Kitobni o'qish: «Контрразведчик Ивана Грозного»

Shrift:

Глава 1
«Добрые» обычаи старого Лондона

Николай стоял, прислонившись спиной к кирпичной стене заброшенного одноэтажного здания на окраине большого парка, и наблюдал за жизнью вечерней Москвы. Это странное место люди старались обходить стороной. Здесь можно было долгое время находиться, не опасаясь быть кем-то замеченным, чего ему сейчас и хотелось. Ведь внешний вид Николая не мог не привлечь внимания современных москвичей. Не каждый ведь день увидишь на улице Москвы мужчину в ферязи лазоревого цвета, шитой серебряными нитями, да с золотыми пуговицами, под которой прятался боевой нож в локоть длиной. Но это еще не все из его холодного оружия. На поясе у Николая, причем вовсе не для украшения, имелась шпага, а ножны ее были украшены множеством драгоценных камней. Но кто поверит в то, что все драгоценные камни на ножнах самые что ни на есть настоящие, а пуговицы на одежде из чистого золота. Скорее поверят в то, что перед ними всего лишь актер, переодетый для съемок какого-то исторического фильма. Только вот полиция по долгу службы заинтересуется правом на ношение холодного оружия и его происхождением, а остальные граждане лишь будут удивленно глазеть, а доброхоты как раз и вызовут эту самую полицию, с которой Николаю сейчас совсем не хотелось объясняться. Да и как им растолкуешь происхождение своего оружия. Ведь не только ножом и шпагой с драгоценными камнями был вооружен странно одетый молодой человек. Под одеждой, в районе левой подмышки, в кобуре у него спрятан пистолет Макарова. Вот такой вот непритязательный набор оружия.

В лихие девяностые здание, возле которого сейчас стоит Николай, служило круглосуточной забегаловкой для жаждущих «согреть душу», а сейчас, по воле судьбы, про эти места забыли все: и сами горожане, и городские власти. Развалины тихо доживают свой век в самом конце новенькой разноцветной парковой пешеходной дорожки, которая доходит до вывороченного порога заброшенного здания и обрывается, как песня на полуслове. Сия дорожка уже помаленьку зарастает травой по причине малолюдности этих мест.

Николай стоял и вспомнил, как в этом парке вместе с Ленкой из экспертно-криминалистического отдела на «живца» ловил банду головорезов. Как погнался за главарем шайки, и как тот привел его к этому заброшенному зданию. Сквозь кроны высоких старых деревьев как раз виднеется Ленкина высотка. С ней как криминалистом Николаю, оперативнику МУРа, частенько приходилось встречаться по делам службы. «Интересно, где она сейчас? – подумал Николай, выискивая среди светящихся огоньков так хорошо знакомые ему окна. – На работе или дома? Свет не горит. Тогда, наверное, еще на работе!» Ей, как и Николаю, нередко приходится допоздна задерживаться на работе. Служба есть служба. Но Николай, как и его дед, который отдал службе в МУРе почти четыре десятка лет своей жизни, никогда еще не пожалел о сделанном выборе. Вот и сейчас он был готов вернуться в свой отдел и доложить Александру Сергеевичу о задержании главаря шайки разбойников и о передаче оного в Земский приказ города Москвы, лично в руки боярина Остафьева. Николай улыбнулся, представив себе лицо своего начальника после такого доклада. «Потребует прекратить этот маскарад, а если снизойдет, то даст сутки на отдых от ратных дел для восстановления психического здоровья. Но это даже вряд ли. Ведь дел у нас в отделе вечно невпроворот, а людей, как всегда, катастрофически не хватает. Просто для порядка вкатит разнос по полной программе и отправит на очередной выезд. Вот закончу все свои дела в Московии, тогда и можно будет возвращаться домой с чистой совестью и заняться оперативной текучкой!» – решил Николай и еще раз полной грудью втянул хорошо знакомый с детства московский воздух. Доведется ли ему снова дышать этим воздухом – он не знал, ибо нужно было возвращаться обратно в Средневековье, где никогда твердо не можешь знать, что тебя поджидает за следующим углом. Но именно в средневековой Московии сейчас решалась судьба будущей России – быть ли ей свободной страной, или ее покорят европейские цивилизаторы и насадят свой новый порядок.

