сплошная дичь.

Во-первых, по версии академии, проникшая из портала тварь была не Джараксусом, а Махарамом. Неразумный и довольно опасный вид магических тварей, со способностями к телепатии, чьей родиной был южный континент Нидавеллира. Я видел реакцию директора на рисунок Джараксуса и был уверен, что он узнал тварь, что напала на Брусникину, но почему Чересов решил умолчать об этом факте, оставалось для меня загадкой.

Во-вторых, по версии академии через портал проникло не два монстра, а гораздо больше. Но ученики академии справились и истребили всех тварей. Причем Черноозерские заморочились настолько, что даже подготовили вещественные улики. Зачем? Тоже большой вопрос.

И самое главное: мне строжайшим образом под любым предлогом запретили упоминать о конфликте с Семёном. Вроде как я нахожусь под патронажем его клана и вообще у нас мир, дружба, жвачка. Но к чему этот бред? Да каждая собака в академии знает о том, что мы на ножах! Стоит журналистам слегка копнуть и официальная версия посыплется, как стеклянные бутылки со стеллажа в магазине.

Хрен с ним, ладно. В любом случае официальную версию озвучивать не мне, а самому директору. Так что пофиг, лишь бы выполнил свое обещание и сдал мне ту сволочь, которая подставила меня с выборами.

Перед выходом завуч меня остановила и поправила галстук, а затем перекрестила. «Будто на фронт отправляет», – подумалось мне. Хотя, учитывая контингент журналистов, это недалеко от истины.

Под конец, когда все уже было десять раз обсуждено и повторено, в кабинет робко постучала, а затем и вошла Карина. За ноги ее и об угол, каждый раз поражаюсь ее таланту перевоплощения! То она надменная фурия из древнего клана, что смотрит на других, как на известную субстанцию, то кроткая пай-девочка и вообще староста потока.

Оказалось, Карина, как и я, участвовала в пресс-конференции. Вот только какая ей была отведена роль? Хотя ясно какая. Староста, активистка, и вообще спортсменка-комсомолка не смогла бы упустить такой шанс засветиться в прессе. Не удивлюсь даже, если узнаю, что фройляйн Ленингейн расскажет прессе, как героически спасала кого-то там. А ведь именно из-за этой сучки между мной и Шараповым началась драка.

В конце директор посмотрел на часы и сообщил, что пора выдвигаться. К тому времени в академии уже никого не было, и наша маленькая компания направилась в актовый зал, где собственно и должно было пройти мероприятие.

Я даже подивился, как ответственно организаторы подошли к подготовке. Длинный стол на сцене с шестью подписанными местами для представителей академии и около сотни журналистов, операторов и прочих звукорежиссеров на том месте, где совсем недавно стояли плотные ряды кресел концертного зала.

Найдя свое имя на одной из табличек, я уселся по правую руку от директора. Он вместе с неизвестным мне мужчиной занял центральные места. Очень высокий, одет во все черное, с зализанными назад волосами и красными глазами. По его виду сразу становилось понятно, что он вампир, а отсутствие системной информации над его головой намекало, что еще и древний. Сам глава клана-покровителя пожаловал на мероприятие! И это говорило многое о его отношении к академии.

Карине же было уготовано место по левую сторону от центра. А по краям расположились заместитель директора и одетый в официальный костюм орк. М-да… Только благодаря табличке возле его места я узнал, что степной кочевник из Нидавеллира является не кем иным, как начальником безопасности академии. Охренеть просто.

Как только все расселись, пресс-конференция началась. Директор зачитал официальную версию произошедшего, после чего журналисты начали задавать точечные вопросы. В основном их внимание было приковано к директору и безопаснику, которым вменяли преступную халатность, повлекшую тяжкие травмы учеников.