На плечи Николая приказом Ивана Грозного возложена сложная и ответственная задача – найти в Лондоне следы пропавшего московского посла боярина Барашина. Но кроме того, кровь из носу, но нужно также организовать из Англии поставку оружия и товаров в Московию и при этом ненавязчиво притормозить разрастающиеся аппетиты «Английской Московской компании», но и сохранить между странами добрые, дружественные отношения. Вот такую немудреную работу посла Московии в Англии поручил молодому боярину Бельскому царь всея Руси Иван Васильевич.

Николай бросил прощальный взгляд на парк, на торопившихся домой припозднившихся прохожих. Еще раз взглянул на темные окна Ленкиной квартиры. С легкой грустью вздохнул и вынул из маленького кожаного мешочка золотой «грецкий орех». Теперь он его всегда носил с собой на шее как драгоценный талисман, который открывал ему путь домой. Николай провел «волшебным орехом» по кирпичной стене бывшей «народной забегаловки», и та стала медленно таять в воздухе. Показалась знакомая пещера разбойников, с торчащим из стены черным обгорелым обрубком руки алхимика. Николай переступил через образовавшийся порог. Теперь он уже очутился в каменоломнях, которые находятся совсем недалеко от Москвы Ивана Грозного. Еще совсем недавно здесь безраздельно царствовала банда головорезов, которую Николаю удалось ликвидировать. Но задерживаться в пещерах он не стал. Его путь лежит обратно в Лондон, где его ждут государственные дела. Подойдя к стене с чернеющим обрубком, он снова провел по ней все тем же золотым слитком, который своей формой и размерами удивительно напоминал грецкий орех. Теперь «растворилась» и эта стена, а перед Николаем вновь появилась бывшая лаборатория недоучившегося студиоза Рональда, алхимика и создателя волшебного «грецкого ореха», который позволяет путешествовать сквозь время и пространство.

Николай оглянулся. За его спиной начали плавно восстанавливаться сначала стена, отгораживающая его от родного времени двухтысячных годов, а затем и стена, за которой осталась средневековая Московия. «Ну вот, я и вновь в средневековом Лондоне!» – подумал Николай и снова с грустью вздохнул. Затем поглядел на еще черные от былого пожара стены комнаты студиоза, обугленные останки мебели да осколки стекла от химических реактивов и поспешно вышел из комнаты. Все эти угольки остались от импровизированной лаборатории молодого алхимика. В результате одного из его опытов у него получился волшебный «золотой грецкий орех», а к нему в комнату проникли разбойники прямиком из Московии. Потасовка с ними и неосторожное обращение с огнем привели к пожару и тому, что молодой алхимик лишился руки и волшебного золотого слитка. Его украли у него московские разбойники, которых потом ликвидировал Николай. Вот таким образом у него оказался сей волшебный «орех», позволяющий перемещаться в пространстве и времени.

Дверь, ведущая из длинного коридора дома на улицу, была открыта. На его пороге сидел Рональд и равнодушно смотрел на проходивших мимо лондонцев. Николай подошел к нему и молча встал рядом. Молодой алхимик поднял голову, посмотрел на него и спросил:

– Вы все-таки живы, сэр?

– А ты отчего-то подумал, что вместо меня вернулся мой призрак? – улыбнулся Николай.

– Просто вас очень долго не было, сэр, и я уже было подумал, что эти злые московские разбойники и с вами сделали что-то ужасное!

Молодой алхимик покосился на пустой рукав своей куртки и, горько усмехнувшись, добавил:

– Это я из-за них потерял руку! Хотя я теперь больше склоняюсь к тому, что это были вовсе не люди, а какие-то подземные демоны, слуги дьявола!

– Богатая же у тебя фантазия, алхимик! Но может, это даже и к лучшему! В противном случае тебе не удалось бы сделать этот воистину волшебный слиток золота. Он действительно творит чудеса! – улыбнулся Николай и разжал кулак, в котором лежал золотой «грецкий орех».

– Полноте, сэр! И не показывайте мне этот проклятый «Камень Дьявола»! Лучше даже спрячьте его куда-нибудь подальше! – глядя себе под ноги и морщась, словно от сильной зубной боли, недовольно произнес Рональд. – Именно из-за этого проклятого куска золота я потерял свою руку, лишился лаборатории и места в университете!

– Будем считать, что это был твой первый, может, не совсем удачный, но все-таки принесший определенный результат научный опыт. Ты ведь хочешь создать свой «Камень Счастья»?

– Конечно, только вот если мне хватит денег восстановить свою лабораторию! – тяжко вздохнул алхимик, посмотрел на Николая и первый раз за все время их знакомства мечтательно улыбнулся, – Но я буду не я, если обязательно не создам «Камень Счастья»! Я непременно стану самым счастливым человеком на всем свете! Мой отец был шкипером из Неаполя. Есть такой город на юге Европы. Там его оклеветали недруги, будто бы он их обокрал, и свои последние годы моему отцу со своей семьей пришлось прожить вдали от родной земли и как раз именно здесь, в Лондоне. Ему так и не удалось вернуться на родину, но он сильно мечтал, чтобы я выучился и сделал это вместо него. Ему казалось, что человек может стать по-настоящему счастливым только на земле своих предков, на Родине. Но я думаю, что современная наука сможет сделать человека счастливым вне зависимости от сложившихся жизненных обстоятельств. Мне очень нужно создать «Камень Счастья»! Ведь на свете так много несчастных людей. А я создам чудесный камень, и все, кто к нему прикоснутся, вмиг станут самыми счастливыми людьми. Я дал себе такой зарок и не отступлю от своей мечты, чего бы это мне ни стоило! Я стану счастлив сам и осчастливлю своим открытием все человечество!

– Хорошо, мечтатель! Пусть будет по-твоему. Тебе удалось создать дивный камень для перемещения во времени и пространстве. Он действительно волшебный! И кто знает, может, тебе помогает сам Бог. Поэтому договоримся так: ты с сегодняшнего дня на выданные мною тебе деньги начинаешь восстанавливать свою лабораторию. Но если у тебя возникнут какие-либо финансовые трудности, ты сможешь меня найти во дворце сэра Томаса Грешема. Знаешь такого?

– Кто же в Лондоне не знает королевского банкира? – усмехнулся Рональд. – Видно, вы не такой уж и простой московит, если ведете дружбу с самим сэром Грешемом!

– Какой уж есть! – лукаво ответил Николай и, переступив порог, вышел на улицу, обернулся и произнес: – Меня зовут Николай Бельский! Запомнишь?

– У меня отличная память, сэр. Для меня достаточно только один раз что-то услышать или увидеть, и я запоминаю на всю жизнь! – самоуверенно ответил молодой алхимик.

– Вот и прекрасно! Тогда у нас с тобой в дальнейшем, надеюсь, проблем не будет. Ну, мне пора! Через неделю я проведаю тебя снова. Тогда и посмотрим, что у тебя получается. Мне тоже будет интересно взглянуть на твой «Камень Счастья»!

Николаю действительно было интересно. Теперь молодым алхимиком овладело желание осчастливить все человечество, и кто его знает – может, ему это удастся. «Но что такое счастье и в чем именно оно состоит? Ведь для каждого человека оно свое. А насчет пространственно-временного перемещения вообще отдельный вопрос. Ведь как ни далеко ушел мой век в своем техническом прогрессе, но у нас ученые даже близко не подошли к решению подобной проблемы, а молодому алхимику в Средневековье это удалось. Правда, есть у этого золотого «грецкого ореха» один, но существенный недостаток. Во-первых, перемещение во времени и пространстве происходит обязательно через стену, и во-вторых, никак не можешь заранее определить, в какое именно место и время ты попадешь. Впору уже потихоньку составлять карту перемещений по времени!» – размышлял Николай. Он так глубоко задумался, что не обратил внимания, как вскоре вслед за ним из двери доходного дома выскочил взволнованный хозяин. Он с ходу оттолкнул с прохода Рональда и пристально посмотрел в спину уходящему прочь знакомому алхимика. Тот как раз только свернул за угол соседнего дома.

– Что этот московит тебе сказал про сэра Грешема?

– Только то, что сейчас он живет у него, – недоуменно пожал плечами Рональд.

– Тогда иди к себе в комнату и сейчас же принимайся за дело! Наведи в своей конуре наконец-то порядок, а не то будешь платить мне за постой втрое дороже! Понял? – раздраженно рявкнул домовладелец, от чего его рыхлые толстые щеки затряслись как студень.

– Уже иду! – испуганно прошептал алхимик и быстро убежал в дом.

Толстяк дождался, пока за дверью скроется постоялец, и, вложив пальцы в рот, негромко свистнул. Тут же из-за угла соседнего дома к нему подбежали два оборванца и стали заискивающе смотреть ему в глаза. Домовладелец недовольно посмотрел на них и поманил пальцем во двор своего дома. Спрятавшись подальше от глаз соседей, он грозно прошипел:

– Видели московита?

Двое прохиндеев быстро посмотрели друг на дружку и тут же утвердительно кивнули головами.

– Тогда быстро вслед за ним и не упустите мне его! Не то шкуру с вас обоих спущу! У этого иноземца в кошеле должно быть много золота! Все, что найдете у него, – тащите мне! И, не дай бог, если утаите от меня хоть одну, даже самую мелкую, монету! Все, что у него найдете, все несите мне! – грозно произнес хозяин дома и пригрозил кулаком оборванцам.

– Поняли, как не понять! Сейчас же все и принесем вам! – понурив головы, ответили те.

– Не сейчас, олухи царя небесного! Ночью мне все принесете, когда соседи уснут, а пока где-нибудь припрячьте добро московита! Поняли?! Никто не должен узнать о том, что я как-то связан с его исчезновением! А тело чужеземца сразу утопите в Темзе! Да так, чтобы и следов его никто не нашел! Бегом, пока он далеко не ушел!

Оборванцы дружно закивали головами и тут же, словно гончие псы, рванули вслед за Николаем. Домовладелец сопроводил их тяжелым взглядом, пока они не скрылись за углом соседнего дома, а затем удовлетворенно потер друг о дружку потные пухлые ручонки и, насвистывая веселую мелодию, скрылся в доме.

Николай держал путь обратно к Тауэру. Шел на автомате. Его натренированная профессиональная память работала сама по себе, и ноги, повинуясь ей, без труда находили нужную дорогу. У дворца он намеревался нанять экипаж, чтобы добраться до владений сэра Томаса Грешема. Когда Николай свернул в узенький пустынный переулок, который соединялся с улицей, идущей к королевскому дворцу, дорогу ему перегородил ухмыляющийся нищий. Он протянул давно немытую ладонь. Скрюченные заскорузлые пальцы с обгрызенными ногтями нетерпеливо подергивались. Попрошайка с нескрываемым нахальством в глазах спросил:

– Подайте, сэр, бедному на пропитание! Очень кушать хочется, сэр, а денег нет! Купить еду не на что! Уже целую неделю у меня во рту ни маковой крошки не было!

Николай остановился, не доходя нескольких шагов до попрошайки. Его ухмыляющаяся толстая рожа и круглые наглые глазки никак не вязались с лохмотьями и длительным голоданием. Опер быстро оглянулся. Из-за угла соседнего дома вынырнул еще один нищий. Лицом он был как две капли воды похож на попрошайку, но выше на целую голову. Он точно так же, как и его братец, ухмылялся и небрежно размахивал из стороны в сторону внушительным тесаком размерами с римский меч.

– Не обижайте, сэр, моего голодного меньшого брата! Он у меня последний. Был еще один – младший, но тот умер от голода. Не дайте мне лишиться моего единственного брата! Поделитесь с нами, чем можете! Ведь вы – совсем не бедный человек? Что вам стоит отдать страждущим свой кошель! Вы нас осчастливите на всю оставшуюся жизнь, а для вас это ведь сущий пустяк! Не так ли, сэр?

По лицам бандитов было видно, что их нисколько не смущает, что перед ними стоит весьма рослый иноземец. Они не считали его серьезным противником, а так – ряженым богатеем, белоручкой, с которым справиться – раз плюнуть. Им казалось, что они вдвоем легко одолеют чужака, который так неразумно завернул в их район. Местные жители как огня боялись двух братьев-головорезов, тем более что прекрасно знали об их нехорошей славе и об их покровителе – владельце дюжины местных доходных домов, борделей и притонов. Они считали, что чем тише себя ведешь, тем дольше проживешь на свете.

Николай же хладнокровно, молча, с откровенным любопытством наблюдал за братьями-грабителями. Просивший милостыню понял, что ему за просто так ничего не дадут. Он опустил руку и снял с пояса такой же, как у брата, тесак. Его глаза недобро сузились, а губы сжались в узкую полоску. Попрошайка бросил быстрый взгляд на брата, который в это время заходил Николаю со стороны спины, и стал неспешно приближаться к заплутавшему в их небезопасном районе чужеземцу.

Опер окинул взглядом пустынную улочку. Никого, ни единого человека на ней не было. Даже случайно выглянувшая из-за угла парочка горожан, несущих с рынка непроданный товар, увидев двух братьев с огромными тесаками, быстренько ретировались обратно. После них уже никто не имел ни малейшего желания даже показаться по этой улочке. Николаю осталось лишь только усмехнуться и безмятежно сложить на груди руки. Он даже не прикоснулся к рукояти своей шпаги, скромно прикрытой лазоревой ферязью.

Братья-грабители приняли его жест за признание своей беспомощности. Оттого, почувствовав свое полное превосходство, они с яростными криками разом рванули к своей жертве. Разбойники были совершенно уверены, что чужаку никуда от них не деться и он обречен. Их план был совершенно прост. Попрошайка наносит отвлекающий удар спереди, а второй – в это время подленько вонзает свой тесак в спину чужака. Братья выставили перед собой хорошо заточенные тесаки и пошли в атаку. Каждому из них до жертвы оставалось всего какая-то пара шагов. «Вот и все! Этот растяпа даже свою шпагу, припрятанную под дорогим плащом, не соизволил вынуть из ножен! Очередной чужеземный богатей, на свое несчастье, вышел на прогулку! А на наше счастье – заблудился и попался к нам в лапы!» – довольно думал старший из братьев. Он находился за спиной у Николая и сделал уже замах, собираясь воткнуть тесак в правую почку недотепы, как тот вдруг в самый последний момент неожиданно и резко ушел в сторону. Старший брат лицом к лицу столкнулся со своим младшеньким. Разбойник не успел вовремя отвести удар, и его острый как бритва нож легко проник в живот младшего брата и насадил его, словно барана на шампур. Несчастный удивленно округлил глаза, посмотрел на окровавленную рукоятку, торчащую из его живота. Поднял голову и заглянул в округлившиеся от ужаса глаза старшего брата. Он только успел недоуменно спросить: «За что, брат?» – как тут же обмяк. Старший свободной рукой тут же подхватил брата, рывком извлек из тела окровавленный тесак и посмотрел на него, словно это была ядовитая змея, каким-то чудом оказавшаяся в его руке. Его ладони тоже были в крови собственного брата. От страха и растерянности здоровяк с неприязнью бросил нож на брусчатку. Затем подхватил чистой рукой безвольное тело младшего брата и осторожно опустил его на камни мостовой. Теперь он уже не замечал того, что весь выпачкался в крови. Он прижал к себе брата, как безвольную куклу, и закричал, словно сам был смертельно ранен этим же ножом в самое сердце:

– Нет! Ты не должен был умереть, брат!

Никогда не знавший слез здоровяк заплакал – совсем как малое, беспомощное дите. Он рыдал, утирал окровавленным рукавом слезы, размазывал их по щекам и оглядывался по сторонам, выискивая ненавистного врага, из-за которого погиб его брат. Ему до сих пор никак не удавалось понять: как этот неповоротливый увалень ушел от его коварного удара в спину. Ведь никто до сих пор от него еще не уходил живым! Наконец он увидел своего кровного врага. Московит, совершенно не торопясь, уходил прочь по улице и даже не смотрел в его сторону. Осмелевшие любопытные «свидетели», благопристойные жители Лондона, осторожно выглядывали из окон ближайших домов, но никто из них не торопился на помощь братьям-разбойникам. Они тихо радовались этому великому событию, освободившему их от тирании двух отморозков, но, как истинные благопристойные англичане, они радовались молча.

Младший брат разбойника умер у него прямо на руках, и никто в мире не в силах был теперь оживить его. Здоровяк от бессилия на миг закрыл глаза. Затем вновь открыл их, и они стали красными от обуявших его гнева и ненависти. Он с надрывом в голосе злобно закричал:

– Стой, чужеземец! Теперь ты от меня живым уже не уйдешь!

Он осторожно опустил брата на землю, мгновенно вскочил на ноги и рванул за Николаем. Тот обернулся и снова стал спокойно дожидаться взбешенного противника. Ведь нет хуже для бойца ситуации, когда его разум застилают злоба и желание немедленно отомстить обидчику. Англичанин угрожающе размахивал тесаком и несся на Николая. Его глаза были красны, как у разъяренного быка, а сам он сопел и грозно кричал. Николай даже на миг представил себя тореадором. Не хватало только красной тряпки, чтобы элегантно взмахнуть ею перед самой мордой грозно сопящего быка. Тогда он достал из кармана расшитый красивым узором шелковый платок, который ему однажды перед походом в Тверь подарила Марфа как оберег от лихих людей. Посмотрел на подбегающего к нему грабителя и, взмахнув платком перед самыми его глазами, тут же элегантно увернулся от удара в живот мясницким тесаком. Нападавший не понял, что это такое промелькнуло перед его глазами, и на миг потерял ориентацию, но этого было вполне достаточно, чтобы Николай с разворота подкованным каблуком нанес ему удар ногой под колени и тут же добавил под копчик. Грабитель взвыл от страшной боли и упал мордой на брусчатку. Тесак со звоном отлетел в сторону, а сам он растянулся во весь рост. Николай подскочил к нему сзади, до треска надавил коленом на центр его позвоночника и, схватив за волосы, приподнял ему голову. Грабитель злобно вращал зрачками глаз. Попытался вырваться, но это ему не удалось. Николай оказался гораздо сильнее его. Тогда он что-то невнятно прошипел. После чего сплюнул вместе с кровью на брусчатку выбитые зубы и уже более ясно произнес:

– Мой возяин все вавно тебя достанет, московит! Никуда ты от нево не деневься! У нево длинных новиков еще мнохо осталось!

– До чего же вы, грабители, настырные! Ну никак не успокоитесь! Все убить и ограбить норовите!

– Несево по нашей земле всяким иновемцам водить!

– А кто твой хозяин, болезный?

– Потом увнаев! Перед своей шмехтью!

– Нет, так дело не пойдет! – усмехнулся Николай и со всего размаха еще раз приложил грабителя лицом о брусчатку.

Тот взвыл от боли. Он никак не ожидал такого обращения с собой. До этого все боялись их с братом как огня. Они были наводящими страх и ужас королями улиц этого района Лондона, а поэтому сами не привыкли терпеть боль.

– Говори или пожалеешь, что родился на этот свет! – рявкнул ему в ухо Николай и еще раз стукнул грабителя лицом о брусчатку.

– Товстый Харальд! – сплевывая очередную порцию выбитых зубов, прошипел грабитель.

– Это еще что за Толстый Харальд?

– Ты ево внаешь. У нево этот больной на холову втудент ухол шнимает, – недовольно просипел англичанин. – Бовьше я нишего тебе не вкажу!

– Остальное я у твоего хозяина выведаю! – усмехнулся Николай и, отпустив голову бандита, встал на ноги.

Тот продолжал недовольно сопеть и, казалось, больше признаков агрессивности не подавал. Николай стал размышлять о том, стоит ли ему сейчас же возвращаться в дом Толстого Харальда или свой визит можно отложить на завтра. Уже вечерело, и вскоре уже наступят сумерки. Оставаться на ночь на улицах чужого города без крова над головой Николаю не хотелось. Он посмотрел на труп младшего брата грабителя, затем на злобно сопящего старшего. Тот уже стоял на четвереньках и утирал подолом камзола свое окровавленное лицо. Старший тоже глядел на своего брата и беззвучно всхлипывал. Внезапно его лицо изменилось. Оно вновь приобрело взбешенный вид. Грабитель вскочил на ноги, а в свете заходящего солнца в его руке блеснуло остро заточенное лезвие узкого стилета. Откуда он его взял, Николай не заметил. «Нужно было его сразу обыскать! Небось за голенищем сапога прятал!» – запоздало подумал опер, а стилет уже был совсем рядом с его сердцем. Николай двумя руками перехватил зажатый кулак грабителя со стилетом и резко развернул его, сделав почти полный оборот. В результате рука неудавшегося грабителя вывернулась. Его тело выгнулось дугой, а стилет теперь упирался грабителю под его собственную лопатку.

– Все! Шдаюсь! – бешено заорал англичанин. – Твоя взяла! Только не убивай меня!

Николай забрал у него стилет. Оружие оказалось весьма занятным и явно не для оборванцев. Ручка стилета была выполнена из слоновой кости в форме головы льва. Николай тут же вспомнил рассказ жены боярина Барашина о своем муже. Тот имел обыкновение ходить с тростью, у которой была ручка из слоновой кости и как раз имела форму головы льва.

– Откуда у тебя этот стилет? – сузив глаза, спросил Николай.

Англичанин вспомнил, как его били лицом о брусчатку. Весь подобрался и, тяжело выговаривая беззубым ртом, произнес:

– Мой возяин подалил мне ево за холофую флувбу.

– А меня убить – это он тебе приказал?

– Он, – опустив голову, тихо ответил бандит.

– Вот теперь мне очень хочется еще раз повидать вашего «доброго» Толстого Харальда! – рявкнул опер на своего пленника, да так, что тот даже слегка присел от страха. – Идем к твоему хозяину!

– А мой брат? – жалобно спросил грабитель.

– Собаке – собачья смерть! – сквозь зубы прошипел Николай, сузив глаза, взглянул на мгновенно поникшего пленника и сказал: – Снимай пояс. Если будешь себя правильно вести, останешься цел. А нет – будете на пару с братом валяться. Так что в твоих интересах выполнять мои приказы споро и четко! Чем быстрее твой хозяин мне расскажет, откуда он взял сей стилет, тем лучше для тебя! Ты все понял? – закончил объяснять Николай, затягивая потуже узел на запястьях грабителя.

– Да! – морщась от боли, прошипел в ответ тот.

– Тогда пошли в гости к твоему Толстому Харальду! Уж очень мне хочется с ним потолковать о жизни и его праведных делах! – сердито произнес Николай и кулаком подтолкнул в спину пленника.